***
Хинату знобило, щёки пылали, как от пощёчин, которые она мысленно себе надавала, чтобы собраться. Саске гнал на высокой скорости, очертание домов, ночные огни реклам приплясывали в глазах сквозь туманную дымку. Тряхнув головой, Хьюга улыбнулась и с фальшивой бодростью произнесла: — Отличный у тебя друг этот Хидан. — Саске не ответил, внимательно следя за дорогой и хмуря лицо. Его красивый сосредоточенный профиль отвлекал от всех бед простуды сразу. Хината невольно поправила растрепавшиеся волосы, и тут до неё дошло… — Саске, ты ведь мой адрес не спросил.. Саске, мы куда едем-то сейчас? — Хината шмыгнула сопливым носом и покраснела от смущения. — В больницу, конечно. Куда же ещё, — холодно и твёрдо произнёс Учиха. На секунду Хината представила, как сейчас окажется перед врачами, приёмный покой, неуютная палата, пахнущее хлором постельное бельё на неудобной кровати. Проволочки с номерами страховки, оформление больничного. А ведь завтра легко можно отпроситься с работы и весь день провести дома, попивая жаропонижающие и любимый ягодный чай. — Не надо в больницу — почти со слезами сказала Хината. — Это просто простуда, я ещё не лечилась даже как следует. У меня подруга медик, я ей позвоню… Две подруги – медики. Не надо в больницу. — Надо, — не меняя тон, ответил Саске. — Сейчас приедем уже. — Я понимаю, ты хочешь помочь, и спасибо, но я... правда… не нужно. — Саске сосредоточенно игнорировал её просьбы. Хината ощутила себя слабой и никчёмной. И надо было так влипнуть, напороться на этого чудного парня с замашками диктатора. Вспомнился собственный отец, такая же холодная уверенность, без вариантов… Плачь, кричи, ругайся. Всё равно. Хотя Хината никогда не умела кричать и ругаться. Даже не пыталась, если честно. — Ты что творишь?! — от неожиданности Саске сорвался на крик, кое-как успевая затормозить. Девчонка, секунду назад умиравшая, сейчас вцепилась в его локоть мёртвой хваткой, сменив слезливый взгляд на злой прищур. — Я же сказала: не надо в больницу. Если не хочешь меня домой везти, тогда я сама. — Гнев придал силы, Хината с проворностью кошки выскочила из автомобиля и, гордо держа спину, зашагала вдоль дороги. Саске не привык к такому обращению, на каких-то неведомых инстинктах побежал следом за, судя по всему, ещё и на голову больной. — Стой… Погоди. Да погоди же — Хината не замедлила шаг ни на секунду. Учиха схватил её плечо и развернул к себе. Взгляд серых глаз бил хлестко наотмашь. – Стоять? Зачем? Мы не знакомы. Помочь хочешь? Спасибо, — Хината говорила словно не своим голосом, глухо и твёрдо. — В принца играешь? Пингвины, больница… Мне двадцать пять лет. У меня был принц, и доспехи его сияли круче. Поэтому не надо… Понял? Ищи другую и спасай. И если я сказала «Нет», мне ничего не надо! Понятно?! Понятно вам или нет?! Сорвавшись на крик, Хьюга резко замолчала, осознав, до чего позорно и глупо себя ведёт. От холода её дыхание очерчивалось паром. На небе вовсю пылали звёзды. Лицо Хинаты тоже пылало. Внезапно она ощутила тяжёлую, как свинец, усталость, захотелось вернуться в тепло удобной машины Саске – и пусть везёт куда хочет. Учиха молча стоял напротив, удивление на его красивом лице сменилось брезгливым равнодушием. Вдали показалось несколько машин, на одной мелькнули шашечки такси. Хината выставила вперёд руку, автомобиль затормозил. — Спасибо за прекрасный вечер и… Извини. Прости меня, пожалуйста, — произнесла она, скрываясь за жёлтой дверцей такси. Саске сжал губы в бессильной злобе на самого себя.***
— Ты знала, что Ино… — конец фразы застревает в глотке, вырывается глухим стоном. Шикамару перекатывая во рту незажженную сигарету. Темари открыла, едва он успел прикоснуться к дверному звонку, и встретила его вопрос почти без удивления, опустив голову. — Ты знала? — повторил Нара, кривя губы в косое подобие улыбки, и развернулся, чтобы уйти. Говорят, природа гениальности в даре божьем. Бред! Гении бы рассказали, но правда слишком скучна. Монотонное, терпеливое внимание к деталям, меньше суетиться, дольше посмотреть. Два дня назад Ино была такая же, как и всегда, только привычно капризный тон стал чуть виноватым, на шее еле различимый шрамик, чужой запах на кончиках волос… Запах было сложно уловить, особенно для такого прокуренного идиота. Идиота, который не хотел ничего замечать и заметил всё сразу. Сейчас будет не самая героическая правда, но… Но есть просто жизнь. Не плохая и не хорошая… С как попало разбросанной косметикой, отвратительным омлетом на завтрак, уютными вечерами, а порой – безудержным сумасшедшим весельем, которое Ино могла устроить на ровном месте. Просто его, блядь, жизнь… Другой нет, и разрушить всё из-за еле заметного шрама – это как отрезать себе руку. Вроде бы возможно, но… Но суть ли? Вовремя неотрезанное сейчас отравляло каждую клетку чёрной зловонной заразой. И тошнит от аромата кокосового мыла, щекочущего нос. Хочется вытошнить каждую деталь, напоминающую об Ино, вытошнить собственное сердце. Темари крепко схватила за локоть, он обернулся на полушаге на холодную улицу. Мгновенье смотрели друг другу в глаза. Чёртовы гении. Идиоты! Она с по-домашнему, кое-как заколотыми кудрями и он в стоптанных кедах. — Всё это будет очень проблемно… — Всё уже очень проблемно. Месть ни при чем, честно. Шикамару просто очень хреново, Темари, впрочем, тоже. Даже майку с неё не снял, всей тяжестью подмял под себя. Сообаку закатила глаза, закусив губу, чтобы сдержать рвущийся пошлый стон. Шикамару пах табаком и хвоей, его тело было твёрдым… Твёрдым уже везде. Сбрыкивая трусики, повисшие на щиколотке, она ощутила, что только от его близкого взгляда мокрая… Мокрая уже везде. Трахались долго, можно сказать, вдумчиво. Медленно и сильно. Темари проваливалась в пахнущие хвоей и табаком волны. Его руки под майкой требовательно сжимали грудь. На задворках убегающего разума промелькнула мысль, что надо бы сейчас перевернуть его и довести до исступления, быть страстной, горячей и… И разум растворился под потолком. Шикамару шумно дышал, на смуглой литой спине выступили бисеринки пота. Оргазм накрыл почти одновременно её чуть раньше. Ноги покалывало лёгкой судорогой, разум плавал под потолком, требовал выходного. Прошла целая вечность в полутора часах, когда, уже дымя второй сигаретой, Темари отстранённо, но твёрдо произнесла — Уходи, пожалуйста… Вот прямо сейчас уходи. — Растрепанной с влажными кудряшками, в хлам помятой белой майке на размер больше, пахнущая его спермой и пряным кофе. Она показалась сейчас какой-то новой, дико красивой и чужой. Шикамару посмотрел долгим, тяжёлым взглядом и стал медленно одеваться, после марафона оргазмов тело было как вата. — Даже не спросишь, почему гоню? — ядовито улыбнулась Сообаку. — А зачем? — Шикамару злился, так банально не мог найти футболку. — Просто это все ни к чему. У нас был шанс, а теперь… Уже всё слишком поздно. Слишком… — Шикамару, раздражённо чиркнул зажигалкой, оцарапал палец. Противно, как бумагой порезался. Темари наклонилась под кровать, подала его скомканную футболку. Он оделся и ушёл, аккуратно прикрыв за собой дверь. Темари зарыдала. Не утыкалась в подушку, не делала вид, что смеётся – просто, в голос подвывая и морща лицо, рыдала до хрипа и спазма, опухших глаз и икоты.***
Джинсы давили на ушибленную ногу, в свитере было слишком жарко. Ино уже оделась, но ещё не собрала вещи. Хромала по квартире, соображая — что брать и куда идти. Часы показывали третий час утра, мобильный в углу тихонько подал голос треком, установленным на номер Хинаты. — Я слушаю, — в душе Ино удивление мешалось с радостью от того, что подруга не спит… Вопрос «куда поехать?» хотя бы пока был готов решиться. – Ино, извини… Пожалуйста, прости, что так поздно. — Всё нормально, не поверишь, сама тебе звонить хотела. – Да? Что-то случилось? — гундосила Хьюга. — Случилось, — тоскливо смотря на полураскрытый чемодан, произнесла Ино. — Ты кстати… Что с голосом? Совсем в нос говоришь. – Ино, извини, пожалуйста, я не смогла дозвониться до Сакуры. — И не сможешь. Лобастая умотала в какую-ту задницу мира к своей бабке, там связи ни хрена нету, — зло прошипела Ино с мыслью, что сама бы сейчас с удовольствием обратилась к розоволосой. Объяснения заняли ещё минут пять, а путь на такси до Хинаты – минут пятнадцать. Ино отпоила жаропонижающим, ругаясь, что надо всё равно в больницу – сдать анализы. Хьюга улыбалась, кутаясь в два одеяла, в квартире было жутко холодно. — А чего у тебя такой дубак, кстати? — натягивая рукава свитера, Ино вздрогнула. — Отопления нет до вторника… прости, пожалуйста. Если мне завтра не станет лучше, пойду в больницу. — И если станет, пойдешь, — проворчала Ямонако. — Но я не хочу ложиться в палату. — И не ляжешь, дурында: анализы возьмём, курс лечения назначим, — Ино провела рукой по лбу подруги, температура вроде спадала. Кстати о температуре — блин, до вторника тут лед на стены наползёт. Обогревателя-то нету? — Извини, — прохрипела Хината. – Если тебя не затруднит, можешь купить, я отдам деньги… — Ладно, разберёмся, — Ино задумчиво нахмурилась. Наличных сейчас кот наплакал. Просить у Шикамару, мягко сказать, невозможно. — Разберёмся, — задумчиво протянула Ино. Спасительная мысль осветила основательно потрёпанный за последнее время блондинистый разум. И, убедившись, что Хината задремала, Яманако воодушевлённо похромала вызывать такси.***
В больничной подсобке темно и пыльно, воняло спиртом и застарелыми тряпками. Вспоминая сонное лицо проглотившего её корявые объяснения охранника, Ино пыталась сдвинуть с места сразу два тяжёлых радиатора. Неожиданно в глаза ударил свет фонарика, и противный голос Акасуны резанул по самым нервам. — Яманако?! И почему я удивлён меньше, чем следует, застав, тут именно тебя, а, к примеру, не стайку крыс.