***
На следующий день многие жители деревни столпились на берегу Широкого Пляжа, дабы проводить в путь небольшую ладью с единственным шлемом, который принадлежал храброму юноше, но который до ужаса не любил его носить. Люди глядели на то, как море уносит горящую маленькую лодку куда-то вдаль, забирая в свои объятия. Многие почтительно склонили головы перед храбрым воином, которым не многие становятся в таком возрасте, некоторые просто стояли и угрюмо смотрели вслед уходящей под воду ладье. Мать семьи, обычно бодрая и жизнерадостная женщина, сейчас открыто плакала, уткнувшись в плечо своего мужа. А вот маленькая Джинджер до последнего стояла рядом с Иккингом и, крепко сжимая его ладонь в своей, глядела вдаль. Наследник вождя мельком глянул на неё. Она стойко держалась, сжимая губы в тонкую полоску, удерживая все слёзы в себе. Джинджер всегда брала пример с брата, сильного, храброго, не плачущего даже в самые страшные моменты своей жизни. Он был для неё героем, и героем остался. Это понимал и сам Хэддок, который был полностью солидарен с её мнением. Но не плакал он по другой причине. Просто… глаза уже болят от такого дела. Но он знал, что сестра Джексона в будущем станет такой же храброй, сильной и отважной, как и он сам. Завоюет уважение со стороны взрослых, сверстников и младшего поколения, станет одним из лучших воинов и покажет себя в отважном бою. Он видел, какая она сильная, и даже отчего-то завидовал ей в этом плане. Когда берег потихоньку опустел, оставляя на нём лишь два силуэта — маленькой девочки и подростка — Джинджер посмотрела на Иккинга и решила всё-таки спросить: — Скажи мне, Иккинг. Ты ведь был с ним, когда он… погиб. Скажи мне… Джексон погиб как настоящий воин? — Я могу сказать лишь одно — он был самым храбрым из нас. Джинджер вновь сжала губы и, кивнув, опустила голову. Но уже через пару мгновений плечи её затряслись, и она, громко заревев, уткнулась в живот Иккингу, который приобнял её и погладил по голове, пытаясь тем самым утешить дитя. Он сам крепко сжал губы, и по его щеке вновь прокатилась лишь одна одинокая слеза. Да, он был самым храбрым, именно поэтому Хэддок был уверен, что душа попала его в самое лучшее место в Валгалле, какое только может быть. Иккинг в очередной раз глянул на уходящий под воду ладью и, склонив голову набок, чуть улыбнулся. Спи, мой ангел.Часть двенадцатая — «Охота на дракона»
5 ноября 2014 г. в 23:02
Уже тогда, стоя под деревом и глядя туда, где пару мгновений назад скрылся силуэт его бывшего помощника, Иккинг понял, что всё стало только хуже. Что былого времени уже точно не вернуть. Что Джексон, который даже согласился прийти на встречу, больше не захочет его видеть. Не подойдёт. Не выслушает. Будет избегать, даже если припрёт того к стенке, всё равно уже ничто не вернуть обратно. Это было ясно не только тогда, когда он сбежал от него в ту дождливую ночь.
Несколько дней после этого он его вовсе не видел на улице. На вопросы об этом, Джинджер сказала, что он заболел. Видела, как он частенько поздно куда-то выползал. Наверное, подхватил что-то, ночью особенно холодно, — сказала она тогда, отчего у Иккинга по спине пробежался холодок. Оказывается, не так уж и незаметно он уходил из своего дома по ночам. Интересно знать, сам-то Джексон об этом знает?
Потом, когда силуэт юноши стал мелькать среди толпы людей, Иккинг вновь хотел его подозвать, поговорить, но Джексон сразу же скрывался за поворотом, смешивался в толпе или делал вид, что очень занят, из-за чего не замечает парнишку. Уже через несколько дней Иккинг прекратил все попытки хоть как-то оправдать себя и каждый занялся тем же самым, что было пару месяцев назад. Один старался придумать что-то очень полезное, другой помогал жителям и занимал детей рассказами.
Иногда Джинджер составляла компанию Хэддоку. Она без спроса приходила в его маленькую лабораторию и, как казалось со стороны, в наглую садилась рядом, наблюдая за тем, что вырисовывал и собирал Иккинг. Честно сказать, ему даже было приятно, что не все отвернулись от него, что даже после того, как они с её братом перестали общаться, сама девочка приходила и интересовалась, как у изобретателя дела, чем он занимается, или просто так поговорить и скоротать нудные часы. В первое время такие разговоры скрашивали однообразные дни. А потом это просто вошло в привычку.
Но каждый день сменяет собой другой, и каждый такой день приносит что-то новое. К примеру, сейчас, спустя долгое время, в деревню вновь наведались незваные гости. Драконы прилетели в разгар ночи, тогда, когда никто их не ждал, и перевернули всю деревню вверх дном. Все жители повыбегали из своих домов, дабы дать им отпор, маленьких детей и тех, кто был неспособен сражаться, направили в Зал Вождей, остальные помчались на помощь. Как Иккинг, так и Джексон.
Схватив из телеги верёвку, Оверланд направился в самую гущу событий. Всюду бушевало пламя, которое хлестало со всех сторон внезапными порывами, но юноша ловко уворачивался от атак крылатых рептилий и бежал на помощь тем, кто в этом особо нуждается. Он вывел группу детей из пекла, отправляя их в сторону Зала Вождей. Когда же Джексон вновь собирался ринуться в сторону главной площади, маленькая рука сжала его запястья и рядом с собой он увидел встревоженную Джинджер.
— Не ходи туда, — испуганно сказала она. — Не сегодня. Останься в этот раз с нами, тебе туда нельзя.
— Я нужен им, Джиндж, — улыбнувшись, ответил Джексон и, потрепав сестру по голове, вновь продолжил свой путь.
Он не делал чего-то нового: выводил людей из пламени и обломков, помогал ловить драконов, связывая их пасть, когда те отвлекались на поиски пищи, которую они утащат с собой куда-то далеко, на остров драконов, в гнездо, которое никто и никогда не мог отыскать. Он бы так и дальше бегал из одного конца деревни в другой, пока в один прекрасный момент не заметил Иккинга, что бежал куда-то по дороге, волоча перед собой свою машину.
Он что, с ума сошёл?! — удивлённо подумал тогда Джексон и чуть не засмеялся от своей же мысли. Конечно же сошёл! Но просто так пускать его нельзя. Всякий раз он находил себе проблемы на тощую задницу, и сегодняшний день не будет исключением. Каждый раз именно Оверланд вытаскивал его из передряги и поэтому, поправив верёвку на плече, он ринулся вслед за ним.
Пробегая через огонь, перепрыгивая через поваленные столбы, избегая острых клыков рептилий, которые внезапно выскакивали у него перед лицом. Иногда он спотыкался, иногда приходилось остановиться и отвлечься, помочь другим. От этого чувство беспокойства нарастало ещё больше. Он убегает куда-то на окраину, туда, где сейчас нет ни единой души. Если вдруг Иккинг наткнётся на дракона, то никто ему не поможет. Даже его быстрые ноги не помогут умчаться от рептилии, а этого допустить нельзя.
Когда на пути больше не было особо важных препятствий, Джексон всё же смог выбежать на тропинку, которая ведёт к склону, находящемуся на окраине деревни. Добежав до места, юноша остановился, чтобы перевести дыхание, и замер, глядя на то, чем занимался здесь Иккинг. Он, расправив крылья своей машины, стоял на платформе и, прицеливаясь, выискивал жертву. Жертву? Здесь? Все драконы в деревне! Вопреки его мнения, в небе послышался громкий визг, перемешанный со свистом.
Ночная Фурия? — удивлённо подумал Оверланд.
Вой неизвестного и, пожалуй, самого опасного дракона повторился ещё громче и ближе, и Джексон уже хотел было позвать Хэддока, чтобы тот проваливал с этого места как можно дальше, ведь это опасно! Он вытянулся руку вперёд и побежал к парнишке, но произошёл выстрел и, как по команде, Иккинг спустил рычаг своей машины. Изобретение резко дёрнулось, сбрасывая с себя своего создателя и выпустило снаряд, который мигом достиг цели и… сбил её…
Всё, казалось бы, затихло. Даже крики со стороны деревни, звуки борьбы. Была слышна лишь тишина, что буквально звенела в ушах. Джексон, не веря своим глазам, медленно ступал вперёд, проходя мимо самого Иккинга, который, заметив того, даже пришёл в себя после потрясения. Он осторожно поднялся с сырой земли и поравнялся с Оверландом, что стоял чуть ли не на самом краю и глядел в то место, куда упал дракон. Через пару мгновений юноша перевёл взгляд на изобретателя. Взгляд до глубины души испуганный, удивлённый и… радостный?
Спустя долгие годы стараний, спустя восемь лет мечтаний этот день настал. День, когда Иккинг Хэддок Третий смог сбить своего первого дракона. И пускай, что он ещё пока что не мёртв! Может, он не разбился от падения с такой высоты! Он доберётся туда и убьёт его своими руками, он принесёт его голову, может, даже сердце. Покажет отцу, и тогда он станет самым сильным воином в деревне, все поймут, что он достоин стать будущим вождём! Отец будет им гордиться, им будут гордиться все!
В это даже не верилось. Ни одному, ни другому. Но когда пелена удивления и ступора прошла, Иккинг, не сдержавшись, засмеялся в голос. Он схватился за голову, прокрутился на месте, бегая глазами по округе. Парнишка был нескончаемо счастлив, отчего даже слёзы поступили к его глазам. Он очень долго смеялся, а потом, поглядев на Джексона, заметил, что тот расплылся в улыбке, глядя на то, как изобретатель радуется. Словно ребёнок.
Совершенно не смущаясь, Иккинг шагнул вперёд и захватил в объятия юношу. Ему было наплевать, оттолкнёт ли тот его, закричит, сбежит. Он совсем не думал об этом. А то, что Джексон обнял его в ответ, сильнее прижимая к себе, только ещё больше согревало душу, заставляя щёки болеть от улыбки. Все проблемы вчерашнего дня ушли на задний план, то, что случилось в этот день, в этот час, в эти длинные несколько минут — больше ничего не нужно было. Ни сегодня, ни завтра. Никогда.
И даже Джексон, казалось бы, забыл о том, что тревожило его последние несколько недель. Он просто понял, что никакие поступки, никакое безумство, кровь, убийства, ничего из этого не заставят его вновь плохо думать об этом человеке, который за это время стал ему дорог, как семья. Может, больше, ведь из раза в раз он прощал ему все поступки, простил всё то, что ему самому пришлось пережить, принимая его таким, какой он есть на самом деле. Просто хотелось чувствовать его в своих объятьях, слышать его смех, видеть его рядом с собой. Для чего были все те страдания? Просто тупое недопонимание самого себя. Просто отвержение других, иных чувств, которые казались до одури неправильными.
И юноша хотел, чтобы это мгновение не кончалось ещё очень долго. Он бы так дальше и стоял, сжимая в своих объятьях этого хрупкого и дорогого для него человека. Но ничто не вечно. И понял это юноша тогда, когда услышал тихие щелчки откуда-то со стороны. Испуганно замерев, он стал медленно поворачивать голову в сторону. Что было потом, Иккинг старался забыть, но оно приходило к нему в самых страшных ночных кошмарах.
Он мало что понимал первые секунды. Внезапно тёплые объятия разорвались, и его резко оттолкнули от себя, отчего Хэддок, не удержав равновесия, повалился на влажную после дождя землю. Он уже подумал, что Джексону стало противно, что он вновь начнёт его отсчитывать, но, когда парнишка поднял голову, дабы посмотреть на своего бывшего помощника, то испуганно замер, не в силах и пальцем пошевелить.
Джексон стоял напротив него, с грустью и тоской глядя прямиком в зелёные глаза юного гения. Всего мгновения, но он смог уловить этот взгляд. А потом юноша даже не успевает полностью повернуть голову, как слышится ещё один, но на этот раз более громкий щелчок, и что-то сбивает его с ног. Машина, стоявшая до этого себе спокойно в стороне, сама собой перезарядилась и, посчитав нужным, выстрелила без чьей-либо команды. Снаряд в мгновение ока достиг Оверланда и сжал в своих крепких объятиях. Кости громко хрустнули, так громко, что у бедного Иккинга даже уши заложило. А потом, не успев издать и звука, тело юноши выбросило со склона, прямиком в просторы холодной воды, что плескалась где-то снизу.
Подскочив на месте, Иккинг подполз к обрыву и глянул вниз, в надежде увидеть Джексона где-то там, может, болтающегося на сучке, но живого, может и не очень здорового. Но там были лишь волны, что с силой били по скале, бесконечные водные просторы, бушующие из-за морозного ветра. Не было видно ни волн, которые расходятся оттого, что что-то упало в воду, ни намёка на самого юношу. Он просто исчез.
Из глотки парнишки вырвался дикий крик боли и отчаянья. Он сложился пополам, прижимая руки к груди, будто бы это поможет унять пылающую боль в самом сердце. Он звал его, словно тот отзовётся, а потом, не в силах больше кричать, просто залился плачем, упираясь лбом в колени, скаля зубы и разрывая глотку криком до тех пор, пока просто-навсего не охрип. Иккинг иногда бросал взгляды вниз, в надежде увидеть там хоть что-то, хоть намёк, но ничего. Просто вода и волны, бьющиеся о скалу.
В голове вертелись лишь мысли о том, что виноват в этом лишь он сам. Он шептал о том, что это всё из-за него, из-за его машины, из-за того, что он никчёмен, ничего не умеет, ничего никогда не умел. О том, что из-за него страдают те, кто так дорог его сердцу, что никогда ему не взвидить счастья, что он, проклятый богами в самом деле, будет нести бремя разрушения раз за разом и никогда не сможет доказать то, что он сильный. Потому что Иккинг не сильный. А слабый и сумасшедший ребёнок, убивший не одного человека, в том числе того, кто был ему дороже всех на свете.
Он мог и дальше проклинать себя. Мог и дальше сидеть и реветь об утрате, которую не вернуть, но на его вой, как по зову, пришёл гость. Огромный пылающий дракон, Ужасное Чудовище, выпуская из своих огромных ноздрей едкий дым, появилось весьма неожиданно. Сказать честно, Иккинг и не сразу его заметил, а лишь тогда, когда дракон дыхнул ему прямиком в затылок. Тогда, глянув на огромные и острые, словно только что наточенные клинки Плеваки, когти, Хэддок нашёл в себе силы подняться с места. И ладно так! Он даже побежал!
Ему не было жалко своё непутёвое изобретение, которое сломалось под огромной лапой дракона. Иккинг просто нёсся вперёд, крича от ужаса и увиливая от пламени, что извергал дракон в его сторону. Он бежал по склону, прямиком в деревню, к людям, которые помогут ему, а зверь, что следовал за ним, разрушал всё на своём пути машущим в разные стороны хвостом. Тогда, не найдя ничего лучшего, парнишка спрятался за столбом, в надежде на то, что дракон будет глупым и не заметит его. Увы, надежды его не оправдались, зато на помощь к нему всё же пришли.
Когда Иккинг, не выдержав упрёков со стороны отца, неосознанно разревелся прямо на площади, многие застыли, удивлённо глядя на него. Ведь это же Иккинг! Его шпыняют, бьют, он ходячее несчастье, но никогда не позволял себе заплакать, а уж тем более на глазах у всей деревни. Но когда он сообщил причину, то плакать стал не только он. Жители поражённо замерли, переглядываясь друг с другом. Этот день, как никакой другой, принёс слишком много горя. Ведь обычно после таких вылетов драконов все оставались живы — ранены, но живы. И исчезновений не было уже достаточно давно, а тут… слишком много смертей за пару жалких месяцев.
И даже несмотря на то, что несколько викингов прорыскали воду, тело Джексона так и не было найдено. Словно оно испарилось, словно и не было его здесь никогда. Можно было решить, что какой-нибудь морской монстр уже утащил его… тогда ничего нельзя будет поделать с этим. Пиши пропало. А это тоже не могло радовать.