И кто из них прав — мне всё равно, ведь они оба мне нужны, Я засыпать привык давно под ругань из-за стены… *
Казалось бы, Мей давно об этом мечтала. Чтобы ее родители помирились, чтобы жили долго и счастливо… Спроси кого угодно – любой ребенок, переживший развод родителей, будет об этом мечтать. И все же… Какая странная штука эта жизнь – хочешь чего-то, стремишься изо всех сил, а когда достигаешь – оказывается, это вовсе не то, что составит твое счастье. А настоящее счастье все это время было совсем рядом, только ты его проморгал… Так получилось и с Мей. Было время – она страдала и переживала из-за развода родителей, считала себя обузой и втайне мечтала, что мама однажды придет, попросит прощения и примет ее такой, какая она есть. Но потом как-то само собой произошло, что Мей нашла общий язык и взаимопонимание с Фелицией – да такое, какого никогда не было с Мэри Джейн. Фелиция могла подсказать кучу полезных советов о жизни мутантов, она стала наставником и мудрым советчиком, она помогала Мей пережить несчастную первую любовь, мучительный поиск себя, определиться с выбором жизненного пути и мириться с отцом после ссор… Именно Фелиция проходила с Мей самый трудный возраст, который еще труднее у мутантов, именно Фелиция помогла обрести уверенность в себе, именно Фелиция стала для нее настоящей матерью. Сейчас Мей вспоминала, сколько всего интересного рассказывала ей Фелиция – о супергероях, о расследованиях. Однажды, например, Черная Кошка поведала, что воровала что-то у злодеев исключительно с благой целью – чтобы вывести их на чистую воду, а потом симулировала клептоманию и легла в больницу вместо того, чтобы угодить в тюрьму, а потом и из больницы сбежала. «Только папе не говори, он этого не поймет», - посоветовала Фелиция, и Мей была с ней солидарна, хотя сама над рассказами мачехи и смеялась, и охала, и ахала, и переживала. У них были общие тайны и секреты, как положено… между мамой и дочкой. Теперь же Мей лежала одна в своей комнате, а из-за стены доносились приглушенные голоса Питера и Мэри Джейн – насколько поняла Мей, маму – родную маму, как же странно теперь так называть Мэри Джейн – преследуют злодеи, и папа думает, как ей помочь. Теперь Питер не позволял Мей вникать в подобное, и некому было отстоять ее право на самостоятельность. Почему во взрослом мире все так сложно? Почему надо называть мамой человека, который тебя родил – хотя ты этого не помнишь, и нельзя даже справиться о судьбе человека, что помог тебе прожить твой самый трудный возраст, что был с тобой рядом в самые безнадежные минуты – и это ты как раз прекрасно помнишь? Если бы еще и взрослые это поняли… Но увы. Мей всего лишь один раз спросила: «Папа, как ты думаешь, где сейчас Фелиция?», но Питер просто резко перевел разговор на другую тему. Он не хотел, чтобы услышала Мэри Джейн. Он хотел начать новую жизнь с любимой женщиной – то, что ее мутировали и преследуют, это, конечно, плохо, но Мей была уже достаточно взрослой, чтобы понять – папа все-таки надеется, что теперь горе примирит их с мамой. А Питер был слишком взрослым, чтобы понимать, что чувствует Мей. А заодно Фелиция, которая вряд ли когда-нибудь станет взрослой. Саму же Мей не покидали мысли о том, где теперь Фелиция, ставшая для нее едва ли не самым близким человеком, и Джон – брат не брат, но тоже не чужой человек, хотя они и дрались чисто по мутантской дружбе несколько раз. Столько всего они прошли вместе – хорошего и плохого – и стали настоящей семьей, хоть и не все из них были связаны кровными узами. Семья – это люди, которые поддерживают друг друга, ну почему же взрослые этого не понимают? Они тщетно пытались снова стать семьей. Выбирались вместе на отдых, на природу – но Мей только все больше замыкалась в себе. Она не знала, о чем разговаривать с Мэри Джейн, в одночасье ставшей чужим человеком – да, по правде говоря, и своей-то никогда не была. Мэри Джейн все свое время проводила в безуспешных попытках пробиться в красивую жизнь, на большую сцену – хотя и не имела для этого таланта, просто хотела славы и денег. Она никогда не выслушивала Мей, не обнимала и не гладила по голове, когда той было плохо – потому что надо было беречь укладку и маникюр, не нужны лишние прикосновения. А в те редкие минуты, когда была дома – лишь ссорилась и кричала, что Питер не умеет жить, не умеет зарабатывать деньги, и Мей, скорее всего, тоже будет такой же. О том, где и с кем находилась Мэри Джейн во время самого трудного периода в жизни Мей, последней и вовсе не хотелось думать. Но Питер по-прежнему любил Мэри Джейн. За последнее время она наверняка увидела много ужасных и страшных вещей, и он пытался быть с ней нежным и заботливым, отогреть ее своей добротой – как, впрочем, и всегда. Он надеялся, что, может быть, теперь-то она станет чуткой и понимающей. Но теперь говорить на языке любви не очень получалось – теперь, когда он знал, хоть и пытался закрыть на это глаза, что его жена способна на предательство. Что же чувствовала Мэри Джейн – сказать было трудно. Как истинная леди, она хранила свои чувства в секрете. Сегодня Питер, Мей и Мэри Джейн отправились на пикник. Питер по-прежнему продолжал заботиться о Мэри Джейн, Мей же старалась держаться подальше, чтобы не пришлось разговаривать с новообретенной мамой, и все еще размышляла о том, где сейчас Фелиция. Ясное небо, солнце, воздух, пахнущий весной… Ничто не предвещало беды, и, казалось бы, в такое время не может раздаться выстрел, уносящий жизни. Но он раздался. Видимо, кто-то сидел в засаде – кто-то сильный, ловкий, меткий, знающий, что в случае чего он унесет ноги или даст сдачи даже Человеку-Пауку. А в следующую секунду Мэри Джейн лежала на земле в луже крови. - Мэри Джейн! – истошно закричал Питер, а у Мей крик застрял в горле, как бывало всегда в самых безнадежных ситуациях, когда все слова были бесполезны и бессмысленны. Питер лихорадочно оглядывался вокруг в поисках врага, но тщетно. Он стрелял паутиной в кусты, но ему никого не удалось поймать. Мей тоже попыталась помочь в поисках преступника, но и ее поиски не увенчались успехом. - Это был кто-то из шайки Кингпина, - хрипло и мрачно произнес Питер. – Они искали ее… и нашли. Я клянусь, что найду их и разоблачу. Спи спокойно, Мэри Джейн, ты не останешься неотомщенной. Мей только подошла к отцу и положила ему руку на плечо. Он был не силен в утешениях, и даже не знал, как поддержать дочь, только что потерявшую мать – но уже не в первый раз. Он до сих пор обращался лишь к Мэри Джейн – она всегда была и будет главным человеком в его жизни, как бы она себя ни вела. А еще Мей знала, что Питер даже сейчас не позволит себе убить злодеев – только сдать в руки правосудия. Он говорит о мести – но в случае Человека-Паука месть – это правосудие. Он делает это не из чувства мести, а из чувства долга. Супергерой не имеет права на другие чувства. А еще Мей знала, что в этом мире есть по крайней мере один человек, способный понять и поддержать двух одиноких супергероев – отца и дочь. Всего один человек – но ведь для семьи больше и не надо, правда?***
Фелиция сама нашла Питера. После стольких лет, когда она в случае чего немедленно мчалась к нему домой, Черная Кошка не могла и сейчас поступить иначе. - Привет, Питер. Я знаю, что случилось. Мои соболезнования… - тихо сказала Фелиция. Она тоже не была особенно сильна в красивых словах – кошка, которая ходит сама по себе. Да и могут ли быть искренними соболезнования о смерти женщины, что искалечила всю жизнь другой женщине? Но, несмотря на любовь Фелиции к Питеру, он оставался еще и ее другом. Лучшим другом. И все, что причиняло боль ему, причиняло боль и ей. - Спасибо, Фелиция, - кивнул Питер. – Ты прости меня… Где ты была все это время? Я даже не спросил… я просто… - Ты был занят другим. Своей семьей. Я понимаю, - кивнула Фелиция, как и прежде, принимая все с привычной покорностью. – Все нормально. Мы с Джоном жили в отеле. Джон уже хорошо себя чувствует. Хотел бы увидеть Мей. Говорит, она хорошо дает ему лещей, - Фелиция слабо улыбнулась. - Приходите к нам, - кивнул Питер. – Пусть увидятся, пообщаются. Сейчас трудные времена, и как никогда, нужен кто-то, кто на твоей стороне. Поколебавшись, Фелиция положила руку ему на плечо. - Я всегда буду на твоей стороне, Питер. Время шло. Ничто не вечно – закончился и траур. Снова настала весна. Фелиция все так же была рядом с Питером, Джон и Мей стали лучшими друзьями – как минимум. Жизнь показала, что Фелиция – самый верный человек для Питера – кто сказал, что кошки не бывают преданными? Днем она была миротворцем, мудрым советчиком в семье и в расследованиях, гениальным детективом. Ночью – соратницей в супергеройском патруле города и страстно любящей женщиной в постели. Идеальная женщина, на все готовая ради любви, понимающая, принимающая, и, что немаловажно, крепко обнимающая. Хорошая мать и верный друг. Только иногда, после особенно сложного дня, Питер по-прежнему засыпал под старую запись на автоответчике. С портрета на прикроватной тумбочке до сих пор смотрела рыжая зеленоглазая женщина, а во время ночи любви Питер шептал: «Мэри Джейн».