Испорченная сломанным отоплением сказка

Пахло пыльной известью, всюду были раскиданы заляпанные краской газеты. Этаж находился в стадии ремонта почти с момента сдачи дома, ничего не продвинулось. Заголовки газет под ногами пестрели новостями пятилетней давности. Последние ступеньки Ино с Темари преодолевали медленно, словно через сопротивление. Шикамару вышел на пролёт в мятой футболке и обрезанных до колен потёртых старых джинсах, его резиновые тапки были на размер больше положенного, а причёска вместо привычного хвоста ниспадала отросшими до плеч волосами. Заспанный и хмурый, такой домашний… Сердце Темари ухнуло в район желудка, перед глазами мелькнули радужные круги. Тряхнув головой, словно отгоняя наваждение, она сделала шаг назад, как бы пропуская Ино, та нервно дёрнулась от неожиданности при виде жениха и в не свойственной робкой манере произнесла: – Шикамару? Нара нахмурился до глубокой морщинки и с ворчливой обреченностью произнёс, прикуривая: – Кого-то другого ждала? – Не тупи, — тут же очнулась Ино. — Я думала, ты дрыхнешь. – И поэтому решила шататься допоздна? — не меняя тона, протянул Шикамару. – Ты какого черта был недоступен? — Яманако неосознанно перешла в режим нападения. – Всего несколько минут, а ты не берёшь трубку несколько часов и… — Шикамару скосил взгляд на ноги Ино, колготки были изорваны и забрызганы, вместо любимых фиолетовых лодочек кеды на размер больше. Тревожно посмотрел на невесту, потом на Темари. — Что случилось? Тебя ограбили? – Нет, всё нормально, — Ино слегка потупилась, словно вспомнив все события, хотела что-то сказать, но Нара опередил её. – Ты что гуляла в такую погоду и промочила ноги? Бестолковая, проблемная… Хочешь заболеть? Опять с пневмонией в больницу, чтобы твоя мама проела мне весь мозг? Почему не вызвала такси? — Шикамару никогда не умел повышать голос и сейчас только ворчал с каким-то ядовитым отчаяньем. Ино в ответ уже шипела, чтобы он шел ко всем чертям и няньку она себе не нанимала. Темари смотрела на них как завороженная, та злость, с которой Нара переживал за Ино, была нежнее самых пламенных признаний. Сообаку всё поняла и простила подругу. С того самого момента в больничной палате перед балом Темари всегда мечтала оказаться на её месте, но никогда так остро, как сейчас. Газета прилипла к туфле, когда девушка словно бы очнулась от… – Темари… Темари, скажи ему. — Глаза Ино уже молнии метали. Сообаку улыбнулась широко и расслабленно, подмигнула Шикамару и, легко разворачиваясь на каблуках с налипшими газетами, произнесла добродушно: – Мне пора, семейство… Не передеритесь, а то на свадьбе будешь с фингалом, жених, — звонко рассмеявшись, она побежала вниз по ступенькам. Ино бросилась следом, запнулась в непривычно большой обуви, упала. Шикамару подбежал к ней… – Какие вы все проблемные — донеслось далекое эхо, когда Сообаку уже выбегала из подъезда прочь. Зажимая себе рот ладошкой ведь смех было трудно остановить… Темари-но-Сообаку, какая же ты идиотка! Неужели не смешно! До слёз просто ухахататься. Под таким благовидным предлогом можно было позволить себе эти самые слёзы, главное не переставать улыбаться. Ну, может сильная женщина в волю прорыдать от смеха над самой собой?!

***

Пока в автомобильном окне пролетали ночные улицы, Хината тихонько пережила все предсмертные стадии и, дойдя до принятия, опасливо посмотрела на Саске, тот молча следил за дорогой. Вот даже маньяку с ней неинтересно. На этой далёкой от оптимизма мысли автомобиль остановился у кованого забора. Помолившись про себя всем богам сразу, Хьюга на всякий случай рассчитала свои шансы на побег и нашарила в кармане единственное мало-мальски пригодное оружие — ключи. Саске вышел из машины, вопросительно глядя на Хинату, та, в который раз отмечая его неразговорчивость, вылезла следом. – Прости, я… Забыла сказать. Дома меня ждёт жених, и он у меня… у меня боксер… нет, полицейский, — промямлила девушка, ощущая дрожь не то от температуры, не то от страха. – Тише, — сказал Саске, подойдя к забору, минуту рассматривая его, потом легко забрался по перекладинам вверх, перемахнул его и, оказавшись по другую сторону, открыл маленькую дверцу. И заговорщицки махнул рукой Хинате, приглашая войти. Девушка мялась минуты две, потом, изругав себя последним словами и решив, что если умрет, то с премией Дарвина. Они шли аккуратными дорожками, мимо низеньких облетелых кустарников, потом оказались на открытой и плохо освещённой площадке. Саске прошёл вперёд, пропал в темноте, и неожиданно слева включился белесый свет низеньких фонариков, Хьюга вздрогнула, но тут же с восторгом широко открыла глаза. Прямо перед ней был вольер с пристроенным бассейном, где кучковались, смешно покачиваясь, стайки пингвинов. Оглянувшись по сторонам, девушка поняла, что находится в зоопарке, Саске стоял у кромки бассейна, со спокойной улыбкой рассматривая птиц. От воды несло холодом, но Хината не обращала внимания. С добрых полчаса они с Саске просто наблюдали за разбуженными птицами, когда со спины девушки раздался злобный вопль. – Какого хрена тут происходит? — Хьюга обернулась и от страха застыла на месте. Не по возрасту седой мужчина в потёртой кожаной куртке поверх формы охраны выскочил как из-под земли и светил фонарём прямо в лицо испуганной девушке. – Хидан, всё нормально, — абсолютно спокойно произнёс Саске. Мужчина опустил фонарик и расплылся в улыбке. – Ебать-колотить! Это ты, малыш Саске. Седой мужчина восторженно здоровался с Саске, всё порываясь обняться. Потом жал руку Хинате и что-то говорил о... «Приятно! Такая красавица... Нет-нет, зови просто Хидан...» После приветствий и некороткой экскурсии Хината удобно устроилась в уютном кресле на открытом охранном посту с большущей кружкой растворимого какао, полученной из рук Хидана. – Представляешь, этого малыша забыл тут брат с десяток лет назад. Я ночной обход делаю и смотрю: у бассейна пингвинов это чудо сидит, — кивнул он на отошедшего позвонить Саске. Так мы и подружились… Ходит теперь ко мне. Хината сделала глоток горячего напитка и улыбнулась. – Спасибо, очень вкусное какао. – Да на здоровье красавица, — улыбнулся в ответ Хидан. – Я думал, что ты, Мацсуриси, сегодня как обычно в пьяной отключке, — спокойно произнёс вошедший Саске, с презрительным холодом смотря на друга. – А, правда, он такой сученыш? И как ты, милашка, на него повелась? — рассмеялся Хидан. – У неё, между прочим, два жениха – боксёр и полицейский, — саркастично пояснил Учиха. Хината покраснела. Хидан удивлённо округлил глаза. – Да? – Нет… Всё не так — Хината хотела еще что-то сказать, но ощутила предательскую слабость. Эмоции отвлекли на время от ужасного озноба и головной боли, сейчас же побочные эффекты вируса вернулись, и, смачно чихнув, Хьюга вздрогнула и выронила чашку. – На счастье, — бодро прокомментировал Хидан, потом беспокойно глянул на девушку, которую бил сейчас озноб. — Эй, красавица, ты чего, не здорова? – Может, в больницу тебя отвезти? — спросил Саске. – Нет-нет… Я просто простыла и… — Хьюга грустно улыбнулась, оглядываясь на вольеры, — здесь волшебно, но мне надо домой. Саске холодно посмотрел на девушку, сказка трещала по швам. У принцессы поднималась температура, бежали сопли, сказка с самого начала, впрочем, была испорчена.

***

Молоко зашипело и осело по краям турки, Шикамару бухнул в стакан две огромные ложки мёда, мстительно вспоминая, как Ино ненавидит уже приевшееся народное лекарство. За кухонным окном зияла непроглядная чернота. Это же как надо было накосячить в прошлой жизни, чтобы тебе досталась такая проблемная женщина? Яманако, прихрамывая на ушибленную во время падения ногу, прошла в кухню. Только после ванны, с замотанными полотенцем волосами и в широком махровом халате, распаренная, пахнущая кокосовым мылом, Ино, как ни крути, вызывала нежность. Нара потрепал её за плечо, подсовывая стакан с молоком. – Давай медленными глотками. Ино взяла в руки стакан сделала глоток и уставилась в него, словно это было вино или кофе. Шикамару чуть улыбнулся. – Ну, не капризничай, остынет же… Ино посмотрела в сторону окна пустым ничего не выражающим взглядом, потом сделала ещё глоток. И отстранёно произнесла: – Шикомару… Я изменила тебе, Шикомару, — потом выпила залпом противное приторное молоко и громче повторила: — Изменила тебе. Трахалась с другим, понимаешь?! Понимаешь или нет?!