***
Периодически игроки Devil bats устраивали встречи со своим официальным фан-клубом. Обычно такие мероприятия приурочивались к какой-нибудь памятной дате или к празднику в честь большой победы. Игроки раздавали автографы, фанаты покупали официальные товары и высказывали свои надежды и опасения. Сегодня была очень позитивная встреча, потому что последняя игра впечатлила всех. Радовало, что приходили не только прожженные фанаты, но просто любители американского футбола, наконец-то обратившие внимание на подающую надежды команду родного города. Но больше всего радовали глаз юные болельщики, которые сразу же натягивали на себя футболки с именами своих кумиров и выстраивались в очереди, чтобы заполучить фотографию. Большего всего внимания, естественно, доставалось фулбеку Мэлоуну. Его лучезарная улыбка сияла на совместных фотографиях, а рука не успевала подписывать протягиваемые блокноты. Он был в своей среде. Уильяму тоже было положено улыбаться, поэтому приходилось щеголять фальшивой улыбкой. Правда, он старался прятаться от людей. В конце концов, он всего лишь врач, а большинство болельщиков видят только звезд на поле, забывая о тех, кто проделывает невидимую работу. — Вы не в духе? — посторонний отвлек Уильяма от раздумий. — А, что? — он обернулся и увидел Андре, которого сразу же узнал. — Нет, что вы. В смысле, нет, не совсем. — Эм, ясно, — Андре немного грустно улыбнулся. Уильяму нравилось его расположение, но сейчас оно было совсем некстати, хотя и немного льстило. — Андре, я очень рад, что вы болеете за нашу команду, мы будем стараться не разочаровать вас, — ответил Уильям дежурной фразой и поспешил ретироваться. Нет-нет-нет, ему хватает проблем с личной жизнью, за себя и за вон того парня тоже. Мероприятие подошло к концу. Стоукс был доволен, как и игроки, которые получили здоровскую моральную поддержку. Кто бы там чего не говорил, настрой всегда имел огромное значение. Иногда слабая команда с ударным настроем может победить сильную, но деморализованную команду. К сожалению, Уильям не проникся хорошим настроением и, уже как обычно, попытался тихонько сбежать. В этот раз ему удалось, поэтому Этан нашел его сам, в его скромном убежище. Уильям взял на дом работу с документацией, потому что здесь его меньше будут отвлекать. Ну, такой был план. Звонок в дверь отвлек его от заполнения карты (ну почему нельзя окончательно перейти на электронную документацию?). — Иду-иду, — пробурчал Уильям. Он был уверен, что это любимый дядюшка. Мистер Рид иногда заходил к нему, особенно когда считал, что у племянника черная полоса в жизни. А сейчас именно она. Чернее черного. За дверью, настойчиво давя на звонок, стоял Этан Мэлоун. Улыбка, которая не покидала его губы во время мероприятия, все еще не сходила с лица. Уильям почувствовал легкое раздражение. — Что ты здесь делаешь? — через дверь спросил хозяин квартиры. — Нам надо поговорить, впусти меня. — Не думаю, Этан. — Я буду шуметь, а твои соседи этому не обрадуются. — Шантаж, вполне в его духе. — Я вызову полицию, — пообещал Уильям. — Ты ненавидишь скандалы, Уилл. Давай просто поговорим, у меня для тебя очень хорошие новости. «Уилл». Вот всегда так. Только он собирался с силами и хоть что-то решал для себя — например, не пускать Мэлоуна в квартиру, — приходил Этан и забирал у него всю решимость. Открыв два замка и сняв цепочку, Уильям распахнул дверь. Он увернулся от попытки обнять себя и указал Этану на гостиную. Тот мог без разговоров проследовать в спальню. В гостиной они расселись в разных углах: Этан сидел на диване, а Уильям в кресле. Он специально сел в кресло, чтобы Этану не приспичило сесть рядом и начать обниматься. — Итак, я слушаю. Что ты хотел мне рассказать? — Уильям пытался выглядеть уверенно, хотя ему очень хотелось обнять себя и пожалеть. Отвратительное чувство. — Поздравь меня! — Этан, развалившийся на диване, всплеснул руками. — Перед тобой новый игрок НФЛ! Если бы Уильям не знал о рекрутерах, то это новость потрясла бы его намного больше. Значит, Этан согласился. Соблазнился деньгами и амбициями, славой и признанием. Черт, неужели Уильям когда-то сомневался в его выборе? Да, какую-то секунду он думал, что, возможно, Этан откажется, чтобы быть с ним. Ну какая чушь. — Поздравляю, — равнодушно ответил Уильям. Этан, явно ожидавший больших восторгов, изумленно уставился на бывшего любовника. — Ты, может быть, не расслышал… — Нет, я все расслышал. Ты оставляешь Devil bats, — Уильям грустно улыбнулся, — и меня. — Нет! Ничего подобного, — Этан вскочил с места, пару раз прошелся по гостиной, а потом сел назад. Выглядело очень глупо. — Да, я меняю команду, но нам-то с тобой зачем расставаться? — Я тебе без малейшего сомнения могу сказать, что наши отношения не выдержат расстояния. Как часто ты будешь возвращаться сюда? Раз в месяц и в межсезонье. И я точно, совершенно точно знаю, что ты будешь мне изменять. Воздержание — это не твое. Уильям был удивлен, как легко ему давался разговор. Видимо, он уже достаточно подготовил себя к разрыву. Было больно, но это была тупая боль, которая просто засела где-то в области груди и напоминала о себе, когда Этан произносил «Уилл» или говорил слово «мы». От «них» уже мало что осталось, и это «что-то» доживало последние минуты. — Я не собираюсь давать невыполнимых обещаний, — отмахнулся Этан. — Все намного проще: ты поедешь со мной! — радостно объявил он. Вот теперь он смог удивить Уильяма. Первое время тот и слова вымолвить не мог. — Я, прости, что?.. — Ты поедешь со мной, — довольно сказал Этан. — Я уже обо всем договорился. После этих слов голова вообще пошла кругом. О чем он там договорился, куда они едут, что за чушь он вообще несет. Если это шутка, то она совсем не удалась, вот ни на грамм. — Объяснись, — резко бросил Уильям. Этан широко улыбнулся, он явно ошибался в том, что испытывал Уильям. — Мне предложили контракт. Очень хороший, выгодный контракт. Я стану звездой, — он преисполнился еще большим самодовольством, чем обычно. — Глупо упускать такой шанс, поэтому я, конечно же, согласился. Но я не хочу расставаться с тобой, поэтому решил позаботиться о тебе. — Уильям вздрогнул всем телом, когда Этан произнес эти слова — они были произнесены отвратительно покровительственным тоном. — Так вот, я рассказал рекрутерам о тебе, о том, что ты врач. В общем, они согласны принять тебя в команду. Младшим врачом или медбратом, ну, что-то такое. В комнате повисла тишина. Уильям переваривал то, что только что услышал. Что ж, это все меняло. Нельзя сказать, что у Уильяма пелена упала с глаз и он прозрел, внезапно осознав, кто же перед ним сидит. Он это всегда знал, но продолжал надеяться. Как и сотни, тысячи и миллионы человек, которые когда-либо влюблялись, Уильям допустил большую ошибку. Он изменится ради меня. Как же легко было вбить себе это в голову, а потом тешить себя ложными надеждами. Надеждами, что однажды все бы изменилось: что Этан осознал бы ценность их отношений, что он перестал бы быть самовлюбленным и напыщенным индюком, что стал бы ценить не только свои прихоти и пожелания, но и чувства других людей. Глупо, как же глупо было на это надеяться. Люди не меняются. По крайней мере, не ради других, а только ради себя. Но Этану-то зачем было меняться, его все совершенно устраивало. Он всегда был в компании того, кого любил больше всех на свете — себя самого. Звездный игрок не испытывал недостатка в обожании, которое для него как наркотик, а Уильям был самым щедрым дилером из всех. Все их отношения — очень однобокая игра в одни ворота, команды в слишком разных весовых категориях. Одну из команд постоянно прижимали к своей очковой зоне, прорывались и забивали тачдауны один за другим, и ей оставалось только смотреть, как изменялись числа на табло. Теперь же все, противник потерял мяч. Фамбл. Но ни одной попытки отыграться, потому что следом прозвучал финальный свисток и время на часах остановилось. Проигрыш, окончательный и бесповоротный, неоспоримый и не вызывающий сомнений. Но одно все же радовало — игра наконец-то закончилась. — Помнишь, я обещал подумать над нашими отношениями. — В голосе Уильяма не было ни одной эмоции, потому что он ничего не чувствовал. — Я подумал. Пора закончить этот фарс, который и без того изрядно затянулся. — Этан хотел его перебить, но Уильям предупреждающе поднял руку, чтобы тот молчал. — Я живой человек со своими чувствами и целями в жизни, а не довесок для твоего эго, — он прикрыл глаза, словно хотел спрятаться от мира. — Я надеялся, что однажды ты это поймешь и отнесешься ко мне соответственно, но это невозможно. Ты считаешь, что можешь решать за меня, куда мне уезжать и где работать; мы якобы пара, а ты даже не удосужился обсудить со мной очень важное решение в своей жизни, не говоря уже о том, что моя жизнь тоже имеет какое-то значение, но не для тебя. Достаточно, с меня хватит. Я больше не хочу тебя знать и видеть. Прощай, Этан. Они уже не раз расставались, и в прошлые разы Уильям тоже был многословен, но обычно Этан просто отмахивался от него, но продолжал вновь гнуть свою линию; или же на время отступал, а потом снова начинал атаку, и в итоге Уилл сдавался, в который раз оказываясь в его объятиях. Но сейчас все было по-другому, даже такой нечуткий и непрошибаемый человек, как Этан, понял это. Их отношения достигли своей точки невозврата, когда уже ничего нельзя изменить. В глазах Уилла он больше не видел былых чувств, за которые Этан хотел видеть того в своей жизни, лишь бесконечную усталость. Ни любви, ни злости, ни обожания, ни ревности — ничего. Этан молча кивнул и встал. Он не стал пытаться нормально попрощаться, обняться напоследок, пожелать друг другу удачи в жизни и дальнейших делах, сказать, что сожалеет и просит прощения. Он оставил последнее слово за Уильямом и просто молча ушел из его жизни. Еще никогда Уильям не был так счастлив слышать, как хлопнула входная дверь.***
Когда Мэлоун объявил о своем переходе в НФЛ перед командой, все просто поздравили его с успехом и пожелали скорее выйти на поле в качестве основного игрока. Никто и слова не сказал ему о том, что некрасиво бросать Devil bats, когда у них все стало налаживаться; что крайне лицемерно обниматься с фанатами и раздавать футболки со своим номером и автографы с лежащим в кармане контактом на переход в другую, более именитую команду; что от него бы не убыло, отыграй он до конца сезона за Мышей, не бросая их на полпути. Тренер, капитан, игроки просто пожимали ему руку, улыбались, иногда хлопали по плечу. Когда Этан собрал свои вещи, он достаточно символично оставил футболку со своим номером и толстовку с летучим мышем. Прошлое остается в прошлом, не так ли? Фанаты, когда узнали о таком повороте, безумно разозлились и расстроились. И на Мэлоуна, и на Devil bats в целом. Герой мгновенно превратился в антигероя, они восприняли его уход как самое настоящее предательство. PR-менеджеру и тренеру пришлось постараться, чтобы хоть как-то унять недовольство болельщиков, потому что Этан только подливал масло в огонь своими твитами в духе «Могли бы просто порадоваться за меня». Следующую игру Мыши проиграли, затем смогли кое-как зацепиться за ничью, а потом снова проиграли. Из-за того, что команда лишилась сразу двух ключевых игроков, большинство стратегий, которые Стоукс построил, теперь оказались совершенно непригодны. Devil bats продолжали сливать сезон и в итоге закончили его еще хуже, чем в прошлом году. Пока команда горевала из-за потери отличного игрока, а фанаты злились, Уильям был совершенно спокоен. Он чувствовал себя опустошенным и свободным. Наконец-то избавившись от мыслей об Этане, он был просто счастлив. Кто-то переживает разрывы болезненно, а для кого-то это настоящее освобождение. Уильям надеялся, что сможет встретить того, кого будет любить и от кого будет получать любовь в ответ. Он даже надеялся, что это скоро произойдет, потому что хотелось быстрее окунуться в нормальные отношения, а не переполненные ревностью, изменами и драмой. В качестве первой попытки Уильям сходил на свидание с Андре и в очередной раз убедился, что не испытывал к нему ничего, хоть отдаленно напоминающее романтическую симпатию. Жаль, безусловно, жаль, потому что Андре был хорошим парнем, который идеально подходил другому хорошему парню. После проигрышной игры Мышей и неудачного свидания Уильям сидел в баре у дядюшки Рида и задумчиво смотрел на ровный кружок на стойке, который остался после кружки с пивом. — Знаешь, у меня есть типаж, — так же задумчиво сказал он. Мистер Рид был барменом уже много лет и знал, что, когда клиент сидит с таким видом за стойкой, ему нужно высказаться, поэтому не перебивал и молча слушал. — Да, как я и сказал, типаж. Хочешь, я расскажу про свою первую любовь? — Уильям вскинул глаза на дядю и, не дождавшись ответа, продолжил: — Мне тогда было семь, а он был на три года старше, и у него был красный велосипед. Он катался на своем велосипеде прямо по дороге и был очень-очень крутым. Я все мечтал подойти и попросить прокатить меня. Уже не помню, как долго я был беззаветно влюблен, но, когда набрался храбрости и подошел познакомиться, моя большая любовь ответила мне, что я малявка и дурак, и, вообще, он с такими не водится. Говорю же, типаж. Эта история могла бы показаться мистеру Риду смешной, если бы он не беспокоился за Уильяма. Тот, кажется, немного отчаялся. — Эй, тебе просто нужно время. У тебя закончились трудные, но длительные и серьезные отношения, такие вещи не проходят бесследно. Вскоре ты встретишь кого-нибудь другого, кому отдашь свое сердце, не отчаивайся. — Я знаю, дядя! — поспешил заверить Уильям. — Я просто надеюсь, что в этот раз отдам свое сердце тому, кто это оценит. Между мальчишкой с велосипедом и Этаном у меня были и другие влюбленности, но всегда в каких-нибудь засранцев. Надоело! — он резко поставил кружку на стойку, расплескав пиво, которое почти не пил. — Ладно, пойду прогуляюсь, а то тут умереть можно от уныния. В баре действительно была не самая радужная обстановка. Из-за проигрыша фанаты сникли, поэтому практически в молчании попивали пиво, иногда вспоминая о том, какие же большие планы были у них на этот игровой сезон, отчего им становилось еще горше. Махнув на прощание рукой завсегдатаям, Уильям пошел домой. Он знал, что будет пить, поэтому предусмотрительно не взял с собой машину. Ночью было прохладно, поэтому Уильям зябко поежился. В последнее время в его жизни было слишком мало тепла. По дороге домой он вспоминал слова дяди и тихо злился. «Отдашь кому-то свое сердце» — полный бред. Какая абсолютная и несусветная чушь! Какой вздор, абсурд, ересь и чепуха. Один большой, огромный, вселенский обман, в котором его пытались убедить, но Уильям-то любил, поэтому знал ужасную правду. Здесь никто ничего не выбирает. Любовь — это не выбор.