***
Из открытого окна проникал свежий воздух. Но от этого не становилось холодно, совсем нет. Несмотря на то, что на улице вроде как был октябрь. Месяц, во время которого обычно наступают заморозки. Стужа, которая проникает во все дома, узкие щели и даже иногда в душу. Но сейчас, когда в комнате было тепло и комфортно, меня пробрал озноб. Несколько мгновений назад я ещё хотела зажмурить глаза и сладко зевнуть, откинув голову на мягкую подушку цвета молока, но сейчас меня буквально трясло от мысли, где я. Помню, как мне не хватило воздуха, и я упала. Где-то в глубине меня был осадок от ощущения, что прошло несколько лет с того дня. Что, чёрт возьми, происходит? Я уже готова была попрощаться с жизнью. Я огляделась. Белые стены, белый потолок. Белая люстра, выполненная в стиле минимализма, белая рама у окна и белый подоконник. Белый кружевной тюль в цвет стен. М-да, люди, которые когда-то делали тут ремонт, особо не заморачивались с идеей. Я приподнялась, чтобы получше рассмотреть комнату, но, услышав шаги, нырнула обратно под одеяло. Неторопливо, но уверенно, кто-то вошёл в комнату через белую дверь и подошёл к окну. Он закрыл единственный источник воздуха. Чёрт возьми. Я могу дышать без боли в груди. Наконец-то. Я глубоко вдохнула и невольно улыбнулась. Я на самом деле могу свободно и глубоко дышать полной грудью! Это просто неимоверное счастье — осознать, что ты можешь ощутить чистый воздух в своих лёгких. Я приоткрыла глаза. Девушка сидела на белом плетёном стуле у окна, на подоконнике которого появилась ваза с сиреневыми цветами. Она была одета в чёрную майку, светлые, почти белые подвёрнутые бриджи, серый вязаный пуловер и чёрные классические туфли на тонких шпильках с зауженными носами. - Доброе утро, Хезер, - послышался мелодичный голос девушки. - Я Нина. Её лицо показалось абсолютно незнакомым. Слегка узковатые глаза, острые скулы, нос с небольшой горбинкой и чуть полные губы. Длинные прямые волосы шоколадного оттенка были собраны в тугой хвост на макушке. - Нина, что же. Моё имя тебе известно, - сухо ответила я. - Где я? Девушка улыбнулась и посмотрела на вазу с сиреневыми цветами. - Я - твой проводник на этом этапе жизни, - радостно проговорила Нина, - и я научу тебя тому, чему когда-то научил меня мой проводник. А затем я отправлюсь в новый свет, на новый этап. Как же долго я тебя ждала! - В глазах заиграл вкус победы от чего-то. Мои брови невольно вскинулись вверх, и я с удивлением посмотрела на темноволосую. Девушка рассмеялась. - Это так непросто, однако! Я впервые стала проводником. Мне столько тебе нужно показать и рассказать. Теперь тебя ждёт новая жизнь! Ты станешь Жрицей! Представляешь? Что за бред она несёт? Я с неохотой верила в каждое слово этой Нины, ведь как иначе объяснить то, что я вновь свободно и легко дышу? - Я умерла? Нина отвела глаза в сторону и тихо ответила. - Сожалею. Двадцать один - вот наш возраст. Все мы умираем в это время. Тот период, когда мы ещё не успели связать себя какими-либо обязательствами, построить карьеру, родить детей, но уже духовно развиты и готовы совершать подвиги и находить новые открытия. Мы молоды и красивы, умны и креативны. - Но там... На Черничном переулке осталась моя мама. Я должна быть с ней, - твёрдо кивнула я, как бы подтвердив свои слова. - С мамой? - переспросила Нина, словно вспоминая образ своей мамы. На этот раз ее черёд удивляться. - Да. - Хм, - нахмурилась девушка. - Моя мама никогда мне не уделяла особого внимания. Я помню только её огромный силиконовый бюст, который вечно выпадал из чуть расстегнутого розового спортивного костюма, крашеные платиновые волосы, голубые глаза, манеру говорить как кукла Барби и её маленького чихуахуа. - Мои отец и восьмилетний брат погибли некоторое время назад в автомобильной катастрофе. И мы остались с ней вдвоём, - я почувствовала горячую влажность в глазах. - Только она и я. Мама закрылась от всего мира. У неё серьёзные проблемы со здоровьем, но она никогда не говорила мне, какие именно. Я знаю, что она не может работать и еле передвигается. И потому работала я. В каменноугольной шахте. А спустя какое-то время у меня обнаружили рак лёгких на третьей стадии, что не редкость в наших краях. Пыль и тяжёлый горячий воздух в шахтах дали о себе знать, - в мыслях пролетел образ мамы и её тусклых зелёных глаз. - О, мне очень жаль, правда, - сочувственно посмотрела Нина. Мне даже показалось, что её глаза загорелись мокрым блеском. Мне захотелось взвыть от боли, я ринулась к окну и, распахнув его, вдохнула чистый воздух. Слёзы, одна за другой, падали из глаз, как горячий град. Я больше никогда её не увижу. Никогда не увижу её тусклых зелёных глаз. Никогда уже не увижу её тёплую улыбку и небольшую сеточку из морщин, которая появляется когда-нибудь у каждого. Её нежные и заботливые руки больше никогда не обнимут меня на ночь, губы не поцелуют. Я больше не почувствую её дыхание, не прижмусь к ней, почувствовав запах яблочного шампуня от её колючих волос. Не приду, как обычно, домой, не расскажу ей о своём прошедшем дне, о планах на завтра. Не увижу её одобряющую улыбку или нахмуренный лоб. Больше никогда не смогу подержать её за руку или просто улыбнуться, глядя на неё и узнавая в ней себя. Она потеряла любимого мужа, маленького сына. А теперь и меня. Я больше не узнаю тот родной и любимый запах супа, который она только что сварила. Пусть в нем было совсем немного овощей и вовсе не было мяса, но это был самый вкусный суп, который я когда-либо ела. Его готовила моя мама и она вкладывала в него всю свою заботу, свою душу. Подумать только, за то, чтобы вновь свободно дышать и продолжать жить, я отдала так много. Если бы у меня был выбор, я бы ни за что не решилась продолжать жить и знать, что ей сейчас плохо, и она одна на этом свете. Мне вспомнилось, что совсем недавно, до моей смерти, я уже готова была умереть. Тогда я была дома, и у меня поднялась высокая температура. Я лежала в кровати, а мама сидела возле меня. Из её глаз текли слёзы, и она тихо шептала: «Я люблю тебя», проводя рукой по моей щеке. Я чувствовала, что ещё немного, и мои лёгкие разорвутся на части. Я отвечала: «Я тоже». Это так больно. Терять близких. Я не знаю, что меня ждёт. Я не знаю, что будет дальше. Но я не могу представить свою жизнь без неё. Мне хочется кричать и ломать всё вокруг с возгласом: «Верните мне её!» Так не может быть. Не может быть, чтобы её не было рядом. Она так нужна мне! Господи, как же хочется прижаться к ней и почувствовать её тепло в последний раз, сказать на прощанье, что я люблю её. А она бы ответила, что тоже любит меня. Я знаю. Нина подошла сзади и слегка дотронулась до моих плеч. - Пожалуйста, не плачь, - проговорила тихо она. - Я никогда не переживала то, что происходит сейчас с тобой. Но я знаю одно. Сейчас ты должна выкинуть всё из своей головы и делать то, что тебе велят.***
Нина принесла мне одежду, которую я должна надеть. Это бежевая майка, чёрная юбка-карандаш с завышенной талией, серо-голубой пиджак с подвёрнутыми рукавами и чёрные туфли, как у нее. - Ты очень худая, - проговорила проводница. - Мы бедствуем, - пояснила я, но тут же опомнилась и исправилась: - Бедствовали. Нина осмотрела меня и, улыбнувшись, повернула перед зеркалом. На меня смотрела девушка с иссиня-чёрными кучерявыми волосами и изумрудными, всё ещё мокрыми и блестящими от слёз, глазами. Кожа была такой белой, что напоминала снег. Я не узнавала себя. У меня никогда не было таких ярко выраженных черт, плавных линий. Моя внешность всегда была неброской, и я едва выделялась из толпы. Глаза были тусклые и лишь немного отдавали зелёным цветом. Как у мамы. - Ну? Узнаешь себя? - тихо спросила Нина. - Этого не может быть, - я все ещё не верила в то, что девушка из зеркала это я. Настолько идеальные черты, ни одного изъяна, ни одной черной точки. Как будто меня долго и упорно полировали. Нина подобрала мои волосы и завязала синей ленточкой в тугой хвост, как у неё. - Ты очень красивая, Хезер, - продолжила она. - Чистилище смыло с тебя все недостатки и подчеркнуло всё самое красивое в тебе. - Что за чистилище? - Чистилище - это место, где вы, новоприбывшие, ждёте свою очередь. За семь лет набирается около пятидесяти таких как ты. Это и юноши, и девушки. Обычно, их бывает поровну. Кто-то из них ждёт долгие годы в чистилище, кто-то пару месяцев. Как повезёт. Там же вас очищают от ваших недостатков, чтобы сюда вы прибыли идеально красивыми. Это жуткие мучения и боли. И те, кто проводят там долгие годы, нередко попадают к нам с не лучшими воспоминаниями. Хотя есть и те, кто не запоминает это место вовсе. - Кому нужно, чтобы мы были идеально красивыми? - Так угодно Смерти, - всё так же тихо ответила Нина. - Я ждала тебя здесь, на этом этапе, где-то около четырёх человеческих лет. - Сколько же времени прошло тут? - О-о, мне показалось, что целая вечность, - улыбнулась проводница и посмотрела в глаза моего отражения. - Пойдём. Неужели я наконец выйду за пределы этой невыносимо белой комнаты? Нина взяла меня за руку и повела к выходу. Её кожа была невероятно нежной. Что же, она тоже проходила через чистилище в своё время.