***
— А-а-пчхи! Пока громоподобное эхо разносилось по коридору, Аллен успел уже десяток раз пожалеть о том, что вовремя не догадался зажать нос. Поморщившись и сильнее закутавшись в одеяло, он продолжил свой путь вверх по лестнице, которой, казалось, не было ни конца, ни края. Мысль забраться на крышу Черного Ордена пришла к нему не спонтанно – она манила вот уже целую неделю. Крыша оставалась единственным местом, куда Аллен еще не заглядывал во время своих причудливых ночных прогулок. К тому же где еще можно было увидеть такое количество никем не тронутого снега? Накинув одеяло – плащ из уважения к своему назначению остался в комнате – он вот уже как час бесшумно шагал, подымаясь все выше и выше, пока у него не зачесался нос. Перебудил наверняка пол Ордена и то, потому что вторая половина на миссиях. До цели оставалась всего какая-то пара сотен ступенек. Стояла тихая безлунная ночь. Снег, как и ожидалось, лежал ровным слоем и мягко мерцал при свете звезд. Крыша напоминала сказочный сон или великолепно оформленную сцену для очаровательного и чувственного спектакля о глубоком и вечном одиночестве, но никак не реальность. Там, где кончалась башня, начинался мрак. Этакий край света. Аллен поежился – стоять на одном месте было откровенно холодно. Он двинулся к краю крыши. Идти было нелегко - снега навалило едва ли не выше колена. Оставляя за собой цепочку из глубоких следов, Аллен с неосознанным страхом, словно собирался нырнуть в темную воду, подошел к снежной границе и заглянул вниз. Оказалось, никакого мрака там не было – света звезд хватало, чтобы прочертить линии дорог, рек, обозначить озера и заполнить все легким застенчивым белым мерцанием. Это знание неожиданно согрело его. Здесь было спокойно. Такой маленький кусочек мира, который прямо сейчас принадлежал только ему, Аллену Уолкеру. Место, где даже тишина звучала умиротворяюще. Но мир не был бы так хорош, если бы не был так жесток. Или непостоянен. Резкий порыв ветра заставил Аллена попрощаться с одеялом. Собственная защита от холода собиралась утащить его за собой, но жизнь Аллену оказалась дороже. Он растеряно наблюдал, как светлое пятно унеслось куда-то вниз, в сторону леса. Аллен мгновенно замерз. Понуро соображая, что одеяло-то у него единственное и спать сегодня будет очень холодно, он невесело поплелся к лестнице. Холодно, холодно, холодно… Аллен бесшумно пробирался к себе, постукивая зубами. За время тяжелого и изнурительно мерзлого похода вниз он успел проклясть две трети всех пострадавших от его руки Акума и, кажется, ни разу не повторился. Удивительный рекорд. Аллен был зол и, в основном, конечно, на себя. А на кого еще злиться за глупость и беспечность? Он давно уже не ребенок, чтобы позволять себе такое. С ночными прогулками необходимо заканчивать. Если бессоннице необходимо было свести его с ума, то она этого добилась. Даже больше, чем согреться, Аллену сейчас хотелось просто выпустить пар, надрав кому-нибудь, простите за выражение, задницу. Когда в лицо ему внезапно практически уперся кончик лезвия Мугена, тот подумал о редких подарках судьбы. Например, о том, что некий безмозглый мечник явился с миссии глубокой ночью, и что он явно не узнал Аллена в темном коридоре, и это только подтверждает предыдущее определение. Хоть какой-то, но повод. Хоть какая-то, но зад… Правда, будить остальных не хотелось. Аллен нахмурился. — Кто ты, черт возьми! Назовись! Канда звучал грозно и весьма напряженно. Другого Аллен и не ждал. Впрочем, здесь и сейчас можно было не церемониться. — Неужели Акума сожрали твои глаза, тупоголовый? Канда на мгновение опешил. От услышанного голосом самого доброжелательного экзорциста Ордена у него, похоже, встали на затылке волосы. — Ты!.. Недомерок! Жить расхотелось?! – с неприлично сильным негодованием в голосе рявкнул он. Аллен хмыкнул и склонил голову к плечу – прямо сейчас злить Канду доставляло ему непомерное удовольствие. — А силенок-то хватит? Разглядев в темноте дьявольски кривую усмешку на лице мальчишки, Канда поймал себя на желании попятиться назад. — Проспись, мелкий, — прошипел он, убирая Муген в ножны, намереваясь покинуть поле несостоявшегося боя. Присутствие здравого смысла в его голове иногда давало о себе знать. Канда стремительно шагнул вперед, обходя Аллена стороной, но тот неожиданно развернулся и схватил его за запястье. Не слишком вдаваясь в подробности собственных мотивов, Аллен тем временем пытался решить для себя, что на самом деле намеревался сделать, останавливая этого недалекого. Хотел оправдаться? Или, может, нагрубить еще больше и уж наверняка ввязаться в драку? Канда покосился на его руку. — Ты холодный как труп, - неожиданно произнес он. — Ключевое слово «как», да? Решение пришло само - Аллен проворно запустил руку в рукав Канды. Там оказалось покалывающе тепло. Промедлив какое-то мгновение, Канда отдернул руку и, развернувшись всем корпусом, ударил Аллена в лицо. Тот неуклюже увернулся и, отшатнувшись, впечатался спиной в стену – на рефлексах сказывалась бессонница. Подавив желание повторно уже собственными руками впечатать мальчишку в стену, Канда круто развернулся и пошел прочь. Аллен шумно сполз на пол. Сон накатился на него еще в тот момент, когда он пригрелся, ощущая теплую кожу чужой руки. Удивительно, что он еще смог увернуться от удара в таком состоянии, ведь для поддержания Чистой Силы паразитического типа нужна была не только еда в невообразимых количествах, но и здоровый длительный сон, недостаток которого Аллен испытывал вот уже неделю. Похоже, организм решил отключиться прямо здесь - в таком холоде бороться со сном уже не представлялось возможным. Будет нелишним добавить, что, сворачивая за поворот, Канда мельком бросил взгляд на мальчишку. Остановившись и потоптавшись на месте, взвешивая все «за» и «против» в порыве придушить недомерка, пока тот спал, он все же решил вернуться и, убедившись в том, что Аллен был жив, схватил его за ворот и потащил по полу в сторону его комнаты.***
Спустившись на завтрак пораньше, Лави заказал несколько затейливых блюд и, напевая себе что-то под нос, уселся на свое излюбленное место – крайнее в предпоследнем ряду. С него было прекрасно видно всех, кто заходит и выходит из столовой, а еще отлично просматривались восемьдесят процентов всех столов. Лави сонно разлегся на столе, лениво наблюдая за входом. Представление должно было вот-вот начаться. Мало-помалу в столовую начали подтягиваться второстепенные персонажи, то есть, вся масса обитателей Черного Ордена. Хотя они были вовсе не какой-нибудь массовкой. Скорее даже наоборот, каждый из них был важным участником представления. Вспоминая старые времена, когда существа по имени Аллен Уолкер еще и в помине не было в Ордене, Лави мог только усмехнуться, отмечая, что уже тогда любил устраиваться вот так и глазеть на подобного рода сцены. Только тогда они были на порядок скучнее. Интересно, Канда до сих пор ничего не замечает или только притворяется, стараясь не обращать внимания на восхищенные или наоборот, ненавидящие взгляды? Когда-то давно весь Черный Орден поделился на тех, кто боготворил его, и тех, кто его люто ненавидел. Те немногие, кому было откровенно без разницы, заносились в красную книгу. Да, Лави собственноручно записывал. Для истории. Тогда подобные «представления» происходили почти каждый день – уже одного появления Канды в столовой было достаточно, чтобы большинство присутствующих без скидки на пол и возраст начали бросать на него многозначительные взгляды. Более выдающиеся события обычно происходили к концу трапезы – кто-нибудь из присутствующих, подходя к Канде, обращался к нему с каким-нибудь делом. Поступали самые разнообразные вопросы и предложения. Те, что никоем образом не задевали честь мечника, были банально проигнорированы. Остальные же получали вполне определенный ответ – сначала грубое предупреждение, а потом для особо настырных рукоятью Мугена по зубам. Внутренне Лави всегда одновременно восторженно хлопал в ладоши и жалел всех этих бедняг. И Канду. Ведь тот выглядел весьма экзотично для Европы. А будучи экзорцистом, ему с этим крестом жить до самой смерти. Пришлось бы. Но на небосклоне зажглась новая звезда. Здесь, в ордене, таких людей еще никогда не видели. Как можно одновременно быть таким взрослым, печальным, отчаянно милым и при этом разбрасывать Акума направо и налево? Мир снова треснул – уставшие от зимнего холода глаз Канды, люди потянулись к хрупкому, но стойкому теплу улыбки Аллена. Он никогда ни от кого не отворачивался, но вместе с тем давал понять, что, пытаясь подойти слишком близко, люди сделают ему больно. Так Аллен, возможно сам того не осознавая, удерживал их на расстоянии — глядя на него, меньше всего хотелось омрачать и без того трудную долю юноши. Что касается самого Канды, то тот, наверное, с самого начала подсознательно ощутил в Аллене равного. И ему это не понравилось. Лави было сложно сказать, почему – не то чтобы по их перепалкам многого не скажешь, скорее, наоборот – в голову взбредет немало странных мыслей, причем одна бредовее другой. Шло время, но не один из «главных персонажей» не появлялся. Лави уже какое-то время недовольно копался в тарелке, гоняя по ней свежий горошек. Его охватило смутное беспокойство, ведь Канда вроде бы как вернулся с миссии еще вчера. А Аллен обычно никогда не опаздывал на завтрак. Вот уже и Линали грациозно плыла к нему со своим завтраком, оглядываясь в поисках хотя бы Канды - если бы Аллен был здесь, то находился бы в компании Лави. А тот же понятия не имел, где носит этих самых «закадычных» друзей.***
Канда уже почти проснулся. Вот еще чуть-чуть, и он проснется полностью, с готовностью встанет и примет вызов нового дня. Но пока еще не хотелось. Ведь когда ты один, можно позволить себе немного расслабиться. Как раз это ему и не удалось. Неожиданно сильно насторожил запах. Запах не его комнаты. Канда открыл глаза… …и несоизмеримо долго разглядывал седой затылок. Мозг усиленно анализировал последние воспоминания. Вот он тащил недомерка в его комнату… Вот положил его на кровать и, в стремлении довести дело до логического конца, стащил с него туфли… Потом понял, что нехорошо вот так все оставлять и перерыл комнату в поисках одеяла. Не нашел. Крепко ругнулся. Затем ругнулся еще раз от пришедшей в голову идеи. И пошел за собственным одеялом, мысленно списав свои последующие намерения на недостаток сна и усталость. В итоге, поделив одно одеяло на двоих, Канда спал вместе с Алленом. В одной постели. Следующих четырех секунд хватило, чтобы он вскочил с кровати, схватил Муген, натянул плащ на одну руку, подцепил ею обувь и, едва не защемив дверью распущенные волосы, выскочил в коридор босиком. Канда прислушался. За дверью недомерок что-то сонно мяукнул. Потом затих. Его молитвы были услышаны. Как позже оказалось, в первый и последний раз.