Цель оправдывает средства

В последние несколько лет Ли Сонмину было откровенно скучно: приевшийся достаток, карьерная определенность и абсолютный неинтерес к будущему. Если бы не Сонджин, за которым ему доверили присматривать, Сонмин, наверное, сошел бы с ума. Еще был Чонун с его вечными забавными (по мнению Ли) идеями, как то тайные занятия музыкой и планы строить совместный бизнес по продюсированию молодых эстрадных талантов. Поначалу Мин даже по-доброму посмеялся над последней идеей, но потом понял, что заняться ему все равно особо нечем, а несметное богатство не оскудеет, сними он на пару месяцев небольшую студию с парой-тройкой человек персонала. Тем более, когда-то в подростковом возрасте Мин действительно серьезно увлекался музыкой и ее сочинением. Когда-то он впрямь был наивным ребенком. Теперь же Сонмин понимал, что его судьба предрешена, и глупые потуги в иные стороны вряд ли привели бы его к успеху. Мин, наконец, смирился со своей судьбой. Университет он давно закончил, изредка принимая участие в экономических мероприятиях для расширения кругозора, так что свободное время посвящал, в основном, общению с симпатичными девушками и интересными юношами, которые вились вокруг него толпой, и Сонджину. Младшего брата Сонмин любил по-настоящему. Он не мог бы объяснить, почему так дорожил именно им из всей семьи, хотя искренность и отдача, с которой ребенок относился с самому Сонмину, говорили лучше любых аргументов. Вместе с тем, Сонджин рос настоящим чертенком. Помощницы по дому и нянечки менялись одна за другой, и в какой-то момент Сонмин просто не смог найти замену, словно на каком-то всекорейском собрании нянь их персоны вдруг окончательно записали в раздел «нон-грата». Удивительно, что в тот самый день на их пороге появился странный студентишка по имени Кюхен, по виду которого с трудом можно было сказать, имел ли он дело с детьми раньше хоть раз, но парень настаивал, а у семьи Ли не было выбора. Что ж, отсутствие других кандидатур, по мнению Сонмина, никоим образом не должно было отражаться на качестве работы и ухода за Сонджином – тут явно требовалось чье-то вмешательство. Сонмин знал, что его младший брат с извечными проделками послужит лучшим тест-драйвом для начинающего няня, так что от Ли-старшего требовалось лишь не обращать внимания на грядущие издевки и своевременно подливать масла в огонь. Тем более, это наверняка обещало быть очень веселым мероприятием. Первые пару недель так и прошли. Сонмин едва сдерживался, чтобы не расхохотаться над очередным искаженным лицом Чо, рядом с которым только что прогремел взрыв, или по которому пустили маршрут небольшой муравьиной семьи. Сонджин всегда умел развлечь старшего брата. Как назло, шоу было прервано на самом интересном, когда Сонмин вынужден был уехать на целых три недели с отцом по крайне важным делам фирмы. Вернувшись, он сразу обратил внимание, что все как-то неуловимо изменилось. Сонмин долго не мог понять, в чем дело, пока не увидел однажды, какими глазами Ли-младший смотрит на Чо Кюхена. Ребенок явно успел привязаться к своему воспитателю, поскольку маленькие издевательства прекратились, и Сонджин наотрез отказался менять няню, когда выдалась такая возможность. Этот факт Сонмина заинтересовал, заставив задуматься, чем же таким привязал к себе чертенка этот коварный Чо. Наверняка, как только Сонмин заплатит за работу, его и след простынет. Проверяя свою теорию, тщательно изображающий дружелюбие Ли отдал старательному работнику больше положенного, наблюдая его округлившиеся глаза. Мин был уверен, что никогда больше не увидит Кюхена в их доме. Но на следующий день Чо вновь объявился, более того, какими-то невообразимыми ухищрениями убедил Чонуна притащить Ли в парк роликов, несмотря на то, что Мин едва ли мог устоять на этих адских изобретениях. Денек тогда выдался не из простых, особенно учитывая, что Сонмин едва не убился, поскользнувшись на приличной скорости. Его крайне удивил и тот факт, как себя в этой ситуации проявил Кюхен – у него даже сложилось впечатление, что они друзья. Чо, первым подскочивший к пострадавшему, безостановочно спрашивал, как он себя чувствует, осмотрел его на повреждения и уже не отходил от Сонмина до самого вечера. Это показалось Ли ужасно милым, поэтому он позволил себе проявить немного больше эмоций чем обычно. Уснув на коленях Кюхена, он ощутил давно забытое спокойствие и уют, каких не чувствовал с того времени, как покинул дом бабушки. Только она относилась к Мину с такой необычайной нежностью. Неудивительно, что в тот короткий промежуток времени что Ли спал, ему приснилось детство – то счастливое время, когда он не имел трех шикарных машин, но чувствовал себя свободным и самым счастливым на свете. Он и забыл это ощущение. Когда сон, наконец, отпустил его, Сонмин слегка смутился, что приятные воспоминания о доме навеяло на него именно общение с Кюхеном. Лежа и разглядывая его лицо, Мин так и не смог понять, что же в нем такого? Почему к нему так тянется Сонджин, да и Сонмин, если говорить начистоту. Почему с ним так хорошо и спокойно? Черт дернул Сонмина предложить Кюхену переночевать в ту ночь в его спальне, когда они добрались до дома. Но, ощущая себя глупым маленьким ребенком, Мин просто хотел продлить это чувство насколько возможно. В ту ночь он спал как младенец. Странности начались на следующее утро, когда Ли обнаружил Чо, зовущего его во сне по имени. Это показалось Мину настолько необычным, что Ли подумал – а не простудился ли Кюхен часом? Вид у того был нездоровый, но Чо уверил, что все нормально (он лишь немного простыл). Но выходной все же взял. Сонмин все больше думал, как же ему удается: в Ли неожиданно пробудились воспоминания и о школе, и о переезде, и о тайном занятии музыкой. А ведь у него действительно неплохо получалось, верно?.. Под воздействием этого впечатления Ли даже достал давно заброшенную гитару, к удивлению, накидав и пару неплохих аккордов. Кюхен явно действовал на него странно. Тем временем, на следующее утро Кюхен так и не пришел, не предупредив об этом. Сонджин измучил старшего брата расспросами, не удовлетворенный отсутствием у последнего хоть каких-то ответов. Конечно, Сонмин мог бы позвонить Чонуну, чтобы тот позвонил Реуку, который позвонил бы Кюхену и узнал, как там у него дела. Но Сонмин, собрав Сонджина, просто сел с свою машину, поспешив по адресу, который запомнился ему еще из резюме Чо. Приезд братьев Ли пришелся весьма кстати: вначале они долго стучали в дверь, пока не поняли, что она открыта; внутри Мин обнаружил Кюхена, который лежал на не разобранной кровати прямо в одежде и, кажется, находился в глубоком бреду. Когда Сонмин попытался снять с него ветровку и уложить под одеяло, Чо оказал вполне серьезное сопротивление. Они, наверное, так и боролись бы, если бы голос Сонджина не пробудил Кюхена от болезненного сна. Сонмин, не знавший, что предпринять, постучал в комнату напротив, где жил Реук. Вместе они приготовили жаропонижающий отвар, и Кюхену стало лучше. Да и сам Сонмин в эту минуту испытал необъяснимое облегчение. Пребывая в состоянии неопределенности и на следующий день, Сонмин не отказался составить Чо компанию, когда Реук внезапно не смог. Впрочем, о своем решении Сонмин ни разу не пожалел. Кюхен отвел его в кино на одних из самых любимых героев детства, снова забираясь в сокровенные личные воспоминания и вызывая у Ли странную реакцию: внезапно у Сонмина настолько отключился мозг, что весь вечер он, как ребенок, носился из стороны в сторону, то заставляя Чо фотографироваться с огромными плюшевыми черепахами, то перепробовать половину меню, то и вовсе утягивая его в домик на детской площадке в попытке укрыться от дождя. Словно беззаботные дни снова вернулись. Неожиданно для себя Мин подумал, что Кюхен, в общем-то, вполне хороший парень. В этот вечер Сонмин исписал нотами целую тетрадь. Ли просто понял, что потратил несколько лет впустую, старательно пряча настоящие желания за железные аргументы реальности. Но что мешало ему изменить все, пока еще не сделан окончательный выбор? Словно в напоминание вскоре приехал отец, сообщивший Мину, что через полгода он планирует сделать того исполнительным директором, чтоб включился в работу, пока господин Ли еще у руля. Когда Сонмин представил, что должен сказать ему о своем решении, его сердце внезапно сжалось. То самое сердце, которое застыло в почти бесчувственную ледышку, вдруг оттаяло и стало невыносимо жечь, остро воспринимая все происходящее вокруг. Разве мог бы Сонмин сейчас разрушить все те надежды, что на него возлагались? Сонмин промолчал, но и это не принесло успокоения. Мучаясь от того, что напрасно построенные из собственных мечтаний надежды так быстро и обидно рухнули, Мин после разговора отыскал в погребке пару бутылок вина и поднялся к себе. Бесцельно наигрывая на некогда любимой гитаре грубые аккорды, становившиеся все громче и громче, Ли заливал свои чувства алкоголем прямо из горла. Сонмин не почувствовал, когда его пальцы сбились в кровь, а одна из бутылок закончилась и завалилась куда-то под кровать. -Боже мой, что случилось? – Сонмин и не заметил, как в его комнате оказался Кюхен. Тот кинулся разглядывать его руки, расспрашивать, так что Сонмину даже пришлось придумать что-то про медиатор, хотя и получилось не особо внятно. Кюхен все спрашивал, спрашивал, и Сонмина прорвало. Он поделился мучившими его переживаниями, в конце концов, уснув в Кюхеновых объятьях, снова ощущая то самое непередаваемое спокойствие и тепло. – Все будет хорошо, - последнее, что услышал Сонмин сквозь сон. Проснулся он еще засветло. Сначала наличие рядом Кюхена его серьезно испугало, тем более тот, совершенно не стесняясь, закинул на Ли ногу – а потом Мин вспомнил предысторию. Чо мерно дышал во сне, его ресницы дрожали, выдавая затянувшееся сновидение. Сонмин невольно залюбовался. Кюхен выглядел так, словно во всем мире не было никаких забот – как бы Сонмину хотелось, чтобы так и было. -Кюхен, проснись, - в голове Ли возникла странная мысль. Почему он должен отказываться от своих желаний? Почему не попробовать? Кюхен отчего-то вселял в него надежду, что все обязательно получится. В эйфории Сонмин едва помнил, как утащил Кюхена в студию, которая по-прежнему находилась у него в аренде. Очнулся Ли только в тот момент, когда помещение рассек голос Чо. Сонмин на пару мгновений перестал дышать, ощущая в звуке нечто совершенно неземное. Если до этого где-то на окраине сознания еще сохранялась толика недоверия, теперь от нее не осталось и следа. Кюхен очаровывал его, не позволяя отвести взгляд. -Кюхен, ты знал, что у тебя удивительный голос? – максимум, что смог выдавить Ли, хотя внутри все кричало и шипело, как при революции. Чо был прекрасен, что ни говори. – Должно быть, это и впрямь судьба. Теперь Сонмин знал, что музыка единственно правильный выбор хотя бы потому, что он должен был быть рядом с Чо, а голос последнего просто обязан был услышать весь мир. Сонмин не слукавил бы, скажи он, что ничего прекраснее раньше не слышал. -А петь будешь ты! – эти слова слетели с его языка как заповедь. Да. Кюхен должен петь, потому что обратное было бы настоящим преступлением. Дальше все было как в тумане. Услышав голос Чо, Сонмин исписал три карандаша, прежде чем выплеснул все свалившееся на него вдохновение. Запись шла прекрасно, даже несмотря на некоторые проблемы с вокалом в начале и странную привычку Кюхена к тачскину. Последнее Сонмина слегка напрягало, ибо вызывало в Ли совсем не то, что должно бы. Сонмин боялся, что понимает Чо неправильно, и меньше всего ему хотелось бы испортить отношения с Кюхеном. Такая неопределенность сохранялась довольно долго, пока в один вечер Кюхен не разъяснил все, что так долго вызывало сомнение – но Сонмин, вопреки собственным ощущениям, выказал не радость, а страх. Он не мог представить, что влекло это их ненормальное отношение друг к другу в дальнейшем… Эта мысль пугала и заставляла Мина целых три месяца игнорировать признание Кюхена. Он оправдывался подготовкой к дебюту, занятостью с Сонджином, другими делами, которые будто не позволяли ему обдумать ситуацию. И только в глубине души Сонмин мог бы признаться, что попросту боится. Одним вечером, прослушивая записи Кюхена, Ли снова задумался над всем, что произошло, а потом решил, что готов! Чтобы не дать ход назад, он даже поделился всем с Чонуном, который воспринял новость на удивление спокойно, сказав, что уже заждался. Так все явно в их с Кюхеном отношениях. Сонмин же решил, что скажет Кюхену в день его дебюта, навсегда прописав этот день в истории. Накануне дебюта Сонмин как обычно собирался в студию, куда должны были прибыть и все остальные – перед значимым мероприятием нужно было расставить все по местам и определиться с деталями. Телефон зазвонил, когда Сонмин уже обувался. На экране высветилась знакомая подпись, заставившая Сонмина испуганно поежиться. Прочитав сообщение, Ли ощутил необъяснимое беспокойство. Его просили о встрече, и отказать он не мог, даже если очень этого хотел. -Какой сегодня день? -Четверг, - Мин прокрутил в голове календарь, прежде чем смог ответить. -Точно. Знаешь, почему Сонджин не на музыке? - Сонмин сглотнул. Он сидел на трибуне Сеульского стадиона, и прямо перед ним по полю рассекали несколько человек, среди которых невозможным образом затесался и Сонджин. Помнится, утром Чонун отвез его в музыкальную школу. – Ему очень нравится футбол. Забросил все кружки, которые так тщательно подбирала мама. А к чему это? Бессмысленно. Сонмин, в этом ведь действительно нет смысла. Ты это понимаешь. -Но ведь ты приехал не из-за этого? -Ты прав. Я никогда не прощу себя, если и ты сделаешь такую глупость. Сейчас ты можешь злиться на меня, но со временем поймешь, что я старался только ради тебя и в этот конкретный момент был прав. Поэтому, дебют не должен состояться. Пока в Сеуле у меня еще остались некоторые связи. Сонмин… ты обязательно поймешь меня. Со временем. -Я возглавлю компанию, - Сонмин глубоко вдохнул, - но Сонджин должен заниматься тем, что ему нравится, а Кюхен должен петь. Возвращение в студию показалось Сонмину самой изощренной адской пыткой. Никогда в жизни ему настолько не хотелось разрыдаться и кричать во весь голос, его накрыла безысходность; все вокруг были взволнованными и радостными, а у Сонмина внутри образовалась черная всепожирающая дыра. Бездумно двигая вещи с места на место, он, кажется, пролил на себя кофе, никак на это не реагируя. Из помещения его вывел Кюхен, усадивший Мина на диван и, похоже, попытавшийся привести его в чувство. -Прости, что тебе пришлось ждать все это время, - Сонмина разрывало от горечи и стыда. Он уткнулся в плечо Кюхена, бросив все оставшиеся силы на то, чтобы не плакать. Нельзя. Да и объясняться нет смысла, будет только сложнее. Если сказать сейчас, Кюхен может передумать и потом жалеть об этом всю жизнь. Сонмин должен перетерпеть. Запись дебюта он смотрел уже на борту самолета, уносящего его в Нагою. Прочь от собственной мечты и Кюхена. Кюхен. Сонмину оставалось только надеяться, что тот поймет и когда-нибудь обязательно его простит. Да. Все, что остается – это надежда.