Точки соприкосновения

      Души людей представляют собой окружность с множеством точек — их интересами, планами, жизненными позициями. Рано или поздно две окружности сталкиваются, как только осознают, что когда-то чужой человек перестал им являться. Держась впритык друг к другу, они видоизменяются, теряются, опустошаются, но приобретают точки соприкосновения — нечто тесное, связывающее их тела слишком туго. Порой эта связь называется красной нитью судьбы, ведь любой не может избежать ее действий.       В Магнолии грозы — явление нередкое. Многие боялись слепых в своей мощи молний, предпочитая прятаться по домам в такие моменты. Даже маги неоднозначно относились к грозе, что уж говорить о простых жителях.       Мира выйдет из здания гильдии и улыбнется, подставляя лицо ветру. Можно будет немного расслабиться, почти все ребята отправятся на задания, напитки понадобятся немногим. Штраус закроет глаза, чувствуя кожей мощь воздушных потоков. Ветер пронесет тучи, дождь омоет улицы города, на смене жаре придет прохлада. Хорошо.       — Чего застыла? — недовольный голос за спиной мог напугать любого, но только не Мираджейн. Она хорошо знала его обладателя, чтобы обмануться наигранным недовольством.       — Кажется, сегодня будет буря не в твоем исполнении, — девушка не удержится от легкого поддразнивания собеседника. Небо, вопреки ее словам, будет кристально чистым, но чутье никогда еще не подводило Миру, Лаксас об этом прекрасно знал.       — Гроза прекрасна в своей мощи и необузданности, — он пожмет плечами. — Снова сегодня остаешься в гильдии?       — Эльфман на задании, — глаза Миры погрустнеют. — Домой мне можно не спешить, — голос ее чуть дрогнет, но слез на щеках громовержец так и не увидит. Боль от потери Лисанны прочно въелась в кровь, проникла в сердце старшей Штраус, чтобы выплескиваться наружу ничего не значащими хрустальными капельками.       — Пожалуй, я задержусь здесь. Все равно особо делать нечего, не со стариком же спорить.       — Спасибо, — губы Миры тронет легкая улыбка.       Многие знали Лаксаса как жесткого сильного мага, способного чуть что — дать молнией, это касалось как врагов, так и своих же, парень смог стать своего рода страшилкой для новеньких. Только Мира знала, что всему этому есть причины, что он может быть другим, когда обстоятельства вынудят. Раскрываться Дреяр не любил, считая это признаком слабости, а она никак не могла доказать, что это не так.       — Отсюда вид лучше, — Лаксас привычно насмешливо посмотрит на хрупкую с виду официантку. Она не обернется, но он и так будет знать, что та улыбнется.       — Я знаю.       Небо стремительно покроется тучами, молнии начнут расчерчивать небосвод линиями. Отдаленный грохот грома заставит людей спешить домой. Ветер заиграет с волосами Мираджейн. На плечи девушки неожиданно опустится шуба.       — Дед не простит, если заболеешь, — Лаксас прислонится плечом к дверному косяку, упорно смотря на небо. Он знал толк в молниях. А Мира — в нем.       Она легонько улыбнется, переберет мех воротника тонкими пальцами, ощутит будоражащий разум аромат его одеколона. Словно ее ударит током, она отстранится и протянет шубу в руках ему обратно.       — Я же сказал, дед волнуется. Надевай, — голос, не терпящий возражений, пронзит пока еще спокойную обстановку.       — Не нужно беспокоиться, — не взглянет в глаза столь желанному для нее собеседнику и тихим шагом вернется в гильдию.       — Как знаешь, Штраус, как знаешь.       Она будет стоять у окна до первых капель на стекле и не сразу поймет, что это дождь, а не только слезы. Раскаты грома порадуют слух, по коже пробегутся мурашки, она присядет на оконную раму.       Мираджейн обожает грозу, когда небо объято тьмой, как проклятья дьяволицы. Разряженный воздух обожжёт легкие, стоит блондинке выпустить колючие крылья, покрытые шипами, и взмыть ввысь. Для небесно-синих глаз искрящие в небосводе молнии — услада. Девушка наслаждается великолепием природного явления, будто созданного Сатаной. Гроза ей чудится пропитанной ядом, оттого она — частичка Штраус. И дьявольская душа в томлении, когда небо сокрыто тучами и появляется гром.       Как только явятся первые раскаты грома, Лаксас покинет дом, шагнет навстречу стихии. Молнии в руках заискрятся ярче обычного. Посмотрит ввысь, на небо темнеющих оттенков. И заметит, что непогода не одного его заставляет покинуть обитель. Среди грозовых туч взмывает в небо дьяволица, которую Дреяр привык звать ведьмой. Никто иной-то больше не сунется в пекло молний, кроме него самого, разумеется.       — «Она давно здесь», — отметит драгонслеер, так как разыгравшийся настрой девушки с белыми, будто клубы дыма, волосами почувствуется издалека. Внезапно крылья захлопают слишком близко с ним. Он поднимет взгляд на нее и увидит взыгравших бесов в привычно тихих синих омутах. Лаксас, как всегда, забудет, что блондинка только в гильдии — феечка, а стоит грозе разойтись — дьяволица во плоти. И ему это чертовски нравится. От такой Штраус закипает кровь и сбивается дыхание.       Что-то в миролюбивой тихоне приглянулось парню, то ли буйный нрав, то ли чувство, что и она способна метать молнии. Только вот одного лишь взгляда на Мираджейн хватало, чтобы перед глазами искрило, а на лице тут же появлялась радостная ухмылка, от которой Лаксаса старались обходить даже Райджиншу. И Мира все это видела, но продолжала взмывать в необъятную воздушную высь, раз за разом смело выпрыгивая из окна. Ее дьявольская сущность при первом признаке грозы рвалась наружу, распуская по-своему прекрасные, колючие, как шипы розы, темные крылья. В воздухе она свободна ото всего, никто не смотрит, дьявол она или еще кто. Вокруг лишь стихия, сверкающие молнии — все, что так будоражит сознание. Штраус ощутит, что все под ее властью.       Но как только гром стихнет, и от грозы не останется ни намека, она свернется коконом, прижимая крылья ближе к телу. Они впиваются, каждый раз раздирают нежную персикового цвета кожу. Однако девушка продолжает опасные трюки и планирует она прямо над головой Дреяра, будто нарочно вырывая его из раздумий. В эти дни ее мысли сами не свои, сущность Сатаны не так проста и позволяет управлять действиями девушки. Но даже Мираджейн прислушивается к тихому голосу, твердящему: — «Смотри в его глаза, он не просто так сюда приходит при первом раскате грома. Ему нужна ты».       Отчего хочется верить словам, но не тому, кто их произносит, она не верит сидящему внутри ее души дьяволу. Поэтому Мира всегда тихо уходит с их общего места. Однажды Лаксас ее догонит, перехватит нежную ладонь и скажет, что она ему нужна. А пока Мираджейн будет раз за разом уходить, ведь она никогда не признается, что влюбилась в грозу во вторую очередь, а первым для дьяволицы навсегда останется Громовержец.       Их точка соприкосновения, удушающая теснотой душ, — гроза.