Я не хочу быть больше одиноким

- Мистер, мистер! Да что же вы творите! - меня кто-то резко дернул за руку. Я услышал парочку крепких ругательств, а затем ощутил довольно сильный удар по голове. - Вы совсем рехнулись! - Что?.. Ты кто, гад, посмел так.. - слова не складывались в то, что я хотел выразить. Присмотревшись я понял, что каким-то образом оказался на железнодорожном вокзале. - Грубиян! Вам жизнь только что спасли! - Кто?.. Где?..- я обхватил голову руками. - Господи, да он верно пьян! Еще и под поезд лезет!.. Дальше я не слушал. Более менее придя в себя я сумрачно поплелся домой, еле волоча ноги и с трудом вспоминая дорогу. По приходу домой, первое, что кинулось мне в глаза это горшок петуний на моем пороге. Я, нахмурившись, резко кинул взгляд по сторонам, после чего подхватил горшок и вместе с ним влетел в дом, запираясь и на ходу осматривая растение на предмет записок и еще каких-либо инородных объектов. Цветок был чист. Почему именно петуньи? День спустя я снова пришел на вокзал. Сел на скамейку и смотрел, как проезжают поезда. Мерное постукивание колес, исчезающее в дали, успокаивало. Ровно восемь дней назад меня выгнали с работы за то, что я оскорбил начальника и весь персонал (а заодно и род людской), учинил погром в офисе, порвал несколько ценных бумаг и подрался со стражами порядка. В целом, я просто сказал им то, что я про них думаю. Ровно неделю назад я переборщил с дозировкой водки, чтобы в пьяном бреду переборщить с дозировкой опиума. Ровно три дня меня из пропасти вытаскивал тот самый врач из Голландии, попыхивая своей трубкой и укоризненно смотря на меня из под опушенных век. Ровно год и восемь дней прошло с того дня, когда я вернулся из неоткуда в никуда. Целый год. Говорят, время лечит. Почему же тогда я до сих пор не могу просто жить? После такого разве не должно у человека появиться желание жить?.. Интересно, зачем тогда меня остановили? - я смотрел на проезжающие поезда и думал, что, в целом, это не плохая мысль. Но она попахивала дезертирством, что было не в моем стиле. Хотя... Я давно уже перестал корить себя за подобную мягкотелость. Это тоже выход, в каком-то роде. Я встал и медленно, словно во сне, подошел к рельсам. Вот он - момент истины. Откуда-то послышался звук приближающегося поезда. Один момент и меня нет, - разве не славно? Гудок был даже несколько громче, чем я ожидал. Еще чуть-чуть.. - Мистер** Байлдшмидт! Мистер Байлдшмидт! - от неожиданности я чуть сдал назад и вполголоса сматюгнулся - состав промчался прямо перед моим носом. - Что тебе?! - раздраженно вскинулся я, разворачиваясь к очередному незнакомцу, вздумавшему поиграть в добродетеля. Тем, кто меня окликнул, оказался невысокий русый и кучерявый мальчик с большими голубыми глазами, в нерешительности мнущийся и опускающий глаза. - Вы ведь Гилберт Байлдшмидт? - Нет, блин, я Ева Милосская! Что тебе, мелкота?! - Я... Меня заставили!.. то есть я хотел сказать попросили... Я от хозяина... - мялся он, не поднимая глаз и теребя края своей рубахи. - Прекрати это! Говори, что надо, по быстрее! - я сжал руки в кулаки, с некоторым сожалением провожая уносящийся вдаль поезд. Мальчик покраснел от напряжения, вдохнул полной грудью и на одном дыхании выпалил, что его привело ко мне. - Сэр**! Господин послал меня к вам, чтобы пригласить вас на званый ужин! Он был очень наслышан о вас от своего голландского друга и хотел с вами познакомится! Он бы хотел вас видеть сегодня в... - Да срать я хотел, чего он там хотел! - резко прервал его я. На меня накатила неожиданная усталость. - Я занят и никуда не пойду. Ни сегодня, ни когда-либо еще! - я развернулся, уже одним упоминанием о "голландском друге" чуя подставу, и, очевидно, Холла*, которому явно не хватало, что я и так мучаюсь от его постоянного укоризненного взгляда. Поговорю с ним завтра. На сегодня с меня уже хватит. - Но сэр!.. - Я сказал, отстань от меня! - я ускорил шаг. Мальчишка побежал за мной. - Погодите! Это правда очень важно! Мой господин сказал, что я должен непременно уговорить вас пойти к нему, иначе!.. Погодите! Прошу, это необходимо!.. Я умоляю вас! Согласитесь! - он вцепился в мой рукав. Во мне на секунду всколыхнулся интерес, но я слишком устал, чтобы впутываться сейчас в это. Я остановился и, посчитав до десяти, повернулся к причитающему пацану. - Так, парень... Отцепись от меня. - Мистер Байлдшмидт! Сэр, Вы пойдете на ужин к моему господину? - Нет! - Пожалуйста, господин! Я не хочу, чтобы меня выпороли! Умоляю вас... - Какое мне есть дело до тебя?! Отстань! С чего вообще ты взял, что я возьму вот так и сорвусь ужинать туда, не зная куда, и с тем, не знаю кем?! - съязвил я. - Сэр, пожалуйста! Вам все объяснят за ужином!.. - Нет! Я не в настроении. - Но сэр!.. - Нет! - Умоляю вас, я должен... - Ок, ладно, хорошо! Я пойду! А теперь, отцепись от меня! - я резко дернул свои рукав из его захвата и, не оборачиваясь, быстрым шагом понесся домой. Парень что-то счастливо пискнул на последок. Я встряхнул головой. На хрен все. Запрусь дома и не буду выходить с недельку наружу. Ни на какой ужин я идти не собирался. Придя домой, я, первым делом, проверил наличие в арсенале "легкой артиллерии". Болела голова, а самым быстрым и ближайшим средством было пиво. Я удовлетворенно прижался лбом к спасительному боченку в погребе. Да, мой спаситель, мой последний друг, как я рад, что хоть ты со мной. Я взял кружку и открутил кран, наблюдая за тем, как янтарная жидкость наполняет стеклянный сосуд. Поднявшись в гостиную, я завалился в кресло, отпивая из кружки. В комнате, как и во всем доме, царствовал бардак, с которым пытались сражаться многие мои пассии, однако ни одна в этом сражении так и не смогла победить. Как, в принципе, и в битве с моим безразличием к ним. Я поставил пустую кружку на каминную полку и откинулся в кресле, прикрывая глаза ладонью. Как же я устал. В окно застучал дождь. Я резко подскочил с кресла, путаясь в ногах и спотыкаясь об небольшой столик рядом с диваном. Чертыхнувшись, я, потирая ушибленную ногу и проклиная все на свете, проковылял в прихожую и рывком открыл входную дверь, прерывая мерный стук. На пороге стоял парень примерно моего возраста, с русыми волосами и бакенбардами, во фраке и в очках, с хоть и добродушным, но каким-то через чур исполнительным лицом. - Гилберт Байлдшмидт, я полагаю? Господин прислал карету, чтобы доставить вас в свой особняк. Я осоловело похлопал глазами. - Какой господин? Какой особняк? Ты кто вообще? Парень тяжело вздохнул и потер глаза под очками, пробормотав что-то на подобии: Райвис, опять ты... Я нахмурился. - Ты случайно не от того приставучего пацана? Я никуда не пойду, - фыркнул я, скрестив руки на гуди и презрительно глядя на незнакомца. - Сэр, меня приказали привести вас сегодня. - Нет, и засуньте свой приказ себе сами знаете куда, - уперся я и отступил назад в прихожую, намериваясь захлопнуть дверь прямо перед носом непрощенного гостя. - Постойте! Господин предвидел ваше возражение, поэтому попросил передать вам это, - он щелкнул пальцами кому-то назад и я, невольно, повел головой в том же направлении и только тогда приметил стоящий неподалеку фаэтон "Пижо"*** с сидящим в нём и внимательно следившем за нашим разговором человеком. Он встал, взяв лежащий рядом букет и подошел к нам. Я нервно дернул бровью и, молча сняв с вешалки в прихожей свой плащ, пошел к автомобилю. В душе наклевывалось нездоровое предположение и совсем чокнутая надежда на хоть какое-то объяснение. _____________________________________________________________ * я не знаю точно ли это имя Голландии, но понадеюсь на того самого автора, который своим произведением глубоко запал мне в душу ** Сэр и мистер, конечно, звучать как-то(по-нанайски) по английски, но на мой взгляд херр Байлдшмидт не звучит вообще, так что если будут предложения по изменению обращений - все рассмотрю. *** Фаэтон от фирмы "Пижо" - автомобиль в Германии 1894 г. производства. Он такой трехсиденьевый и похож на коляско-велосипедомобиль. Кому надо, тот загуглит. В "Мы все одиноки. Никто не одинок." я говорил про то, что в фике нет определенного времени. Теперь есть. Так, что ограничу я самую малость вам простор для фантазии. -------------------------- Меня бросили в каком-то большом зале с громадным дубовым столом по середине. Как я понял, это была обеденная. Богато обустроенная, с разными картинами, вазами и камином на противоположной двери стороне. Накрыто было на меня и еще на одну персону на другом конце стола. Я нервно стучал пальцами по тяжелой столешнице, подперев другой рукой подбородок. Через пять минут ожидания мое и так скромное терпение иссякло, и я, рыкнув, решил пойти на пролом, достать этого напыщенного червяка, который прислал мне букет, и выяснить, наконец, все: и кто он такой, и откуда он меня знает, и почему именно петуньи. Когда я уже поднимался с кресла, распахнулась входная дверь, и в комнату зашел хорошо слаженный мужчина во фраке и белых перчатках, с ровно прилизанными назад светлыми волосами, бакенбардами и холодными голубыми глазами. По строгости и скупости его движений я мельком подумал, что он служивший. В душе подогревалось странное разочарование. Я его точно нигде раньше не встречал. Поборов минутное стремление разочарованно простонать, я гордо вскинул голову и, постаравшись посмотреть на незнакомца как можно более презрительно, быстро подошел к нему. - Кто вы? К чему все это представление? Что вам от меня нужно? И какого черта вы прислали мне ИМЕННО петуньи?! - к концу своего речевого излияния я почти не заметил как кричал, схватив этого холодного типа за лоцканы пиджака. Он лишь чуть сощурил глаза и, перехватив мои запястья, сжал так сильно, что я от неожиданности выпустил ткань из рук, шипя от боли. Но заговорил он спокойно и мягко. - Успокойтесь, пожалуйста, Байлдшмидт. Я отвечу на ваши вопросы, если вы соизволите сесть на свое место и отужинать, для начала. Я резко дернул руки на себя, когда почувствовал, что хватка ослабла и, все еще опасливо поглядывая на него, потер запястья. - С чего это я должен?.. - Ну, вы ведь хотите узнать, для чего вы здесь. Черт бы его побрал. Я фыркнул, вздернув подбородок и прошел к своему месту, предполагая, что тот сядет на свое, и обдумывая с чем бы первым на него наехать, но тот, во преки моим ожиданиям, прошел со мной и сел слева от меня. Я удивленно посмотрел на него. - А то место?.. - Я лучше сяду здесь, так как будет неудобно разговаривать с вами оттуда. Логично, - подумал я. В животе вдруг неудачно заурчало, и я понял, что мой желудок живет совершенно отдельной от меня жизнью. За всеми этими впечатлениями я и не заметил, что не ел со вчерашнего дня. Хотя, я бы сказал, что в принципе и есть было нечего. Да, я еще три часа назад собирался покончить с жизнью! А теперь вдруг желудок напомнил о себе. Ну, раз уж я на ужине... - Еду сейчас поднесут. Я распорядился, чтобы все было точно минута в минуту, - сказал мужчина, всматриваясь в свои золотые часы на цепочке и снова пряча их в карман. - И все-таки, кто ты?.. Закончить свой вопрос я не успел, так как в комнату маленькой стайкой ворвались служанки с подносами и столовыми приборами, накрывая на этого странного господина и сразу же заставляя стол блюдами и вином. Когда они, рассправившись со своей работой, покланились и также быстро улетели, я взял вилку в руки. Желудок поддержал мои намеренья, и я, не глядя на правила приличия, да и вообще, если честно, все равно они были не про меня, жадно набросился на пищу, краем уха уловив чужой смешок и на миг подняв глаза. Хозяин всего этого убранства сидел, покачивая вино в пузатом стеклянном бокале и, чуть улыбаясь, наблюдал за мной. - Фто? - возмутился я, дожевывая картошку с мясом. Он ухмыльнулся и отпил из бокала. Я, наконец, расправился с картошкой. - Кто ты? Он поставил бокал и сложил руки в замок, глядя на меня поверх них. - Я Людвиг. Людвиг Мюллер, - он внимательно глядел мне в глаза. Его голос... Завораживал. Глубокий, низкий и чуть грубый, манера речи - отрывистая, чистый немецкий выговор. Я отложил вилку и отодвинул от себя уже пустую тарелку и подхватил бокал. - Зачем ты меня позвал? Я уже слышал, что ты узнал обо мне через Холла. И, в принципе, знаю чего ты там от него наслышался. Зачем я тебе понадобился? - Мне нужен секретарь. Я в это время отпивал из своего бокала, что привело к тому, что я ужасно закашлялся и облил свою рубашку вином, кстати, чего просто не заметил, вылупившись на этого самого Мюллера. - Что?! - воскликнул я сорвавшимся голосом. Людвиг неодобрительно покачал головой и, хмурясь, подошел ко мне, доставая из кармана платок и деловито промакивая мою рубашку. Я, все еще не отойдя от шока, даже забыл возмутиться. Закончив, он прошел на свое место. - Я расспоряжусь, чтобы тебе выдали чистую рубашку по уходу, а пока мы должны закончить с тем, что начали. Да, я хочу, чтобы ты работал у меня секретарем, - продолжил он вполне серьезно. - Господи, объясни мне, что именно тебе рассказал обо мне этот обдолбанный голландец, раз ты приглашаешь на работу человека, которого совсем недавно выгнали за дебош и пьянство?! - я не сводил глаз с его лица, ища признаки удивления моему признанию, ведь не мог же он, вот так зная об этом, предложить мне работу... - Да я наслышан об этом. Холл был очень недоволен тобой, что пытался высказать тебе не раз, - в глазах у немца плясали смешинки. - Высказать?! - я дернулся, треснувшись локтем о подлокотник, и коротко завыл от пронзившей боли, хватаясь за ушибленную часть. - Он не разу мне... - Поэтому я говорю: пытался высказать. Он говорил, что прислал тебе свое возмущение прямо к порогу дома. Я поднапрягся и меня осенило догадкой. - Цветы! - в порыве чувств выпалил я. - Так это были от него! - я зарычал и двинул ногой по ножке стола, в миг загинаясь и хватаясь за ушибленный палец. Вот ведь верно говорят: дурная голова ногам покоя не дает! - Вот не может он нормально сказать?! Ух... Мюллер усмехнулся и откинулся на спинку стула, наблюдая за мной. - Я решил последовать его примеру. - Почему именно петуньи? - вскинулся я на него. - Что в них такого особенного? Мюллер удивленно приподнял брови и пояснил. - Холл специалист по языку цветов, и петуньи выражали его недовольство твоим безрассудным поведением, которое он в силу своей гордыни и мнительного безразличия не мог сказать прямо. Как и я. - А тебе то что? Мы с тобой даже незнакомы почти! - я раздраженно потер локоть, оскалившись на этого придурка. Он отвел взгляд. - Я хочу, чтобы ты стал моим секретарем. Тебя выгнали с работы, ты нуждаешься в деньгах. Я нуждаюсь в толковом человеке для выполнения своей работы. Почему бы не помочь друг другу? - И ты не боишься, что я могу повторить свой недавнишний заход? - Нет. Ты его не повторишь. - Почему ты так уверен? - обиженно вскинулся я. - Потому, что ты будешь под моим присмотром. - Чушь какая-то...- пробормотал я, закидывая голову. - Ты согласен? - С чего бы это Великий я должен был бы дать свое согласие?! - Так согласен? - Согласен! - я хлопнул ладонью по столу, думая, что все равно хуже не будет, так почему бы не попробовать? В конце концов, я всегда могу вернуться к своим антигрустинам, если все это окажется провальной компанией. Мюллер одобрительно улыбнулся. - Что ж, - он поднялся. - Я распоряжусь, чтобы тебе выдали новую рубашку и показали выход. Подробности работы объясню завтра. Завтра же с утра пошлю за тобой своих людей и мы приступим. Доброй ночи, - он покинул зал, легко хлопнув дверью. Я остался сидеть на стуле, думая над тем, что все-таки в нем было что-то неуловимо знакомое.