***
Звонок пронесся по всему дому, нервируя своей трелью. - Дай угадаю, кого это притащило, - процедил Оливер, снимая цепь с двери. - Не угадаешь, - ответил недовольный голос. – Открывай живо, а то я тут утону. Вуд без слов отпер дверь. В холл быстрым шагом зашел Поттер, на ходу расстегивая плащ и скидывая его на пол. - Иногда мне кажется, что ты специально наколдовал себе тучу в этом районе, чтобы смывать к черту всех своих гостей. - Тебе слишком много кажется, - усмехнулся Оливер, жестом приглашая друга идти за собой. Они прошли в столовую. Гарри сел, наблюдая, как волшебник колдует над чаем. Через несколько минут чашка с горячим напитком приплыла на стол. - Как твои поиски? Завершились успехом? – спросил Вуд, встав у кухонного стеллажа. - Надеюсь, что так и есть. - Все ингредиенты найдены? - Все. Перед тем, как попасть к тебе, я был в лаборатории у Пэнси. Они с Забини ждали только меня. Теперь ей остается приготовить зелье. И потом можно будет выбирать красивую дату для вечеринки по случаю смерти этого змеиного выродка. - Сколько любви к одному черному волшебнику, - поддел Вуд, улыбаясь. Но затем вдруг снова стал серьезным. – Долго готовится зелье? Гарри мотнул головой. - Как ни странно, для такого страшного зелья весьма простой способ приготовления. И недолгий. Три недели. Хотя, как объяснила Пэнси – весь механизм состоит в том, чтобы всего лишь сделать кровь добровольной жертвы грязной – настолько же грязной, как и у черного колдуна. А это проще всего. Здесь не надо давить магией на все струнки человеческого рассудка. Только примитивно показать смерти – эй, я дам тебе свою чистую душу и сделаюсь грязненьким, а ты, пожалуйста, замочи того плохого дядьку, у которого нет вообще никакой души. Смерти это выгодно. - Вот это у Пэнси объяснения. - У Пэнси с объяснениями все хорошо. Это просто я тупица – смог понять только на таком уровне. Они рассмеялись и снова замолчали. - Я все равно считаю неправильным, что ты так жертвуешь собой… - Уймись, Вуд, - перебил его Поттер. - Я уже принял решение. Лучше скажи мне, как твое здоровье? - Думаю, что это бессмысленный вопрос, так как Гренджер по-любому отчитывается перед тобой о моем здоровье ежедневно. - Верно, - Гарри улыбнулся, вспоминая строгие медицинские доклады подруги. – Но все-таки мне интересно, как ты сам оцениваешь свое состояние. - Я готов к работе. Я почти полон сил. Раны затянулись. И я вполне могу перестать сидеть дома под твоим неусыпным надзором. - Не преувеличивай. Мой неусыпный надзор в виде Диггори ты спугнул еще неделю назад. Оливер сощурился и строго посмотрел на него. - Он нажаловался тебе? Гарри отхлебнул чай и чуть не подавился от смеха. - Не смеши меня, Вуд. Неужели ты думаешь, что такое вообще возможно? Маг мысленно согласился с другом, но отвечать не стал, ожидая продолжения. - Сегодня ночью я, наконец, вернулся с последнего рейда по поиску ингредиентов, - медленно начал рассказывать Поттер, помешивая ложкой сахар. – И каково было мое удивление, когда я увидел в штабе кипящую работу, а во главе всего этого – Седрига: злого, серьезного и не выспавшегося. И заметь – меня не было всего неделю! Недолго думая, я затащил его в кабинет и ненароком влез в его рассеянную голову. Сильно в воспоминаниях не копался, но смысл общий понял. И он мне не понравился. Гарри со звоном вытащил ложку и проницательно посмотрел на Оливера. Легкая волна гневной магии прошелестела по столовой. Вуд невозмутимо молчал, скрестив руки на груди. - Ты не понимаешь масштаб проблемы, - продолжил аврор, барабаня пальцами по столу. – Мне сейчас не на кого положиться. Практически. Джинни постоянно со своими ищейками – ее работа передвижная. На Гермионе и так много всего. Невил, Полумна, Уизли, все ребята – мне важен каждый человек. Но на каждом из них – слишком тяжелая ноша. Временами мне кажется, что они вот-вот все бросят. И тут ты… - Я не понимаю, в чем конкретно состоит твоя претензия? – перебил его Оливер. - А в том, что даже в самые плохие времена, единственное, что поддерживает человека – это любовь! – взъярился Гарри. – А ты лишаешь этой любви и себя, и… - Ты говоришь бред! - Нет, это ты бредишь! И страдаешь херней. Ты давно уже прекрасно понял, что между вами с Диггори происходит. Вопрос в другом – почему ты не можешь произнести это вслух? Принять это? Поттер встал из-за стола и подошел к окну, за которым завесой лил дождь. - Я не люблю лезть в такие дела. Я не люблю копаться в личной жизни других людей. Я и в своей-то разобраться не могу. Но так уж вышло, что для того, чтобы организация успешно и слажено функционировала, мне приходится беспокоиться о каждой ее ячейке. И я не хочу, слышишь, не хочу из-за твоей глупости потерять двух хороших друзей, бойцов и руководителей! Я не хочу, чтобы Седриг погиб под тонной работы, пытаясь спастись от твоей немилости. Тебе не кажется, что он и так слишком много доказывал тебе, что достоин тебя? Вуд спокойно отпил чая и только потом тихо произнес: - Кто-то сделал для тебя что-то хорошее на этой неделе? Твое чувство благородства заставляет тебя передавать эстафету добра дальше. - Твоя проницательность работает не в том направлении, куда нужно бы, - огрызнулся Гарри, невольно вспоминая события недельной давности и теплую кожу Малфоя. – Прекрати играть. Диггори достоин того, чтобы быть рядом с тобой. Это уже становится не смешно. Здесь все-таки война. И как бы нам всем не пожалеть, если что-то вдруг потеряется. Посмотри на Гермиону – она теряла дважды. Я уже не знаю, что сможет ей помочь. Не доведи до такого. Он ведь может совершить глупость… Оливер пристально посмотрел на Поттера, но промолчал. - В любом случае, завтра в полдень я жду тебя на совещание. Сидеть дома тебе и правда хватит. Работы много, - Гарри поправил костюм и вдруг стал необыкновенно деловитым. – Реши, в конце концов, накопившиеся проблемы, иначе я вынесу их на публичное обсуждение. Достало уже это все порядком. Можешь не провожать. И, развернувшись, аврор быстрым шагом покинул столовую. Через пару минут хлопнула входная дверь, снова оставляя Вуда наедине с собой.***
«… Дул сильный ветер. Ледяной. Ураган шел за ними вслед. Бежать было слишком тяжело. Уходить от преследования с каждым часом становилось все бессмысленней. Они были ранены. И уже не могли друг другу помочь. Две из трех палочки были сломаны. Третья почти не работала, а лишь искрила. Выхода не было. - Все… я больше не могу, - прохрипела женщина в грязной мантии и отпустила плечо парня.- Дальше иди сам. - Не говори глупостей, мама. Нам осталось немного, идем. - Не утешай меня. Нам некуда идти. И если одному у тебя еще есть возможность скрыться, то со мной шансов у тебя точно нет. - Мама… - Я умираю, Драко. И ты это понимаешь, - женщина опиралась спиной о дерево и тяжело дышала. – Ты не сможешь мне помочь, я знаю. - Нет! – воскликнул юноша, стискивая ее руку. - Мне нужно остаться здесь. Я устала. К тому же, как я могу бросить твоего отца? Мы поклялись быть вместе и после смерти. Он меня ждет. - Мама, не надо… - Драко плакал. Но образ женщины словно ускользал от него и рассеивался. - Уходи. Спасайся. Я всегда буду с тобой, - тяжело выговаривала Нарцисса. – Только помни – помни о своей клятве. Помни, что ты мне обещал… - Я дал Непреложный обет, мама. Твоя воля будет исполнена, - Драко вдруг успокоился, помогая женщине присесть. Ледяной ветер трепал ее белые локоны, которые все с таким же лоском ложились на гордые плечи. Голубые, уже чуть безумные глаза все так же светились непокоренностью. Даже умирая, Нарцисса Малфой оставалась прекрасной и неповторимой. - Помни, сын… Помни, что все это делается ради любви. И только из-за любви. Каждый раз, когда ты будешь готов бросить все, помни, что есть любовь… - Хорошо… мама…» - Мама… - Драко вздрогнул и проснулся. Он был в своей постели, весь в холодном поту от вновь пережитого страха воспоминаний. Сердце бешено колотилось, а в голове все еще звучал голос матери. - Из-за любви, мама? – шепотом спросил он в темноту. – Из-за какой же любви люди должны так страдать? Из-за какой любви люди должны идти на такие жертвы? Темнота молчала. Ничего не шевельнулось – ни единая пылинка не слетела со своего места. Драко успокоил дыхание, окончательно проснулся и отпустил ночной бред. Нащупав палочку, Малфой зажег свечи и медленно поднялся с постели, каждым движением подтверждая свое право на жизнь в этом дне. - Что ты там говорил, мальчик? – донесся надменный голос Беллатрисы с портрета. - Сегодня день смерти родителей, - спокойно отозвался маг, одеваясь. - Нечего помнить всякую чушь. Сегодня день, когда наш Господин получил вечную жизнь! И кровь нашего рода будет славиться в веках. Ты - наследник Короля и величайшего волшебника! И все твои потомки будут наследниками высшей магии, - в безумстве заговорила тетка. - Да, и все это тоже из-за любви, - задумчиво проговорил Драко, подходя к зеркалу. Он был слишком бледен сегодня. И слишком болен. Его голову не покидали безумные мысли. В глазах, вперемешку с холодностью, блестела лихорадка. Принять решение было сложно. - Помни, что Темный Лорд сегодня устроит нечто потрясающее. - Да, праздник крови. Малфой решительно отвернулся от зеркала, слушая восторженный шепот Беллы. Найдя клочок пергамента, он быстро что-то нацарапал на нем и убрал в дальний карман мантии. Отступать было некуда. Драко накинул капюшон на голову, бросил последний взгляд на картину и трансгрессировал.***
После того, как Поттер отчитал его, как школьника за переработку, Седригу ничего не оставалось, как сидеть дома и стараться как-то убить время. Спать он не мог. Заниматься чем-то конкретным тоже. Все валилось из рук так же, как и неделю назад, когда Оливер выставил его. Диггори понял, что это конец. И что больше он ничего не сможет добиться. Нельзя без конца быть деревянным тараном, который бьется в каменные ворота. Легче сломаться самому. Что он и делал. В Аврорате хотя бы был бесконечный поток работы, которая могла свести с ума, но все-таки отвлекала. Вот только Поттер почему-то сразу все просек и выставил его отгуливать выходной. А в итоге все это снова превращалось в самоистязание. Седриг только и делал, что лежал на кровати, уткнувшись взглядом в потолок и мысленно ругал себя. За отсутствие гордости, страх, глупость и эту любовь, которую он так унизительно вымаливал. И не вымолил. А теперь, как сильный поток воды, на него обрушился ужас того, что он никогда не сможет даже понять, какую любовь хотел получить. Диггори думал, что если вскроет все карты и покажет их Оливеру, то тот, наконец, сдастся и все признает. Но Вуд не признал и решил даже не слышать того, о чем Седриг так долго говорил. И теперь оставалось только держать себя в руках и не допускать даже мысли о человеке, который забрал у него столько сил. Неделю казалось, что волшебнику это удается. Но стоило остаться наедине с собой, как правда вскрылась – чувства не убить. Копаясь в этих мыслях весь день, маг так и задремал, а проснулся глубокой ночью от чужеродного и враждебного звука. Некоторое время Седриг приходил в себя, пытаясь понять, что происходит. А затем до его воспаленного переживаниями мозга, наконец, дошло, что стучали в дверь. Пытаясь угадать, кого к нему принесло, Диггори пошел открывать. А стук не прекращался. - Ну, кто там так спешит? – устало спросил Седриг, распахивая дверь, и тут же удивленно замер. – Ты?! На пороге стоял мокрый от дождя Вуд и тяжело дышал. Он смотрел в глаза волшебнику с какой-то злостью и тот боялся шевельнуться. По его волосам и лицу сбегали мелкие дорожки дождя, а одежда была насквозь мокрой. - Но… как… - попытался было начать разговор Диггори, но не успел. Оливер безмолвно шагнул вперед, грубо притягивая к себе Сердрига. Дверь сама собой захлопнулась с грохотом. А Вуд жадно целовал Диггори, грубо стаскивая с него одежду. И никто ничего не понимал. Они двигались бесшумно, по пути раздевая друг друга. Потом повалились на ковер. Все это походило на какое-то безумие. Ведь они были совсем разные. Холодный и эмоциональный, спокойный и безумный. Они сливались в какой-то идеальный симбиоз тел и мыслей. - А теперь слушай, - прохрипел Оливер, зажав руки Сердрига над его головой и войдя в него. - Да, - отрывисто простонал юноша, щуря от удовольствия глаза. - Не смей больше устраивать мне такие скандалы, - Оливер вновь толкнулся вперед. - Хорошо! - Мы не будем афишировать наши отношения, - толчок. - Да! - Ты будешь со мной. Всегда. Понимаешь? – толчок. - Да… понимаю! Сгорая от жара, владея этим молодым и горячим телом, Оливер туманным взором посмотрел на своего любовника и, наконец, отпустил себя. А Седриг, сходя с ума от всего этого счастья, в какой-то момент смог спросить: - Оливер, что…происходит?.. И шепотом был ответ: - Любовь…