SINNERS

— Что? Мать твою! — Аллен вспыхнул гневом мгновенно. Разразился отборным матом, осознавая, насколько отвратительно звучал рассказ Макото Садзи, его одноклассницы и подруги Беллы.       Если бы не хнычущая и избитая Белла, окруженная толпой зевак, учителей, он бы окончательно взорвался и посносил им нахрен их тупые головы. Сжав кулаки и сцепив зубы, он большой силой воли переборол желание разнести к чертям эту высокотехнологическую, межнациональную школу. Глубоко вдохнув, еще раз, и собравшись с мыслями, он нашел причину, по которой он не мог этого сделать: достаточно было посмотреть на Беллу. Ее серые глаза были широко открытыми, мокрыми от слез, красными. Ее всю трясло. Лицо почти не пострадало, но щека уже опухла, разбитая губа кровоточила. Еще, девушка видимо прикусила щеку, видна была кровь на деснах. По всему телу виднелись царапины: на шее отпечаток от ботинок, под рваной одеждой проступала кровь, руки в ссадинах, на ногах кровь, а колени сбиты. Она не отбивалась, могла только защищать себя... Одна против толпы озверевших школьниц. — Я... — всхлип. — Аллен! — еще одна попытка глотнуть воздуха, но подавилась им сразу же. — Я... за что? — слезы хлынули ручьем по ее раскрасневшимся щекам разбивая на осколки его надменность. Аллен точно знал за что.       Она хотела что-то сказать ему, но вместо слов вышло непонятное завывание и глотание воздуха. У нее начиналась истерика на виду у всех. Проглотив ком в горле, он положил ее дрожащие руки себе на плечи, обхватил ее талию руками и помог подняться.       Стоило ей немного выровняться, он подхватил ее и понес к выходу. Она была очень легкой, хрупкой... Она еще ребенок! Как же ему хотелось заорать на каждого учителя, который пытался его остановить, чтобы добиться от Беллы комментария по происходящему. Девушку избили, а они засыпают ее вопросами.       Братья Уэдоны стояли на выходе, они были не очень рады тому, что Аллен вмешался. Питер был крайне доволен, а Эван считал, что его гнев как-то повлияет на поведение брата, но если б не занятые руки, то Алл состроил ему б комбинацию из пальцев. — Да пошел ты, Эв! — рявкнул он, давая ему четко понять, куда ему засунуть свое мнение, а вместо бурчания лучше бы помог, но, конечно же! Не в этой жизни.       Он протиснулся между тремя парнями, и они, понимая настрой Аллена с тревогой на лицах помогли растолкать остальных зевак делая коридор для них. Впереди показалась чья-то голова, которая едва не проехала мимо дверного проема, но тормознув принялся толкать всех впереди себя. — А ну разошлись нахрен! — в грубом стероидном голосе Аллен признал игрока в футбол Казуо. В школьной форме он смотрелся нелепо, она была ему явно мала, как шкурка на ветчине.       Увидев Беллу, он знатно выругался, кто-то его осадил из учителей, но не более того. Кто-то с телефоном в руках додумался щёлкнуть камерой, за что получил кулаком в грудь от Казуо. — Удали нахрен, иначе я тебя найду, Сатоши! — Казуо мигом решал вопрос, и сейчас он был полезен как никто другой, для Аллена, он снова добрался до них. — Блин, кроха, как ты? — Она не ответила, да и так было понятно. — За что ее? — Из-за меня, — Аллен не хотел признавать даже сам факт этого, но это было правдой, наконец-то они вырвались в коридор, а Казуо следом. — Конченые дуры, — ошарашено отреагировал парень, идя немного впереди он, пробивал дорогу и расталкивал зевак, которые не понимали, что происходит. — Я слышал, что девчонки в классе обсуждали это, но чтоб... Аллен, медпункт в другую сторону!       Звучно скрипнули зубы, а следом короткий мат слетел с уст парня, разворачиваясь на пятках. Казуо промолчал, все же Аллен новенький.       Дежурная медсестра в медпункте была немного удивлена тем, что в ее кабинет ворвались с грохотом, двухметровый школьник и парень с избитой девицей на руках, но получив короткий рассказ о том, кого и как избили, она указала на койку и мигом начала набирать скорую помощь.       Аллен сидел в палате, Беллу как раз привели после рентгена. Вокруг неё кружила её экономка, заплетая её волосы в косу, чтоб они не путались. В ней не было и капли горести, только холодный расчет как у робота. Если бы она была палачом, то профессиональным. Он по достоинству оценивал ее самообладание, когда она, сделав заметки и составив список необходимого принялась за телефонные звонки в палату настойчиво затарабанили. Она не издавала истошных криков, когда, открыв двери увидела толпу: родители напавших на Беллу девушек начали атаковать экономку угрозами. Аллен даже не сдвинулся с места, чтобы впрячься. Она на их нападки ответила в сдержанной форме, что видеозапись с камер наблюдения уже скопирована, отдана в полицию вместе с заявлением о нападении. Так же, она готова предоставить им контакты их адвоката и попрощаться с ними очень надолго. Он едва сдержал ухмылку, когда она напомнила, что Хасэгава, племянницей которого является Белла, один из основателей города. Их лица были цвета белой мраморной стены. Изгнание теперь грозит всем или только их детям?       Как только она ушла, даже не сказав ни единого слова против того, что Аллен сидел все это время возле Беллы. Он же, наоборот, подвинул кресло ближе к ее кровати. — Они сказали, — ее голос был чуть громче шепота, — что день или два пробуду здесь, чтобы проследить, будут ли гематомы. Гематомы — это... — Я знаю, что это, — он перебил ее. Он чувствовал, что смотрит на нее как виноватый щенок, он не знал, какие найти слова, в надежде извиниться. — Не извиняйся, — на нее действовала большая доза успокоительного, возможно поэтому она так говорила, — это не ты виноват.       Правда?!       Едва не сорвалось с его губ, а руки сжали ткань кресла. Он как раз и виноват, позволив ее подруге сделать те фото, которые привели к такому исходу. Но он не мог ей в этом признаться. Если она и узнает про это, то не от него.       Да и как объяснить? Я прочитал мысли твоей подруги и намеренной позировал ей на камеру! Но я почему-то не подумал, что проблемы будут у тебя, а не у меня. Придурок!       А он мог даже и не успеть прийти ей на помощь.       Он старался не слушать людей, находясь в толпе, только если с ним хотели втайне от всех перекинуться парой фраз его братья, но в тот момент с ними была одноклассница Мия. Она была приставучей, красивой и все знала о школе. Она провела их в огромную столовую, размером с футбольный стадион, научила как пользоваться терминалом самообслуживания, но посоветовала скачать приложение для телефона и сэкономить время в будущем. У нее многое можно было узнать и о городе, и здешних местах и о тех вещах, с которыми братья еще не сталкивались. Она же, за свою помощь, хотела выпытать у Аллена, почему он и Белла пришли вместе в школу, но тот лишь отшучивался и увиливал от ответа, как мог. Мия игриво фыркнула и отвлеклась на проходящую стороной девушку. На ее телефоне высветилось сообщение. Где текст был таков:       «Мия! Девочки пошли разбираться с Батлер. Если они ее найдут, то выцарапают ей глаза. Быстрее найди ее!».       Он сорвался с места. Испугав при этом всех. Он не знал где сейчас ее искать, поэтому слушал мысли вокруг себя. И понял, что «громче» всего кричали на третьем этаже. В их же классе на весь коридор стоял невообразимый шум. Когда он уже бил парня, который держал Беллу за волосы в воздухе, его голова нещадно разрывалась от боли и потока информации, которые он принял, отыскивая девушку. Он не отдавал себе отчета, что делал, просто утонул в ярости. Повезло, что это быстро закончилось, и парень на полу не сопротивлялся, могло быть хуже... намного хуже. — Все равно я виноват, — сокрушенно сказал он, и лбом уткнулся в край больничной койки. — И я сожалею, — продолжил он бормотать, не поднимая головы. — И боюсь, что это может повториться. И я не знаю, как правильно поступить.       Тонкие коготки коснулись его загривка и по спине мигом пробежали мурашки, он поднял голову, а она почему-то убрала руку. — Давай, просто продолжим общаться, — предложила она. Слабая улыбка давала ему надежду, что она не испугается того, что может ее ждать. — Давай, — согласился он, понимая, что она в любой момент может передумать.       Он откинулся на спинку кресла и изучая носки своей обуви, не знал, что ей еще сказать. Все снова свелось бы к тому, что он начал бы просить прощения. Молчание длилось недолго. Он услышал, как она болезненно вздохнула перед тем как спросить: — Где ты научился так драться? — Это не драка, — фыркнул он, заметив ее реакцию. — Я просто ударил его по лицу. — Ты был ужасен, — она говорила с восхищением. — Как-нибудь научу, — почему-то это заставило его смутиться, нужно было съехать с этой темы как можно быстрее. — Хочешь есть? Я видел автоматы с едой? — Не знаю, наверное... Нужно поесть. Аллен, откуда у тебя те шрамы?       Он прикусил губу, понимая, что она подловила его, но он уже успел подняться с кресла и дойти к двери. Он точно сегодня ей не скажет правду, оборачиваясь он нагло ухмылялся, придумывая на ходу новую чушь. — На горнолыжном курорте, — начал он, — эмм... неудачно налетел на агрессивную сосну. То еще было зрелище. Жди здесь, никуда не убегай. Я добуду нам еды.       Он выскочил из палаты, оставив ее с улыбкой на лице. Она улыбалась, если и винила Аллена в происходящем, то не выдавала этого. Он это понимал. За дверями он мог позволить себе пасть духом и снова стать сердитым на самого себя.       На телефон пришли сообщения, и огромный текст. Пит написал большое и кричащее обращение к фанатам, где говорилось о неприемлемом поведении, об их возмущении в вопиющем случае. К счастью, на записях с камер не было видно, как Аллен бил лежачего, только первый удар, а остальное спрятала учительская трибуна и стол. На другой же камере избиение скрыла толпа зевак. Все это узнал Арнольд, пока племянник был с Беллой. Была еще и видеозапись у одного из школьников. Им занялся Эван. Через девчонок выяснил, кто выложил запись в общий чат. Нашел его, и заставил удалить, пока никто не успел додуматься скопировать себе. Ушло на это минут десять после публикации. По всей вероятности, что все получилось, потому что больше видео не появлялось. В фанатских сообществах уже пестрили сообщения о том, что произошел инцидент. Администраторы поддерживали общую тему, что это было неправильно. В целом, Белле все сочувствовали и поддерживали Аллена как истинного джентльмена, который заступился за девушку. Все хорошо.       Вот только Белла лежит в палате, в синяках и с душевной травмой. Нихрена не хорошо! Он понимал: виноват.

***

      Несмотря на то, что перед глазами был телевизор, Белла его не включала, рядом лежал телефон, но она не читала сообщения и всплывающие уведомления. Она боялась заходить в чаты и читать разговоры о том, как ее избили, или еще хуже... увидеть кадры этих событий. В школе были иногда разборки, но они были тихими, незаметными, не такими жестокими... как с ней. Она, конечно, понимала, за что ее избили. Но не могла осознать, как можно за это причинять такую боль? Но никто не чувствовал себя более виноватым чем сам Аллен Уэдон, из-за его легкомысленного поведения его фанатки увидели в Белле угрозу и решили от нее избавиться.       Кажется, случился жестокий перебор. Да, не Аллен Уэдон наносил удары, но каждый удар посвящался ему... Как поэтично.       Белла не могла его винить. Она была не настолько глупа. Вот только слезы катились по щекам, как только мысли в очередной раз цеплялись за эту идею. Она была опозорена и унижена за то, что к ней проявили симпатию.       Да, ей было приятно его внимание! Это же не преступление!       Все мальчишки в школе старались обходить стороной Беллу Батлер. Не влиял даже тот статус, что она была из богатой семьи, хотя большинство и не знали, что она отчасти Хасэгава. А стоило хоть одному мальчику проявить интерес к ней, как между ним и Беллой возникала Мия, иногда Рей, реже Макото или еще кто-то. Только Эви не лезла в это ни единого разу. А раз уж Аллен Уэдон заговорил с ней, не обращая внимание на остальных, Белла впервые почувствовала, что она лучше, или просто не хуже, чем любая из ее подруг. Ведь увидев его впервые в парке, она повела себя хоть и глупо, но не могла не оценить его внешность и ту капельку романтизма в его поведении. И то, как он самовлюблен... Она втайне восхищалась чертами его лица, она не могла остановить бушующее сердцебиение каждый раз, когда он своими синими глазами, кажется, смотрел ей прямо в душу. Теми самыми синими глазами, которые с таким зверством и гневом посмотрели на нее, секундой после как вырубил парня, превратив его лицо в кровавое месиво. То, как тяжело дышал, как смотрел по сторонам в ожидании нападения посреди класса. И как из жестокого зверя он превратился в принца, спасающего от беды несчастную Изабеллу. Только он из всех людей, кто стоял рядом, кто видел, что происходит, заступился. Влез в драку и не побоялся, что его осудят. Кумир миллионов может сильно пострадать, если эту историю в публику выложат не в том свете.       Аллен сопровождал Беллу на все осмотры и процедуры. До последнего сидел в ее палате, пока его буквально силой не уволок Арнольд, его дядя. Пообещав утром вернуться, он одарил Беллу очаровательной ухмылкой, от которой ее сердце могло растаять, но боль... душевная боль усилилась, стоило ей понять, что она останется наедине со своими внутренними голосами и страхами.       Находясь в палате одна, она не чувствовала себя в безопасности. Понимала, что ее ждет в школе помимо позорных перешептываний за ее спиной. Невзирая на обезболивающие и успокоительные которые она приняла сегодня, она все равно чувствовала тревогу и нарастающую панику. Травля не прекратится. — Какая же ты ничтожная, — голос зазвучал в ее голове, от страха она вжалась в подушку, — убогая и жалкая девчонка.       Сердце дважды глухим стуком ударилось о ребра. Этот чертов многогранный голос, снова принес с собой и порцию страха: по хребту прокатилась волна неприятного зуда. Теперь она не сможет сбежать и от него! Вопреки своей слабости во всем теле, она не предполагала сдаваться. Девушка откинула одеяло, сжимая челюсти до скрипа зубов, от сильного утомления боялась упасть в обморок, смогла опустить ноги на пол и, держась за кровать и подручную мебель приблизиться к дверям. Все это время мерзкий голосок продолжал галдеть, как если бы через неправильно настроенные колонки резонировал в ее голове, отдавая болью. — Избита жалкими и подлыми существами. Избита детьми. Позорище!       Она босыми ногами спешила как могла, переставлять их руками получилось бы куда быстрее, но и они болели и едва слушались. Стремилась к дверям, хватаясь за все что помогло бы устоять на ногах, которые были усеяны ушибами и синяками. Если она выбежит в коридор, то дежурная медсестра ее заметит и пусть спишет, все ее слуховые галлюцинации на психоз, но так будет безопаснее. Распахнула двери, замерла. Она его уже видела, это белое миловидное создание, от которого лично ей хотелось удариться в бега.       Вот теперь-то она точно не сбежит!       Он подловил ее. Ожидал, что она откроет ему двери: он вошел. Белла попятилась назад, и не удержавшись на ногах, упала на задницу. Боль пронеслась по всем мышцам как электрический разряд. Двери медленно начали самостоятельно закрываться. Хлопок, дверь закрылась.       На ее глазах он начал расти. Лапы хрустели, шерсть становилась длиннее, гуще, он в считанные секунды из футового создания превратился в огромного волка, размером чуть меньше лошади, который занял знатное пространство всей ее палаты, а его челюсть оказалась слишком близко к ее лицу. Он стоял практически над ней. Золотые глаза волка смотрели прямо, уши длиннее, чем вся его голова, ловили малейший звук, чувствовался запах его шерсти, дыхание, тепло исходившее от него, и кричать было уже бесполезно. Он разгрызет ее череп в один укус. — Ты не кричишь? Почему? — голос стал тише, можно было представить, что сказал мужчина прямо перед ней, но волк не разжимал челюстей.       Это было телепатией, если бы это было возможно. Но она понимала, что это возможно! В голове не укладывалось, но ей оставалось только принимать происходящее как факт. Он сейчас не кидался на нее, да и все те разы, которые она его видела. Он не проявлял к ней агрессии. Это она вечно убегала в ужасе, а он не преследовал. Он стоял перед ней, огромный зверь с белой, как снег шерстью, острыми клыками, и заостренными ушами. Это огромных размеров волк, больше походивший величиной на медведя, но он не излучал опасность. Не в этот раз. — Кто ты? — Мое имя Юэ. Я - оборотень или же вервольф. И я грешник.       Он обошел ее, задев хвостом ее лицо и как истинный наглец запрыгнул на ее кровать, умостившись на больничном одеяле. Несмотря на размеры он был аккуратен и грациозен, но кровать под ним все же заскрипела.       Последняя его фраза вызвала у нее странное осознание, неужели к ней пришел волк проповедник? Она силою невероятной воли смогла заставить себя подняться с пола. — И как часто ты грешишь? — говорить без ругательства в данный момент было очень тяжело, но она справилась.       А волк, наблюдая за муками девушки и не собирался уступать ее место в кровати. Пришлось вцепиться в борт больничной койки. Боясь, что в кресло она не успеет сесть, пока не упадет еще раз. — Скажи, тебе была приятна слабость? — поинтересовался оборотень, когда заметил как Белла жалобно расценивала расстояние от кровати до кресла. — Ты получала удовольствие, когда раз за разом, по твоему телу наносили удары? Что ты чувствовала в тот момент, когда понимала, что вот-вот тебя могут убить? — Откуда? Ты был там? Это ты подстроил?!       Гнев и страх закипали одновременно. Но что бы она не чувствовала, что она может дать своим эмоциям в ответ? — Я наблюдал, — спокойно ответил он, в полумраке его золотые глаза словно горели. — Я слежу за тобой уже несколько недель. Сегодня я понял, что действительно пора вмешаться. Я могу тебе помочь стать сильнее и ты сама сможешь защитить себя. — Знаешь, ты не похож инструктора по самообороне.       На морде волка было недоумение, но ей было неважно. Он пришел подарить ей силу? Как смешно бы было, если бы он пару минут назад из килограммового комка шерсти не вырос в такого зверя, что под ним медицинская койка скрипела. — Ты не способна себя защитить, но у тебя есть эта возможность. Я готов тебе рассказать, а выбор ты сделаешь сама.       И вряд ли ответив ему, что она ничего слышать не желает, он встанет и уйдет.       Выбора у нее не было, невзирая на его слова. — Я слушаю, — согласилась она. — Есть люди которые наделены даром и силой управлять стихиями, магией. Здесь их во все века считали полубогами. Это люди живущие за пределами своих физических возможностей, с телом способное выдержать даже мощь огня, не получив ожоги, тогда как обычный человек всего лишь человек: слабый и беспомощный вид.       Она не знала, слышит ли волк ее мысли как она его, но едва не закатила глаза от «беспомощном виде». Человек — самое ужасное творение бога и не все они беспомощные как она. — Но мы и не люди. — Продолжал говорить голос в голове Беллы. — Я наполовину бог и считаюсь богом, совершившим грех перед миром бессмертных и своим Создателем, за что и сослан в этот мир в тело смертного дабы искупить вину за содеянное.       Слышать от волка гигантских размеров о богах... Белла едва не закатила глаза во второй раз. Верила она в то, что он говорил? Да, придётся. Первый доказанный миф о нереальном лежал перед ней. Он не просто зверь, он мифическое существо, так словно кто-то очень творческий создавал его, наделяя красивыми деталями, дополняя, но не перегружая его образ. Юэ был прекрасным созданием, внушающий страх. Особенно в ночном свете. Но она не доверяла всему сказанному им и ставила под сомнения и критику его слова. Но, она не собиралась даже намекать на это. — Бог — бессмертный проводник, бога — нельзя убить как человека. Но, как и человек, он может нарушить закон. Его сущность порабощают, клеймят и соединяют с человеческим телом и духом. Лишая бога сознания и памяти дают смертному по-новому осознать причины своего греха и искупить вину. Сила бога и тело человека — позорная участь для высшего существа не знающего слова «смерть». За это нас и называют грешниками, падшими. Для существа живущим бесконечно долго жизнь в теле смертного унизительное наказание, а для человека это великий дар прикоснуться к божественной сверхъестественной силе природы. И возвыситься. Ты грешница, Белла Батлер.       Воцарилась тишина на долгую минуту, нарушаемая разговорами медперсонала за дверями её палаты. Любая из медсестер может зайти и увидеть то, что нормально объяснить не получиться, не загремев в психбольницу. — Любой может стать полубогом? — наконец-то определившись какой вопрос важнее всего задать из той сотни, что вспыхнули в её голове, спросила она. — И да, и нет. Перерождение бога происходит с рождением человеческой души, как только в утробе матери дитя обретает душу тогда и накладывается первый виток печати. В тебе уже есть эта сила, но она запечатана настолько, что ты ее просто не чувствуешь. Она живет в тебе с самого рождения, но получить ее ты сможешь, лишь сломав первый уровень печати. — И что потом? — Ты обретешь и силу, и защиту, и новые возможности. Но не думай, что это станет так быстро и размахивая руками направо и налево ты начнешь призывать ураганы... Нет. Этому учатся. Всему придется учиться. И я тебя обучу этому.       Получить силу, но не сразу. Звучало так же глупо, как и логично. Но более нелогично то, что зачем ей призывать ураганы? От кого или для кого? — Почему я? — Почему ты? Хотел бы и я знать, ведь твоя личность ничем не привлекательна для твоего общества, ты для них избалованная, слабая, убогая... — Хватит меня оскорблять! — перебила она его. — Пока ты человек, — его глаза прищурились, а нос поморщился, — такой для меня ты и останешься, убогой. Но каким бы не был унизителен твой статус, в тебе живет божество, и ей пора пробуждаться. Иначе тебя убьют раньше, чем ты станешь грешницей.       Белла побелела, оказалось что этому нет предела, она не могла произнести ни слова, но дар речи вернулся снова. — Надеюсь, ты плохой шутник?       Юэ встал на лапы и спрыгнул на пол. Белла замычала от радости — кровать была свободна. Она не смогла закинуть даже ногу, и просто положила туловище на кровать, пока волк обходил ее, направляясь к дверям. Она подняла голову в тот момент как его правое ухо повернулось раньше, чем его голова. Он начал скалиться и утробно рычать, но в голове она слышала его голос. — Мы говорим сейчас не только о твоей жизни, но и о жизни, той богини, что запечатана в тебе. — Белла поднялась на локтях, внимательно слушая его. — Ты не почувствуешь ее, не узнаешь и не сможешь осознать, пока ты просто человек. Каждый человек достигнувший возраста семнадцати может стать грешником и принять это, либо отказаться. Ты имеешь право отказаться и это был бы умный выбор для простого смертного человека не ввязываться, но тот чернильный червь охотился на тебя. Я уверен, он не знал кто его цель, но он догадался, что я возможно слежу за тобой и спровоцировал атаку. Тот демон готов был убивать наугад. Ты могла погибнуть, могли погибнуть мимо проходящие люди.       Белла вспомнила, что тогда Аллен тоже мог пострадать, задержись он чуть дольше. — Я вмешался и этим выдал тебя. Теперь они начинают действовать. Нападение твоих одноклассников может быть спровоцировано. Беспочвенная агрессия — это может быть их работа. — Это была просто человеческая зависть, — отмахнулась она, но нижняя губа предательски задрожала.       Она сказала это, но тут же поняла, что и в этом скорее уж была замешана мистика. Кто в здравом уме, решиться избить другого человека при белом свете дня, зная, что его и всю семью ждет наказание. — Согласна, это странно. Но... Их? Кого их? — Стоит ли тебе говорить если ты еще не приняла решение? — Если кто-то хочет меня убить, то я должна... — Должна что? Знать? И как ты поступишь? Пойдешь в полицию или спрячешься? А может, найдешь себе охранников? Скольких они убьют, пока доберутся до тебя? — он засыпал её вопросами, столь едкими, что она не смогла дать на них ответы. Выждав миг и ничего не услышав — продолжил: — Сегодня, ты должна была усвоить один, но очень полезный жизненный урок. Рассчитывать нужно только на свои силы.       Белла до боли прикусила губу, раскусив затянувшуюся ранку, она снова начала кровоточить, но это было сделано лишь для того, чтобы не выдать приступ отчаянья. Но предательски подвели глаза и выступившие слезы. Юэ был чертовски прав. Никто из ее друзей не пришел ей на помощь, годами, знающие ее одноклассники не вырвали ее из лап жестоких школьниц. Только Аллен проявил героическую храбрость отбив ее у парня вдвое больше него.       Но никто больше! А если бы не он? Если бы он не поспешил?       Они бы наверняка забили ее до смерти, или бы покалечили намного сильнее. Так же и Юэ, не вмешайся — она стала б уже трупом девушки которую загрыз дикий зверь в городском парке, но это была бы совсем другая история. — Я, правда, смогу себя защитить? — не веря даже в самую маленькую возможность в это спросила она мифическое создание, буравящее её своими волчьими глазами. — Я сделаю из тебя величайшую воительницу, которую будут бояться во всех трех мирах, — он произнес это так героически и эпично, что Белла была готова хоть сейчас продать душу лишь бы надрать зад всем тем, кто сегодня причинил ей боль.       Но она сейчас ни богиня, ни полубогиня, а девушка с проблемами и рядом комплексов, которая из последних сил держится в сознании. — Тогда я должна еще один день подумать. И у меня много вопросов!       В глазах волка наконец-то появился намёк на понимание. И кажется, немного сочувствия тоже. Он подошел к Белле очень близко, она выровнялась, как бы тяжело ей не было, но на уровне вытянутой руки она могла, смогла провести рукой по жесткой белой шерсти волка. Его уши были настоящими. Она не удержалась, коснулась и их.       Волк снова стал комком шерсти, демонстрация своей силы больше не нужна, да и колобку проще прошмыгнуть по больнице чем чудовищу ростом с человека. И уходя, сказал, что все так же присматривает за ней, но теперь будет действовать, если что-то случиться. Увы, но чувство безопасности к ней не постучалось после его слов. Он если и раньше присматривал за ней, то в итоге довел до больничной койки где по факту подловил её и упрекнул её в собственной беспомощности.       Она убедила его, что окончательный ответ от нее он получит завтра. Сегодня она слишком устала и истощена, чтобы размышлять здраво. Но теперь она спокойно закрывала за ним двери не боясь его и кое-как смогла добраться до койки. Засыпала она с запахом шерсти на простыне оставленный оборотнем, и капелькой надежды, что если она решится, то сможет стать сильнее, храбрее. Никто не заставит ее рисковать своей жизнью, если она сама этого не захочет, ведь так? А капелька уверенности в себе ей не повредит. И она уснула.       Ночью ей снился сон или это было взаправду, но среди кошмаров и бреда она увидела человека в чёрном, в углу палаты. Она не запомнила деталей, только то, что на нем был капюшон, и маска красной полосой по центру. Голова слишком болела, и она решила, что сон важнее чем киберпанковский ниндзя в ее палате.       Все было хорошо, пока она не начала просыпаться. Сон уступал боли, обезболивающее к утру перестало влиять на нее, и она истошно заныла, не сдерживаясь. Холодная рука коснулась ее щеки. Резкий вдох, кожа на ребрах болезненно натянулась, живот напрягся, причиняя резь, глаза с болью открылись. Кто бы это ни был, но она испугалась и попыталась отбить его руку. — Белла, это я, — сказал голос.       Глаза с болью от яркого света сфокусировались на его лице: синие глаза с обеспокоенно смотрели на нее, черные брови слишком нахмуренные, челка упрямо нависала и мешала ему, глаза зацепились за уже едва заметную царапину на подбородке после неудачного столкновения с квотербеком. На нем всё заживает как на собаке? — Аллен? — как если бы глаза её обманывали она все равно уточнила. — Я же обещал, что приду утром.       Он был уставшим, но свежим. От него пахло мылом и шампунем. Стоило ему улыбнуться и она успокоилась. — Ты давно здесь? — она попыталась подняться, но не смогла — лишь с его помощью. — Нет, но даже успел немного размяться утром, — ответил он и принялся снимать с себя рюкзак, он действительно только что пришёл. — Ты разве не идешь в школу? — она с трудом могла сосредоточиться, рука коснулась виска, голова болела как от зубной боли, она чувствовала, как ее тело будто вздулось и ужасно хотелось пить. — Который час? — Я думаю, что сегодня мы имеем полное право ее прогулять, — он снимал с себя черную джинсовую рубашку, оставаясь в чёрной футболке с надписью «Бог в нас самих» поверх уродливой карикатуры на человека-демона, на груди, Белла открыла рот, но опомнившись закрыла. — Или ты готова уже идти в школу? — Я за тебя переживаю, — вспылила она, хотя скорее уж из-за пульсирующей боли в голове, а может и из-за дурацкой надписи. — А я думаю, что ты не о том думаешь. Я позову медсестру, пусть даст тебе таблеток счастья и избавит от боли и глупых переживаний. Никуда не уходи! — снова пригрозил он, а Белла лишь закатила глаза.       Когда пришла медсестра, она была на пару с дежурным врачом, попросила парня выйти, и дать им провести осмотр. Ощупав и расспросив о самочувствии, они констатировали, что все стабильно хорошо и выдали ей ту же дозу успокоительного и обезболивающего, помогли натереться мазями от синяков. Каждое прикосновение для нее было едва терпимым вызывая очередной приступ нелюбви к чужим рукам, но она понимала, что сама не справиться. Не без помощи медсестры Белла попала в туалет, где даже зубы почистить стало для неё героическим подвигом. Такой беспомощной, девушка себя чувствовала очень давно. Отражения в зеркале она избегала. Лишь увидела, что под глазами были синяки и сразу же отвернулась.       Аллен к концу уже вернулся с булочками и горячим чаем. Когда же принесли больничную еду они разделили ее пополам. Противной каше Аллен почему-то был очень рад и съел не поморщившись. Затем набравшись наглости он взобрался в ее кровать, и они вместе смотрели телевизор и это ни на один миг ее не смутило. Она украдкой посматривала на его лицо — оно было практически идеальным, никаких изъянов, точеные черты лица, скулы, чистая и красивая кожа. Царапина на подбородке пару дней назад была куда серьезней, а теперь едва заметная. Губы у него были без сомнений красивыми, чувственными, и она не знала, что больше ее восхищало в нем его синие глаза или же губы. Он действительно ухаживал за своей внешностью. Она обратила внимание, что сегодня у него был гвоздик в ухе. До этого она его не замечала, что было странно. Такое бы она не пропустила б точно. Гвоздик был очень громоздким, от него шла цепочка и цеплялась к серьге, проколотой у верхнего хряща уха, так называемый прокол хеликс, Белла об этом узнала от Эви, когда-то. И маленькая подвеска треугольник с горизонтальной полосой по центру свисала на черной цепочке. Это была очень оригинальная и дорогая вещь в своем исполнении и качеству. Тягучая атмосфера спокойствия заполнило все пространство палаты. Глаза резало и тянуло зевнуть. Успокоительное теперь действовало на нее как снотворное, и она не заметила, как уснула на его руке, вдыхая его запах. Человек пахнущий как запеченные яблоки с сахаром приносил ей покой и сон.       Разбудил ее шум. Голоса за дверью. Она открыла глаза и поняла, что Аллен все так же возле нее, но и он уснул. Телевизор продолжал негромко играть. Она бы сейчас все отдала, что бы их не тревожили, но в шуме из голосов она услышала медсестру, которая уверяла ее школьных подруг, что Белла отдыхает и к ней нельзя. Но кто ее слушал? Точно не Мия и с размаху открыла дверь ударив ее о стену. — Мы должны ее увидеть! — кричала она, вваливаясь в палату.       Рука под ней зашевелилась, и Белла обратила внимание на того, что был ближе всего к ней. И замерла от его вида. Аллен ненавистно смотрел на квартет подруг, которые застыли у двери. Он был сонный и крайне недовольный тем, что его разбудили. Белла лишь ловила воздух ртом, не зная, что и сказать. А можно было хотя бы поздороваться, но она таращилась на реакцию Аллена. — Ну, ничего себе, — выдавила, наконец-то Мия.       Белла понимала, что сейчас было перед их глазами: парень о котором они говорили месяцами, грезили о нем в своих мечтах, завывали как одинокие волчицы на луну — лежит в одной кровати с самой незаурядной их подругой. — Если кто-то из вас сейчас достанет телефон, я его разломаю, — голос Аллена стал слишком угрожающим, его брови нахмурились еще сильнее, губы были расслаблены, но под кожей волнами гуляли мышцы. Она не верила происходящему, что он это вот так сказал, а реакция девочек была такова, что они позеленели от страха. — Тише, шальная звезда, — Макото была единственной кто осмелился перечить угрозам, старалась показаться бодрой, она тщательно подбирать слова и интонацию так, намереваясь снять напряжение. Видимо помнила, как он озверевший оттолкнул ее тогда в классе, но как-то нелепо у нее висел пакет в руках с какой-то коробкой внутри. — Все знали, что ты здесь. Мы пришли вас проведать. — Белла не отвечала на сообщения, вот мы и решили, что после школы сразу же зайдем. — Эви была не менее храброй и подошла к кровати Беллы первой.       Она осторожно, не обращая внимания на Аллена, обняла Беллу. — Мне очень жаль. Прости, что не уберегли.       От слов Эви у Беллы защемило в груди. Непрошенный слезы проступили, и она поспешила их стереть, пока Эви уступала место Макото, та тоже повторила жест подруги, а вот Мия и Рэй лишь ближе подошли к кровати. Белла видела бледность Рэй, это выдавало ее злость. Она молчала, брови сведены, на челюстях играли желваки, а губы плотно сжаты — даже побелели слегка. Это потому, что она до безумия была влюблена в Аллена, а он сейчас так близко к Белле. — Мне написала Маринэ, — виновато говорила Мия, — когда узнала, что они пошли за тобой... — Я не хочу сейчас это обсуждать. — Ну, если не хочешь, то мы и не будем. — Макото хлопнула в ладоши и подняла выше пакет. — Белла, я спекла тебе торт! Вчера весь вечер над ним рыдала, правда, как вспомню... Это все было ужасно, но я в итоге смогла! — Надеюсь, он большой, я ужасно люблю сладкое. — Аллен смотрел на ее пакет с каким-то подозрением, якобы в нем скрывалась ядовитая змея.       Но увидев содержимое, у парня побежала слюна, от одного взгляда на воздушные кремовые пики и много-много клубники, залитой желатином. Девочки были действительно подготовлены и пришли с бумажной посудой и напитками, они взаправду рассчитывали на присутствие Аллена, потому что приборов хватило в точности на каждого. Когда он попробовал первый кусок торта Макото, он сладко заурчал что-то про любовь с первого взгляда, про проданную душу во имя сахара и сливок. При этом он так и не слез с койки Беллы, продолжая, ютиться возле нее. Ей это было приятно, но мучительный взгляд Рэй не давал ей покоя. — Я знаю, кто упадет к твоим ногам, — дожёвывая остатки своего торта, он был по-детски счастлив, — но он никогда в этом не признается, даже себе! — Если ты о своём красавце брате, то мы наизусть знаем все его предпочтения! — Мия буквально задрала нос к потолку от самодовольства. — Не всё пишут правдиво в журналах, — хмуро ответил Аллен, явно обидевшись, что кто-то ещё прекраснее, чем он сам.       Но его брат действительно был красивым, и тут даже Белла не могла поспорить. Хотя манеры Эвана ей не нравились вовсе. А ещё Белла знала, что Макото именно из-за Эвана и его пристрастия к сладким тортам увлеклась выпечкой. Своего рода это был первый тест-драйв на его ближайшем родственнике. Аллен был в восторге и даже принялся доедать кусок торта, который Белла просто не осилила. Он вызвал бурю эмоций на лицах её подруг, когда он продолжил, есть за ней. — Если хочешь, то я свой ещё не пробовала, — наконец-то подала свой голос Рэй.       Аллен на неё уставился так, словно она сморозила оскорбительную глупость и его короткое, но жестокое «нет» утонуло в громком шуме голосов и криках медсестры. В палату ввались огромные, двухметровые великаны, они шумели очень знатно, проталкивая за собой воздушные шары. — Пожалуйста, тише, вы в медицинском учреждении, — взмолилась девушка в белой униформе, едва достигая этим бравым ребятам до пояса. — Кроха! — орал Казуо, тряся связкой шариков как какой-то победоносной тряпкой. — С днем рождения!       В момент полной тишины и осмысления сказанного все разинули рты, а Белла же силилась не рассмеяться, но не могла. Пятеро ребят из футбольной команды пришли к ней с воздушными розовыми шариками и блестящей на ней надписью желающего «счастья в день рождения». Видимо других не было и ребята выкручивались как могли. — Казуо, придурок, у неё день рождение весной! — взвыла Макото. — Её по голове стукнули, — развёл руками Казуо, — вдруг она про него забыла.       Все вели себя очень шумно, приветствуя Беллу, а тем более и Аллена Уэдона. И медсестра уже закипала от злости. Она начала угрожать, и это помогло. Девочки попрощались с Беллой и оставили ей бригаду парней. Аллен вдогонку крикнул Макото, что их деловые отношения только начинаются и девушка загорелась как новогодняя гирлянда от счастья.       Бравые ребята тоже были недолго. Казуо подарил Белле строительную каску, явно украл у младшего брата, вручил от всех ей большущий пакет с различным шоколадом внутри. И принялся объяснять Белле то, что она и так поняла про воздушные шарики. Парни рассказали новости, что была большая линейка и трехчасовая лекция на тему, что нельзя бить одноклассниц. Пришлось слушать всем, кому не хватило ума сбежать, а они бегать точно умеют. — Твой брат хотел сегодня прийти, — говорил Казуо, очередной раз пиная воздушный шарик по палате, он не мог сидеть спокойно на месте и полминуты, как и остальные кто играл с ним, — но я сказал, что тренировка отменена и мы едем к боевой подруге в больничку. Он был недоволен. — Я даже не сомневаюсь, — Аллен уже грыз шоколад, который Белла предложила разделить между всеми.       Белла хотела съесть что-то с орехами, но желание резко пропало, и она только радовалась за то, как остальные наслаждаются сладостями. — Но он попросил меня тебе передать это, — он отбил очередной раз шарик и принялся раскручивать свой школьный рюкзак, от привязанной к ней половой тряпки, что напоминало пиджак. — Я сначала не понял, а потом он сказал, что ты в дозоре.       Из своего рюкзака он достал и вручил Аллену плотный бумажный пакет. Получатель нахмурился. — Выздоравливай, кроха, и начинай набирать мышечную массу. До встречи. — Спасибо, — прошептала она, всматриваясь в их лица, трех из них она даже не знает, как и звали, но они все равно к ней пришли. Ребята попрощались с ними. И в палате, наконец, то наступила тишина. Слишком давящая тишина, после лавины шума. Её нарушил звук рвущейся бумаги. Пакет был разорван, в руках Аллен держал огромный чёрный блокнот, форматом А4, ручки и карандаши выпали на простыни. — Какой заботливый, — пробурчал он, рассматривая канцелярию, он знал, что это. — Это? — Мой гримуар.       Если он и шутил, то было не заметно. Он раскрыл его, выпали несколько листов. Это был блокнот для творчества и стихов. — Ты пишешь? — спросила она, заметив почерканные тексты. — А ты не знала? — он был удивлён. — Я не учила наизусть все твои пристрастия, — хмыкнула она, на манер Мии задрав нос. — Я вообще не твоя фанатка. — Может, поэтому с тобой интересно. — Уголки его рта поднялись, глаза заиграли, он раскрыл блокнот на первых страницах.       Там были в буквальном смысле пентаграммы, что-то похожее то ли на магические круги или алхимические, испещрённые рунами, иероглифами и письменностью, которая была похожа на язык темных эльфов чем на настоящий алфавит. Одни были зарисованы схематически, а другие четко выверенными линиями и углами. Тексты на латыни, а может и не латыни вовсе перемешались со строчками песен и эскизами каких-то воинов с мечами или пиками. Изрисован и исписан был каждый листок. Когда он сказал «гримуар», он не пошутил. — Зачем тебе все это? — Для визуализации, — пояснил он. — Когда играет песня, на экране всплывают символы. Иногда это бессмысленный бред, а иногда я заморочусь и вкладываю в них смысл. Строки из текста или цитаты древних мыслителей. — Ого...       Она была впечатлена. Она попросила блокнот, и он передал ей его. Она листала и задерживалась либо на стихах, либо на изображения воинов. Были некоторые очень величественные, как рыцари, или как янычары, либо очень современные, как военные с автоматами. На одном Белла задержалась дольше, высокая обувь по самые щиколотки, широкие штаны, свободная куртка с капюшоном. Он напоминал ей ниндзя. Лицо заштриховано черным карандашом, но по центру уже знакомая вертикальная линия.       Он снился ей ночью. Она не стала говорить этого и перевернула страницу. — Я находил фото в магазинах спортивной одежды и срисовывал. Некоторые из детских энциклопедий Пита про великих воинов истории. — Ты любишь рисовать детали... А вот лица. — Лица - это моя боль. Не умею и перестал пробовать.       Прошел еще не один час пока Аллен все же слез с ее койки. Он ответственно отнесся к посланию брата и несколько часов накидывал строки стихов. Рисовал сюжет и что-то из этого пробовал напеть. Все это время она была очень тихой и старалась не мешать и не вмешиваться в его творческий порыв. Даже когда начала понимать, что он описывал в своих стихах те чувства страха и боли, что она испытала сама. Он использовал ее горький опыт, но она была не против.       Домоправительница Макки звонила пару раз, справляясь о ее здоровье. Дядя желал скорейшего выздоровления: с ее слов. В больнице, конечно, он не появиться. Это ее не особо волновало. Завтра утром ее заберут отсюда. Всех почему-то устраивало то, что с ней целый день прохлаждался Аллен. Как если бы это было нормальным для Макки и ее дяди, если он конечно знал, что он с ней.       Был, конечно, у Беллы еще один родственник, который, наверное, позеленел от злости такому вниманию к ней, к его драгоценной родственнице, но она была уверенна, что ближайшие месяцы, а то и годы он не объявиться в ее жизни. Поэтому она отмахнулась от мыслей о нем, что бы очередной раз не расстроиться.       Она опомнилась о том, что она должна была обдумать вчерашний разговор с большим белым волкодавом, когда уже солнце садилось. Тревога и паника нахлынули сразу же. Если вчера она еще была уверена в своем выборе, то сегодня сомнения были основательные.       Во что она ввязываться, черт возьми? Сильнейшая воительница трех миров? Это ж не значит, что она выиграет конкурс красоты, сломав пару ногтей! Как удачно она увидела все те зарисовки Аллена. Где она и где эти бравые воины, жертвующие своим телом, кровью и жизнью? Как неоновая вывеска мелькала перед глазами надпись на футболке Аллена. Куда она лезет? Нет. Бред! Да и только.       Мягкий стук в двери палаты, она бы не услышала, но Аллен вскочил с кровати раньше, чем она поняла, что это произошло. Он в один прыжок, почти бесшумно запрыгнул в кресло и жестом попросил Беллу ничего не спрашивать. Двери и открылись с вежливым вопросом: — Можно? — Да.       Если бы «типичный англичанин» встретился Белле, то им бы был Питер Уэдон: сдержанный в своих эмоциях, непроницаемый, обладающий ледяным спокойствием. Он явно поклонялся «культу самообладания», и он ни единого раза, сколько бы Белла с ним не сталкивалась, не улыбался или смеялся. Питер был всегда вежлив, умел таким быть, но его холодные и беспристрастные глаза выдавали его. Он просто умел быть вежливым и расчетливым. Он был не таким растрёпанным как Аллен, который провалялся целый день, его рубашка была либо свежей, либо не помялась за целый день. Да и какой нормальный подросток носит белые рубашки? — Как ты себя чувствуешь? — он спросил слишком холодно, что бы его интересовало реальное её состояние. — Спасибо, уже намного лучше.       Питер посмотрел на Аллена как родитель, который сдерживался на людях, готовый отругать загулявшегося до позднего часа ребенка. — Аллен, машина ждет нас внизу.       Несмотря на кроющийся внутри ужас, от того, что Аллен начал собирать свои вещи, Белла не проронила ни слова. По спине пробежали мурашки, и она снова раскусила почти затянувшуюся рану на губе. Она не хотела, что б он ее бросал, но признаться в этом боялась еще больше. Внутри все переворачивалось. — Белла, мне очень жаль, что такое произошло по нашей вине, — Питер отвлек этим девушку, пока его брат копошился. — Это не вина Аллена, и не ваша тоже... — И все же, — он настойчиво перебил её, — это больше не повториться.       До этого размеренно собирающий свои вещи Аллен резко выпрямился и уставился на старшего брата как на нового врага. Он ничего не говорил, но глазами прожигал дыру в его черепе. В этот миг до Беллы начала подкрадываться мысль, что во фразе «не повториться» было что-то еще, что не понравиться ей точно. Сердце тяжело стучало о ребра — больно. — Пойдем? — спросил он у брата, ниже его ростом он смотрел на него поверхностно, его буровящий взгляд ему казался мелочью. — До свиданья, Белла.       Питер направился к выходу, даже не дожидаясь ее вежливого ответа. А у Беллы едва не началась паническая атака. Она разве не понимала, что Аллен вечность с ней сидеть не будет и рано или поздно уйдет, а вместе с ним и чувство безопасности? С ним она чувствовала себя спокойной, ее оберегали и это был самый лучший день за несколько лет ее жизни... А сейчас он уходит, и она не может его остановить, глупо просить его остаться с ней и не бросать ее. — Не слушай его, иногда у него штырь в заднице.— Его голос был ободряющим, он шептал ей стараясь, что б брат не слышал. — Я постараюсь заскочить утром перед школой. — Хорошо. — Это слово далось ей тяжело, и она выдавливала его через силу, сдерживая всхлип.       Он коснулся ее плеча, провел по руке и до внутренней стороны ладони. Он сжал ее пальцы, в своей руке, она чувствовала, как от него в буквально исходила энергия. Задержался чуть дольше положенного и отпустил. Ушел.       Белла выждала пару минут, точно убедившись, что он уже достаточно далеко и разрыдалась. Она упала на подушку. На ней остался его запах, едва ощутимый и горькие слезы впитались в ткань. Она уснула, даже не осознав этого.