<right>
Выгораживай. Выгораживай наши сердца, Будто бы это так важно. Будто бы это не твои слова Меня убили однажды. Выгораживай. Определяй Наши мысли Выводи на чистую воду, Бескультурную пропасть в твоей душе, Иллюзию нашей свободы Растопчи эти чувства, как пепел костра, Умершего в тёплом июне. Раздели этот мир на «до» и «после», Ведь тебе плевать, чего хочу я, Определяй. Оберегай. Выноси Все, что нами с тобою нажито. Мысли, Чувства, Минуты радости Выноси, и к чертям все сжигай. И безмолвные в пламени Тени, В неистовом танце объятые, Призраки близости, верности, нежности… Нас не вернуть обратно. Савелия Лисько "Тени"
</right> *** Дресс Роуз. Часы на стене бесили. Они отбивали свое упрямое и нудное «тик-так» уже несколько часов к ряду. Поначалу, Ло не обращал на них внимания, но, когда суета за дверью стихла и стало отчетливо слышно сначала треск пламени в камине, часы, потом дыхание, а после и вовсе – пульсацию крови в голове – начал нервировать каждый звук. Тик-так. Туда-сюда. Жизнь-смерть. Синий-зеленый. Лев-мышь. Слова приходили в голову сами собой, Ло никак не управлял этим процессом и от этого раздражался еще сильнее. Он пытался думать, но ему это, практически, не удавалось. Его крайне беспокоила ситуация с Верго. Как только Дофламинго со свитой покинули остров, для Ло начался Ад. Этот парень будто бы слетел с катушек, а может у него был такой приказ – кто знает. Но каждый день, практически в одно и то же время, Верго продолжал методично оттачивать на нем удары. Впервые это произошло случайно, вроде как. Когда они закусились в очередной раз и правая рука Дофламинго просто врезал Трафальгару ногой в челюсть. Потом еще. И еще. И это продолжалось изо дня в день, в любой точке особняка, пока, наконец, Ло не сдержался и не ответил ему, двинув кулаком в кадык, коленом под дых и плохо поставленным апперкотом в челюсть. Его оппонент после этого преспокойно встал и ушел, не говоря ни слова. Его даже не пошатывало. Случилось это, буквально, пару дней назад и Верго, пока что, не беспокоил. Но кто знает… Трафальгар не любил драться, не любил бить людей, да и не особо умел, к слову. Он умел только получать, как получал от Юстасса по универу, от тех ублюдков Калифы, от Зоро… И он искренне надеялся, что эта сумасшедшая программа тренировок для него скоро закончится. И искренне надеялся, что не его, Ло, смертью. Также его беспокоило то, что не может ступить и шагу, чтобы этот хитрый ублюдок Верго не узнал. Это его обескураживало. Дофламинго, зачем-то же, оставил его здесь, на Дресс Роуз, отправившись на самоубийственную прогулку? А еще… Он обдумывал вариант, что именно Верго следил за ним, за Юстассом, за ребятами. «Он глаза и уши Дофламинго» - так говорила Детка-5, перед тем, как отправиться на задание. Раз он настолько хорош, то почему Дофламинго не взял его с собой сейчас? Чтобы следил за домом? Это вряд ли, ибо Нами здесь и поэтому господину переживать и вовсе было не за чем. Следить за Ло? Хм. Тогда, слова Дофламинго о том, что на самом Ло «свет клином не сошелся» никак не похожи на правду. Значит, ему не доверяют. Совсем. А это, между прочим, уже опасно, и Ло это прекрасно осознавал. Если вдруг выйдет оказия и его подставят? Без доверия, без опоры и защиты он, скорее всего, будет просто убит, как крыса. А добиться расположения Дофламинго итак было непросто, а после их «милой беседы» и вовсе невозможно. У кого же теперь искать покровительства? Зоро может и проявил благосклонность, но это не значит, что теперь при встрече они будут сосаться в десны. Ророноа хороший парень, но при любом удобном случае он вскроет ему, Трафальгару, глотку и даже не задастся философским вопросом «нахрена?» Прикажут – сделает. Так Ло решил про себя. Часы пробили полночь и снова противно затикали. Камин все также весело потрескивал, обдавая жаром прикрытые пледом ноги. Ло, не глядя, потянулся за сигаретой и с сожалением отметил, что это последняя. С ума сойти, он скурил пачку за каких-то пять часов?! Что это, если не нервы? Дым обжег нос и парень закашлялся. Как тут не взяться нервам, если такой трэш происходит? Если на кону стоит твоя жизнь? И неизвестно, сдержал ли вообще Дофламинго свои обещания по поводу ребят и не приказал перебить всех сразу же, как самолет оторвал шасси от взлетной полосы. От этих размышлений начинали трястись руки. Или это от голода? А может от постоянных побоев. С глаза синяк сходил крайне медленно, а рука ныла от неправильного удара. «Но что же с Верго?» - Ло сделал очередную затяжку, не отрывая глаз от пламени. Он разрывался между мыслями о покровительстве кого-то из членов семьи и идеей о том, что без Верго дышать станет значительно легче. Убрать главного соглядатая мафиозной семьи? Сама мысль об этом была убийственно опасной шуткой. А если произнести это вслух… Но, если подумать, идея была безумна, бесспорно. Но и не лишена своего смысла. Без Верго можно было бы спокойно передвигаться по дому, расспрашивать жильцов обо всем, что его интересует, докопаться, наконец, до той твари, разрушившей его жизнь и отобравшую жизнь у Юстасса. И добраться до глотки Дофламинго. Хотя Ло до конца и не осознавал, хочет он ему смерти или нет. Он знал только то, что испытывает чуть ли не животную ненависть к данному субъекту. Он хочет увидеть пусть и не предсмертные конвульсии, но хотя бы горечь поражения на этом лице. «За Кида. И за Коразона» - Трафальгар воткнул несчастный бычок в пепельницу. Значит, решено. В данный момент Верго является главным препятствием в его планах. Надо только… В дверь отрывисто постучали. Ло подскочил в кресле от неожиданности, испугавшись сначала резкого звука, а потом – своих собственных мыслей, подумав, что пресловутый Верго как-то умудрился их подслушать и уже выслал за ним карательный отряд. -Траффи? – голос оказался женским и знакомым, - Можно? -Да, - хрипло отозвался тот и устало потер переносицу, чувствуя, как бешено колотится сердце. Дверь приоткрылась и в комнату, сначала, проник запах мандаринов и кофе, а после показалась и Нами с подносом в руке и длинной белой рубашке. Лицо ее, к слову, было подстать ее наряду – в нем не было ни кровинки. Девушка поставила поднос на столик и присела в соседнее кресло, сжав свою кружку с кошечкой так, что у нее побелели пальцы. К огромному удивлению Ло, она не сморщила носик и не фыркнула про то, как тут накурено, не скривила губки в усмешке, не посетовала на беспорядок. Она просто смотрела в одну, только ей известную точку в полу и молчала. Трафальгар даже не знал, как себя повести. Он видел подобное ее состояние лишь раз, когда он только прооперировал Дофламинго. За те две недели, что суицидная делегация отчалила в Италию, они частенько разговаривали, просиживали вечера на балконе, обсуждая очередную глупую книжку, но никаких намеков на депрессию или истерики у нее не наблюдалось. Лишь иногда обеспокоенный взгляд. Ло аккуратно отнял у нее кружку и присел перед ней на пол, беря ее руки в свои и крепко сжимая, удивлясь, про себя своей внезапной эмпатии: -Нами-я, - серьезно произнес он, пытаясь посмотреть в глаза, которые девушка так и не подняла от пола, - Что произошло? Она молчала. Несколько минут, это точно, будто бы боясь нарушить тишину. А потом сказала: -От них нет вестей, - она судорожно вздохнула, - Две недели. Послезавтра будет ровно. И ни звука. Мне…. Черт возьми, мне страшно, Ло. Он кивнул. Конечно. Конечно, ей страшно, ведь она, в одночасье, может потерять всю семью, которую ей, скорей всего, пришлют потом по частям, к деревянном ящике. А потом… Потом придут и за ней. И за Моне с сестренкой, и за Верго, и остальными…. -Тише, - он погладил ее по руке и вернул кружку, - Это нормально – бояться. Потерять кого-то очень страшно. Семью – невыносимо. Ты – большая молодец, знаешь? Ты держишь этот дом, весь остров под каблуком. И хоть бы что пошло не по плану – ты всегда находишь выход. А тут…. Тут придется только ждать, тут ничем мы не поможем. Тем более… Мне тоже страшно, Нами-я, - на ее вопросительный взгляд, он поспешно ответил, - Ведь мне до конца своих дней придется слушать нытье Цезаря о том, что мы все идиоты… Она улыбнулась и пригубила из кружки. -Знаешь, - тихо произнесла она, - У меня еще не было таких друзей, Ло. «И когда это я успел с тобой подружиться?» - мысленно хмыкнул парень, но виду не подал, а только слегка поднял бровь: -Да ну? – перепросил он, прикидывая, как бы так подобрать слова, чтобы и ее не обидеть, и в живых остаться. -Не язви, - зыркнула девушка и снова пригубила из кружки, - Я тебе тут душу пытаюсь излить, говнюк. Ло примирительно поднял ладони и снова перебрался в кресло, беря в руку кружку с далматинцем. В воздухе запахло шотландским виски и сливками. С недавнего времени, Трафальгар пил кофе исключительно с виски, как дар памяти одному рыжему ублюдку… -Я не знаю почему, - продолжила она, минутку помолчав, - но ты…. Не такой, как другие. Не заискиваешь, не требуешь ничего взамен. Просто… Не знаю, слушаешь. Ты как…. -Как лучшая подружка? – не удержался парень, пригубляя из кружки. Виски обжег горло и сладостным теплом потек в желудок, обволакивая и, будто бы, принимая в свои объятия, - Это моя особенная функция, попрошу заметить. Идет в комплекте с любовью к членам. Нами фыркнула и засмеялась – кризис истерики вконец был исчерпан и Ло расслабился, позволяя алкоголю слегка взять верх над мыслями. -Ты неисправим, - покачала она головой, -Не понимаю, как ты еще с ума не сошел? Сидишь тут целыми днями, пялишься в огонь… -Курю, - согласился он, смотря на девушку не без надежды. Та, в свою очередь закатила глаза и достала из шортиков пачку Phillip Morris. Внутренний курильщик Трафальгара ликовал. Ло благодарно принял пачку, вскрыл и, не без удовольствия, затянулся: -Продолжай, Нами-я. -Спасибо за разрешение, - вернула она шпильку, но продолжила, - Я к тому, что… Как ты умудряешься вариться в своих мыслях? Почему все еще не бегаешь с ножом и с пеной у рта за всеми, кто попадется на пути? Ведь ты, ну… -Столько потерял? – чуть ли не блаженно спросил он и выдохнул порцию дыма, - Ах, Нами-я. Мой секрет прост – я понятия не имею, - он пожал плечами, - Просто думаю, анализирую и делаю выводы. Плыву, так сказать, по течению. Как… -Как пес, бегущий за машиной. – закончила она за него, легонько ухмыляясь, - Да, ты говорил. Хотела бы я так уметь, - она хихикнула, -А то с этой их поездкой на меня столько свалилось... Ло пропустил мимо ушей ее извинения за жалобы и дальнейший словесный поток, которым девушка, почему-то, всегда награждала именно его. Видимо, у нее действительно мало друзей. Хотя, а чего было ожидать от ее стервозного характера и жажды наживы? Маленькая безотцовщина, принятая в мафиозную семью, она обязана была соответствовать высоким стандартам Донкихота Дофламинго. Неужели и ему, Трафальгару Ло тоже придется так измениться, только для того, чтобы сохранить свою, и без того, искалеченную жизнь? Ло смотрел на нее и, почему- то, видел отголоски себя самого. И думал о том, что можно и не париться по тем поводам, которые его только что угнетали. Можно убить двух зайцев одним выстрелом. Трафальгар довольно улыбнулся и откинулся в кресле, делая очередную затяжку. В голове его созрел план столь чудовищный, что все его друзья, узнав даже о подобных мыслях, отвернулись бы от него. И простодушный Усопп, и забияка Санджи, и даже добряк Луффи. И даже Юстасс Кид. *** "Добро пожаловать в семью" Енджи сказал это пред тем, как уйти из ресторана. Санджи постарался не придавать ей значения, хотя по телу его пробежала ледяная дрожь. Могло ли это значить что-то конкретное или просто обычная, ничего не значащая фраза? Конечно нет. Теперь он осознал это. Теперь…. Виви и Коза были счастливы устроить свадьбу в одном из лучших ресторанов города, тем более на воде. Они были счастливы. Их гости были счастливы. Старик и парни были счастливы. И Санджи... Добро пожаловать в семью. Фраза, не значащая ничего. Кроме одного.... Оранжевые всполохи отражались в голубых глазах. Только через четверть часа к ним добавились синие и красные. Помощь пришла только через четверть часа. Санджи стоял на коленях на пристани, глядя на догорающий корабль, с которого не успел раздасться ни один крик о помощи, ни один всхлип. Только оглушающий взрыв разрезал ночь. Полиция констатировала утечку газа, пока водолазы вытаскивали обугленные тела из воды. И каждого. Каждого из них Санжди опознавал. Вот Коза с оторванными конечностями. Узнать можно лишь по очкам, чудом уцелевшим на обугленном лице. Вот Виви и обрывки подвенечного платья с оборками, которое она так щепетильно выбирала. Перона и ее обгоревшие хвостики. Бонни в высоких сапогах. Хельмеппо в дурацком галстуке. Коби он узнал только по маленькому росту и неизменным ботанским очкам. После, водолазы стали вытягивать официантов, оставшихся гостей и персонал. Ни единый мускул не дрогнул на лице блондина, когда выносили его друзей, коллег по работе, девушку, с которой неудачно заигрывал накануне... Некоторых опознать было попросту невозможно. -Сеньор, - позвал полицейский, руководивший опознанием, - Вашего отца, -Санджи напрягся, -Нашли. Зрелище не из приятных. Если не... -Ведите. Взяли под руку и куда-то повели, как нашкодившего ребенка. Только это уже не сказки и не фантазии. Это - страшная реальность и скрыться от нее невозможно. Бесполезно. Санджи привели к машине скорой помощи. И раскрыли мешок. Там лежал Зефф, точнее, то, что от него осталось. -Он был в эпицентре взрыва, - пояснил полицейский. Ошметки, клочки одежды, разробленные кости и обугленные куски мяса - все, что осталось от бывшего бандита. От человека, подарившего мальчику детство, мечту... Санджи медленно поднял голову, даже не пытаясь спрятать слезы. Вдали мелькнули зеленые волосы. Парень, в одночасье потерявший все. Он сделал шаг назад. Еще один. И еще. И вот он уже несется по знакомым когда-то, улицам, закоулкам, сам не зная куда. В ушах бьет в набат голос. Голос отца, которого он больше никогда не услышит. А после – душераздирающий, омерзительный смех…» Машину тряхнуло и Санджи проснулся окончательно. За окном мелькали деревья и редкие телефонные столбы, половина из которых уже покосилась, натянув до отказа провода. Лес, потихоньку, принимал объятия осени, редея и лысея прямо на глазах. Лишь немногочисленные зеленые пятнышки, проносившиеся перед глазами, напоминали о былом великолепии летней поры. Машина снова подскочила на очередной кочке и Санджи, саданувшись о стекло головой, нехотя отлип от окна. Дорога уходила далеко вперед и скрывалась за поворотом где-то в километре от них. Расстояние, к слову, неумолимо пропадало под колесами новехонького красного «Мустанга»: -Проснулся, спящая красавица? – спросил Сабо, протягивая бутылку воды. -Будь ты водителем получше, -буркнул тот, принимая бутылку, -Я бы проспал всю дорогу. -И пропустил бы все веселье, - пожал плечами попутчик и прибавил газу. Санджи закрыл бутылку и снова прилег на стекло головой. Его мутило и неровная дорога улучшению его состояния явно не способствовала. -Как ты? – подал голос Сабо, после затяжного молчания. Блондин не ответил. Лишь натянул кофту, которой укрывался, посильнее, на самое лицо и тупо уставился на безликий, проплывающий мимо пейзаж. Говорить не хотелось, спать тоже. За последние две недели, он в сумме сказал меньше слов, чем его старик слов похвалы за всю жизнь. Сабо волновался, постоянно справлялся о его самочувствии и всегда получал одно и то же в ответ – тишину. А что он должен ответить, если сам не до конца понимал своего состояния? Пустота. Всепожирающая и глумливая. Душу, буквально, ломило от осознания, что уже ничего нельзя исправить. Но те картины, застывшие перед глазами, заставляли сердце биться чаще, руки трястись, а глаза – наполняться предательской влагой. Сабо сдержанно вздохнул и хлопнул друга по плечу: -Ничего, парень. Недолго осталось. Санджи плохо помнил тот момент, когда Сабо, спустя какие-то пару дней после происшествия, появился на пороге их проклятой квартиры. Хромая и вымученно улыбаясь, он прошел на кухню и налил себе кофе. Бледный, но живой. Блондин никак не отреагировал на появление потенциального трупа на пороге его дома, даже не был удивлен, когда тот заговорил: -Знаешь, -сказал он, отхлебывая кофе, -Это был чертовски хреновый Киллер. Винсмок кивнул и скурил пол сигареты разом. -Я могу помочь, Санджи, - серьезно отозвался собеседник, -Могу отвезти тебя к одному человеку. Он…. Он давно уже воюет с мафией и… -Где? -В лучшем случае -полторы недели езды. Может больше, если не срезать дорогу. Санджи молчал. Покончить с синдикатом раз и навсегда? Отомстить за все, что было? Спасти, может быть уже мертвого, Ло? Парень кивнул и поднял взгляд на друга: -Поехали. Сабо нахмурился, а губы его сжались в одну линию – его покоробило от этого взгляда, волчьего, пустого, отстраненного. Это были не глаза его друга, но глаза человека, которому вообще нечего терять. -Осталось только одно, -Сабо поставил кружку на стол и шумно выдожнул – легкие и ребра адски болели, -Надо избавиться от тела. -А нет его, - хмыкнул блондин, туша бычок об ладонь. -Что? -Я тоже хреновый киллер. … из багажника послышался сдавленный стон. Сабо цыкнул, но не остановился – кляп в рот этого козла он вставлял самолично, захочет- не заорет. Осталось отвезти его, Санджи и его знания о документах в нужные руки – и дело в шляпе. Хотя, Санджи до конца не был уверен, что эта затея закончится чем-то хорошим. В конце концов, он прекрасно понимал, что сейчас является одной из самых желаемых мишеней для своей семейки. Информация правит миром. А информация, которой владел сейчас золотоволосый Винсмоук, могла уничтожить одного из самых влиятельных мафиозных донов Европы всего лишь парой предложений, не говоря уже о полноценном содержании. Но Санджи также понимал, что рассказывать подобные вещи каждому встречному-поперечному не просто опасно – идиотически глупо. Он и не собирался. Боль от потери пробудила в нем чувства настолько ранее неизвестные для него, потаенные в самых глубоких дырах сознания. И сейчас эти самые чувства – обезоруживающе- пугающие, вились у него в голове, роились и создавали настолько ужасающие мысли, что сам Санджи их боялся. Но ронимал, что если рационально их использовать, то у него получится станцевать на костях всей европейской мафии. В особенности - на могиле своей семьи. Машина завернула на неприметную тропу и поскакала по выбоинам, шаркая крышей по низко свисающим веткам деревьев. Из багажника послышался очередной стон. -Прям как в марушке России, ей-богу! – прокряхтел Сабо, энергично дергая переключатель коробки передач и выворачивая руль почти на 180градусов, - Главное не застрять тут – мы почти приехали. Санджи схватился за ручку безопасности правой рукой, а левой вцепился в спинку водителтского кресла. Багажник взвыл дурниной, под аккомпонимент расшатывающейся подвеске несчастного автомобиля. Через пару метров дорога, более-менее выровнялась и Сабо с облегчением вытер лоб: -Ну вот почти и на месте. Санджи приоткрыл зажмуренные глаза и узрел отвесный холм, казавшийся голубо-желтым в обманчивом туманном свете. Справа холм был сплошь и рядом усажен деревьями, а слева расстилалось бескрайнее темно-синее озеро. И лишь спустя пару минут езды блондин заметил на вершине холма что-то вроде охотничьего домика. Парень глянул на Сабо – тот устало, но счастливо улыбался, болтая что-то про долгожданный отдых. И Санджи бы с радостью расслабился, если бы пару дней назад не увидел своими глазами, как этот человек безжалостно избивает ногой связанного человека и с каким остервенением засовывает ему кляп в рот. А вчера случайно, в момент, когда его напарник выскочил из машины по причине природного зова, увидел у него за пазухой стальной блеск и мысленно пожелал, чтобы это была фляга с очень крепким спиртным, а не огнестрельное оружие 40.-44. калибра. Санджи не знал, что ждет его в доме. Может, там целая толпа мафии, а может даже и его ебанутая семейка. Он боялся этого. Боялся, что они найдут его. Но хвала богам, появился Сабо. И пока что, это его успокаивало. И настораживало одновременно. Холм неумолимо приближался, открывая все новые пейзажи, доселе не видимые глазу. Вместе с ним приближался и этот странный, побитый ветрами и временем дом, с облупленными крашенными стенами, полуразвалившейся мансардой и слепыми глазницами окон с мутными стеклами. Сабо остановил машину и парни вышли. Санджи вдохнул свежий горный ветер, который, с непривычки, сразу ножом прошелся по прокуренным легким. Блондин зашелся кашлем, на глаза выступили слезы. Сейчас или никогда. Осталось грамотно распределить все свои знания и с умом сыграть эту партию, чтобы не только поджать под ноготь мафию, но и выйти невредимым из всего этого дерьма. Дресс Роуз Ло выдохнул очередную струйку дыма. Он никогда не понимал этой тенденции курильщиков – выдыхать едкий дым через нос. Он как-то попробовал, а после несколько дней ходил не чувствуя вообще никаких запахов. Поэтому, с того дня, решил курить «по старинке». Вот и сейчас он выпускал дым, все также, через рот, в чистое голубое небо. Близился полдень и на острове становилось душно. Павлины попрятались в свои убежища, спасаясь от зноя. Обитателей особняка тоже видно не было – прислуга занималась своими делами, Верго еще вчера отправился в город. Казалось бы – можно вдохнуть спокойно полной грудью, но Ло был бы не Ло, если бы не попытался, в очередной раз, найти себе проблем. И он их, можно сказать, нашел. Решив не мелочиться и не спускать все на тормозах, он предложил девушкам прогуляться в город, по магазинам. А почему бы и нет, собственно? Денек выдался просто чудесный, а его ужасные коварные планы… Они могут и подождать, ибо нет ничего хуже, чем забитая и неуверенная в себе девушка, отлично играющая роль стервы. Ему было жаль Нами-я. Он не был уверен наверняка, но все же решил, что с него не убудет, если он сделает хоть одно доброе дело в жизни. Ло выкинул бычок и слегка приослабил атласный черный галстук, так бережно завязанный Моне. Он также не понимал, отчего же эти девушки, мафиози по природе своей, с такой радостью и пониманием приняли его, хоть и не сразу. Ло подумалось, что они увидели в его ситуации что-то, перекликающееся с ними же, поэтому и решили помочь. Кому как не им знать, что может сделать сильный и уверенный в себе человек, типа Верго, с новичком… -… и мне надоело вам повторять – я вам не нянька! – послышался из фойе истеричный мужской голос, иногда переходящий в фальшивый фальцет, - Я не собираюсь здесь с вами… «Вот твою ж мать» - подумал несчастный Трафальгар и воззвел очи к небу, - «За что мне это все?». По ступенькам крыльца спускалась одна из многих головных болей Ло в этом особняке - никто иной, как сам Цезарь Клаун – довольно эксцентричный малый, даже на фоне Дофламинго и его шайки-лейки этот чокнутый наркоман умудрялся выделяться. Что, собственно, не особо-то и удивляло – мужик этот, в силу своего гениального и, чего уж греха таить, двинутого ума, был законченным затворником, постоянно что-то варганил в своей «сверхсекретной» лаборатории в подвале, и очень редко вылезал на свет. А если и отваживался показать свой бледный, вечно угашеный очередными наркотическими газами, лик, то огребали все и вся. Он доставал буквально всех, мня себя чуть ли не пупом земли обетованной, ведь это его «царская персона» умудрялась снабжать Дрессроуз и все входящие под крыло семьи Донкихот синдикаты и банды своими химическими новшествами – будь то новый сорт ганжи или особый фиолетовый газ, называвшийся очередным «прорывом в химии и науке», а на деле являвшийся очередным химическим соединением, срывавшим бошки всякому, кто попадет под его влияние. Надо ли говорить, что у Ло, крайне негативно относившегося к наркотикам и всему, что с ними связано ( кроме, пожалуй, медикаментозного составляющего), с Цезарем сложились максимально натянутые отношения. Ну, как натянутные – мистер Клаун, при встрече сначала орал на него, что есть мочи, обвиняя во всех бедах мирских, а уже после, как повелось, пытался, без особой скрытности, что немаловажно – убить ни в чем, пока, не повинного Ло. Последний, поначалу, даже пугался, избегал конфронтации, но, по прошествии нескольких дней научился-таки давать рогатому наркоту отпор, да и еще какой – побои от Верго даром явно не прошли и несчастный Цезарь теперь ходил и красовался эластичными бинтами на вывихнутой кисти. Ло, как и в старые добрые, попытался притвориться деревом, но к сожалению, Цезарь его заметил: -ТЫ! – рявкнул он, тыча в него пальцем, - А ну подойди сюда, ты мелкий гаденыш! – и вопреки своим словам, сам подскочил к нему, размахивая руками: -Мерзкое отродье! – колоритная фигура, именуемая Цезарем Клауном, сцапала его за плечо и резко развернула к себе: -Ты что это удумал, сукин сын?! Трафальгар невозмутимо поправил свои оранжевые «пилоты» средним пальцем и тупо уставился на ученого, по привычке стараясь отключить мозг и не анализировать все, что верещит эта гадина. -Куда это вы собрались? А может, ты решил, что можешь тут командовать, наглец? Или продашь их местным бандам на органы?! А может… А может ты их Крокодайлу сдать надумал, ты, выродок?! Цезарь тряс Трафальгара за грудки, а тот уставился все в то же небо, казавшееся коричневым в неверном свете из-за очков и думал о том, что жизнь его могла сложиться еще хуже и он стал бы похожим на Цезаря укурком. От этой мысли, почему-то, становилось смешно: -… ты же так пекся о своих дружках и любовничке, почему бы и… -Почему бы тебе не заткнуться, Цезарь? – Ло опустил глаза вниз и ухмыльнулся, - Если ты решил вытрясти из меня новую дозу, то ты явно не по адресу. -ТЫ! – взревел неадекватный ученый и замахнулся для удара, но Ло, наученный горьким опытом, вывернулся и оказался у Клауна за спиной, ткнув ему под ребра сдернутым с галстука зажимом. На дворе особняка повисло минутное молчание. Цезарь так и застыл в нелепой позе, обливаясь холодным потом. Ло тоже замер, как-то неестественно, понимая что этим зажимом он не то что проколоть кожу – он глаз даже бы не выбил и от этого стало вдвойне смешнее: -Слушай сюда, рогатый, - Ло улыбнулся и встал лицом к Цезарю, стараясь как можно ровнее приколоть булавочку, - Все с ними будет хорошо. У Нами-я выдалась очень тяжелая неделя и поэтому я веду девочек по магазинам. Если с их голов хоть волос упадет – отвечать буду я перед Дофламинго, поэтому утихомирь свое наркоманское эго иди проспись! С этими словами он приподнял ученого за плечи, слегка отряхнул и натянуто улыбнувшись, подтолкнул его ко входу в дом. Отчего-то, Ло искренне был уверен в том, что Дофламинго и его свита вернутся, если не в целости, то хотя бы половиной состава. Он не переживал ни за кого из них, но четкое осознание того, что скоро дом снова наполнится угрюмыми дяденьками и тетеньками напрягала и, одновременно, грела душу. Неспешно поднявшись по ступенькам и оглядев беглым взглядом двор еще раз, Ло проследовал не на свою излюбленную кухонку, смежную с кабинетом для чтения. Нами приучила его завтракать со всеми, в столовой и даже разрешила курить там же, за чтением газеты, при условии, что за каждую затяжку он будет выплачивать ей по тысяче евро. Так как таких деньжищ у Трафальгара, ввиду отсутствия работы, не водилось, «добродушная» Нами записывала все на его счет. Разумеется, с бешеным процентом. К слову, ошарашенный и чего уж там, обдолбаный Цезарь молча и угрюмо двинулся за ним, подметая длиннющим халатом пол и ковры. Ло следил за ним краем глаза, чтобы тот лишний раз не дергался, то ученый даже бровью не вёл - ему было явно не до того. До столовой оставалось пару поворотов и Трафальгар, не спеша, прогуливался по коридорам, особо не рассматривая убранство – оно его мало волновало – красиво и ладно. По дороге встретилась лишь пара служанок, да и те, не без упрека посморев на него, поспешно ретировались. Ло и не настаивал на всеобщей любви, да и не делал для этого ничего, но косые взгляды его слегка, обескураживали. Он ничего не говорил Нами-я, да и не особо было нужно. Он просто надеялся на то, что никому из слуг не придет в голову всадить ему спицу для вязания в шею. За следующим поворотом Ло встретил того, кого меньше всего ожидал увидеть в девять утра в состоянии бодрствования – Сахарок с неподдельным усердием пыталась залезть в высоченную (даже по меркам самого Ло), вазу, из которой доносилось душераздирающее мяуканье и скрежет. Как несчастное животное там оказалось – останется загадкой для потомков. Ло подошел к месту происшествия и постояв с минуту, подал голос: -Прежде чем я спрошу о том, как ее оттуда достать, скажи мне, ты в этой ситуации спаситель или творитель? Девочка посмотрела на него таким взглядом, что у него похолодело в предплечьях. Ло примирительно поднял ладони: -Понял, понял. Ну, раз разбить эту штуку не вариант, предлагаю закинуть туда морковку, лук и Цезаря, - пробурчал Трафальгар, закатывая рукава, - Ну или как вариант, - поспешил поправиться он, смотря, как у девочки алеют уши от злости, - Просто спустить тебя туда на шторе, м? Цезарь, подай-ка…. Цезарь! Ученый просто развернулся и таким же угрюмо-меланхоличным шагом двинулся в обратную сторону: -И куда ты собрался? Клаун остановился и медленно повернулся, отрешенно глядя на него: -За луком и морковкой. Хлопок ладони, что Ло шмякнул себе об лицо, пронесся, кажется, по всему Дресс Роуз. Санджи смотрел на озерную гладь с обрыва и, как ни странно, в голове не роились мысли, не переворачивался мир с ног на голову – его ничего не мучало. Ни угрызения совести, ни страхи. Лишь осознание утраты, накатившее внезапно, будто ледяная вода из ведра. И было это осознание не плавным, как у многих бывает, а резким, как цунами и цикличным, в несколько ступеней. Он осознал факт произошедшего и попытался принять его, хотя получилось, мягко говоря, хреново – Сабо, скорее всего, за время пути, слышал и его всхлипы и даже ночные истерики, когда он в кровь разбивал себе руки о ближайшие деревья и камни, только вот не знал, с какой стороны подступиться, как помочь. Осознание, иногда, отступало, давая место для более насущных проблем, типа этой поездки, или мужика, посаженого под замок в подвале дома, или знакомство с мистером Смокером – капитаном ФБР, якобы в отставке – и его дочерью Ташиги, что жила вместе с ним в этом доме. Капитан вечно хмурился и курил, расстилая перед собой карты острова Дресс Роуз, Неаполя, Арлонг Парка, ныне уничтоженного, и места под названием Реин Диннерс, о котором Санджи особо ничего не знал, да и не хотел. Ташиги же занимала, а иной раз и слегка раздражала (Санджи сам себе удивился) своими рассказами о мечах и битвах прошлого. В ее книжице с фотографиями оружия блондин и увидел тот меч. Он хорошо его запомнил – белая рукоять, белые ножны… И вот он сидит на краю обрыва. Под ним добрые метров двести, а то и больше. Ветер, как ни странно, не задувал так сильно, как накануне, поэтому можно было беспрепятственно сидеть и… и ничего. Вид меча вызвал в нем новую волну осознания произошедшего и, чтобы никого не тревожить, он пришел сюда. Что же дальше? Смокер и Сабо явно задумали что-то, может, у них даже уже готов план, может даже… Не важно. Сейчас не то время, когда нужно думать об этом всем. Ему, Санджи, просто не хотелось. Вся эта война с мафией казалась такой далекой, такой неверной в свете потери всего, чем он жил. Он бы и рад даже плюнуть на все и сброситься отсюда туда, вниз, где, скорее всего, разбился бы в мясо, уж наверняка… Он бы так и сделал, если бы…. Меч. Он увидел его и сердце наполнилось болью, грудь заломило, а перед глазами всплыли образы, настолько туманные, что Санджи едва понял сначала, кто чудится ему. Он вспомнил все, что было связано с тем человеком. И что он думал по поводу таких вот мыслей о самоубийстве и всем остальном. И Санджи злился. На него, на себя – да на всех, пытался найти виноватого, но виноват оказывался чуть ли не сам и злился еще больше. Он не умрет здесь. Точнее, умрет, но не здесь, не сейчас. Рано. Теперь он точно знал это. Нужно было довести дело до конца и он пытался найти в себе силы, но воспоминания снова нахлынули на него и он уже не смог удержать всю горечь – горячие капли снова покатились из глаз, капая на замызганные брюки, на грязно-голубую рубашку и на руки. Дунул легкий горный ветерок, и парень содрогнулся всем телом. Он инстинктивно убрал слезы с лица и взгляд его упал на руки. На его руки. На его сокровище, которое он столько лет рьяно берег, что иногда спускал последние деньги на крема и лосьоны, лишь бы руки были целы. А теперь…. Грязные и неухоженные, испещренные царапинами и глубокими ссадинами, ожогами от окурков, которые он тушил об эти же самые руки где-то около недели, пока его не перестало лихорадить. И, смотря на все это убожество, на то, как загубил последнее, что осталось от памяти по старику и «Барати», он вспомнил, как эти самые руки нравились тому мечнику. Он искренне и как-то наивно, по-детски любил их. При каждом удобном случае, он дотрагивался до них, легко, невесомо, будто боясь оцарапать своей грубой кожей. Он зарывался в них носом и вдыхал запах, раз за разом, будто запоминая. И лишь один раз он позволил себе прикоснуться к ним губами – легко, нежно, в ложбинку между указательным и большим пальцами. Он знал, что эти руки значат для Санджи. Он берег их также остервенело, как и их хозяин. Он понимал. Он. Зоро. Чертов потеряшка Зоро…. Санджи всхлипнул и вобрал воздуха в грудь. Ему еще есть, что терять, так он подумал тогда. И сейчас, он, почему-то не хотел страдать. Он хотел действовать. Блондин встал с холодного камня и направился к дому, но не на крыльцо, а к подвалу, прямиком в пасть к монстру, который там обитает. В лапы к тому, кто без труда может провести его на базу самой смерти. -Я даже спрашивать не буду, чем вы занимались, - махнула рукой Нами, глядя на вошедших поверх газеты. Во главе «отряда придурков», как мысленно окрестила их рыжая, шла счастливая Сахарок с ошалевшей кошкой в руках. Живоное настолько было в шоке, что даже не пыталось вырываться. За ней плелся Цезарь, слегка не в себе, но Нами подумалось, что это явно не от газа. У несчастного Клауна будто на глазах щенят топили. Процессию же замыкал Ло – слегка взъерошенный, что, кстати, ему даже шло и, о боги! – с пяти сантиметровым слоем пыли на рубашке и брюках, будто бы он собою, ни дать ни взять, протер полы всего особняка. В руках он держал увесистый сверток и не без гордости в глазах протянул его Нами: -Держи. Неустойка за курение, - и с превеликим удовольствием достал пачку и закурил. Нами, в полнейшем шоке, развернула сверток и обнаружила там нехилую такую сумму денег: -И знать не желаю, - повела плечами девушка и спрятала деньги в клатч, - Ты так и собираешься ехать? Ло затянулся и скептически оглядел темные пятна на желтой рубахе и, мысленно согласившись с Нами, уже решил, что наденет вместо этого недоразумения. Наскоро обтеревшись влажным полотенцем со стойким запахом лемонграса, присел за стол и принял из рук служанки второй экземпляр газеты. Цезарь также присел за стол, но складывалось впечатление, что разумом он вообще не в комнате. Сахарок, со звездами счастья в глазах, наматывала шикарный бант несчастной кошке на голову. В газете, как ни странно, не было ничегошеньки интересного – пара происшествий на дорогах, биржевые акции, спортивная колонка, в которой указывалось что-то про футбол, статейка про угон машины бандой грабителей, ушедших от праавосудия, да погодная сводка. Даже как-то разочаровывающе. Ло вздохнул и отложив газету, принялся за завтрак. Вскоре, в столовую подтянулась Моне и сообщила, что кто-то «катался на шторе, что в холле, рядом с египетской вазой». Нами подозрительно посмотрела на Трафальгара, но тот состроил максимально невинное выражение лица и рыжая ничего не сказала, мысленно записав на всю компанию долг в кругленькую сумму. Девушки обсуждали, куда хотят сходить и что будут делать в городе. Нами просчитывала расходы, а Моне накилывала идеи, что им нужно купить и куда зайти. А Ло уже пару минут неотрывно смотрел на Цезаря, чье лицо за время завтрака не изменило выражения. И только когда у ученого капнула слюна с подбородка, парень запоздало понял, что что-то не так. Он подскочил к мужчине и проверил пульс – тот еле-еле бился: -Блядь, - ругнулся Ло, за что сразу же отхватил газетой по голове, но словно и не заметил этого, - Девочки, собирайтесь, а я оттащу его в комнату, пока он тут не откинулся. -Все так плохо? – нахмурилась рыжая и внимательно посмотрела на них. -Быть может, отложить поездку? – слегка разочаровано спросила Моне. -Да хрена с два! – хлопнула по столу Нами, - Я уже настроилась тратить деньги и не собираюсь отменять свои планы из-за каждого срыва этого торчка. Траффи, сколько тебе нужно времени? -Дайте мне час на все про все, - Ло взвалил на себя далеко не легкого ученого и направился к выходу. Ждите меня в машине. Пыхтя от натуги, он потащил Цезаря к лифту, ведущему в лаботорию. Он уже привык, что семья так спокойно реагировала на передозы Клауна – как оказалось, они случались чаще, чем ливни в тропиках. Ученый что-то бессвязно бормотал и то и дело пытался схватить Ло за ухо. Парень упрямо шел вперед и, совершенно случайно увидел вдалеке двух служанок с бельем: -Девочки! – окликнул он их и они послушно замерли, глядя на него со страхом, любопытством и презрением одновременно, - Если вам не трудно, принесите в лабораторию комплект одежды из моей комнаты. Что-нибудь…. Запоминающееся. Чтобы я не выглядел, как придурок. Одна из девушек кивнула, после чего обе поклонились и удалились. -Кто это тут придурок? – пролепетал Цезарь ему на ухо и дернул за серьгу. Ло в долгу не остался и ткнул его локтем под бок, чтоб не рыпался. Трафальгар вдохнул поглубже и снова поплелся вперед, придерживая ученого левой рукой. Что самое интересное, ему вспомнилась Детка-5 и то, как она помогла ему. Он также встретил ее здесь, с бельем в руках и она, также, искала ему одежду… Ло поймал себя на мысли, что ему стыдно перед ней. А еще, откуда-то взялось непонятное и нарастающее чувство тревоги, словно он забыл, а потом вспомнил о чем-то невероятно важном и это важное неотвратимо приближалось и от этого становилось не по себе. Он подумал о том, что с его подачи девчонка отправилась в лапы смерти. Ну, по крайней мере, так говорила Нами, сам он слабо представлял, где же этот непостижимый Рэйн Бэйс и кто такой этот «ужасающий Крокодайл». Но отчего-то, Ло распереживался за Детку-5, хотя знал, что с ей Зоро, Дофламинго, на худой конец еще с дюжину крутых мафиози, готовых порвать глотки за Молодого Господина и иже с ним. Парень мотнул головой и вздохнул. «Что не делается, все к лучшему» - подумал он в тот момент. До лифта оставался один коридор. Цезарь так и не отпустил его ухо. Он держал его даже тогда, когда они зашли в лифт, и даже тогда, когда Ло пинком открыл дверь лаборатории, поднимая клубы пыли. И только когда парень подвел его к кушетке и скинул с себя, ученый в последний раз дернул его за серьгу и разжал руку. Трафальгар согнулся от резкой боли и глухо выматерился. На пальцах осталась кровь: -Ну заебись теперь, - Ло включил настольную лампу и закатывая рукава, попутно оглядывался, ища, куда он в прошлый раз клал физраствор и капельницы. Ло, рукой мастера, пристегнул Цезаря к кушетке, зная, на что тот способен в таком угаре и затянул жгут. Протерев руки найденым спиртом, он принялся выполнять заученные до дыр манипуляции. Как в старые добрые времена… Тогда, в больнице, и еще раньше, на обучении, когда он практиковался в общежитии на Бепо, который, отчего-то, все время извинялся. Вспомнил, свой первый укол, сломанную иглу и подзатыльник от руководителя практики… Глаза защипало и Ло шмыгнул носом, но не столько от воспоминаний, сколько от пыли. Самое ужасное, что эти воспоминания вызывали все меньше эмоций – он ощущал все больше, что становится кем-то другим. Цезарь заскулил и попытался повернуться, но получилось у него не очень. Слегка поерзав, он успокоился, пробормотав что-то про «не за что». Ло ухмыльнулся и стянул перчатки – он знал, что Цезарь не вспомнит ничего из этого. Зато продолжит донимать его при каждом удобном случае. И конечно же, как забыть про сплетни прислуги, которые сначала видят, что Ло тащит члена семьи в бессознанке в лабораторию, а потом еще и застают его за какими-то медицинскими манипуляциями…. Как тут не появиться слухам? Ло предвкушал, как эти слухи достигнут ушей Дофламинго. Он крайне хотел увидеть его реакцию на данную новость. *** Кап. Кап. Кап. Зловещая капель стучала по мозгу, как молоток о шляпку гвоздя и с каждым ударом о замшевший бетон, отпечатывалась в мозгу. Человек, прикованный к стулу посреди подвала перестал подсчитывать капли, когда их число перевалило за десятую тысячу. Сколько он здесь сидит? День? Десять? Он не мог сказать наверняка… даже крысы, суетливо снующие по углам, достигавшие своими размерами взрослого тойтерьера не давали и намёка на время. Иногда человеку казалось, что его просто бросили здесь подыхать, но иногда в подвал спускался кто-то, в маске, приносил еду и воду. Иногда – задавали вопросы. Пару раз даже били. Но он молчал. Да и что им говорить? Всё что можно было – уже сказано. Он сдал своего бывшего босса с потрохами и когда пришёл поквитаться – сам попал в переплёт… Мужчина даже жалел в иной раз, что его не убили на месте…Мог бы покончить со всем сам, откусив себе же язык, но предусмотрительный сучёнок Винсмоук сразу пресёк это, сообщив своему отбитому дружку об этой особенности работников конторы Крокодайла. Челюсть ныла, раны саднили, кисть левой руки так вообще – опухла – мужчина её попросту не чувствовал. Ситуация становилась всё плачевнее, и от этого многострадальному киллеру всё больше хотелось смеяться… «Грёбаный рыжий ублюдок» - думал он про себя, глядя, как жирнющая крыса доедает нетронутый им хлеб, - «Вот это мне карма за то, что я тебя грохнул… Хотя, по сути, я даже пощадил тебя! Но, лучше бы добил…» Цепь, сковывающая кисть левой руки была толстой и довольно короткой, но позволяла дотянуться до обшарпанного стола. А вот рабочей руке, правой, повезло гораздо больше – её заломили за спину и прикрепили к цепочке, тянущейся от массивного ошейника – захочешь – не сбежишь. «Вашу мать, как животное дикое, ей-богу» - грустно думал мужчина, дико мечтая почесать свой многострадальный, ноющий от боли нос, - «А у меня, между прочим, два высших образования, докторская степень, курсы бальных танцев, в конце концов…» Кап. Кап. Кап. Кап… Киллер даже и не знал, что лучше – вот эта дьявольская трель, действующая на нервы своей монотонностью или же всепоглощающая, убийственная тишина. Хотя, даже если бы с потолка не капало, крысы бы свели его с ума своими вошканиями и редким писком. Да и методичные звуки шагов наверху не давали ему окончательно свихнуться – сразу возникало ощущение присутствия, что он не один здесь. Но когда же шаги затихали, он снова погружался в свои мысли и переставал понимать, где он и для чего всё это… Но в этот раз, тишина была нарушена не только падающими с труб каплями. Сейчас что-то изменилось, и мужчина не сразу понял, что же именно. Смутный звук, напоминающий гул боевых там-тамов, звук угрозы, отдающийся сердце и голове… Когда же галлюцинация сошла на нет, киллер осознал, что это, всего-навсего, искажённый звук шагов. И эти шаги не были похожи на тяжёлую поступь человека, приносившего хлеб и воду в его темницу. Шаги были мягкими, словно кошачьими, и оттого на сердце становилось тревожнее с каждой секундой. Киллер не хотел умирать. Но и не боялся. Он знал, что это неизбежно. Отчего же он решил, что смерть идёт за ним? Оооо, он знал поступь того парня со шрамом, знал повадки человека, который несколько часов к ряду мог выбивать из него дух ногами и монтировкой, допрашивать и, продолжать избивать, так и не получив желанных ответов… Эти же шаги были иными. И принадлежали они человеку, который явно шёл завершить начатое… -Добро пожаловать, - каркнул киллер, стараясь выдавить из себя самую непринуждённую интонацию. Правда, выходило хреново: -Что привело тебя в мою обитель, мсьё Винсмоук? -Есть разговор… *** Дресс Роуз Если бы месяц назад Трафальгару сказали, что он окажется в таком месте, он бы не поверил. Даже рассмеялся бы. А потом выбил бы всю дурь из говнюка, который ему это наплёл. Но теперь… Он созерцал потрясающую архитектуру города, сохранившую свою самобытность средневековья и никакая реставрация не могла бы скрыть простоты и сокрытого монументального величия местных построек. Конечно, он в Италии на многое насмотрелся и даже в Германии, где он, собственно, родился, было много подобных мест, к тому же, великолепно гармонирующих с природой. Но здесь же… Не было ничего подобного – весь город представлял собой вымощенные яркими брусчатками улочки, аляповатые дома с цветными балкончиками, магазинчики разных направленностей с довольно причудливыми продавцами – всё выглядело как хорошенький кукольный домик гигантских размеров, выкрашенный детьми во все цвета радуги. Снующие кругом люди не уступали по вычурности своему городу – перья, боа, гигантские шляпы – всё походило на ежегодный карнавал Рио-де-Жанейро, только в повседневном стиле. Трафальгар глазам своим не верил и в какой-то момент ему даже показалось, что именно он с девчонками смотрится максимально серым пятном на этом фоне блевотины единорога. И уж точно Ло не понимал, что они тут делают… Нами и Моне оставили Ло и Сахарок возле фонтана, решив брать штурмом очередной магазин, который, как и многие другие, прикрылись, приметив вдалеке шикарную рыжую шевелюру девушки. Возможно, им она тоже крови попила изрядно… Ло закурил, глядя на небо, на фоне которого развевались сотни пёстрых флажков. Толпа гудела, люди постоянно что-то обсуждали, куда-то спешили… Давно ли он сам таким был? Давно ли мог позволить себе просто прогуливаться по городу и решать свои проблемы? Работать и ходить на свидания, кричать и залечивать обиды алкоголем? Всё это больше походило на очень странный сон, который улетучивался из головы по прошествии дня. Лишь только… -Траффи! – Сахарок дёрнула парня за руку и крепко сжала пальчиками его ладонь, - Можно мне леденец? Ло вздрогнул и поперхнулся дымом – он абсолютно забыл о ребёнке, которого оставили ему на попечительство. Стало как-то даже неловко перед ней, поэтому он натянуто улыбнулся и кивнул, отправляя бычок в урну. Девочка скромно сжала платьице свободной ручкой и неспешно повела его к ларьку. Трафальгар даже удивился – вроде малышка, а такая сдержанная – не чета мелочи, которая с визгом теребила своих матерей и вырывала друг у друга сладости из рук. Ло опустил взгляд и увидел, как девочка слегка прижалась к нему, испуганно глядя, как пацан отвешивает леща другому, а тот в ответ бьёт его кулаком в живот. Сахарок попятилась, Ло присел рядом с ней и по её чёрным глазёнкам было видно, что уж очень сильно ей хочется конфету. Стараясь перебить суматоху, парень произнёс вкрадчивым тоном: -Что такое? Не бойся, я же с тобой, - он ободряюще улыбнулся, - Я тебя в обиду не дам. -Как Доффи? – тихонько спросила она и судорожно вздохнула. «Вот кто действительно больше всех скучает по нему» - подумалось парню, и в голове всплыли моменты, как страшный и ужасный босс мафии укачивал на руках эту девочку, сам будучи забинтованным с ног до головы». «Даже в такой момент он всё равно заботился о них» - мелькнуло в голове у Ло, и он почувствовал укол совести – вёл он себя с Дофламинго крайне паскудно, дерзил, грубил, однажды показал фак, но мужчина даже не вёл бровью и снова звал его к себе в мафию, будто бы тоже желая уберечь. Ло тряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли и снова обратился к девочке: -Какую ты хочешь? -Доффи всегда покупал мне розовую…. Иногда – жёлтую… -Хочешь, куплю обе? Сахарок неверящим взглядом воззрилась на него: -А мне можно две? Сестра будет ругаться… Ло улыбнулся и взял девчонку на руки: -А мы купим и ей не скажем, договорились? И в этот момент он прочувствовал какую-то небывалую ответственность. Ребёнок смотрел на него с такой надеждой, будто он не сопляк, притащенный за шкирку в дом непонятно откуда, а единственный и неповторимый лидер и защитник всех слабых на Земле. А может, ему просто так показалось. *** Выйдя из магазина, Трафальгар сразу сощурился от яркого солнца, лупанувшего по глазам. Девочка всё также сидела у него на руках, облизывая ядовито-жёлтую карамельную лягушку, в то время как сахарную обезьянку Ло спрятал в нагрудный карман. Сахарок потихоньку засыпала, но расставаться с конфетой не желала и изо всех сил старалась разлеплять глаза. Быть может, Трафальгар и не стал для неё целым миром после того, как позволил чуть больше, чем её сестра, но, хотя бы, после долгой изоляции в комнате, депрессии, самоугнетения и деструктивного помешательства, он сделал очередную хорошую вещь…. Пусть и одному из тех, кто виновен в таких кардинальных переменах его жизни. Трафальгар шёл по яркой, вымощенной радужной брусчаткой, мостовой, чеканя каждый шаг и тем самым убаюкивая ребёнка на руках. Шёл мимо магазинчиков, ларьков, оглядывающихся ему в след, людей. Шёл и осознавал одну вещь, которая очень долгое время не давала ему спокойно спать. Которая травила ядом душу, давила стальными тисками куда-то в область лопаток. Он не принимал её, отвергая всеми доступными отговорками, но сейчас, кажется, осознавал… Внезапно, улица кончилась. Трафальгар и не заметил, как ушёл куда-то уж совсем в другую сторону. Дома выглядели одинаково пёстро, он не был уверен в том, откуда конкретно он пришёл. Чётко понимал он только одно, в данный момент. Он, в незнакомом городе, на незнакомой улице, один, с ребёнком на руках, а их всё плотнее окружают люди в пёстрых одеждах… с оружием в руках…. *** Санджи и не знал, что думать. И не представлял, что делать. Знаете это ощущение безысходности, когда всё идёт по энному месту и ты не знаешь, как остановить этот безумный поток и за что схватиться, чтобы не увязнуть в нём? Вот примерно в такой ситуации он сейчас находился. Он не представлял, что делать дальше. Кому верить, он, к слову, тоже не осознавал. Естественно, на слово верить тому психу, что сидит под семью замками – это полнейший бред, но…. Если сопоставить факты с его словами, то всё им сказанное выглядит довольно логичным. А если так…. Если так, то он, Санджи, оказался в ещё большей заднице, чем тогда, с братом. Блондин не заметил, как вошёл в дом, как прошёл до своей сырой и тёмной комнатушки и как отрешённо опустился на пропахшую плесенью кровать. Если всё это правда…. То нужно бежать. И быстро. Срочно. Пока….. пока…. А что? Смысл спасать свою шкуру, если всё уже давным давно решено. Для чего ему спасаться, если жить, по сути, больше и НЕ ЗА ЧЕМ. Он осознавал, что по привычке своей, по природному инстинкту он желает спастись. А с другой…. Ну, сдадут его семейке. Ну и пусть. Что они сделают? Убьют его родных? Ахахахах, очень смешно. Ему некуда было идти. Не к кому обратиться больше. Он был один, во всём сраном мире. Буквально. И даже Зоро сказал ему: «Прощай». Сказал. Губы парня дрогнули и он снова посмотрел на свои руки. В глазах защипало и он поспешно утёр их рукавом. Что-то больно резануло по щеке и парень быстро одёрнул руку, оглядывя вещь, причинившую ему дискомфорт. Пуговица. И не просто пуговица, а ТА САМАЯ. Которую Ророноа пришивал своими грубыми пальцами, пока Санджи колдовал на кухне. Из-за которой исколол себе все пальцы иголкой, а потом получал нагоняи от блондина, потому что пуговица вообще не от этой рубашки, а от какого-то доисторичнского ламбрикеновидного фрака…. Санджи ругался тогда, но беззлобно. Он понимал, что Зоро пытался проявить заботу, как умел. Что вряд ли тот пришивать пуговицы всем, без разбора. И когда он увидел, как чуть-чуть опустились брови мечника, лёгкая морщинка пробежала по переносице, а губы прижались в уголках – Санджи чуть сам себя на месте не пришиб. Тогда он взял рубашку, тут же надел её и с видом французского вельможи принялся застёгивать – маленькую, тёмно-фиолетовую, которая абсолютно не подходила к мятного цвета рубашке, зато прекрасно пролезала в отверстие: -А знаешь, - сказал он тогда, - мне даже нравится. Определённо, эта – лучше, чем та позолоченная срань. И он посмотрел на мечника в тот момент. Сам по себе сдержанный Зоро старался не выдать лишних эмоций, но проживший с ним бок о бок несколько недель, Санджи, с лёгкостью определял настроение партнёра. И вот тогда, губы слегка разжались, брови и не дрогнули вовсе. Но глаза… он в жизни не забудет тот взгляд – улыбающийся, ласковый, словно перед мечником стоял кто-то, кого он должен оберегать всю оставшуюся жизнь… Санджи сделал шаг и опустился к нему на колени. Зоро был не то чтобы против, что подтвердил уверенным подхватом под ягодицы, огладил и мягко опустил на себя, прижимая, обнимая, оберегая. Блондин склонился над ним и покрывал раскрасневшиеся уши и шею беспрерывными поцелуями, тихо шепча слова благодарности. Он помнил это. Но чем это могло помочь ему сейчас? Жалкая надежда на то, что Зоро его не забыл, всё это недоразумение и тот ждёт его с распростёртыми объятьями – да каким же конченым дибилом нужно быть, чтобы в это поверить?! Но в душе уже начал разогреваться тот огонёчек надежды, который жжёт грудь нетерпением и тревогой, ломит лопатки и заставляет мозг превращаться в желе, отчего разум погружается в туман, а все твои действия выполняются, будто бы на автомате. Лишь бы побыстрее…. И тут, в голове парня мелькнула мысль. Точно сформулировать её Санджи не успел, ибо в дверь постучались: -Эй, эмо-бой? – у Санджи всё похолодело в плечах, -Ты там как? Он чертыхнулся и попытался натянуть на лицо максимально прилежное выражение, которое не выдало бы в нём ничего, что позволило бы усомниться…. -Эй, ну ты чего? Я войду? – Сабо аккуратно приоткрыл дверь и заглянул внутрь: -Тише воды, ниже травы сегодня, дружище. «Он очень насолил, в своё время, синдикату Дофламинго» -Выглядишь хреново, друг. Ты ел сегодня? «…жестоко убил всю семью Капонэ за то, что они ослушались…» -Давай, я принесу тебе чего-нибудь горячего? «… был инициатором побега главных драгдиллеров Европы…» -Господи! Ты видел свои руки?! Давай обработаем их, для начала. Дядька Смокер кстати, припрятал тут пару отличных бутылок бренди. Думаю, он не против… «… когда миссия провалилась, он получил этот шрам на глазу. И жестоко отомстил, стравив Крокодайла и Дофламинго…» -Эй, ты меня слушаешь? «… он был зачинщиком атаки на Арлонг парк…» -Ало! «… и перерезал горло той девочке, за которую пришёл мстить Зоро…» -Совсем, смотрю тебе хреново, друг, -Сабо ослепительно улыбнулся, глядя в глаза Санджи. Экс-повар не отвёл взгляд и тоже посмотрел на него. Он ничем не выдавал в себе психопата, ничего не выражали и его глаза. Он был… обычным. И только лёгкое подёргивание века, слегка раздувающиеся ноздри и улыбка, готовая в любую секунду превратиться в оскал. Санджи и не понимал толком, то ли под влиянием чужих слов он начал сходить с ума, то ли действительно видел всё это, но присмотревшись к шраму поближе, он отчётливо увидел не след от случайного выстрела из сигнального пистолета, а нарочно выжженую кожу и плоть, будто бы клеймом или утюгом. И чем дольше он смотрел на Сабо, тем больше видел то, чего не замечал ранее. И тем больше свирепел взгляд оного. Санжи улыбнулся и отвёл взгляд: -Пойдём, перекусим, что ли. Умираю с голоду. И пока они шли и Сабо увлечённо что-то рассказывал и жестикулировал, Санджи смотрел ему в спину и думал, что пока рано делать выводы из-за пары предложений убийцы, что сидит внизу. А ещё думал о пистолете, что видел у впереди идущего парня за пазухой. О том, что не может его друг детства избивать с такой страстью связанного и беспомощного, пусть и убийцу. А ещё он думал, что очень не своевременно как-то этот человек появился на пороге его дома, как раз в то время, как Дофламинго и свита были в городе… и Зоро… за кем, чёрт побери, он тогда следил?! Куча вопросов без ответов перекрывалась одним звонким и гудящим в голове предложением, не дающим покоя, давящим и сводящим с ума… «Он очень опасен» *** Трафальгар не любил драться. Ну вот не его это было и всё тут. Если мог, он сбегал, и не столько потому, что трусил, сколько потому, что не видел смысла в драке. От Кида он убегал, потому что ему нравилось его дразнить, от разного рода шакалов он бегал в подворотнях, потому что мог… А сейчас… сейчас бежать было, особо и некуда. Хотя бы потому, что грёбаный город был одинаков, как ни посмотри. Он не был местным, не был завсегдатаем баров, да чёрт возьми, за три с половиной месяца он впервые куда-то выбрался и вот… его гонят, как зайца по пёстрым радужным улочкам, отчего-то безлюдным и оттого ещё более опасным. И сейчас Ло бежал не потому что испугался, не потому что хотел жить и в драке против толпы с оружием он победителем бы не вышел…. Честно, сам до конца не понимал, почему он бежит. Он лишь крепче прижимал к себе замеревшую от ужаса Сахарок и нёсся от переулка к переулку. От дома к дому, стараясь вырулить на более-менее людное пространство. Но не везло. В боку нещадно кололо, глаза застилала пелена боли, жилы в ногах готовы уже были разорваться от судорог, но он бежал. Он, конечно, может и не самый гениальный врач из всех, что живут в Европе, но дураком-то явно не был и чётко осознавал, что Дресс Роуз, пусть и многолюден, но огромной площадью не славится. В конце концов это остров, а не континент. И среди пёстрой толпы есть только одна влиятельная мафиозная семья. И в ней, на сколько Ло известно, только один ребёнок с зелёными волосами, которого Дофламинго самолично водил по местным лавкам. Стало быть, не за ним, никому неизвестным щенком они носятся… и поэтому он бежал. Даже при всей своей дурости, наглости и ядовитости, разве мог он оставить ребёнка на растерзание этим животным? По сути говоря, Трафальгар не понимал своей же логики. Плевать он хотел на этого ребёнка, которую знает лишь несколько недель. Плевать на семью Донкихот, плевать… … но он бежал. И не мог понять, в каком моменте его жизни, рациональность в мозгу дала жестокий для него сбой. Что пошло не так? Когда они успели стать ему так дороги, что он не щадит сейчас ни ног, ни лёгких? Возможно, он даже знал ответ. Осознавал, в самых потаённых глубинах подсознания, что… не может позволить кому-то снова умереть. Не то, чтобы в нём заговорил великий врач или клятва Гиппократа, внезапно, вдарила в мозги. Перед глазами, помимо чёрных расплывающихся пятен , чётко стояло лицо Юстасса Кида и выражение его глаз. В гудящих от давления перепонках, Ло чётко слышал наставления Коры-сана… они бы не простили ему этого. Но в данный момент было не до осознаний. Может когда-нибудь. Потом. А сейчас, сглотнув жгущий рвущей болью ком в пересохшем от бега горле, Трафальгар завернул на ещё одну улочку. «Пожалуйста. Твою мать, умоляю!» - Ло не знал, кому конкретно молится, но точно знал, чего хочет – вырваться к людям. И неизвестно- то ли Судьба над ним сжалилась, то ли кто-то действительно услышал его мольбы, но перелетев через какие-то ящики, Трафальгар выскочил почти на самый центр площади, откуда недавно пришёл и где его и Сахарок покинули девушки из семьи Донкихот. Люди смотрели на него с недоумением, некоторые и вовсе – с ужасом. Не то, чтобы в данный момент ему было до них дело – он посмотрел на девочку бешеным взглядом и стал успокаиваться – она глядела жалобно, слегка насупившись, и, вцепившись ладошками в леденец, всем видом показывала, что хоть и испугана, но мало-мальски в норме. И на этом моменте Ло глубоко выдохнул и позволил себе отппустить одну руку и провести по своим взъерошенным и мокрым от бега волосам. Дыхание нормализовывалось, сердцебиение прекращало колотить по ушам. Парень воровато огляделся – преследователей видно не было. - Мы же никому не скажем об этом, да, Лягушонок? – хрипло поинтересовался он у девочки, - Мы же не хотим пугать сестрёнку? Сахарок кивнула хорошенькой головкой и закрыла глазки – малышка так перенервничала, что почти сразу уснула в сильных и надёжных объятиях. -О, вот вы где! – мурлыкнула Нами, появившись почти также неожиданно, как и исчезла. За её спиной, улыбаясь, стояла Моне, демонстрируя свои новые шали, которые всё ещё делали её похожей на птицу. -Боже, ты выглядишь так, будто от смерти убегал, Ло, - засмеялась рыжая и деловито пристукнула по бедру кожаным клачем, - Не нужно так переживать -,это всего лишь город, пусть и немного вычурный. Люди тут тоже неплохие. Хотя, возможно, если к тебе подходили «леди» из дома Мадам Иванков- она кивнула куда-то в сторону, - , то тогда понятно, чего ты такой взъерошенный. Ло, всё ещё пытавшийся отдышаться, проследил за её взглядом и понял, отчего девушки так покатывались с него: у роскошных дверей то ли театра, то ли ночного клуба, толпилась орда расфуфыренных на все лады «мужикобаб». И не то, чтобы Ло не был не толерантен или гнушался разговаривать с трансгендерами. Но этих субъектов явно нельзя было охарактеризовать даже как «милые». Все до одного в этой толпе выглядели как страшные аки смерть мужики, наштукатуренные хуже самой пропащей портовой проститутки в барсетке из-под картошки вместо колгот. А коктельные, и явно не самые дешёвые, платьица, едва прикрывали места, о которых открытый гей даже думать не желал. Ло передёрнуло от увиденной картины и он, судорожно выдохнув, перехватил Сахарок поудобнее, резвым шагом направился в сторону парковки, под дружный хохот Нами и Моне. В иной раз, он бы даже и съязвил бы, отбрехался, как-то вернул шпильку.. но сейчас он предпочёл бы оказаться среди тех трасвеститов, накрашенный и накачаный всеми видами веществ, только бы не повторилось пережитое ими с девочкой событие.