Точки соприкосновения

      Эту точку можно назвать самой распространенной. Люди редко способны найти общий язык и обвиняют друг друга не заслуженно, а в том, что сами же выдумали. Увидели силу девчонки, что билась отчаянно и со всей душой — нарекли непобедимой Титанией. Заметили ярость и жажду убийства по отношению к демону — отдалились и сказали заречься от мести, а ведь темное создание унесло у мальчишки жизни родителей.       Общая точка Грея и Эрзы появилась не потому, что они не разбираются в чувствах друг друга, а потому, что обоих отвергли, не захотели узнать, что у них внутри. Просто нарекли Титанией, просто отстранились. Оставили в гильдии, заперли двери и не поинтересовались: «Зачем ты такой агрессивный, как уличный щенок, Грей Фуллбастер? Чего огрызаешься, рвешься из рук и разве не скулишь?», «Почему, Эрза, милая, не носишь платьев коротких, отчего не снимешь доспехи и не распустишь косы цвета заката?». А потому, что стереотипами облепили себя как стеной из кирпича. Наглухо, намертво и не слышат, не видят ничего на свете. Ни слез у реки, ни сидения у набережной, ни цоканья от обрабатывания ран после драк.       Грей заметил ее сразу. Она ворвалась в гильдию вместе с заливающим стены солнечным светом и заявила о себе одним только взглядом смелым, непоколебимым. А твердая походка и разорванная одежда говорили за нее: она была в Аду, и это черти костер развели в ее локонах. И если она выдерживает огонь на голове, маги ей ни по чем. Лишь потом крохи информации дополнялись, заменяли друг друга, и узнал Созидатель, что никакое это не пламя. Солнце. Теплое, жаркое. И осознал, зачем хотел раскрыть ее, почему ринулся в драку и продолжал вызывать на бой.       Эрза не замечала его вовсе. Шла прямо за мастером, не обращала внимания на «охи» взрослых мужчин и женщин.       — Бедное дитя, — слышалось откуда-то из толпы, а она продолжала шествие, будто к трону шла. Может, в этом было дело, что ее нарекли Титанией? Скарлет знать не особо хочется: лучше бы ее поняли.       Родной «Фейри Тейл» стал семьей, «Холмы Феи» — домом. Да вот только чувствовала себя Эрза одиноко, покинуто. Обнимала себя вечерами за плечи, садилась на окно и грустно улыбалась. Неба она не видела, глаза скрывала челка. Оно и лучше, не могла заметить, как сидит одна в металлическом, блестящем зале, уставленном холодным оружием. Не понимала, как ничтожно мала в сравнении со своей комнатой.       Она мечтала о лучшем, светлом, то, что далеко, к чему надо тянуть ладонь и лучше прыгнуть, чем стоять на месте. Эрзе хотелось бы разбиться, нежели оставаться непонятой. Это самое ужасное на месте чувство. Отвратительное и разворачивающее изнутри. Ты не знаешь, что с тобой не так. То ли закрыт слишком, то ли наоборот — многого ожидаешь.       Скарлет прикрывает глаза и засыпает прямо так. Холод ее не тревожит, а в комнату никто не зайдет. От соседок слышится шум и смех, но она не идет к ним. Так время длится, и не меняется ничто. Лишь волосы отрастают, а раны залечивает нелюдимая знахарка. Залатала шрамы и готова вернуть зрение. Понимают ли она и Макаров юную Эрзу? Девушке хочется верить, что это так. Но вечера все еще полны холода, а она ночует время от времени на подоконнике, как оставленная хозяином кошка.       Однажды она слышит голоса на улице и удивляется. Сколько жила здесь, подобное было впервые. Привычно бабуля следила за порядком общежития и выгоняла всех. Но волшебница отчетливо слышала мальчишеский гомон. Эрза выглянула в окно и насупилась. Увидевшие ее согильдийцы съежились и постарались ретироваться. Нацу еще звал ее.       — Давай смахнемся! — но Макс захватил его за шкирку и уволок.       А он смотрел насквозь. Знал ее как вычитанную до дыр, аж наизусть книгу, хотя всего лишь увидел момент минутной слабости. Чего он хотел, чего добивался? Стоял весь из себя храбрый, хорохорился, как воробьишка перед соколом, того и гляди — хохолок из пуха появится. Но что и было очевидно, так это отсутствие у него страха. Глядел в упор и не опускал взгляда.       — Выходи! — вдруг выкрикнул на всю мощь. Эрза опешила и смотрела на Грея как на последнего дурака. — Спускайся, не то все узнают, какая ты трусиха!       В окнах по соседству зажигался свет, и ответственная Скарлет нехотя кивнула в знак согласия, понимая, что следующий его крик весь Фиор на уши поставит. Волшебница не снимала туники с тех пор, как вернулась домой. Все еще пребывала в прострации. Пожалуй, не будь этой встряски, так и заснула бы.       Грей не ожидал, что она спрыгнет с окна. Хотя чего от нее было ждать? Не реверанса же, в конце концов. Хотя такая бы захотела стать похожей на принцессу, по ней заметно. Лично ему самому видно.       Фуллбастер не до конца понимал, почему позвал ее, но стоило ей спросить, как он незамедлительно выпалил:       — Пойдем на берег?       — Думаешь, из-за того случая что-то изменилось? Так вот, это не так.       — Я не хочу делать тебя слабой, но там ты настоящая. И я слышал, эта река скоро высохнет. До тех пор хочу, чтобы ты на ней бывала со мной.       — Почему не позовешь друзей? — она была шокирована предложением. Он был окружен таким количеством людей, а просил ее. Бессмыслица. Не издеваться же собрался?       — Понимание возникло только с тобой.       Эрза не стала отказываться. Просто сказала одеться и впервые пошутила с кем-то. Фуллбастер удивился, куда делась кофта, и с явным усилием попросил Скарлет помочь найти. Ее рвение не подвести товарища испугало его, пока она действительно не разыскала пропажу.       — Я сладкое люблю, — сказала она между прочим, сидя у водной глади.       — Как и все девчонки, — словно говоря, что это слишком обыденно, ответил ей Созидатель.       — Нет, ты правда понимаешь? — мальчишка кивнул. Что еще можно было подразумевать? — Все считают, что я должна быть другой. Но разве я обязана подчиняться чьим-то представлениям?       — Нет, - заверил ее Грей. — Ты должна жить так, чтобы сожалений не было у тебя, а не у кого-то другого.       Одиночество отступало, но понимание не появлялось на горизонте, годы сменяли друг друга. Эрза распустила волосы и гуляла в платьях, Грей обрел успокоение. И река их на мели, не сулит больше встреч и взглядов на ровную гладь, не будет откровений.       Быть непонятым — ужасно. Только если это чувство не разделено. Грей и Эрза разорвали его на равные части.