Я не хочу быть больше одиноким

На утро, как и было обещано этим странным немцем, за мной приехал тот же самый фаэтон. Скромно позавтракав и заставив вчерашнего очкарика, которого, как выяснилось, звали Эдвард, томиться в прихожей, я таки собрался, и мы двинулись к месту моей новой работы. Дверь мне открыл дворецкий в не менее парадном виде, чем само здание и его убранство внутри. Тот был довольно молод, низенького роста и с пшеничным каре по плечи. Смотрел он так строго, что, казалось, он помимо дворецкого работает еще и сторожевым псом. Он все так же хмуро поклонился мне, когда мы с Эдвардом заходили внутрь, и прошел вслед за нами. - Хозяин сейчас завтракает, не желаете присоединиться к нему? - Я желаю выяснить с чего вдруг у него такое ко мне отношение, и не спятил ли он часом, - фыркнул я, презрительно глядя на дворецкого сверху вниз. Тот, неожиданно для меня, дернулся как от удара, а лицо его исказил гнев. Он резко выпрямился, подступая ко мне. - Невежда! Да как вы смеете говорить так о человеке, который великодушно решил вам помочь! - налетел он на меня, как маленький взбесившийся воробей. Я уперся ладонью ему в макушку, отрывая его маленькие резвые пальцы от ворота своей рубашки. - Никто его о милости не просил! Великий Я бы справился и без чужой помощи! Эдвард нервно дергался по близости, не зная, с какой стороны к нам подойти, и растеряно что-то лепетал. - Что здесь происходит? - прогромыхало откуда-то сверху. Мы с дворецким замерли, дружно подняв взгляд на подошедшего Мюллера. Тот с недовольством смотрел на устроенную нами потасовку и быстро спускался по винтовой резной лестнице к нам вниз. - Быстро отцепились друг от друга! Я оскалился на приказный тон немца, тем временем как мелкий отцепился от меня и теперь стоял в почтительном поклоне, умудряясь при этом еще более возмущенно сверлить меня краем глаза. - Хозяин, я всего лишь отстаивал вашу честь и честь этого дома. Людвиг нахмурился, кинув быстрый взгляд на меня. Я почувствовал некоторое смятение, до селе мне неведомое. Но разобраться в своих чувствах не успел, так как подошедший хозяин апартаментов, положив руку мне на плечо, легко повернул меня и дворецкого лицом друг к другу. - Я не знаю, что тут произошло, но, думаю, будет уместным, если вы извинитесь за недостойное поведение друг перед другом. Я возмущенно фыркнул. Вот еще! Буду я извиняться перед какой-то шмакодявкой! Очевидно, что дворецкий также не собирался этого делать. Его лицо выражало не меньшую степень возмущения. Мюллер резко встряхнул нас обоих и прогромыхал: - Я не собираюсь терпеть подобного в своем доме! Это приказ! Мы с мелким вздрогнули от неожиданности и крепко вцепились друг в друга рукопожатием, пытаясь сломать оппоненту кости. - А теперь извинитесь! - он крепко ухватил нас обоих за затылки и придвинул лбами друг к другу. - Из...вини... - сквозь зубы прошипел дворецкий. - И тебя туда же. - Гилберт! - Извиняюсь! - выдал я, когда немец сильнее придвинул нас лбами. Давление исчезло, и мы, в ту же секунду, отпрянули друг от друга, отплевываясь и вытирая руки. Мою ненависть к этому мелкому можно было сравнить только с его ненавистью ко мне же. Мюллер тяжело вздохнул и потер переносицу. - Хорошо, на первых порах достаточно. Ваш, вернись к своим обязанностям, а ты, Гилберт, иди за мной, - он отточенным армейским движением развернулся на носках и пошел к лестнице. Мне ничего не оставалось, как пойти вслед за ним, бросив последний яростный взгляд на мелкого дворецкого, уходящего куда-то вглубь дома вместе с Эдвардом. - Послушай, я все еще не понимаю что за чертову милость ты мне...- начал я, но бросив быстрый взгляд на Мюллера, во время заткнулся. Людвиг укоризненно покачал головой и тяжело вздохнул, в излюбленном жесте прикладывая ладонь к лицу. - Гилберт, объясни, почему ты как баран упираешься во что-то и просто не можешь сдать назад, а? Я насупился и скрестил руки на груди. - Я тебе уже пятнадцать минут пытаюсь объяснить, в чем состоит твоя работа, а ты витаешь где-то в облаках, выныривая только для того, чтобы задать мне один и тот же вопрос, - Людвиг закатил глаза к потолку и страдающе вздохнул. – Ну, хорошо, если это поможет нам хоть как-то продвинуться в деле... Я навострил уши. - Перед этим скажи, ты, прям так сильно, не хочешь работать у меня? - он внимательно посмотрел мне в лицо. Я нахмурился. - Нет. В принципе меня все устраивает. - Ну и зачем тебе тогда нужны какие-то объяснения: зачем, да почему? - Ну не пойму я! Разве бывает так в жизни?! Только девять дней назад меня выгнали за дебош и пьянство, к тому же меня только недавно выдернули из лап смерти, я - раздолбай каких поискать, но ты все равно хочешь меня здесь?! Людвиг тяжко-тяжко вздохнул. - Да, мне как раз не хватало одного раздолбая для полной коллекции. Ты, кстати, самый необычный экземпляр, - с сарказмом, то ли иронией выдавил Мюллер. Я сосредоточенно задумался. Так задумался, что пропустил мимо ушей все, что мне после этого пытался сказать Людвиг. И тут до меня дошло! Я ударил кулаком по ладони. - Точно! Я, наконец, понял, что тобой движет, - я снисходительно посмотрел на Людвига, который недоуменно выпучился в ответ. - Разумеется, ты преклонился перед моей крутизной, которая прет из меня даже во времена Великих Депрессий имени Великого Меня, и решил, что без меня твои дела никогда не пойдут в гору, поэтому пригласил меня, но, поскольку ты очень стеснительный и сдержанный, ты не мог позволить себе высказать свое восхищение Великим Мной, поэтому никак не хотел отвечать на мой вопрос. Да, я тебя понял, брат. Не заморачивайся, я такой, да. Но, впредь, можешь не стесняться и напрямую говорить то, что думаешь обо мне, - я довольно боднул его кулаком по плечу. Людвиг молча принял позу "рука-лицо". - Пожалуй, последним советом я как-нибудь воспользуюсь... Работа в целом была бумажная - примерно такой же я занимался на прошлой работе: проверять отчеты, сверять их, конспектировать доклады, выбирая главное, и пересказывая это Людвигу. Иногда - сопровождать его на встречах с представителями из других стран. Я чуть знал английский, неплохо владел испанским и французским, кое-что знал из итальянского. В принципе, не густо, но Людвигу, казалось, было все равно. Неделю спустя предложения поработать я встретился в пабе с Холлом. Правда этот говнистый голландец молчал даже после десятой пинты и смотрел на меня хмуро, но уже не так укоризненно как раньше. От него я так и не добился ни слова о его знакомстве с Людвигом. Но я и без этого знания сильно не страдал. -------------------------- Правда открылась внезапно. Спустя полгода, которые я, благодаря Людвигу, провел, почти не вспоминая о своем внезапном приключении наркомана, белоснежном коридоре и русском, который так отчаянно не хотел идти из головы, занятый самыми разнообразными поручениями, участвуя во всяких мероприятиях, устраиваемых неугомонным в своей работе немцем. Это была очередная пятница. Мы неплохо посидели с Эдом, Торисом и Райвисом в пабе, попивая хорошее немецкое пиво и подтрунивая друг над другом, после чего по-братски попрощались и двинулись по домам. Уже на пороге своего дома я понял, что потерял ключи. Чертыхнувшись и пнув ни в чем (почти) неповинную дверь, я вздохнул и двинулся к Людвигу, чтоб выспаться у того где-нибудь в гостиной и решить что-то с дверью уже днем на свежую голову. Когда я доплелся до его дома, я даже удивился, не увидев этого мелкого шпингалета, которого ненавидел всеми швабрами своей души, но тут вспомнил, что вообще-то пятница. Почесав тыковку, я уже хотел достать ключи, которые дал мне Людвиг, чтоб я мог беспрепятственно заходить к нему за бумагами, как вспомнил, что они остались дома... в тумбочке... рядом с виски. Ать, черт побери!.. Я постучал тяжелым подвесным молоточком по двери. Никто не отозвался на мой зов. Я забарабанил отчаянней. Ничего. Попробовал позвать Людвига, но эффекта никакого. - Куда он свалил, когда так нужен? - посетовал я, плавно сползая по дубовой двери спиной. Боже, как же хотелось спать. Я прикрыл глаза, подумав: "Подожду его здесь". Через несколько мгновений я очнулся, услышав шелест гравия под колесами автомобиля. Чуть приподнял голову и увидел, как Людвиг выходит из чьего-то авто, говорит рядом сидящему парню что-то, на что тот улыбается в ответ. Тогда Людвиг склоняется над собеседником и целует его в губы. Тот обнимает его за шею и притягивает к себе. Ах, ты ж еп... Я б, наверное, отреагировал более бурно, но я был пьян и хотел спать... Желательно в кровати. Поэтому я недолго думая окрикнул Людвига, для пущего эффекта решив помахать еще и затекшей конечностью, чтобы он меня точно увидел. Людвиг, как ошпаренный, отскочил от парня, выпучившись на меня, что-то, заикаясь, пробормотал ему, кидаясь ко мне и на ходу махая, чтобы тот ехал. Машина завелась, и гравий снова зашуршал под ее колесами. - Гилберт! Что случилось?! С тобой все в порядке?! - он обеспокоенно подскочил ко мне, бухаясь на колени и ощупывая меня на предмет увечий. - Да все норм...док. Я просто...вот... Великий ключи забыл от дома, да... Неожиданно так. Это заговор моей д-ве-вери, точно тебе говорю! Брат, она изменяет мне! - я скуксился и наморщил нос для убедительности. Людвиг резко побледнел, сжал губы в тонкую полоску и тяжело выдохнул. - Ты... Ты злишься на меня? - я опустил глаза, чувствуя себя пристыженным под его взглядом. Он промолчал, после чего рывком поднялся на ноги, склоняясь и подхватывая меня под коленями и за спину. Я очумело замахал руками в воздухе. - Ты что!.. Ох е мае, - от резкого подъема у меня закружилась голова, тем временем Людвиг, уже открыв дверь, стремительно ворвался в дом. От винтовой лестницы моя и так пострадавшая головешка заныла тупой болью, меня затошнило, и, я мог поклясться, это дико отразилось на моем лице, так как Людвиг резко затормозил и поставил меня, слава богу, уже на втором этаже. Я закачался, но он ухватил меня за плечи, удерживая в вертикальном положении и потащил меня к правому крылу. Я, заваливаясь на Людвига, прикрыл глаза и доверился сильным и теплым рукам, ведущим меня. Меня все еще подташнивало, но мне уже было хорошо. В голове было блаженно пусто. Я широко зевнул - дремота брала свое. В это время меня впихнули в открывшуюся дверь, и, через несколько шагов, я упал на кровать. Блаженство, - подумал я, утопая в подушках и одеялах тяжелой дубовой кровати с бардовым бархатным навесом. Приоткрыв глаза, я помутненным взором пробежался по обстановке и остановился на Людвиге, сбрасывающим пиджак и срывающим галстук. Что-то обидное поднялось во мне. Кажется, разочарование и что-то вроде волнения, смешанного со странным предвкушением. Я, кряхтя, попытался сесть в кровати, по-дурацки взмахивая руками и выпутываясь из окружавшей меня мягкости. Людвиг немедленно подошел ко мне и резко вдавил меня за плечо обратно в перины. - Ляг, - рявкнул он, потом чуть помягче выдохнул: - Пожалуйста. Ты собираешься снова набедокурить? Я рвано выдохнул, когда его рука сжала мое плечо, нежно поглаживая и разминая напрягшиеся мышцы. Мда, приятно, - отметил я краем сознания. Но мне до сих пор было обидно. Надо было срочно выяснить - почему? Я склонил голову и прижался щекой к ладони, разминавшей мои плечи, отчего-то улыбаясь. - Скажи, Людвиг, кто это был? - хрипло прошептал я. Мюллер резко дернул головой в сторону и поджал губы. - Друг...это был. Друг. Я хмыкнул. Мюллер забавно начал краснеть, почему-то начиная с ушей. Или мне это только показалось? - А я...твой друг? Хочешь и меня поцеловать? Я не п...против, - я подавил смешок, глядя на удивленного и не менее смущенного Людвига. - Ты видел, - он взялся рукой за подбородок, прикрывая рот, и уставился в одну точку. - Слушай, так вышло, что... - Я говорю: целуй или не целуй, - я нахмурился. - Я тоже твой друг, причем самый великий из твоих друзей, значит мне нужен великий поцелуй! - я капризно надул губы, а в голове пронеслась глупая и такая животрепещущая мысль: Какого хрена я творю? Людвиг тяжело выдохнул, прикрывая глаза ладонью. Я открыл было уже рот, чтобы продолжить глупое вымогательство... правда чего именно уже не помнил, как Людвиг склонился надо мной и быстро поцеловал. Я удовлетворенно прикрыл глаза. От лба разливалось подозрительное и приятное тепло. Людвиг неловко отнялся от меня губами и выпрямился, нервно подергивая себя за манжет рубашки. Ну, - подумал я. - Это было не плохо. В конце концов, я ж Великий! Поэтому заслуживал Великий поцелуй. Пусть даже и в лоб. Да, в лоб было как раз самое то! Я довольно распластался по подушкам и уже в полусне кинул Людвигу: - А на работу ты меня взял потому что я такой чертовски привлекательный? Над моей головой раздался тяжелый вздох. - Потому что ты мой брат, вот почему.