Курт размышлял над словами Блейна все выходные. Был уже вечер воскресенья, отец скоро должен был позвать парня на ужин, и парень не знал, стоит ли рассказать что-то отцу об их... о его родственной душе. С одной стороны, Курт не хотел, чтобы тот слишком разнервничался, с другой — скрывать все и держать этот камень на сердце одному было чертовски сложно. Уже под конец пятницы Курт был готов разрыдаться от ноющего чувства в груди. Каждый раз, как он замечал Блейна в толпе, его сердце сжималось, а дыхание перехватывало от желания подойти к нему и высказать все, что на самом деле творилось в его голове и сердце. Каждый день, что он проводил на расстоянии от своей родственной души давался ему тяжелее. Не спас его и разговор с Андерсоном во время обеда.
Тот признался ему, что начинает так же ощущать связь, эмоции Курта и его боль, как физическую, так и душевную.
"Интересно, сейчас он чувствует это тоже? — подумал Курт и грустно улыбнулся, продолжая почесывать пузо Теодора, что так сладко растянулся вдоль его бедра на кровати.
— Курт, ужин! — послышался с первого этажа голос отца, и парень, аккуратно отодвинув от себя кота, поднялся с кровати.
Поднявшись на кухню, он помог отцу расставить тарелки на столе, прежде чем занять свое место и приступить к еде.
—Что-то ты очень задумчивый в последнее время, парень, — заметил его грустное выражение лица Берт. —Ты можешь рассказать мне все, что угодно, ты же помнишь, да?
Курт аккуратно накалывал салатные листья на вилку, размышляя, стоит ли поднимать тему родства душ или нет. Тяжело вздохнув, он поднял взгляд на отца и решился:
— Пап, помнишь, ты мне рассказывал про связь..., — неуверенно начал он, а Берт немного кивнул, тем самым приободряя Курта продолжить. — Что, если я мог... почувствовать её, но совсем не так, как должно было быть?
— Я не совсем понимаю, Курт. Ты встретил свою родственную душу? — мужчина удивленно посмотрел на сына, а тот лишь неуверенно кивнул. — Курт, это же потрясающе, но почему ты мне ничего не говорил?! Что-то не так?
— Да, все совсем не так, — опять вздохнул он, но отец его перебил:
— Курт Хаммел, изъясняйся четко и прямо, без этой загадочности. Ты встретил свою родственную душу и он...,—Берт жестом показал Курту продолжить и юноша произнес:
— И он не хочет быть со мной, — и, немного подумав, добавил: Наверное.
—Ага, так значит ты не уверен. И что же заставило тебя думать, что он не хочет быть с тобой?
"То, что он чуть не убил меня при нашей первой встрече",— подумал Курт, но оставил эту фразу при себе. Он все еще надеялся, что когда-то Блейн познакомится с его отцом, а это было бы не лучшей встречей, скажи он сейчас это Берту.
— Он сказал мне, что не верит в родство душ, и с тех пор держится отдаленно от меня, — вместо этого ответил Курт, что тоже, в принципе, было правдой.
— Могу я... кхм, предположить, что именно поэтому эту неделю ты одевался несколько... вызывающе? — продолжал допытывать его Берт, отчего юноша залился румянцем.
— Так он хотя бы обратил на меня внимание... — тихо согласился он и полностью опустил взгляд в стол.
— Что ж, я, конечно, не сомневаюсь, что ты смог привлечь к себе внимание. И я надеюсь только его одного, — начал его отец строго, но, заметив напряженное состояние сына, смягчился. Он вздохнул, собираясь с мыслями и продолжил: Курт, послушай... Не все могут принять связь так сразу. Этот парень, как ты сказал его зовут?
— Блейн, — все так же тихо произнес Курт и внутри него что-то сделало кульбит от одного только имени.
— Да, хорошо. Так вот, Блейну, возможно, нужно немного времени, поверь, он сам не сможет долго держать оборону перед тобой. Возможно, у него не было в жизни примера счастливой связи, и поэтому он так отдаляется от всего, что связано с ней. В том числе, и от своей родственной души... от тебя, — Берт на секунду замолчал, так как ему самому надо было выдохнуть и принять этот ошеломительный факт. Но вскоре он продолжил, еще более решительным голосом, чем раньше: Тебе нужно просто быть собой, Курт, и он сам осознает, насколько вы подходите друг другу. Иначе не может быть. Если вы и в правду родственные души, вам будет хорошо только вместе. Вдвоем, и никак иначе. Просто дай этому парню немного времени прийти в себя. И не стоит... провоцировать развитие событий разного рода... провокациями.
Берт замолчал, глядя на своего сына и дожидаясь какой-то реакции от него. Курт поднял голову и улыбнулся, хоть и кончики его ушей все еще пылали от замечания отца по поводу его нарядов на прошлой неделе, а в его глазах застыли слезы:
— Спасибо, папа. Наверное, ты прав. Я просто позволю ему самому все понять, — лицо его просияло, и дальнейший ужин прошел в привычном обсуждении школьных занятий и работы в мастерской.
Утром Курт как обычно проснулся раньше отца, чтобы успеть собраться в школу и приготовить им обоим завтрак. Следуя совету Берта, парень не стал выбирать, какой шарф из его коллекции сегодня будет обвивать его шею, решив составить свой наряд как можно проще: черные брюки и заправленная рубашка вместе с серой жилеткой с атласными лацканами. Он открыл свой небольшой комод с различными аксессуарами и пробежался взглядом по его содержимому. Вдруг ему на глаза попалась небольшая коробочка, что пряталась в самом дальнем углу ящика. Он достал ее и открыл крышку: внутри лежал аккуратно свернутый тонкий белый браслет. Курт купил его на прошлые выходные, вместе с портупеями, когда только решил вывести Блейна из себя. Тогда ему в голову пришла безумнейшая мысль надеть браслет вместе с кем-то, чтобы заставить Блейна ревновать. Правда, он так и не решился пойти на такую провокацию, да он никогда бы не осмелился попытаться уговорить на такое Сэма или кого-либо другого. Но сейчас... Хаммел вспомнил вчерашние слова отца и осторожно достал браслет из коробки. Он легко обернул его вокруг своей метки и застегнул на самом узком положении, чтобы тот не болтался. Теперь он не хотел провоцировать Блейна. Он хотел показать тому, что принимает их связь такой, какая она есть, что принимает
Блейна таким, как он есть.
Он поднялся на кухню, чтобы приготовить завтрак, и встретился там с отцом.
— Доброе утро, Курт, — поприветствовал его тот и, заметив аксессуар, так явно выделяющийся на его руке, вздохнул: Курт, мы же вроде вчера обсудили все. Ты уверен, что это необходимо?
Курт был настроен весьма решительно, поэтому уверенно кивнул:
— Да, не волнуйся, я уверен, что все будет хорошо.
С этим позитивным настроем он и отправился в школу. Первым его встретила Рейчел, которая караулила у дверей Хадсона.
— Курт, милый, прив...— она не успела договорить, как её взгляд метнулся к правому запястью парня и на завизжала. Несколько учеников обернулись на этот звук, похожий на пожарную сигнализацию, и увидели, как Рейчел схватила руку Курта и тщательно изучала его браслет. Её рот не умолкал ни на секунду: Когда это случилось? Как вы познакомились? Это кто-то из школы? Это Блейн?..
Последний вопрос она протянула полушепотом, а Курт тем временем вырвал руку из её цепкой хватки и недовольно посмотрел на подругу.
— Ты можешь орать еще громче, чтобы все точно заметили? — он на самом деле не хотел привлекать к своему браслету так много внимания, ведь посыл его предназначался только одному человеку. Парню, который сейчас стоял прямо напротив него и не отрываясь смотрел на его руку. Выражение лица Блейна было нечитаемым, и Курт лишь надеялся, что тот не убьет его за эту вольность.
Обычно браслеты носили только те пары, который уже закрепили связь. Которые официально признались друг другу и всему миру в том, что они родственные души, и они обрели друг друга. По традиции, первый шаг в этом ритуале должен был сделать, естественно Доминант. Конечно, иногда и сабы могли предложить обменяться браслетами, но это встречалось только тогда, когда было оговорено в паре заранее.
Курт понимал, что с одной стороны его поступок был в корне неправильным. Он сам купил и сам надел на себя браслет, показывающий всем вокруг, что он нашел свою родственную душу. В то время, как его вторая душа, его Дом, отвергал его. Но в этом и была главная идея Курта —он давал Андерсону понять, что не собирается отступать от их связи, сколько бы раз тот не нападал на него и сколько бы времени не игнорировал.
Блейн не успел ничего ему сказать, потому что цепкая рука Берри схватила Курта за руку и буквально утащила его куда-то вглубь школы, по пути громко причитая, как это он не рассказал ей всё первой.
Андерсон подумал, что он убьет Курта, если тот расскажет этой назойливой девице хоть что-нибудь.
В этот день Хаммелу не удалось ни секунды побыть одному. Сначала его оккупировала Рейчел, вымогая из него признания в том, чего не было. После он встретил Сэма с Мерседес, который были удивлены не меньше Берри, но чувство такта и эмпатии у них было развито намного больше, поэтому они не стали убивать Курта очередной порцией вопросов, что вылетали из Рейчел, как из автомата.
После утренней встречи Курт не видел Блейна ни на одном из их общих уроков, как, впрочем, и на перерывах между ними. Он надеялся увидеть его хотя бы еще раз, возможно даже, у них будет повод поговорить, Курт смог бы объясниться. Но когда и на последнем на сегодня уроке Андерсон не появился, он разочарованно собрал свои вещи и пошел вместе с Мерседес и Сэмом в класс хора.
Мистер Шу с улыбкой поприветствовал всех участников в классе и прикрыл двери, чтобы отгородить комнату от привычного школьного гула. Отмашистым почерком он вывел на доске тему будущей недели, которая уместилась в одно только имя: Уитни.
Рейчел радостно запищала, а Мерседес рядом довольно хмыкнула.
— На этой неделе я хочу, чтобы вы прочувствовал, как много можно выразить правильно музыкой. Песней. И чтобы наглядно показать домашнее задание... Мерседес, прошу, — мистер Шустер жестом пригласил девушку выйти на середину класса и исполнить заранее подготовленное соло I Will Always Love You.
И несмотря на то, что текст песни был о разлуке, никто даже на толику не мог усомниться, кому пела девушка и что ее обещание, выраженное в припеве этой песни, было абсолютно искренним и правдивым. Хористы были потрясены как вокалом девушки, так и эмоцией, что она посылала аудитории. Курт снова почувствовал наплыв грусти и, похлопав по окончанию выступления, извинился перед подругой, которая, впрочем, тут же была занята Эвансом, вышел из класса.
Он не чувствовал, как по его щекам покатились слезы, он не знал, куда направляется. Он сосредоточился только лишь на том, чтобы идти и мысленно прокручивал в голове одно слово: "Дыши". Глубокий вдох, и сильный выдох. Вдох-выдох. В точности как при пении. Только теперь он не мог издать и звука. Потому он не заметил, как дошел до укромного коридора, но облегченно свернул в него и упал на стенку, в поисках опоры для ослабленного тела.
— Какого черта ты тут забыл, Хаммел? — раздалось над ним и он почувствовал...
***
Резкий толчок в районе груди вырвал Андерсона из состояния оцепенения. Он весь день провел в тренажерном зале МакКинли, пытаясь справиться с мыслями при помощи груши. Но боксировать так долго он не мог, потому уже час сидел в углу раздевалки, размышляя о Курте. Конечно, о ком же еще. О парне, который вел себя непозволительно распущено, как для сабмиссива, но который и нравился Блейну за это. О парне, который всегда держался уверенно и собранно, лишь только исключая те моменты, когда он пытался пробить оборону Андерсона во время их первых встреч. О парне, который верил в родство душ так сильно и искренне, что слова Блейна причиняли ему, он знал, невыносимую боль. О парне, которого только что толкнули с такой силой...
Блейн будто очнулся, почувствовав еще один рывок в груди, а следом сильную боль в плече, будто кто-то схватил его и сжал специально до боли. Он быстро захлопнул шкафчик со своими вещами после тренировки и выбежал из раздевалки. Оставалось только одно — отыскать во всей школе Хаммела и успеть оттащить от него того, кто прямо сейчас снова ударил его плечо с большей силой. Глянув на время, Блейн чертыхнулся про себя:
"Какого дьявола, он еще должен быть на своем хоре", — пронеслось в голове, но, очевидно, парня не было в классе с остальными ребятами. Вряд ли они ставили настолько жесткий номер.
Блейн услышал глухой удар в коридоре слева от себя, а затем почувствовал давление на горле. Уже не сдерживаясь в ругательствах, он завернул в коридор и застыл.
— Ударь меня, Карофски. Бей, сколько хочешь, тебе не выбить из меня того, кто я есть, — Андерсон ощущал клокочущую злость парня, что смешивалась с его собственной. Он в миг подлетел в футболисту, в тот момент, когда тот склонился на Куртом в попытке его поцеловать. Блейн правой рукой схватил того за плечо, точно так же, как только что тот хватал Курта, а левой уперся в стену прямо на уровне глаз Карофски.
— Ты видишь? Видишь, сука? — Блейн прошипел это прямо в лицо парня, который со страхом смотрел прямо на его метку. Он правда старался не размазать сейчас лицо футболиста, хоть тот и был намного крупнее него самого. —Исчезни сейчас же, иначе я больше не смогу сдерживаться.
Отпустив чужое плечо, он больше не намеревался уделять ни секунды на этого ублюдка. Он резко подлетел к Курту, который совсем упал на пол и теперь сидел, поджав к себе колени.
— Курт, посмотри на меня! — все еще не совладав со злостью в голосе произнес Блейн и тут же пожалел. Юноша поднял на него взгляд, полный испуга, и Андерсон почувствовал это чувство внутри себя. Он так же чувствовал, что плечо по-прежнему ныло, а значит, у Курта разливался приличный синяк под слоями его одежды. Блейн медленно выдохнул, чтобы успокоиться самому и успокоить Курта.
— Все нормально, слышишь? Я не причиню тебе боли, — Блейн сел рядом с ним на пол и протянул руку, чтобы аккуратно взять запястье парня с красовавшимся на нем браслетом. Он был готов ощутить новый прилив боли, что сопровождал ранее каждое их касание, но вместо этого почувствовал как по руке расходится немного покалывающее тепло и, как будто, спокойствие. Он удивленно посмотрел сначала на свою руку, что держала запястья парня, а после поднял взгляд на его лицо.
Курт почувствовал спокойствие в ту же минуту, как Блейн взял его руку в свою. Он слабо улыбнулся, позволяя этому чувству наполнить его уставшее сердце. Он встретился с удивленными глазами Блейна и хрипло проговорил, еще не оправившись после сдавившей горло схватки Карофски:
— Связь отражает взаимодействие, я же говорил, — он издал горький смешок и добавил: Всего-то надо было, чтобы меня чуть не задушили.
— Хаммел, не доводи до греха, а то я сам тебя задушу, — Блейн хоть и пытался придать своему голосу грозность, но теплота в его глазах выдавала его с головой. — И как понимать вот это, скажи мне на милость?
Он приподнял его руку , которую все еще держал в руках, которую
не хотел отпускать, и кивнул на белый браслет.
— Ох, я встретил родственную душу, ты не знал? Могу вас познакомить, его зовут Блейн Андерсон, — отшутился Курт, с вызовом глядя прямо в глаза Блейну. Тот ухмыльнулся и встал, потянув за собой и Хаммела.
— Я вижу, ты уже оправился после... инцидента, — заметил он и, когда Курт полностью выпрямился, отпустил, чтобы тот моментально принялся поправлять рубашку. — Знаешь, вообще-то о таком нужно спрашивать разрешение. Это Дом должен надеть браслет на своего саба.
— Знаешь, я, кажется, уже говорил, что не нужно твое разрешение. Я
никогда не буду просить у тебя разрешения на что-либо, — Курт смотрел на него с вызовом, и по его тону Блейн понял, что он снова начал воспринимать все его слова в штыки.
— Ох, милый, поверь, ты будешь
умолять меня о разрешении, — протянул он и, взял снова руку Курта, властно, но не причиняя боли, расстегнул его браслет и быстро спрятал себе в карман.
— Эй, это вообще-то моя собственность... — попытался было возмутиться Курт, но Блейн его прервал:
— Я куплю тебе новый. Я куплю
нам новые.
***
Курт стоял на пустой сцене их актового зала и смотрел в пол. Он сам пригласил Блейна прослушать его песню перед тем, как он исполнит ее перед ребятами из Хора. Эта неделя Уитни была как никогда кстати, ведь Курту было что сказать этой песней. Он чувствовал легкое волнение, но был в уверен в своих силах и своем голосе. В конце-концов, он перепел эту песню уже раз миллион за последние три дня.
Верхняя дверь зала приоткрылась и в нее вошел Андерсон, как всегда в своих выцвевших джинсах и растянутой майке. Он спустился до самого первого ряда, где сел прямо напротив Курта. Тот нервно улыбнулся и повернулся, чтобы включить минус.
Блейн ощущал легкое волнение Курта и ему было приятно от того, что парень все еще смущался перед ним, хоть и скрывал это всеми возможными способами. Блейн все больше и больше ощущал эмоции Курта и лишь догадывался, чувствовал ли то же самое парень.
Заиграли первые ноты и Курт подошел обратно к стойке микрофона. Звук постепенно усиливался, и вот он начал петь:
Share my life
Take me for what I am
'Cause I'll never change
All my colors for you
Take my love
I'll never ask for too much
Just all that you are
And everything that you do
Блейн на мгновенье затаил дыхание, слушая как чисто исполнял композицию Курт. Он выводил ноты так, словно не прилагал абсолютно никаких усилий. Но Блейн знал, что за высокими нотами таилось бóльшее. Он вслушивался в каждое слово, выводимое юношей, и старался удержать себя на месте, а не вылететь на эту сцену, откинуть стойку микрофона и прижать к себе Курта как можно сильнее. Он еще не был уверен, как отнесется Хаммел к такому действия, они только-только начали привыкать к присутствию друг-друга в своих жизнях.
Don't make me close one more door
I don't want to hurt anymore
Stay in my arms if you dare
Or must I imagine you there
Don't walk away from me
No, don't walk away from me
Don't you dare walk away from me
I have nothing, nothing, nothing
If I don't have you, you
If I don't have you, oh you
Последние ноты стихли, а вместе с тем и голос Курта. Он смотрел на Блейна, ожидая реакции. Андерсон поднялся на сцену и подошел близко к Курту.
— У меня тоже..., — он взял руку парня и крепко сжал ее, стараясь передать все чувства, что испытывал в данный момент, — нет ничего без тебя.
