С Днем Рождения, Идиот

Примерно через полчаса Хината уже вышел на улицу и отцепил велосипед со стоянки. Они обсудили план, распределили обязанности, связались с Такедой-сенсеем и решили встретиться как обычно на утренней тренировке, чтобы закончить приготовления. Все обещало пройти идеально. Он ахнул, когда его омыл порыв прохладного ветра, хлопая его футболкой и нежно касаясь влажной, горячей кожи. Он сделал глубокий глоток свежего воздуха и выдохнул, забираясь на байк. Пахло озоном, а земля была влажной — видимо, пока они обсуждали дальнейшие планы по поводу дня рождения Кагеямы, успел пройти дождь. Где-то вдалеке раздались раскаты грома. Хината надеялся, что завтра погода будет получше. Звуки кручения педалей его немного успокоили. Они все предусмотрели — еду, место, время и подарок. Ох, Хината был так взволнован из-за этого! Ему жутко хотелось увидеть выражение лица Кагеямы, когда он получит свой подарок! Это было весьма многообещающе! Но и слегка не волноваться он тоже никак не мог. Что-то беспокоило его, терзая сознание и болезненно отдаваясь в груди. Его плохие предчувствия не имели привычки сбываться, но конкретно вот это просто разрывало его голову на кусочки и кололо острыми иголочками под кожей. Поэтому-то он и не ехал домой — когда почти все ушли, он попросил Киеко-сан дать ему адрес Кагеямы из файлов клуба. Она не заколебалась ни на мгновение, написала его на маленькой бумажке и без лишних вопросов передала ему, за что он был весьма благодарен. Он все еще был не уверен по поводу всей этой затеи поездки туда без приглашения, Кагеяма ведь мог его попросту и за порог выставить. И Хинате совсем этого не хотелось, но никакой покой ему не светил до тех пор, пока он сам во всем не убедится. Может, Кагеяма ему даже пояснит, почему ушел с тренировки раньше обычного. Закапал мелкий дождь, и холодные капли словно пронзали его кожу с каждым прикосновением. Хината морщился, но продолжал крутить педали. Дом Кагеямы был практически в противоположном направлении от его собственного, но не настолько далеко от школы. Так что после нескольких минут езды и различных неприятных раздумий он был очень рад спрятаться от набирающего обороты дождя под крышей. Он чихнул, чуть не уронив велосипед на землю. Ой. Хоть бы простуду не подхватил или что еще похуже. Хината припарковал велосипед и подбежал к двери. Он дважды сверил адрес. Когда он наконец занес руку, она замерла в воздухе на несколько секунд; он все еще очень сомневался, на что вообще решился, но раз уж он уже был на месте, было бы глупо уехать, даже не попытавшись. Он сделал глубокий вдох и постучал четыре раза. Хината не услышал ничего, кроме мягкого шепота дождя, но через несколько секунд дверь открылась, и в проеме стояла женщина. Она была весьма красивой и слегка напоминала ему Киеко — темными волосами и темно-синими глазами, но он тут же осознал, что это, должно быть, мама Кагеямы; они были очень похожи, но ее выражение лица было ласковее и приветливее. У них были одинаковые острые черты лица, и еще Хината заметил ее манеру чуть-чуть прищуриваться, прямо как Кагеяма, когда он злился, недоумевал или изучал кого-то. — Эм, привет, — сказала она, нарушив неловкую тишину. Наверное, Хината выглядел слишком озадаченным и неопрятным; влажные волосы липли к голове, а штаны немного запачкались от езды по лужам. — Кто ты такой? Хината, наконец, очнулся от своего ступора и неловко поклонился, пытаясь быть вежливым, но чуть не упал и умудрился зацепиться за дверной проем. Мать Кагеямы помогла ему встать. — Из-звините, — выговорил он, стуча зубами. — Извините з-за неожиданный визит. Я друг Кагеямы и… — то, как распахнулись ее глаза и удивленно изогнулись брови заставило его замолчать. Я сказал что-то не то? — Ты кто? — повторила она с явным ударением на последнем слове, абсолютно запутавшаяся и растерянная, судя по неверящему выражению ее лица. Хината нервно сглотнул. Похоже, мама Кагеямы ему не верила и… это было словно удар ниже пояса. Разве Кагеяма ей о нем не рассказал? Хоть что-нибудь? Вообще ничего? Или дело было в том, что он назвал себя его другом? — Я его друг, — упрямо повторил он. — Я хожу с ним в волейбольный клуб. Ее выражение лица потемнело, как небо перед грозой. У Хинаты уже слов не было. Это напоминало прогулку по минному полю: шаг влево, шаг вправо — мертв. И видя то, насколько Кагеяма похож на свою маму, он и свирепые взгляды, скорее всего, перенял от нее, и Хинате как-то совсем не хотелось их видеть. — Ох, — резко ахнула она. — Ох, погоди, а ты случайно не Хината? Хината Шое? Он облегченно вздохнул. Хината только было хотел открыть рот и подтвердить ее догадку, как его нос зачесался и он громко чихнул. — О боже, мне так жаль, заходи скорее! — поторопила его она и буквально протолкнула внутрь. Хината оказался в коридоре, бормоча «спасибо» и потирая лицо. После холода дождя и ледяных ветряных иголочек внутри было приятно тепло. К тому же, свет был не очень ярким. Осмотреться не успел, потому что мать Кагеямы взяла его за руку и провела на кухню, по дороге хватая полотенце из ванной. — Держи, — бросила она, даже не оглядываясь, и он рефлекторно поймал его. На охлажденной коже оно было мягким и успокаивающим. Он и волосы немного вытер, а потом убрал полотенце в сторону и поблагодарил женщину. — На здоровье, — сказала она, жестом подзывая его к столу, где его уже ждала чашка горячего чая. От вида пара над кружкой ему захотелось обхватить ее ладонями и согреть пальцы. — Давай же, иди сюда, — сказала она ему, указывая на стул напротив. Хината колебался. — Я очень благодарен за ваше гостеприимство, Кагеяма-сан, но я, наверное, не смогу остаться надолго… — снаружи за окном уже темнело. — Не волнуйся, я много времени не отниму, — ласково ответила она и улыбнулась. Может, Кагеяма и был похож на нее, но характеры у них были абсолютно разные. — Ты весь дрожишь. Выпей чашку чая, а то последуешь по стопам твоего друга, который теперь лежит с жаром в постели. Что-то сломалось в груди Хинаты. — Он заболел? — спросил он, и был искренне удивлен тоном своего голоса. С такой же интонацией он мог спросить, сколько людей умерло после Апокалипсиса. Мама Кагеямы это, похоже, тоже заметила, выражение ее лица смягчилось, все еще выражая… сильное удивление? Он никак не мог понять. С чего ей так поражаться этому? — Да, более чем, — согласилась она, а он дошел до стола, забрался на стул и взял чашку в руки. С его губ сорвался слабый вздох облегчения — фарфор был довольно горячим и восстанавливал кровоснабжение в его пальцах. — Он едва сюда добрался, думала, выкашляет себя наизнанку. Он уже был болен какое-то время, и я просила его не ходить в школу, я говорила ему, но он слишком зациклен на тренировках. Что ж, теперь я его неделю дома точно продержу, это как минимум, — в ее голосе скользило раздражение и грусть, но в то же время… немного хитрости. А Хината думал, что только Кагеяма был странным в своей семье. — Сильно? — спросил он, уже забывая о том, что и попить чаю было бы неплохо. — Думаю, сегодня ночью пройдет самая худшая стадия. Это лишь простуда, ничего серьезного, но он слишком долго переносил ее на ногах. А я была слишком занята на работе, чтобы попросту запереть его дома и никуда не выпускать, — она явно винила себя за произошедшее, и Хината не мог ее не пожалеть. Эта женщина растила Кагеяму и жила с ним годами, она автоматически зарабатывала звание героя. — Он иногда бывает очень упрямым, — усмехнулся он уголками губ, и она глазами указала ему на чашку, напоминая пить. Чай был сладкий, по вкусу — из диких ягод с медом. Хината немного расслабился. Горячая жидкость наполняла его тело, обеспечивая его теплом и покоем. Его мысли слегка смешались. — О да, — кивнула она. — Поверь, уж мне ли не знать. Его отец сейчас в командировке, и управляться с ним одной иногда бывает пыткой, — она прервалась на неловкую паузу, и Хината задумался, а почему она вообще ему это говорила. — Но он не всегда был таким. Ох. А вот и та самая тема. — Средняя школа? — спросил он, поднимая голову и встречаясь с ней взглядом. Ее глаза были полны боли. — Он тебе об этом рассказывал? — спросила мама Кагеямы, внимательно рассматривая его. Это не особенно помогало ему вести себя более открыто, но за их беседой слова будто сами выпрыгивали у него изо рта. — Нет, — покачал головой он. — Но основы все знают. Прозвище. Последний матч… — женщина поморщилась, словно пережевывала лимон. Чай на языке Хинаты потерял вкус. — Никогда он никому не рассказывает, — вздохнула она. — А жаль. Те три года… полагаю, они были самыми тяжелыми, — Хината молчал, мысленно упрашивая ее продолжать. — Наверное, не стоит мне говорить о нем за его спиной, но о тебе он мне говорил, — их глаза снова встретились, и Хината увидел искреннее любопытство, блестящее в синих радужках. — И Даичи тоже. Я и не смела надеяться, что он найдет такого хорошего товарища и друга в старшей школе, — она мило улыбнулась, и щеки у Хинаты запылали. Вот что конкретно Кагеяма рассказал о нем своей матери? — Он может быть той еще занозой в заднице, если захочет, — выпалил он, тут же замолкая. — Извините. В смысле… да, у него сложный характер, но… я просто… мне все равно, покуда он будет играть со мной и пасовать мне, — он поднял голову, и слова стали выпрыгивать прямо с его языка, не проходя вообще никакого первичного досмотра мозгом. — Остальное приложится. Да и не такой уж он плохой, знаете — он невероятный игрок, я как бы равняюсь на него, и его пасы просто потрясные и нечеловеческие, и… — его прервал мягких смех, доносящийся с губ женщины. Она выглядела удивленной и довольной, ее даже сложно было представить мамой вечно угрюмого Кагеямы. Хината уставился на нее, чувствуя, как защипало от жара щеки. Ему явно следовало получше следить за языком. — Я… простите, это было как-то слишком… — Нет-нет, все нормально! — заверила она его. — Ты просто такой очаровательный, Хината-кун, — она снова улыбнулась. — Я очень рада, что рядом с моим сыном такой хороший юноша. О большем я и просить не могла. От этого Хината почувствовал гордость и… смущение. Он не знал, что и сказать, но она его спасла. — Так зачем ты пришел? — удивилась она. — Ты не знал, что он заболел, да и он тебя не приглашал, насколько я в курсе. Хината точно не собирался говорить ей, что у него было плохое предчувствие, и он примчался сюда, опираясь на него; он и сам-то не хотел этого признавать. Он просто хотел убедиться, что Кагеяма сможет завтра отпраздновать собственный день рождения, ну и спросить, почему он так рано ушел, вот и все. А теперь на него словно пыльным мешком свалилось осознание того, что все приготовления были практически впустую, ведь Кагеяма явно не мог завтра участвовать ни в какой вечеринке. А ведь они только все организовали. Это казалось настолько несправедливым. Его кулаки сжались, и мать Кагеямы это заметила. — Что такое? — ласково спросила она. Он набрался храбрости, помолчав несколько секунд и пытаясь контролировать свой голос. — З-завтра его день рождения, и мы хотели отпраздновать его всей командой, все распланировали и приготовили, но… — горло предало его, издавая какие-то подавленные хлюпающие звуки. В глазах женщины загорелись огоньки. — Откуда вы узнали о его дне рождения? — шокировано спросила она. — Э-э, наша менеджер нашла дату в досье клуба. — И вы хотели отпраздновать его? Вместе? Всей командой? — она словно спрашивала его, а не собирались ли они все вместе полететь в космос. — Ну, да, — ответил Хината. — Почему нет? Разве он не праздновал свои дни рождения с друзьями и товарищами в средн… — понимание постигло его прежде, чем он успел задать вопрос. Каким же он был идиотом! Поэтому мама Кагеямы на все это так и реагировала. У Кагеямы в средней школе не было ни друзей, ни товарищей; ему не с кем было праздновать свой день рождения, кроме как с родителями. Члены команды мирились с ним только на площадке, и то не всегда. Они называли его Королем, но единственным, чем он владел, была та идиотская корона, возложенная на его голову другими. Хината считал это крутым прозвищем, потом он узнал о нескольких его минусах, но только теперь он осознал весь его смысл. Корона не только отталкивала от всех и выделяла его на площадке, но и изолировала его в реальной жизни. Поэтому его мама так и удивилась, когда он назвал себя его другом, даже не задумавшись об этом. Для нее это, должно быть, было нечто очень важное. И поэтому иногда Кагеяма был таким… Кагеямой в плохом смысле этого слова. Поэтому он и хотел быть способным играть в одиночку, не полагаясь ни на кого и ни с кем не срабатываясь. Он боялся, что и в старшей школе все повторится снова. Он боялся, что возложит надежды на людей, а они вновь испепелят все его ожидания. Но Хината не думал, что Кагеяма считал себя одаренным. Может, он был заносчивым, но не настолько гордым. Он всего лишь… Прыгайте выше! Двигайтесь быстрее! Успевайте за моими пасами, если хотите победить! …думал, что другие старались недостаточно. Хината настолько погрузился в свои раздумья, что даже не заметил, как его рука расслабилась и выронила чашку ему на ноги. — Аргх! — тихо вскрикнул он, и мать Кагеямы немедленно забрала у него кружку, сполоснула другое полотенце в холодной воде и дала ему. Хината прижал его к обожженной коже на коленях и голенях, куда пролился чай, но ничего страшного там не было, потому что жидкость уже успела остыть. — Ты в порядке? — спросила женщина с искренней заботой в голосе, и Хината кивнул. — Мне жаль, — сказал он. — Все хорошо, ты ведь ее даже не разбил, — пожала плечами она. — Нет. Я про… про Кагеяму. Мне жаль. Я не знал. Какое-то время она молчала, подойдя к нему и придерживая полотенце на его ноге. — Я просто рада, что Карасуно другие. Я рада, что ты другой, — она забрала полотенце, мягко подула на покрасневшую кожу и встала. — Он тоже может измениться рядом с тобой. Ты хорошо на него влияешь, это уже видно. Просто… — казалось, она тоже набиралась на что-то храбрости. Она села перед ним и взяла его ладони в свои. — Не оставляй его, пожалуйста. Знаю, с ним иногда бывает трудно, но с тобой ему лучше. Я желаю ему лишь счастья, и он может прятать это так долго и так усердно, как хочет, но я знаю, что он счастлив, когда играет в волейбол, и даже еще счастливее, когда он играет в волейбол с тобой, — ее хватка слегка усилилась. — Он не сильно много мне о тебе рассказал, Хината, но для матери это все очевидно. Я узнаю заботливого человека, когда я его вижу, — она посмотрела ему прямо в глаза, и все его тело словно онемело. С одной стороны, ее взгляд был мягкий, нежный, не давящий, но с другой… решительный и упрямый, прямо как у Кагеямы. — Ведь ты заботишься о нем, не так ли? Он просто не мог ей соврать. В ее глазах было столько надежды, что она могла утопить его в ней. Да и она не выглядела человеком, который предал бы его доверие. Она действительно желала Кагеяме счастья. Как и Хината. — Д-да, — пробормотал он, едва заметно кивая и чувствуя, словно его щеки горели. Она удовлетворенно улыбнулась и отстранилась. Хината выдохнул, и тут его взгляд упал на окно. — Уже так поздно! — он спрыгнул со стула, выискивая телефон. — Мне надо ехать домой и еще предупредить остальных… — его ладонь, наконец, коснулась гладкой поверхности экрана, и тут мама Кагеямы сказала: — Знаешь, а вы ведь могли прийти сюда, — Хината чуть мобильник на пол не выронил. — Могли бы? — с сомнением в голосе спросил он. — Конечно, о вечеринке можете даже и не мечтать, — строго сказала она, — но вы могли бы поздравить его, я не против. На самом деле, думаю, если бы у вас получилось, было бы просто замечательно, — она улыбнулась самой милой и искренней улыбкой, и Хината радостно ахнул. — Правда?! — Правда, — кивнула она, внезапно нахмурившись. — Хотя, пожалуй, это не лучшая моя идея, ведь простуда, все-таки, заразна, и… — Нет-нет-нет, все в порядке! — запротестовал Хината, опять выуживая телефон из кармана. Заболеть из-за Кагеямы было последним, о чем он волновался, и он был уверен, что его товарищи на это согласятся. Надолго они все равно не смогут остаться. — Я позвоню им! — казалось, что какие-то колесики в его груди снова задвигались. Они все еще могли как-никак отпраздновать! И отдать Кагеяме подарок! И может, даже помочь ему выздороветь! — Тише, пожалуйста, не шуми так, — попросила мама Кагеямы, прижимая указательный палец к губам. Хината кивнул, светясь энтузиазмом, прикрывая рот ладонью и набирая Даичи. Он объяснил ему ситуацию, получил его одобрение после нескольких минут убеждений, потому что Даичи боялся приводить Танаку с Нишиноей и беспокоить Кагеяму, и попросил его предупредить всех остальных. — Да! — объявил он, вешая трубку. — Мы придем завтра вечером! — Здорово! — обрадовалась мама Кагеямы. — Спасибо, что организовал все это, Хината. — Э-эм, спасибо, что разрешили нам прийти! — он широко улыбнулся и быстро поклонился, смеша женщину. Их прервал громкий раскат грома, за которым последовала вспышка молнии, прорезавшейся сквозь черный ночной воздух. Точно. Ему же еще домой ехать. — П-простите, мне уже правда пора… — Что это ты такое говоришь? — спросила она. — Уже так поздно, а снаружи еще и гроза. Ты можешь поспать здесь. О-о. — Я не хочу причинять вам неудобства… — Не причинишь ты мне никаких неудобств! — убедила его она. — У нас есть запасной футон в комнате рядом с той, где Тобио, я его для тебя расстелю. Кроме того, у вас двоих ведь уже была совместная ночевка, так что ничего такого тут нет, верно? Хината вздрогнул и напрягся, чувствуя, словно все его мышцы окаменели. Он и забыл, что Кагеяма звонил своей маме, когда останавливался у него, и называл Хинату своим другом, но слышать это от нее… было как-то странно. Наверное, на его лице отражались довольно смешанные чувства, потому что мама Кагеямы пыталась подавить улыбку. И все же, потенциальная поездка домой в грозу или же ночевка в доме Кагеямы… Он даже не знал, какой вариант был опаснее. Он не хотел отказываться, но изначально оставаться тут не планировал. — Я… я не знаю… — Просто позвони своим родителям! — сказала она ему, исчезая за углом, очевидно, собираясь разложить для него футон. Что ж. По крайней мере, ему не придется ехать на велосипеде в грозу и, возможно, умереть из-за этого. Но ему явно придется уехать пораньше на следующее утро, до того, как Кагеяма проснется. Ему не надо было предупреждать своих родителей, потому что они уехали к тете на несколько дней. Их дом был пуст. Когда он об этом поразмыслил, то представить не мог поездку под тяжелым ливнем с громом и молниями минут на сорок, а потом сон в опустошенном доме. Он попросту встанет раньше Кагеямы, вот и все. Хината нервно сгибал и разгибал пальцы ног, ожидая возвращения матери Кагеямы, и использовал это время, чтобы получше оценить интерьер и атмосферу места. Тут было уютно, но более аккуратно и продуманно, чем у него дома. В принципе, чего и требовалось ожидать. Каждая вещь была на своем месте, везде было убрано и чисто. Он задумался, а какой была комната Кагеямы. — Готово! — объявила мама Кагеямы, входя на кухню. — Комната наверху, вторая дверь справа. Ванная будет слева, я оставила там запасное полотенце и зубную щетку. Я еще выбрала кое-что из его одежды — ну, в этом ты точно спать не будешь — думаю, тебе должно подойти. Самое маленькое, что я нашла, — мягко усмехнулась она. — Тебе нужно что-нибудь еще? Хината просто стоял там, абсолютно ошеломленный происходящим. Мама Кагеямы так заботилась о нем, что это было просто невообразимо; и вот он уже собирался подняться и переночевать дома у Кагеямы, практически в соседней с ним комнате. — Н-нет, спасибо большое! — он снова поклонился. — И, э-э, пожалуйста, разбудите меня завтра пораньше, я не хочу сильно его удивить, — да Хината попросту умрет со стыда, если Кагеяма узнает. — Конечно! Спокойной ночи! — помахала она ему. — Спокойной ночи! — и Хината направился в комнату.