Сумеречные корабли

Люди часто боятся показаться смешными и глупыми. Будто за ними следят сотни телекамер, заставляя фальшиво улыбаться каждому встречному. Чувства превращаются в ложь. Белое — в черное. Благо — в порок. Каждый попадает в свой собственный замкнутый круг, в полной уверенности думая, что молниеносно стремится к вершине. Именно эта жизнь и становится смешной. Десяток гостей провожал меня любопытными взглядами, ломая уголки губ в улыбках, влажных от спиртных напитков. Я шел позади Андрея, на которого то и дело обрушивались худощавые девицы с крикливыми однообразными поздравлениями. Порою юноша оборачивался ко мне и указывал то на одну, то на другую: — Это Света, а это Катерина, — он поддерживал на губах миловидную улыбку, а девушки приветственно кивали мне в унисон, после чего молниеносно уносились прочь, едва завидев какого-нибудь вновь прибывшего знакомого. Пускай атмосфера была непривычно шумная, но для меня, не бывавшего на подобных мероприятиях, от всего веяло особым очарованием. Матовый приглушенный свет топил в своем непредвзятом изяществе, создавая в моем сознании представление об идеальном уюте. Быть может, в тот момент мне и казалось, что все эти люди, собравшиеся на праздник к молодому художнику, тоже идеальны. Они очаровывали своими улыбками и теплыми взглядами, дружелюбно кивая в ответ на мои робкие приветствия. А я заливался пунцовой краской и зажимал меж пальцев края отглаженной поло, ведь еще никогда раньше не видел так много доброжелательных персон. Вторым фактором было то, что все эти люди были немного старше, чем я, а это тоже льстило простодушному тщеславию. Я желал чувствовать себя равным. Я желал быть живым. Как они. Обольщала меня и обстановка интерьера: что может быть прекраснее уютной гостиной, утопающей в легком, но режущем запахе алкоголя и женских духов? Для меня в тот момент — ничего. И эта, будто в сказочном замке, винтовая лестница, ведущая на таинственный второй этаж. Андрей подарил мне сказку. В этой сказке я позабыл об Артуре. Позволил себе выбраться из цепких когтей белоснежной бесконечности на несколько часов. Но… — Не вижу напитка у тебя в руке, — улыбчивый именинник рухнул на диван подле меня, протянув стеклянный стакан, наполненный янтарной жидкостью. Я не сразу сообразил, что на дне налит именно коньяк, поэтому, словно ребенок, недоверчиво рассматривал стакан со всех сторон: то поднимая его к свету, то вновь опуская, заглядывая на самое дно, туда, где колыхалось мое мутное отражение. Сказать по правде, я никогда прежде не пил. Нет, конечно, я пробовал алкоголь, но вся дегустация высокоградусных напитков ограничивалась парой глотков из родительского бокала. Сейчас передо мной была целая вселенная: лишь в этот момент я осознал, что волен делать то, что мне хочется. Пить, смеяться, знакомиться, общаться и жить. Жить. Так, будто этот день последний. Ведь все эти люди счастливы, ведя подобный образ бытия. Почему я… Череда мыслей прервалась, едва ушей достиг приглушенный смех собеседника. Легким жестом смуглой ладони он подбодрил меня, давая понять, что я должен выпить. Неуверенно я поднес стеклянный стакан к робко подрагивающим губам. Глоток. Странный вкус. Никогда доселе я не чувствовал подобного. Адское пекло в груди. Больно. Вдох. Андрей. Аромат, витающий в воздухе. Поморщившись, я комично зажал нос, чтобы меня покинуло жгучее послевкусие. Коньяк был подобен огню. Или словно я проглотил кусочек раскаленного угля. — Еще! — бодро выпалил я под ироничные аплодисменты друга. — Без проблем, — ответил Андрей, попутно наполняя бокалы до краев. После этого он сунул один мне в руки, тонко и лукаво улыбнувшись. Вокруг нас шумели гости. Я мог примерно оценить их количество. Около двадцати. И все готовы улыбаться вечно. Не знаю, правда, насколько искренне они делали это. Но хотелось верить. О нас все будто позабыли, увлеченно уносясь в водоворот светской беседы. Андрей приподнял напиток, бегло окинув взглядом окружающих нас людей. — Давай. За знакомство? — Нет. За твой праздник. — За мой праздник ты уже осушил. Мне ничего не оставалось, кроме как согласиться. Сколько там было? Пятьдесят граммов?.. — За встречу, — Андрей стукнул своим стаканом о прозрачное стекло моего, опустошив тот одним лишь глотком. Я неуверенно следил за действиями товарища, порою опуская глаза ко дну напитка. Меня все еще жгло странное чувство внутри, но, собравшись с силами, я тоже сделал глоток. И вновь пожар. Но более мягкий. Постепенно мои руки начали слабеть. А Андрей все улыбался, вновь и вновь подливая алкоголь. А потом юноша куда-то исчез, оставив меня в полном одиночестве. Впрочем, скучать не пришлось. На диван, недалеко от моей скромной персоны, рухнула странная девушка, весом явно превосходящая меня вдвое. Блондинка то и дело строила глазки, закидывала «ножку на ножку» и приторно улыбалась, подергивая рыжими бровями. Все это было отвратительно, учитывая, что добрая половина происходящего расплывалась в моих глазах. Не желая больше оставаться рядом со странным существом, я поднялся с дивана и сладко потянулся. Стоило мне покинуть насиженное место и сделать пару шагов, как в голову сразу ударило осознание того, что я пьян. Глаза невольно убегали в сторону, а ноги, ставшие ватными, не желали слушаться своего хозяина. Что со мной? Кто… Мягкой поступью я миновал просторную гостиную, иногда хватаясь за широкие подоконники. Разговоры вокруг меня стали единым гулом. Будто я попал в осиное гнездо, кишащее желтыми тварями. Порою кто-то проходил мимо меня, неосторожно задевая мое шатающееся тело своим. А улыбки. Стоило лишь взглянуть на чьи-либо уголки губ, изломленные в усмешке, как тут же мне виделись уродливые гримасы. И вновь все плывет в глазах. Полумрак. Чья-то рука вновь наполняет мой стакан. На этот раз жидкость была прозрачной, как вода, и пахла совсем не так, как коньяк. Одним глотком я покончил с налитым, вновь жарко выдохнув. Это был первый стакан водки за семнадцать лет. Ладонями я накрыл глаза, слезящиеся от едкого дыма курильщиков. Если сперва те курили только на террасе, то теперь они наполняли весь дом табачным запахом, заставляя меня глотать его вновь и вновь. И я глотал. Кашляя и немного задыхаясь. Не это ли воздух, которым дышат счастливые люди? Не это ли их рай? Неожиданно в моих руках откуда-то возникла зажженная сигарета. Губами я припал к фильтру, втягивая в себя никотин. Гадость. Разразившись отчаянным кашлем, я затушил ее прямо о стену. — Саша… — кто-то произнес мое имя за спиной. Рефлекторно я обернулся, остекленевшими глазами ища собеседника. Тщетно. Все люди превратились в единую массу тел, которые тонули в серой смрадной завесе. — Да? — шумно вобрав воздух, отозвался я, спиною слабо откинувшись на стену. — Ты в порядке? — вновь голос. Совсем близко. И шепот обжигает кожу. Как алкоголь сжигал меня изнутри. — Что? — пришлось поинтересоваться. Ведь и впрямь не понимал, о чем меня спрашивают. — Ясно, — бархатистый тембр. Рука легла на мое плечо, предварительно дружески хлопнув по нему. — Не хочешь наверх? Там спокойно. Тебе не очень хорошо, да? Я кивнул. Моя бы воля — отдал бы все, чтобы покинуть этот Содом. Ладонь обхватили горячие шершавые пальцы, потянув меня за собой. Я послушно повиновался, словно тряпичная кукла, подавшись вперед. Передо мной маячила знакомая фигура. Андрей. Да, это был он. Или нет… Вновь странное ощущение эфемерности происходящего. Сон. Кошмар. Еле-еле мои ноги преодолели препятствие в виде небольшого количества ступеней. Шаг. Второй. Третий. — Заходи, не стесняйся… — дверь скрипнула, дружелюбно распахиваясь навстречу. Да, это был Андрей. Его сияющая улыбка. Пошатываясь, я ввалился в помещение и, едва завидев широкую двуспальную кровать, рухнул поперек. Глазами я вцепился в темно-синий потолок, в тот момент казавшийся мне какими-то морскими волнами. И я. Корабль. Вновь тону в сумерках сизого вечера. Один. — Как ты себя чувствуешь? — нежная ладонь прикоснулась к моему лбу, заботливо убирая волосы в сторону. Нет. Не один. — Артур? — я удивленно вскинул брови и сделал попытку подняться, но тело не повиновалось. — Тише, тише, — шепот юноши достиг моего уха, горячо обдав дыханием нежную кожу. Невольно я расслабился, вновь произнеся заветное имя. Я абсолютно не мог понять, что он делает здесь – впрочем, и не хотел понимать. Молодой человек устроился подле меня, рукой скользнув под заляпанную алкоголем белую майку. Мне нравилась эта внезапная нежность. Я позволял прикасаться к себе. Вольный поцелуй в плечо. Артур… Ты… Вольный поцелуй в висок. Губы юноши двигались к моим, вскоре накрыв их в сладострастном порыве. И я лишь нелепо ответил на поцелуй, разомкнув онемевшие губы. Я плохо ощущал, что делает со мной молодой человек, но его действия были пронизаны небывалой нежностью и безмерной наглостью, мысли о которой неимоверно возбуждали. Поцелуи спускались все ниже: от висков к нежной ложбинке на шее, а от нее — к хрупким ребрам, одаривая каждую косточку влажным следом от своего языка. Но запах Артура изменился. В нем не было ноток кофе и крепкого табака от красного «Мальборо». Вновь его ладонь, словно невообразимый паук, скользнула по моему торсу. С губ сорвался непроизвольный стон. Темнота. Я не мог вспомнить, как мое сознание отключилось, оставив мое хрупкое онемевшее тело на растерзание. Зачастую рай, в который мы так стремимся, на самом деле является адом. Улыбки — гримасами. Ангелы — демонами. Люди слепы. Они остаются слепыми, имея идеальное зрение. Мы видим лишь то, что нам хочется видеть.