Протяни мне руку

Прошу простить за очередную задержку, но вот каникулы и я наконец добралась до клавиатуры. Надеюсь у вас ещё не пропал интерес к этой АУ истории. Вы были хоть раз по-настоящему счастливы? Я – да. Просто не могу описать словами, что я испытал, услышав за своей спиной «Стой!». В этот момент я правда был счастливее всех. *** Я вышел из его квартиры и мне, казалось, что все внутри меня ухнуло, потемнело в глазах и комки слёз навернулись на глазах. Я уже думал о том, что меня ждет дальше? Представлял, что больше никогда не смогу зайти в эту квартиру, больше никогда не увижу Хибари и больше никогда не смогу придти в эту библиотеку. От этих мыслей становилось в сто раз хуже, чем от мысли о возможном наказании отца по возвращению домой. И потеряв всякую надежду, сейчас я снова в его, уже такой любимой, квартире. После того как я вернулся, мы уже полчаса сидим молча, не проронив ни слова. Мы снова сели за столик в гостиной, он принёс две кружки кофе и сел в этот раз рядом со мной. Эта тишина все ещё оставляла режущее чувство неловкости, но я мог думать только о том, как сильно люблю человека, сидящего рядом со мной. - Мне, наверное, стоило сделать тебе чай. Ты не притронулся к кружке. Не любишь кофе? – все напряжение спало. Все-таки мне не верится, что такое возможно. - А? Нет, нет! Я не вижу разницы между кофе или чаем, мне все подойдет! Хотя, пожалуй, чай, зеленый чай, я правда люблю больше. – Хибари тот человек, которому я хочу рассказать все о себе. Все свои предпочтения, всё что люблю или не люблю, все недовольства и радости. Я все хочу рассказать ему и делить все радости с ним. - Знаешь, Дино, ты можешь оставаться у меня, сколько хочешь… Я не против. - Я ведь буду мешать тебе. Я не хочу быть обузой… - услышав его предложение, я был безгранично счастлив, но если бы я сразу согласился, это было бы подозрительно, да и я до сих пор чувствую некую неловкость… - Нет, вовсе не будешь. Если честно… - мне показалось или я увидел нотки смущения на его лице? Да нет… Точно показалось… - Я буду рад, если ты останешься, - что? Мне опять кажется? Как так? Моё сердце стучит как бешенное… Не могу остановить! – но если ты против, не стану препятствовать. -Хорошо! Я, я, я с Радостью останусь!!! – вот черт! Я не хотел, но само вырвалось… Я так рад, так рад.. Мне кажется, я сейчас заплачу… Я так его люблю… - Мг… - снова молчание. Что же делать? Мне кажется, что мое сердце стучит так громко, что заглушает все вокруг! - Эм… Хибари, вы один живете? – что я несу? - Да. Так что не переживай. Если хочешь, можешь взять домашние дела на себя. Хотя в этом нет необходимости. Ты готовил дома? Кстати, может, ты есть хочешь? -Нет, я никогда не готовил. Для всех дел по дому у нас есть горничные и прочие слуги, так что прости, вряд ли от меня будет толк в домашних делах. А есть я не хочу, но спасибо. – он затронул эту тему… Столько противоречивых чувств внутри… С одной стороны я хочу бросить на него и выплакаться, а с другой – во мне начинает непонятно откуда собираться дикая злоба… Я боюсь, что могу сорваться на него… - Понятно. Ваша семья богата? Может это не моё дело, но меня очень беспокоит твой отец, думаю ты понимаешь о чем я. Может, расскажешь? - Ничего криминального. Просто…. Он сильно устает сильно на работе, сейчас у него не лучшие времена. Ему очень сложно держать все под контролем, а я не очень послушный ребенок и от меня много хлопот, так что… - Хорошо, а теперь правду. И неужели мать позволяет отцу так издеваться над тобой? – мне было страшно рассказывать ему правду, но если я сейчас не расскажу, не выговорюсь, я не знаю, что со мной будет… - Моя мама умерла четыре года назад. Она была оперной певицей и актрисой театра и кино, но больше всего она любила петь оперу. Она была прекрасна стоя на сцене в шикарных костюмах, а ее голос лился повсюду, мягкий, но в тоже время звонкий, ласковый и теплый, ее голос был даром от бога. Адель Кальтобиано, может ты и слышал о такой. Но после одной нашумевшей премьеры начались непонятные разборки. Мою мать обвинили в «связи» с главным спонсором, после чего через неделю, мою мать застрелили. У порога собственного дома. Я возвращался из школы и первый обнаружил её… После её смерти отец слетел с катушек. Сначала он просто немного выпивал по вечерам, но каждый раз напивался все сильнее. Я его в этом не виню. Он топил своё горе от потери прекрасной жены… Моя мать была скреплением, очагом всей нашей семьи…Без нее все разрушилось… Все… Дела у отца становились все хуже и хуже. И в один вечер он так напился, что не мог и двух слов связать, но завидев меня, он весь словно запылал, набросился на меня с кулаками, но я прекрасно понимал его, ему было слишком сложно вынести все это. И так у него вошло это в привычку… Он владеет несколькими крупными фирмами, Леоно Каваллоне, бизнесмен, акционер и мой отец. Он винит меня в смерти матери, хотя отчасти это правда, но это не единственная версия. Одна официальная, для газет и TV. Якобы мою мать пристрелил какой-то фанат-завистник. Вторая, что это люди того спонсора, что бы устранить «лишнего». Третья, что мать заказал мой собственный отец, из-за ревности. И… если честно этой версии я верю больше всего. Вот и всё… На этом история заканчивается… - Это не справедливо. Твой отец должен был подумать о тебе, я уверен, что тебе было гораздо хуже. Я сожалею о твоей матери… - Он явно не ожидал услышать что-то в этом духе, но я рассказал все как есть… - Может и не справедливо, но говорят кто-то уходит, а кто-то приходит… - Но ты ведь скучаешь по ней? Я уверен она была прекрасной женщиной и точно не изменяла твоему отцу. – сейчас Хибари казался мне совсем другим человеком, я чувствовал, как его слова пропитывались нежностью… - Все возможно. – и снова тишина. Это не самый приятный разговор из всех. - Чем займемся? Я могу подыскать в интернете подходящий фильм. – он аккуратно поднялся с дивана и замер, глядя на меня. - Извини. Я очень хочу спать. - Конечно, Дино. Нет проблем. Я постелю тебе в своей спальне. - А как же ты?! - Я долго сижу в гостиной за книгами, и часто засыпаю тут, так что это лучший вариант и не спорь. - Хорошо. В этот вечер я впервые заснул, как только моя голова коснулась подушки.