Сказка, написанная украдкой в тетрадке.

И почему меня окружают личности, которые не умеют держать язык за зубами? И ладно Чанель! Он хотя бы понимает, что нужно говорить, а что нет. И сам способен следить за последствиями своих иногда неуместных слов. Но дядя! Чего ж он такой болтливый? И коварный… Ведь специально все сделал! Что именно?.. Мою личную катастрофу. У меня появилась плохая привычка опаздывать. Не знаю, в чем причина, но я стабильно начал приходить после начала репетиций. Нужно отучаться, потому что иногда за пять минут может случиться целая трагедия личного масштаба. В тот день я вошел в актовый зал и услышал окончание фразы Минхо: - …я уверен, что племянничка были причины менять сценарий, Бэкхен. И я полностью доволен конечным результатом. Танцевальная часть получилась еще более зрелищной. Получилась… Получится, если наши хореографы постараются. - Подождите, но мы ведь сейчас говорим о Ким Минсоке, - зацепился за фразу Дива местного разлива. Взгляды всех присутствующих моментально обратились ко мне. А что я? Я Ким Минсок. Или Сюмин. Первым желанием было прикрыться тем самым треклятым сценарием, папка с которым оттягивала руку. Вторым побуждением было подойти и ударить дядю чем-нибудь тяжелым по голове. Но я привычно выбрал третий вариант. - Мистер Ким, мне вот интересно, а в кого вы такой разговорчивый? Минхо сначала посмотрел на меня, а потом приложил пальцы к губам, изображая шок. Именно изображая, потому что я прекрасно видел, что это все подстроено. Что же происходит? Почему у меня ощущение цепной реакции? И какой взрыв меня ожидает в конце? - Прости, Минсок, - и ни капли раскаяния в голосе. – Я думал, они об этом знают. - Знают. Но не все. Только мои друзья. А это всего три человека. Остальные могли бы остаться в неведении. Спасибо, что просветил их и создал мне проблемы. - Прости, - еще раз повторил он. - Позже поговорим. А теперь, прошу прощения, но не могли бы вы покинуть данное помещение, - следующие слова я сказал ему практически на ухо. – Иначе я очень сильно опущу твой авторитет перед остальными. Почему такое отношение? Минхо тридцать два года. Просто выглядит он на более солидный возраст. Я его уважаю, но когда злюсь… сразу вспоминаю своло… редкой вредности характер этого человека. Вот и общаюсь с ним в такие минуты, как с равным. - Помню, помню… Тебя лучше не злить, - тихо ответил дядя и громче добавил. – Еще раз прошу прощения. И я это… пошел. Дел у меня много. - Идите, директор. Идите. Я подошел к столу и начал раскладывать бумаги, как будто ничего не произошло. Мелькнуло мимолетное облегчение, ведь сегодня была репетиция лишь основного состава. Чанель, Кенсу, Ын Чан, Чондэ, Солли, Хичоль, присутствующие здесь же Чонин, Хань, Кристалл, Шиндон и Ынхек… О, и Дива Бэкхен, разумеется. Всегда удивлялся, на кой черт он посещает все наши «собрания»? Тут ведь еще не все готово… Ладно, это его дело. Факт в том, что Бен Бэкхен слышал. И наше Величество не останется в стороне. А я зол. И чем сие обернется, предсказать сложно. Спиной чувствую взгляды ребят. При чем, всех. Одна половина не знала с чего начать. Вторая – ждала моей реакции. А я просто стоял и пытался успокоиться. Странно… И почему в последнее время у меня так скачут эмоции?.. А ведь этим самым вопросом я задаюсь уже который день. Сюмин, что с тобой происходит? Ну, что я говорил? Кое-кто все-таки не выдержал. - Так значит ты у нас особа голубых кровей, - произнес Бэкхен, хищно подобравшись ко мне. Сложенные на груди руки, презрительный взгляд… - Особа голубых кровей у нас ты, - я кинул на него взгляд из-под челки. – А я просто родственник Ким Минхо. И ты бы никогда не узнал об этом, если бы у директора был не такой длинный язык. - Ну, что ж так неласково к родственникам, - мягко упрекнул меня мой собеседник. Ох, не нравится мне это затишье перед бурей. Дива же просто так все это не оставит. Я не настолько наивен, чтобы верить в чудо - Слушай, Бен Бэкхен, то, что Минхо – мой дядя, еще ничего не меняет. Я просто хочу закончить работу над мюзиклом, и больше ты обо мне не услышишь. Ох, зря я это сказал… - Конечно, - прошипел Бэкхен, сбрасывая маску понимающего послушного мальчика. – Ведь у тебя и так есть все, что ты пожелаешь! - Хен, не надо, - с какой-то жалостью произнес Чонин. - А что я?! Что я?! – взорвался Дива. – Тебе разве не обидно?! Я же знаю, сколько времени ты проводишь в танцевальных залах! Что ты репетируешь по ночам! А мои картины и эскизы!.. Сутками сидеть над одной работой! И вообще в университете сотни талантливых парней и девчонок, которые с кровью выбивают себе место под солнцем! Каждодневный труд, который оплачивается крупицами опыта и признания окружающих! А такие, как он, - Бэкхен ткнул в меня пальцем, - получают славу и деньги, просто пожелав! Хочешь поступить в лучший университет культуры? Пожалуйста! Хочешь быть главным в самой грандиозной постановке за последние десять лет? Ради Бога! Родиться в богатой семье – значит, получить пропуск в любое место мира! Тишина длилась ровно две секунды. Я видел нахмурившегося Чонина, сжавшего подлокотники ЧанЕля, посуровевшего Кенсу, холодного Ханя, сощурившего глаза Ынхека… Но я отвечу сам. Потому что я Сюмин. И потому что никто не смеет трогать мою семью! - Слушай сюда, мистер Бен, и не вздумай перебивать, - четко проговорил я, упираясь в стол руками и поднимая взгляд на слишком наглую личность. – Не мне тебе рассказывать о тяжелой жизни. Всего в своей жизни я добивался сам. Не при помощи «богатых родителей», в чем ты изволил меня упрекнуть… Сам! У меня есть только дядя. Но он никогда и ничего не покупал для меня! Мой социальный статус, мое положение в обществе, мои оценки… Все это плод моих личных трудов! Да, сейчас я изменился и, видимо, перешел тебе дорогу, но я не отступлюсь! Мне есть ради кого сейчас здесь находится… Ты говоришь «работать целыми неделями»… Я знаю, что это такое! Ты сам в руках держал сценарий! Я написал это! Я пережил это! И дядя тут не при чем! Это мой труд и мои слезы! Я всегда остаюсь собой… И еще… - я наклонился и прошептал Бэкхену на ухо. – Можешь оскорблять меня сколько душе угодно. Но никогда не трогай мою семью и моих друзей! Ты меня понял? Никогда! Иначе я тебя уничтожу. Обещаю. А Сюмин всегда сдерживает обещания, Ваше Высочество Бен Бэкхен. Глаза парня расширились еще больше после моих последних слов. Он и до этого стоял немного ошарашенный, а сейчас вообще пребывал в глубоком шоке. Я же кинул на остальных взгляд, подхватил сумку и направился к выходу. - Мин, а репетиция?.. – раздался голос Ханя. - Без меня, - кинул я на прощание и вышел из помещения. Простите, ребята. Но я сейчас не в состоянии что-либо делать. Все слишком обнажено и разворочено чужими злыми словами. Я не знаю, что от себя ждать. Нужно прийти в себя. *** *** *** Тишина, повисшая в воздухе, ощущалась почти физически. Время словно остановилось. Бэкхен стоял и невидящим взглядом смотрел перед собой. Не ясно было, что именно так шокировало мистера Бена. То ли взрыв тихони Минсока, то ли последние слова этого самого тихони. Чонин, давно упавший в кресло, полулежал, прикрыв руками лицо. Хань вертел в руках телефон. Чондэ задумчиво разглядывал бумаги, которые забыл загадочный рыжик, оказавшийся племянником директора Кима. Кенсу сидел на ступеньках сцены и что-то слушал в наушниках, беззвучно подпевая трекам. Все остальные так или иначе погрязли в своих мыслях. О репетиции забыли. Неожиданно тихо сидящий до этого Чанель швырнул на пол свои тексты, стремительно встал с кресла и направился к выходу. - Куда собрался наш главный актер-вокалист? – решил подать Хичоль, притворявшийся стенкой с самого начала скандала. Нейтралитет нейтралитетом, но нужно знать слабые места противника. Хотя, на самом деле, ему банально было интересно. - Подальше отсюда, - остановился на мгновение Пак. – Мне противно. Противно даже видеть вашу всеми любимую Диву, не то, что находиться рядом в одном помещении. Он даже не падальщик. Он гораздо хуже. И все же вышел из актового зала. Чанель не видел, как Бэкхен вздрогнул после его слов. Чанель не видел навернувшиеся слезы на глазах Дивы. И Чанель не слышал, как раскололось сердце самого оригинального красавчика КУИ. А Король Университета умер. Захлебнулся в собственной боли. Скончался в луже крови, которая лилась из огромной наживой раны в душе. Маска слетела в одно мгновение. Удар, и ты убит. А раз так, то зачем притворяться? Ведь ты уже никогда не будешь тем, кем ты был раньше. КУИ ждали большие изменения. Бэкхен просто ушел. Механически переставляя ноги, Бэкхен скрылся в неизвестном направлении. Дива бросил Университет, оставляя Бена сражаться в одиночку. Пришло время так болезненно меняться, потому что слова имеют большую власть над человеком. Потому что слова Чанеля – единственные, которым безоговорочно поверил Бэкхен. Он падальщик. Это звучит как приговор. Приговор на смерть. *** *** *** С момента нашей с Бэкхеном публичной ссоры прошло четыре дня. Все это время я не появлялся в университете, отлеживаясь дома. Дело в том, что в тот день я был очень зол и не смотрел себе под ноги практически. Моя невнимательность стоила мне полета по ступенькам и резкой боли в области лодыжки. Сильный ушиб и растянутые связки стали причиной маленького отпуска от университетских дней. Почти каждый вечер приходили ребята, несколько раз звонил дядя и просил прощения, Крис почти все время проводил со мной, потому как дел в клубе накопилось превеликое множество и «не все же мне время кормить завтраками наших коллег!». На вопрос, что скажет его парень, когда узнает, сколько китаец времени проводит с почти посторонним человеком, Крис только отмахнулся и сказал, что он холост на ближайшие несколько лет. Что ж, не будем лезть в чужую жизнь. Провалявшись почти все время в постели, я сочинил несколько рассказов, парочку песен и поработал над своим романом. Потом мне надоело просыпаться от звонков вечно скучающего Чанеля и жалующегося на жизнь и Ынхека Ханя, и я решил выйти в свет. Крис чуть не перекрестился, когда увидел меня, спускающегося по лестнице в клуб рано утром. Он что, опять ночевал в своем кабинете? - Ты зачем встал?! – с каким-то суеверным ужасом спросил блондин. - Я устал валяться в кровати и ничего не делать, - пожимаю плечами и прохожу к барной стойке, стараясь сильно не наступать на больную ногу. - Тебе мало работы? Я обеспечу большую нагрузку! – всплеснул руками это двухметровое чудо. - Крис, - я вздохнул, - я устал от белых стен своей квартиры. Мне нужно движение. К тому же, я отвечаю за постановку мюзикла в университете. Работа идет полным ходом, а меня нет. Страшно представить, что там Хичоль уже напридумывал. - Не ценишь ты себя совсем, - наигранно покачал головой Крис. - Вот только не надо мне тут глазки кота из Шрека ставить! После Чанеля на меня это не действует. После Ханя тем более… Несколько секунд друг смотрел на меня, а потом рассмеялся. - Да, - выдохнул он, - общение с кем-то, кроме меня и Исина, очень положительно на тебя влияет. Ты стал более открытым. - Надеюсь, под словом «общение» ты не подозреваешь ничего зацензуренного. А что? Настроение у меня хорошее! Вот! - Да кто тебя знает, рыжее солнце ты наше. Ты же у нас по мальчикам… Хотя из всего твоего окружения мне больше всего приглянулся твой спаситель, - закатил глаза Крис, что выглядело очень комично. Стоп! - Ты что, видел его после этого?! - Нет, - покачал головой блондин. – Но Сеул город маленький, если знать, кого конкретно искать. - И кого же? – эхом повторил я. - Того, кому не безразличен от слова «совсем». Неожиданно даже для себя я смутился и покраснел. Полюбовавшись на это зрелище, Крис снова рассмеялся. Видимо, действительно, позитивное зрелище. - Понятно, - выдавил он. – Кое-кто очень даже занят. - Ничего ты не понял! – выпалил я, скрещивая руки на груди. Ведь не понял же? Вед невозможно влюбиться в человека после нескольких писем? Или не только писем? Ведь ее есть воспоминание о сильных руках, волнующем запахе и осознание, что ты, может быть, кому-то нужен… - Подвезти тебя в университет? – примирительно спросил Крис. Я кинул взгляд на часы. Полдень. У Ханя было две лекции, следовательно, сейчас его можно было найти где-то в КУИ. А где Хань, там и Кенсу. А где Кенсу, там и Чанель. А где Чанель, там и Бэкхен. Хм, какая четкая логическая цепочка. И если верить говорящему ушастому троллю, то Чонин практически ночует в танцевальных залах. - Подвези, - киваю. – Посмотрим, сколько слухов обо мне будет в этот раз. И вот я уже иду по коридорам университета, погрузившись в свои обрывочные мысли. Нельзя мне этим заниматься. Ой, нельзя. Сейчас что-то должно точно произойти… Ну, что я говорил?.. - Простите, - я склонил голову перед двумя пятикурсниками, на которых только что натолкнулся. - Смешной, – хохотнул один из них, с пепельными волосами, а второй вышел чуть вперед, прожигая меня странным взглядом. Знакомые глаза. Очень знакомые. Осознание ударило пыльным мешком по голове. В глазах потемнело, а в груди резко запульсировала боль. Шрам, пересекающий бровь, белоснежная кожа, иссиня-черные волосы, плавные мягкие движения… и сережка-крестик в правом ухе. Минхек. И рядом с ним… Джихек. Что два моих «друга» делают в КУИ?! Они что, тут учатся?! Тогда почему я их ни разу не замечал? - Смотри-ка, - вновь усмехнулся пепельноволосый Джихек, - а нас тут не все знают… Эй, мальчик, а ты вообще в курсе, что перед тобой звезды корейской сцены? - Здесь каждый пятый известен на всю Корею, - вырвалось у меня помимо воли. – Вы не единственные. Ну, а что? Я не простил. Просто забыл. - Ух ты! Какой смелый, - восхищенно выдохнул Джихек. – А ты сам-то кто? Как же они изменились. Страшно. Неприятно. Больно. По позвоночнику идет странный жар, словно я вот-вот лишусь опоры. Но я уже не тот Ким Минсок, каким был раньше. К тому же… Общение с «сильными мира сего» – отличная тренировка. - Я-то? Я Сюмин. Они не могут не знать меня. Весь университет говорит о рыжем парне в черной одежде и с татуировкой за ухом. Однако реакция у моих бывших друзей было очень странная. - Смотри-ка, Блэк, мы нашли его, - как-то хищно проговорил Джихек. А Минхек неожиданно толкнул меня к стенке и преградил путь к отступлению, прижавшись руками к стене около моих плеч. Я замер, смотря в его темно-карие, почти черные глаза. Завораживающие, манящие, какой-то омут тьмы. Не удивительно, что я влюбился тогда. Минхек обжигал холодом и привязывал к себе. Отношение, характер, даже гребаная улыбка-оскал! – все это было прутьями клетки, в которую ты загонял себя сам. Вот только раньше Минхек не пользовался этим сознательно. А сейчас мне уже плевать на этот ограненный бриллиант. Мне нужно солнце, которое меня согреет. Минхек же способен только отражать чужой свет. - Мальчик, а ты не скажешь нам, откуда появилось это прозвище? – почти интимно прошептал темноволосый между тем прошептал. У меня мурашки по коже пошли, когда я услышал этот пустой на эмоции голос. Бриллиант… Мертвая бездушная стекляшка. - Памятка из прошлого, - отвечаю совершенно спокойно. Впервые Сюмином меня назвала мама. Потом такое прозвище было у клавишника школьной рок-группы (о, да, прошлое). А когда встал вопрос о том, как называться в толпе «Infinity», дабы не раскрыться, на ум пришло именно это. - А подробней можно? – тем же голосом спросил Минхек. Зря стараешься. Я уже переболел. - Нельзя, - резко наклоняюсь, проскользнув под рукой парня, и отхожу на три шага. В тот же момент в конце коридора появляется Чонин. А глаза Джихека останавливаются на моей груди. Поднимаю руку – точно, мамин кулон выскользнул. - Сюмин, что-то случилось? – спросил брат, подойдя ближе. - Минсок, это, действительно, ты? – выдохнул рыжеволосый. - Ким Минсок, ты воскрес из мертвых? – спросил так же невозмутимо Минхек. Вздох. Я не хотел, чтобы они знали. Это прошлое. В моем настоящем их больше не может быть. И мне показалось или Чонин произнес «Сюмин»? - А я умирал, Пак Минхек? – все же нас связывало нечто большее, чем просто дружба, как с Джихеком. Пусть даже и только лишь с моей стороны. - Какой-то мужчина по телефону, когда услышал, кто мы, произнес такую фразу: «Ким Минсок для вас, ребята, умер еще два… нет, даже больше трех лет назад. Так что забудьте этого человека. Эго больше нет». Не объяснишь, что это значило? – поинтересовался черноволосый. Я даже рта открыть не успел. Честно, хотел ответить. Но кое-кто меня опередил. Кое-кто, от кого я этого совсем не ожидал. - А это значит, - ядовито произнес Чонин, - что тот Ким Минсок, которого вы знали, разбился на машине больше трех лет назад. Этот Минсок другой. Он Сюмин. Человек, переживший предательство. И я даже знаю, кого нужно винить в той злополучной аварии. Кидаю удивленный взгляд на своего брата. Это Чонин? Нет, не похоже. Откуда ледяной взгляд и презрительная улыбка? Откуда он знает мое прошлое? Куда делось безразличие в облике? Почему он так ярко выражает такие эмоции? А ведь ситуация касается меня… Когда он стал моим… братом?.. Но я не мог не заметить, что, похоже, растет замена Хичолю. Если брат захочет, то станет первым. Но как?! - Что за авария? – спросил тем временем Джихек. - Оу… Вы не знаете, - тонко улыбнулся Чонин. – Что ж, оставайтесь в священном неведении… - Нет. Пусть знают, - неожиданно для себя перебил я. – Совесть их все равно не тронет. - Знаем о чем? – не выдержал Минхек. - Вы обещали написать, когда устроитесь в Японии. Но не написали. А я устал ждать и разочаровываться в людях. Не справился с управлением автомобиля, попал в больницу. - Но… - растеряно произнес рыжеволосый. - Не надо! – поднял я руку. – Не хочу. Я до сих пор не простил. И… Иногда я жалею, что все вспомнил. Уж лучше бы вы остались в той части моего прошлого, которое стерлось. Прощайте. Я резко развернулся и пошел прочь. Прочь из моих кошмаров и воспоминаний. А сердце ощущало, как лопаются нити, связывающие меня с прошлым...