***
- Тамахоме, знай, ты – настоящий друг! – громко сказала Хиноа. Она вертелась перед зеркалом, рассматривая себя со всех сторон. Сидевший на кровати Тамахоме довольно хмыкнул. - Рубаха хоть и старая, зато чистая. По возвращении из города, когда Нурико демонстративно ушёл обижаться в свою комнату, Хиноа посетовала вслух о том, что её футболку и бриджи неплохо было бы постирать, вот только сменной одежды у неё нет. Тамахоме тут же нашёлся и предложил ей, конечно же, купить его запасную рубаху, предусмотрительно прихваченную из дома. «Две золотых - и она твоя!» - объявил он Хиноа. Но та сказала, что денег нет, и вообще она может просто попросить Хотохори выделить ей одежду, но тогда придётся объяснить, при каких обстоятельствах она так изгваздала свою. И Тамахоме, поворчав, отдал ей свою рубаху даром. Длинная, она доставала Хиноа до коленок и походила на платье оверсайс. - Мне нравится, очень миленько. И к телу приятно, – проговорила Хиноа, поворачиваясь к хранителю. - Как скажешь, - пожал плечами Тамахоме. – Кстати, а волосы ты не хочешь распустить? - Зачем? – удивилась Хиноа неожиданному вопросу. - Ну, Миака распускает, - потупился скряга-хранитель. - А ещё в косички заплетает, собирает в пучки или хвостики, ленточками подвязывает… - Да,.. а, погоди! Откуда тебе это известно? Хиноа улыбнулась, умиляясь покрасневшему от смущения Тамахоме. - Просто неплохо её знаю. И это не было ложью: много раз перечитав графический роман, Хиноа знала его практически наизусть, и характеры, привычки, особенности его героев конечно же помнила. Но ставшая новым персонажем истории с бонусом в виде осведомлённости о развитии сюжета, Хиноа ни на минуту не забывала, о том, что вознамерилась изменить ход повествования. А для этого надо сделать так, чтобы Юи не стала жрицей Сейрю. Вот только очередная попытка убежать в Кутоу с треском провалилась, и Хиноа изо всех сил старалась придумать новый план, используя все свои знания о «Таинственной Игре» и «Вселенной Четырёх Богов». Нужно как-то дать Юи знать, что я тоже попала в книгу и стараюсь её найти, иначе она будет думать, что мы с Миакой бросили её, вот только как это сделать, рассуждала Хиноа. - Эй, – окликнул её Тамахоме. – О чём задумалась. Хиноа тяжело вздохнула и присела на кровать рядом с ним. Наверное, стоит рассказать ему всё на чистоту, решила она. - О Юи. Знаешь, Тамахоме, я очень переживаю, что она могла попасть в Кутоу. Скряга-хранитель возвёл глаза к небу. - Опять ты за своё. Император Хотохори же сказал, что нужно дождаться сведений от всех разведчиков. - А если они вернутся ни с чем? Что если они так и не найдут Юи? Хотохори, как ты помнишь, также сказал, что вести поиски на территории Кутоу не получится. И если она действительно там, то её могут использовать! Она же - девушка из другого мира. Неужели не понимаешь, что в таком случае… - Юи могут заставить стать жрицей Сейрю? – довершил Тамахоме. – К этому ты клонишь? Хиноа кивнула. Тамахоме глубоко задумался. На несколько минут комната погрузилась в тишину, нарушаемую лишь стрекотанием сверчков в высокой траве и щебетом резвящихся в древесной листве птиц. - Вот что, - первым заговорил хранитель, - Юи же ваша с Миакой подруга? Не верю, что она добровольно станет вашим врагом. Давай сперва всё-таки дождёмся результатов поисков. «Да, вот только пока мы будем ждать, Накаго успеет промыть Юи мозги! Надо вернуть её, как можно скорее, пока она не потеряла веру в Миаку», - подумала Хиноа. Видя, что она вновь погрузилась в размышления, Тамахоме легонько толкнул её локтем. - Ты бы сходила и извинилась перед Нурико. - Что? - Извинись перед Нурико, говорю. Он за тебя страшно переволновался. И ещё неплохо было бы тебе ему «спасибо» сказать, ведь он, в конце концов, спас тебе жизнь. И словно в ответ на слова Тамахоме напомнил о себе ушибленный лоб: Хиноа прикоснулась к пульсирующей боли над правым глазом и обнаружила набухающую шишку. Да, уж, история вышла крайне неприятная. Но Тамахоме прав: если б не Нурико, одной шишкой, да парой ссадин отделаться точно бы не получилось. К тому же он был невероятно любезен и заботлив, с таким энтузиазмом показывал город и рынок, даже купил ей шелковицу и так старался подобрать для неё красивую ткань, а она его обманула. Да, причина для того была самая веская, однако Хиноа, нет-нет, а всё ж таки ощутила угрызение совести: хранителю с родинкой ведь невдомёк, что будет дальше по сюжету. «Интересно, знай он, то отпустил бы меня?» - подумала Хиноа, как вдруг её осенило. - «Почему мне это раньше не пришло в голову? Надо попробовать!» - Тамахоме, а ты знаешь, я ведь пришла совсем из другого мира, - начала она. - Да, и что? – отозвался тот. - Нет, ты не понимаешь, в том мире, откуда я… … о вас уже всё известно, и если я сейчас не верну Юи, то она станет жрицей Сейрю! - хотела было сказать Хиноа, как слова неожиданно застряли в горле, а дыхание перехватило, словно она резко подавилась. Но стоило только замолчать, как приступ удушья тут же прошёл. Хиноа в недоумении ощупала горло. - Ты в порядке? – Тамахоме смерил её обеспокоенным взглядом. - Да, всё нормально. Я только хотела сказать, что… … Юи и Миака станут врагами. Вы будете сражаться с хранителями Сейрю, а Нурико умрёт! Но закончить фразу вновь не получилось: голос оборвался сам собой, на шею будто наступила чья-то тяжёлая пята, перекрыв доступ кислорода к лёгким. Хиноа закашлялась: на сей раз ощущения были более болезненные. «Что за фигня!?» - мысленно возмутилась она. - «Мне что, выходит, нельзя рассказывать о будущих событиях? А ну, сейчас в последний раз попробую для верности». - Тамахоме, вы с Миакой… … в итоге останетесь вместе: ты переродишься в её мире, и у вас родится сын… Тут шею словно сдавил ошейник с шипами: мышцы свело судорогой, сосуды вздулись под кожей, всё внутри, от кончика языка до голосовых связок, точно обожгло огнём. Хиноа зашлась неистовым кашлем, согнулась пополам и соскользнула с кровати на пол. Безуспешно пыталась она сделать хотя бы один вдох, но лишь хриплые стоны слетали с губ. Тамахоме в ужасе рухнул рядом с ней на колени и с силой хлопнул её по спине. Безрезультатно. Хиноа продолжала задыхаться. Кровь бешено билась в висках, глаза наполнились слезами, разум уплывал в небытие. «Всё! Всё! Я поняла! Больше ни слова не скажу!» - прокричала она в мыслях что было сил. И в тот же миг первый вдох наполнил лёгкие кислородом. Удушье прошло, но в напоминание о нём осталась ноющая боль в горле и полные слёз глаза. Тело как-то приятно обмякло, и Хиноа распласталась на полу, с наслаждением вдыхая и выдыхая полной грудью. - Хиноа! – Тамахоме склонился над ней. – Что с тобой? - Всё нормально, - отозвалась та еле слышно, - уже прошло… - Ты уверена? Ты ж дышать совсем не могла, прям как рыба, вытащенная из воды. - Подавилась… - Фу, ты! – выдохнул скряга-хранитель с явным облегчением. – У меня чуть сердце не стало! Не пугай так больше! Хиноа перевернулась на спину и с улыбкой посмотрела на него. - Прости. - Так, а что мы с Миакой-то? – вдруг спохватился Тамахоме. - Ты о чём? - Ну, как же! Ты начала говорить: «Тамахоме, вы с Миакой…», а потом подавилась. - А! Ты об этом. - Улыбка на лице Хиноа сделалась шире. Она медленно поднялась на ноги и разгладила на себе рубаху. Заинтригованный Тамахоме не сводил с неё глаз, слегка ёрзая в нетерпении. - Я хотела сказать, что вы с Миакой отличная пара. И прежде чем покрасневший до ушей Тамахоме успел прийти в себя, она выпорхнула из комнаты.***
Нурико как раз заканчивал сооружать сложную причёску, когда в дверь его комнаты робко постучали. - Войдите! – отозвался он, не отрываясь от зеркала и продолжая закреплять высокий пучок шпильками. Створки с тихим скрипом раздвинулись, и на пороге показалась Хиноа. Хранитель с родинкой бросил на неё быстрый взгляд сквозь отражение и вновь сосредоточился на причёске. - Можно подойти? – подала голос его гостья. Желая показать, что всё ещё обижен на неё, Нурико нарочито промедлил с ответом. Он демонстративно воткнул в пучок последнюю шпильку, покрутил головой, оценивая результат своих трудов, затем отделил с одного бока небольшую прядь волос и принялся заплетать тонкую косичку. Хиноа тем временем так и стояла в дверях, наблюдая за его действиями. Решив, что пауза вышла достаточно долгой, Нурико сказал ей, придав своему голосу оттенок снисходительности: - Ну, подходи, коль пришла. Хиноа явно обрадовалась. Она закрыла дверь и подошла к нему, остановившись на расстоянии шага. Практически затылком ощущая её неловкость, Нурико едва сдержал самодовольную ухмылку: вот так, немного чувства вины ещё никому не мешало! Он доплёл косичку, обернул ею пучок и произнёс: - Так и будешь стоять у меня над душой? Хиноа встрепенулась. - Эм… я, - неуверенно заговорила она, - я хочу извиниться. Нурико вновь поглядел на неё через зеркало и снова промедлил с ответом: сперва он отделил точно такую же прядь волос с другой стороны и принялся заплетать вторую косичку. Закончив, он также обернул её вокруг пучка. - Что ж, - сказал он, беря со столика шпильку буяо в форме цветка пиона и с подвесками в виде миниатюрных бабочек, - извиняйся. Хиноа неловко переступила с ноги на ногу и на одном выходе произнесла: - Прости, что обманула, пожалуйста. Шпилька буяо замерла в воздухе так и не достигнув своего места в причёске. Хранитель с родинкой в недоумении поднял одну бровь. - И это всё? - Ну, да, - Хиноа пожала плечами. - Ты был так мил со мной, а я тебя обманула. Прости меня за это, пожалуйста. Тут уж Нурико не вытерпел, развернулся и с прищуром посмотрел на неё: - А за то, что снова пыталась сбежать извиниться не хочешь? –спросил он, чуть повысив тон. - А я не обещала, что не буду, - парировала Хиноа. Хранитель на секунду задохнулся от подступившего к горлу возмущения. - Ты, ты!.. – не находил он слов, – просто невозможна: какое неуважение! Ты – гостья Его Величества… - Гостья, которая не может уйти, когда хочет, - перебила его Хиноа, - называется «пленница». А быть пленницей, извини, не по мне! Нурико не сразу нашёлся с ответом: слова девчонки не были лишены здравого смысла. Император Хотохори действительно вынуждает её оставаться во дворце против воли. Но как она не понимает, что у него просто нет иного выхода: он не может позволить девушке из другого мира оказаться в руках враждебного государства! Рука сама собой непроизвольно сжалась в кулак. Звяк! С жалобным звоном шпилька, которой он так и не украсил волосы, переломилась пополам. Хранитель разжал пальцы, и обломки украшения полетели на пол. Хиноа ахнула и, подскочив, опустилась на колени. - Боже мой! – Она подобрала то, что осталось от шпильки. – Как жалко! Такая красота… Но Нурико пропустил мимо ушей её причитания. Утихшее, казалось, негодование вновь заклокотало где-то под рёбрами. И почему эта девчонка просто не может довериться им? Если она не верит Его Величеству, то почему и ему тоже? Он искренне полагал, что за прошедшую неделю им удалось неплохо сблизиться… - Прости, я не хотела снова ссориться, - Словно из тумана донеслись до его слуха слова Хиноа, – На самом деле я пришла не только извиниться. Хранитель не удостоил её реакцией. Внезапно нахлынувшие воспоминания о недавно минувших днях заняли все его мысли. Он вспоминал, как обучал Хиноа красивой походке, заставляя её шагать по шёлковой ленте с подносами; как рассказывал ей о дворцовых правилах, об этикете, о традициях и истории. Припомнил он и их вечерние прогулки по саду, посиделки в Беседке Благоухающего Ветра и долгие задушевные разговоры. Осознание того, что ему нравилось проводить с Хиноа время подступило так неожиданно и явственно, что Нурико не мог думать ни о чём другом. В Хиноа он обрёл внимательного слушателя и интересного собеседника. Иногда ему казалось, что она без слов его понимает. А порой смотрит таким взглядом, словно зрит в самую душу. И её не обмануть ни женским платьям, ни косметике, ни украшениям. Пусть Хиноа всякий раз искренне любовалась его образами - она не видела в нём девушку. «Сущность не меняется» - в её устах, это не просто слова. Внезапно Нурико ощутил некую тяжесть на своих ногах. Он перевёл взгляд и с удивлением увидел, что это Хиноа, придвинувшись вплотную, сложила руки у него на коленях и опустила на них голову. Нурико подивился тому, как похожа она на его милую сестрицу! Корин делала точно также в ожидании внимания и новых увлекательных затей. И видимо выражение его лица смягчилось, потому что Хиноа миролюбиво улыбнулась и произнесла: - Спасибо, что спас меня. Я теперь обязана тебе жизнью. Слова, которые никогда не скажет Корин. Да, сестру он не уберёг, но спас Хиноа, и радость заставила сердце затрепетать в груди. Вот как теперь дальше сердиться на эту странную девчонку, сидящую у его ног? Он осторожно коснулся её рассечённой щеки, затем дотронулся до шишки на лбу. Хиноа на миг зажмурилась, но промолчала. - Болит? –спросил Нурико. - Не особо, - отозвалась та, - бывало и хуже. - Почему-то меня это не удивляет, - сказал хранитель с мягкой улыбкой не без задоринки. Он выдвинул один из многочисленных ящичков своего туалетного столика и извлёк из глубины маленькую плоскую баночку. Открыв её, он набрал на безымянный палец густую субстанцию светло-зелёного цвета с резким запахом. - Не двигайся, - произнёс он и смазал щёку и лоб Хиноа. – Эту мазь дала мне матушка, хорошая вещь, снимает боль и ускоряет заживление. - Запах, конечно, не очень, - отметила Хиноа, морща нос. - Ничего, потерпишь. И не думай, что раз я тебя простил, то ты можешь вновь попытаться сбежать. Теперь я буду следить за тобой ещё строже. Хиноа выслушала его молча. Что бы ни говорил Нурико, но она осталась верна своему убеждению: раз рассказать ничего нельзя, то сбежать из Конан – единственный выход. Однако теперь думая о побеге, Хиноа не могла избавиться от чувства вины, как если бы она совершала нехороший поступок. «Я прям как Бен Гейтс в Сокровищах Нации», - подумала она, вспомнив один из любимых фильмов, где персонаж Николаса Кейджа выкрал Декларацию независимости США, чтобы она не досталась главному антагонисту. Ей тут припомнился сказанный им тост на вечеринке по поводу годовщины подписания исторического документа: «За тех людей, которые пошли против правил, так как считали своё дело правым». От размышлений Хиноа отвлёк некий шуршащий звук, доносившийся со стороны окна. - Дождь, что ли? – спросила она, подняв голову. - И то верно, - произнёс Нурико, встал с табуретки и подошёл к окну. Он раздвинул круглые ставни с переплётом в виде геометрического узора, выглянул наружу и потянул носом влажный воздух. Лёгкое дуновение ветерка наполнило комнату прохладой и свежестью. Звук барабанящего по черепичной крыше дождя навеял ощущение уюта, и у Хиноа возникло желание усесться на кровати, закутавшись в одеяло, выпить чашечку горячего жасминового чая и почитать книгу. Она поднялась с колен, размяла слегка затёкшие ноги и, подойдя к окну, встала по левую руку от Нурико. Дождевые капли скакали по упругим листьям растущих снаружи деревьев, шуршали в сочной зелёной траве, разбивались о мощенные дорожки, превращая их из белых в светло-серые. Хиноа улыбнулась: ей нравился запах мокрого асфальта. - Мммм, лепота! После такой жарищи дождик - очень даже кстати, - сказала она, высунувшись в округлый проём. - Не спеши радоваться, - произнёс Нурико. - Это только начало. Хиноа обернулась к нему. - В каком смысле? Нурико хмыкнул с видом человека, умудрённого опытом. - Это необычный дождичек, за часок не закончится. Вот увидишь - лить будет минимум неделю. И, поверь мне, в такую пору лучше на улицу носа не казать. - Да ну! – ужаснулась Хиноа. Похоже, её побег только что накрылся медным тазом.