Лисий оружейник: Часть вторая

Наши мальчики, когда мы вернулись с собрания, откровенно уставились квадратными изумрудными глазками на разодетых в женские одежды Огненного и Черно-Бурого, хорошо хоть не смеялись. Видно, сказывалось шоковое состояние от увиденного. Кота унесли сразу в кузню: в ту самую комнату, где раньше спал Ямато. С мальчиком остались Сердце и Душа, устраивая до сих пор не пришедшего в себя ребенка со всем возможным только для него комфортом. Хотей хотел пойти с нами в Иву, но его не пустил Огненный. — Не испытывай мое терпение, послушник, — зашипели ему в лицо. — Мне откровенно насрать, что тебя обратил мой муж, но я при тебе раздвигать ноги не буду. Ёсё покивал согласно своему ученику в сторону кузни, объясняя: — Вскипятите воды, оботрите тело у котика, а я закончу со взрослыми мужчинами Оружейника и приду осмотреть ребенка. Посему в Иву вошли вчетвером. — Кто первый? — спросил сэннин и, видя, как Огненный сверлит его убийственно глазами, кивнул красному, как расцветший мак, Черно-Бурому. Я чувствовал все взбунтовавшиеся эмоции обоих моих мужчин. Посему, сел на кровать и поманил первым Полуночника, укладывая его к себе на колени трясущейся спиной под грозный взгляд моего старшего мужа. — Одежду можешь не снимать. Только задери подол и, согнув ноги в коленях, разведи их, — монах сел между дрожащих, разведенных ног лисика и присвистнул на открывшуюся картину. — Вижу такое впервые, даже у котиков до их полового созревания совсем все не так. — А как? — я нежно успокаивал дрожащего Черно-Бурого, пытаясь отвлечь его от неприятной процедуры ласковыми поцелуями. Моему черноволосому супругу было стыдно раздвигать ноги перед другим мужчиной, и в тоже время его подрагивающий член говорил, что возбуждение, которое он постоянно теперь испытывал, не прошло. — Увидишь. Вот осмотрю твоих прелестниц, и пойдем к котику. Полуночный Принц, я должен пальчиками пощупать у тебя матку, так что постарайся расслабиться. Черные очи на полыхающей мордашке заглянули испуганно прямо в мои глаза, и, видя, как я согласно кивнул ему, мол, терпи, зарылись мне под руку, закрывая полыхающее личико моей ладонью и отрывисто в нее дыша. Монах ввел во влагалище два пальчика и стал щупать его переднюю стенку. Лисик в моих объятьях задрожал, пытаясь свести ноги, но сэннин не позволил ему это сделать, а потом Черно-Бурый с откровенным стоном выплеснулся залпом спермой на свой рвано дышащий, поджарый живот. — Хм-м-м-м... Шейка матки находится прямо над простатой. Сейчас его влагалище намного чувствительнее, чем кишечник, ведь так, Оружейник? — Да, сэннин, — кивнул я, уцеловывая красного и рвано дышащего после оргазма Черно-Бурого. — Это объяснимо, ибо женская половая система возникла между кишечником и оставшейся мужской, теперь через анальное отверстие простату промассировать просто невозможно. Матка увеличена, как и должно согласно сроку, а так все в норме. Оботри его. Мне всучили полотенце, а сами ополоснули руки в приготовленной для этого специальной чаше с водой. — Оголи теперь его грудь. — Зачем? — удивился я. — Надо посмотреть молочные железы, они ведь есть и у мужчин, хотя и неразвитые. Я омыл живот Черно-Бурому и, поправив подол кимоно, распахнул сверху, стаскивая одежду с плеч и оголяя горошины нежно-розовых сосков. Монах помассировал задумчиво одну грудь, смотря, как Полуночный Принц покрывается нежным румянцем, потом вторую. — Форма мужская, но железы припухли. Вряд ли они будут большими, как у женщины, но молоко будет для щенка однозначно. Не нужно будет искать кормилицу, — обрадовали нас и, видя, как Черно-Бурый снова рвано задышал, поинтересовались. — Ты все время в возбужденном состоянии? Это тяжело. Я подберу тебе состав из успокаивающих трав. А вообще, это влияние плода, плюс твоей пробудившейся энергии. Но я вижу, ты переносишь беременность легко, посему специальный настой успокоит твое тело, и ты сможешь сражаться. Думаю, второй хвост у тебя появится даже быстрее, чем у Огненного! Монах пошарил за пазухой и достал небольшую бутылочку. — Это успокоительное, чтобы поспать. Я дам его вам обоим, дабы ваши изменившиеся организмы отдохнули, а души пришли в гармонию с природой. Открой ротик. Черно-Бурый глянул на монаха полным взглядом похоти из-под приспущенных ресниц и приоткрыл розовые губки. Ёсё, хмыкнув, влил несколько капелек на чуть высунутый язычок. — Конечно, такая похоть только на руку змею. Семихвостый знал, кого подсовывал в вашу семью. Он всегда заботится о тебе, Амида, даже когда этого и незаметно. А теперь отнеси Полуночного Принца в другую комнату. Я завернул кимоно на Черно-Буром и почувствовал, как его тело успокаивается, а сам он проваливается в глубокий, здоровый сон. Когда я вернулся, Огненный молча сверлил глазами монаха, а Ёсё явно ждал меня. — Теперь ты, Огненный Лис. — Я в порядке. Я не такой слабак, как Черно-Бурый! — прорычали нам в ответ. Но я молча обнял его за талию и повел силком к кушетке. Мой красногривый муж упирался, но в то же время нехотя уступал мне. — Ты зря упираешься. Никто не говорит, что ты слабый, — я поцеловал в покрасневшее от гнева ушко. И так же, как и Полуночника, утянул Огненного себе на грудь, но здесь встретил сильное сопротивление. Пришлось его ноги зафиксировать своими ногами, обхватывая напряженные бедра сверху, а потом развести в стороны. Я как клещ вцепился в Огненного, руками хватая его сзади за рвано дышащую грудь и пытающиеся скинуть меня руки. И вдруг понял, что сейчас мой мужчина очень слаб. Раньше я бы отлетел в сторону, но не теперь. Сэннин задрал Огненному кимоно, продергивая шелк под моими стискивающими его бедра ногами, и присвистнул: — Все-таки как удивительно и гармонично все совместилось! Я иногда подумывал, а если котенок выберет в себе в пару сразу двух и разного пола, и у него разовьются обе половые системы, как оно это будет? Я видел сверху, заглядывая через плечо дергающегося в попытках сопротивления Лиса, как сэннин приподнимает вялый его член и подобравшиеся яички. Огненный стиснул зубы и откинулся на мою грудь: чувство, которое он испытывал наравне с болью, было не стыд, а бессилие. Вернее, его неотвратимости. — Его женские половые губы очень красные, — Ёсё, приподняв левой рукой мужское хозяйство Огненного, правой коснулся трепещущих лепестков. — Не пялься на меня, извращенец! — прошипел Лис, скрипя эмалью. — Они у него сразу были такого насыщенного цвета, ведь его крайняя плоть очень яркая, — заметил я сверху и, освободив одну руку, проскользнув вниз, залупил головку вялому члену. Огненный на мои манипуляции зашипел, словно змея, и тяпнул меня от гнева за шею, мол, чего творишь. — Тогда ладно, не мучай его так, — согласился сэннин и, видя, как я нежно поправил крайнюю плоть своему мужу, объяснил. — Даже у лисичек-самок я не видел столь яркого кровавого цвета, вот и спросил. Огненный, расслабься, я понимаю, что ты испытываешь боль, но мне надо все проверить. Монах проник внутрь влагалища, а я еле сдержал выгнувшегося у меня в руках Лиса. — Понятно, здесь все в порядке, но, боюсь, в бой ты, мой мальчик, не пойдешь, — покачал головой сокрушительно монах, убирая руку. — Почему это? — Твой младенец очень силен. И ваши силы одинакового характера и темперамента наталкиваются друг с другом, отторгая. Если ты не договоришься со своим щенком в ближайшее время, то пролежишь пластом всю свою беременность. Поверь, тебе сейчас не до боя. — Тэнгу тебя дери, змей, не мог подождать с этим гребанным экспериментом? — оскалились мне в лицо. — Сколько ждать? Сейчас эпоха войн! Затишья практически никакого. А потом, ты бы передумал вовсе. Наследник же нужен сейчас, — возразил я и погладил по впалому животу Лиса. Тот стал успокаиваться, а сэннин понимающе улыбнулся. — Хотя есть выход. Я вижу, что папочку ребеночек слушает. Так что учись у Оружейника, Огненный, как нужно успокаивать своего щеночка. Глядишь, и найдете общий язык. Ярость в этом деле и твоя мужская сущность тебе не помогут. Черно-Бурый более мягкий и пластичный по природе, посему принял свою беременность как должное. Отсюда положительный результат. А ты со своими замашками альфа-самца далеко не уедешь. Во всяком случае, дальше этого дерева. А теперь выпей, здоровый сон и тебе не помешает. — Я не пущу Оружейника одного с тобой, монах! — Огненный стиснул губы, отворачиваясь от лекарства. — Не бойся, он только переговорит с Юки-Онной, и я вытурю его обратно к тебе и Черно-Бурому. Я понимаю, как важно для вас обоих, чтобы ваш змей находился сейчас рядом. Лис согласно высунул свой алый язык и, словив пару капель, снова стал качать права. — Возьми Душу или Сердце. — Нет, они нужны здесь. Вы с Черно-Бурым пока не воины, да и котик до сих пор не пришел в себя, — покачал я отрицательно головой, устраивая своего мужчину на ложе. Монах не стал щупать Огненному грудь: и так тот полыхал от своей неуемной ярости, хотя воинственный настрой от настойки стал спадать, и уже, закрывая глаза, мой возлюбленный, прошептал: — Оставь здесь Хотея… — Ну надо же, ради тебя, Амида, он готов даже подчиниться моему послушнику, — покачал головой Ёсё. — У Огненного всегда был самый паршивый и заносчивый характер из всех принцев лис, которых я знал. А теперь на него наложилось еще и беременность. Хотя, возможно, когда боли исчезнут, он может стать таким же похотливым, как Полуночный, если не переплюнет его. Но если тебе важно мое мнение, Оружейник, то ты все правильно сделал. Именно то, что у них срок примерно один и тот же, и они в одинаковом положении перед тобой, наконец-то сблизит их обоих. А ведь они до сих пор не нашли общий язык. Просто подстроились под тебя, змей, ибо оба безумно тебя любят. Даже то, что Огненному приходится вынашивать младенца сейчас, тоже хорошо. Именно из-за того, что нет после него реального наследника, к вам и лезут со всех сторон все, кому не лень. Я дождался, пока мой старший муж уснет, и мы с монахом покинули Иву. Я попросил духа дерева охранять моих любимых и если нужно пустить вовнутрь Хотея, так как Ёсё настоял, чтобы его ученик дождался меня, гостя на Светлячковой поляне. — Хотей не воин, но лучший врачеватель наших мест после меня. К сожалению, ему придется сейчас отложить свое путешествие, ибо наступает война, и одному мне с раненными трудно будет справиться. Но после нее, думаю, хотя бы небольшое путешествие по Японии ему не повредит. Позволит найти свою целостность. Мы подошли к кузне и вошли в пристрой, где над обнаженным котенком колдовали Душа и Хотей. Сердце смотрел на все манипуляции со стороны и откровенно скучал. Посему я его отправил в Иву к нашим заснувшим любимым. Монах позвал меня рукой и сел на освободившееся около котика место. Душа и Хотей отодвинулись от ребенка, давая нам пространство, дабы приблизиться к коту. — До полового созревания пол у ребенка-кота неопределим. Котику раздвинули ноги и показали мне набухшие гениталии. Это было что-то с чем-то. Чувство, что у ребенка либо слишком большой выпирающий клитор, в виде маленького пениса, либо половые губы, опухшие непонятно от какой причины. — У каждого ребенка в утробе развиваются вначале обе половые системы, но потом согласно полу выбирается в приоритете одна. У котов же развитие гениталий останавливается на этом этапе. А в пору созревания, когда выбран партнер, окончательно формируется либо в самку, либо в самца. Хотя в детстве котяток и называют мальчик или девочка, но чаще всего это из-за определенного характера и поведения. Я знаю несколько случаев, когда оторвы «мальчишки» в детстве потом превращались в милых и заботливых матерей-самочек, — пояснили мне и начали осмотр всего тела, сгибая суставы, осматривая рот и зубы, заглядывая под опущенные веки. — Он сильно отравлен наркотической смесью, но, думаю, организм справится, если его часто поить специальным отваром. Все ингредиенты у Хотея есть, посему, он останется здесь и будет присматривать за котом. Вообще ребенок очень крупный, хотя по возрасту еще маленький. Он, и правда, не местный кот, думаю, его привезли из-за моря, и, мне кажется, из Индии. Смуглый цвет кожи и желтые глаза говорят, что он из благородной семьи пантер, возможно, один из принцев, но я не уверен. В Японии давным-давно не осталось ни одного кота с чистой королевской кровью, посему я могу и ошибиться. Но зачем ребенок-кот сдался волкам? На всякий случай монах проверил анус котика и с облегчением вздохнул. — Нет, он девственник, его не насиловали, да и тут, — снова раздвигая ножки и осматривая набухшие бутоном гениталии. — Тоже все нетронуто. Что ж… — монах оставил ребенка на ложе и повернулся ко мне. — Узнаем, когда придет в себя, хотя после такой дозы отравы я не удивлюсь, если он ничего не вспомнит. Нам пора, Оружейник. Чем быстрее ты проведешь переговоры с нашей строптивой снежной дамой, тем быстрее вернешься домой. Я согласно кивнул, и мы вышли из пристроя под чистое голубое небо. Кони под нами были резвыми, и уже к вечеру мы были возле храма. — Дух реки для Шу открывал специальный портал, так что, думаю, пока мы возились в Иве и в кузне, он уже с ответом ждет нас, — монах отпустил пастись наших лошадей внутри тори, так что пересекли мы грань волшебного мира только вдвоем. — Сильно не удивляйся, — посоветовали мне, но все же линия сугробов, сторожевым кольцом опоясавшая священную гору, впечатляла. Юки-Онна, и правда, взялась за Ямато всерьез. — Повезло нашему засранцу. Ничего не скажешь, — хмыкнул я, пробираясь за монахом через снежные завалы. — Сам виноват! Сказал бы спасибо, что Лунная Дева не так злопамятна. А так бы вдвоем они бы его быстро выкурили и порешили, — поддакнул монах. Шу, и правда, ждал нас на крыльце, где хмурым вороном торчал герой Ямато, обнимая затравлено волшебные клинки. Лис помахал нам издалека и, когда подошли, передал слова духа реки Грез. — Он согласен. И оповестит всех жителей долины. — Что ж… — я глянул мельком на похмуревшего Ямато и позвал. — Красавица Юки-Онна, появись! Дева возникла практически сразу, соткавшись из ледяной пыли. При этом наш славный наглый герой ощутимо вздрогнул, прижав к себе еще теснее мои клинки. Видно, ища хотя бы в них какую ни есть защиту. — Лисий Оружейник, всегда рада видеть тебя. Зачем звал? — мне нежно улыбнулись и холодом взгляда через мое плечо обморозили дернувшегося Ямато. Я улыбнулся в ответ, а потом пояснил просьбу. — Летом заморозить целую долину? Предложение лестное, тем более с духом долины Грез мы старые друзья. Ну а что взамен? — девица по-деловому сложила руки на груди в своем сверкающем ослепительном кимоно, игриво склонив голову. — А что бы ты желала? — поинтересовался я. — Его в мужья! — кивнули мне на побелевшего от страха Героя. Еще бы, не каждый день предлагают замерзнуть насмерть. Я оглядел трясущегося Ямато, с которого слетела мигом вся спесь, и усмехнулся. — Зачем тебе такой убогий муж? — Один мой поцелуй, и он уснет навечно среди глыб льда, присоединившись к моей коллекции мужчин! Тем более Черно-Бурый от него отказался. Так что не так? — пожали мне плечами, рассматривая непринужденно свои прелестные отполированные коготки. — К сожалению, его умение сражаться нам пригодилось бы. Тем более противники сильны — четыре брата волка с шестью хвостами. Юки-Онна присвистнула, прекрасно все понимая. А я продолжил: — А Пятихвостому китайскому принцу в женитьбе на принцессе отказали. — Невеселое положение у вас, змей. Но, если честно, Пятихвостый — не лучшая партия для дочки Семихвостого, — покачала головой красотка, и я пошел ва-банк. — А я бы тебе подвески сделал для твоих прекрасных волос. — Красивее, чем у Лунной Девы? — поинтересовались тут же. — Не хуже, но иные, такие будут только у тебя, с прозрачными, словно слеза младенца, каменьями, Тэнгу недавно принесли целую пригоршню за свои боевые веера, — подмаслил я деву. — Только у меня, говоришь, будут такие? — переспросили, явно купившись. — Ага, — покивал я в ответ. — Что ж, пусть пока живет, — хмыкнула дева, а, уходя, пообещала. — Сегодня же вся долина оденется снегами. А ты, засранец Ямато, и не думай сбегать! Я тебя, если надо, и из-под земли достану. Как только холодная смерть исчезла, Ямато прорвало. — Почему вы думаете, что я буду за вас сражаться? — Ну надо же, лихо от жопы отлегло, — усмехнулся монах. — А тебе деваться некуда, — пояснил Шу. — Лисья страна для тебя закрыта, а отсюда только два пути. И единственный, открытый для тебя, герой, лежит через тропу паломника по долине Грез. Если снова сунешься со стороны, будешь выполнять следующую свою бредовую мечту. И на второй счастливый случай и благосклонность нашего хозяина я бы на твоем месте не рассчитывал. — Уйду тропой, — пробормотали, насупясь. — Дерзай, на ней сейчас целая армия волков встряла в ледяные оковы Юки-Онны! И им известно, что ты порешил их двухвостого младшего братика. Так что попадешь прямо им на клыки, — Шу расписывал ситуацию герою все кровожаднее и кровожаднее. — Ямато, за все приходится платить, — сэннин Ёсё подошел к крыльцу. — Ты сам виноват, что предал Черно-Бурого. — Да если бы я знал, какой он станет красивый. Я отказался бы от Оружейника, — усмехнулись криво мне. — Знал бы — сделал бы, — я посмотрел на заходящее за горизонт залитое, словно кровью, солнце. — Юки-Онна тебя так просто не отпустит, Ямато, посему, после победы над волками тебе лучше бежать и как можно подальше из этих мест. Сэннин, мне пора домой. — Конечно, змей, — кивнул мне Ёсё, и я, душевно попрощавшись с Шу, вернулся к оставленным за тори лошадям, прихватив недостающие травы для настоек моим мужьям и еще не пришедшего в себя котенка. Я не стал ночевать в лесу, а, оседлав передохнувшего коня, помчался к любимым. Вторая лошадь, что несла Ёсё, уже вернулась домой. Раз ее всадник был доставлен по месту назначения, умный конь решил сам, что так будет правильно. Ранним утром, проскакав немыслимым галопом все расстояние, я был уже у заповедного озера, а оттуда по зеркалам перепрыгнул в Иву. Близняшки тут же открыли свои зеленые глазки, и я, прочитав в них голодное желание по моему телу, утянул их на отдельное ложе, где отполировал их нежные задки по всем правилам. — Здорово, — Душа после обильного секса плавился у меня в руках. — А то мы боялись, что с появлением Черно-Бурого ты перестанешь с нами делить ложе. — Что за абсурд? — приподнял я бровь над своим глазом. — Ты теперь иногда даже теплый, — Сердце потерся носом у меня на шее. — И Полуночный Лис такой красивый и сильный, не то что мы. А нам так тебя не хватало эту неделю. — Так, чтобы я такого больше от вас не слышал. Отказаться от ваших сладких попок? Да ни за что! — я заткнул поцелуем сначала Сердце, а потом переключился на Душу. — Вы меня разозлили. Так что придется вам меня еще пару раз ублажить, прежде чем идти тренироваться, — усмехнулся я в улыбающиеся счастливые мордашки. Мальчики были не против, но в одном они были правы: с появлением еще одного мужчины в нашем семействе я практически перестал мерзнуть. После еще одного круга сладкого соития с нашими молоденькими парнишками я отпустил их на свежий воздух. Мальчишки еще вчера планировали позаниматься друг с дружкой на мечах. А я отправился до более взрослой и жутко беременной составляющей своего мужского гарема. Видно, Душа и Сердце их переложили вместе еще вчера, боясь разбудить, так как сами спали вполглаза, ожидая меня. Я лег под бок Черно-Бурому и, услышав нежный стон сквозь его сладкий сон, усмехнулся и тут же встретился с золотом глаз Огненного. Даже настойка не смогла его усыпить окончательно. Я потянулся через плечо Полуночника к ярким губам своего старшего мужа и получил яростный поцелуй. — Как животик? — улыбнулся я сладко, отпадая от требовательных уст, и почувствовал, как между нами просыпается зажатый Черно-Бурый лис. — Нормально вроде, — Огненный утянул на себя Полуночника и, практически не готовя, вошел в его попу на полную свою длину, раздвинув своими ногами его бедра, подцепив снизу. Черно-Бурый от такого утреннего приветствия распахнул широко глаза, а потом, увидев меня, как я пристраиваюсь между их распахнутыми ногами, сам потянулся ко мне за поцелуем. — С добрым утром, любимые, вернее с обедом, — я жарко слился с Черно-Бурым в поцелуе, проникая в его жаркое влагалище и задавая темп всем троим. А когда Полуночный, не вытерпев, слил, извиваясь в страсти первую партию своего вязкого семени, я без предупреждения, выйдя из него, ввинтился в промежность, что была раскрыта под ним, и мерными толчками подтрахивала снизу его сжавшийся в конвульсиях анус. Огненный задрожал от такого, он попытался выскользнуть, но тело Черно-Бурого не давало это сделать так быстро, а пара моих толчков напомнила мне слова сэннина: когда Огненный не испытывал боли от беременности, он становился настоящей текущей блядью. Я снял с члена Огненного отпыхивающегося рвано Черно-Бурого и притянул стонущего красногривого лиса к себе на колени, а потом руками развел его молочные ягодицы, показывая сжавшееся бордовое колечко своему второму мужу. — Ты ведь мечтал его трахнуть, так ведь? — усмехнулся я, удерживая на себе скачущее невменяемое тело. — Да… но… — замялся Полуночный Принц, не отрывая взгляда полного похоти от манившего его сморщенного входа. — Это твоя возможность, — я поддел сильнее бедрами снизу стонущего Огненного и услышал его шипение сквозь откровенные охи и вздохи. — Только попробуй, адъютант, и я тебя кастрирую! — Ничего он тебе не кастрирует, — я видел, как в черноволосом красавце борется желание слиться с Огненным, и страх перед ним. — Или ты, Огненный, не говорил, что он наравне со мной является тебе мужем? — За-ра-за... — заскулили на мне на волне настоящего экстаза, что прошил тело Огненного, и выплеснулся между нами вязкостью, окропив животы. — Прости меня… Огненный… — Черно-Бурый приблизился к манящей его попке и, обняв потное тело красноволосого мужчины со спины, толкнулся в его расслабившееся после оргазма нутро. — Я так желал этого. Как только увидел тебя… Огненный взвыл от волны нового жара, что затопил его стонущее и возбужденное тело, а когда мы с Черно-Бурым задвигались, ощущая друг друга в распахнутом нутре нашего любимого через тонкую перегородку, с беснующим безумием стал подмахивать нам обоим. Оргазм был сладким, всепоглощающим, жарким, прошивающим одновременно наши тела, выплескивая горячее семя. — Зас-сра-анцы… — проскрипели сорванной глоткой и забились в судороге. А я с Черно-Бурым нежно снял утраханного Огненного, обмазанного спермой с головы до ног, и аккуратно уложили на влажные простыни. — За-ра-зы… — последний комментарий был уже сказан не беснующимся голосом, покрытым яростным гневом, а скулежом, подкрепленным бессилием. Я обтирал влажным полотенцем его дрожащие бедра, собирая из промежности текущее семя. Черно-Бурый меж тем убирал подтеки с впалого живота и рвано дышащей груди. Огненный скривился, хватаясь за низ живота над опавшим членом, и заскрежетал зубами от прошивающей его боли. И я удивленно увидел, как его руку накрыл своей Черно-Бурый. — Представь, что ты говоришь сам с собой, и мысленно обратись как бы к своему второму я. Убеди его, что ты его друг, а не враг, и сделаешь все возможное чтобы сберечь, вырастить и защитить. Ну вот, кажется, и мои мужчины начали находить общий язык. Я посмотрел, как Огненный, закрыв глаза, расслабляется, и положил свою ладонь сверху их, сжимающих друг друга в крепком рукопожатии. — Я проверю наших мальчиков? — спросил я у Черно-Бурого, ибо на краю сознания уловил звук лопнувшей натянутой до предела тетивы. — Иди, конечно! Я побуду с ним, а потом мы подойдем к тебе, — Черно-Бурый поцеловал вспотевший висок Огненного. — Как только успокоится малыш. — Значит, ты тоже слышал звон с моста? — кивнул я черным, внимательно смотрящим на меня, влюбленным очам. — Да, кто-то прошел через волшебную реку. И хотя у него есть пропуск, лучше проверить. Душа с Сердцем кружили на маленькой полянке, усыпанной белыми мелкими хризантемами и розовыми цветами космеи, периодически обмениваясь друг с другом замысловатыми ударами острых клинков. Они практически каждое утро или день тренировались, как только вернулись с продолжительных визитов от Тануки и котов. Но в этот день после долгожданного секса со мной их прервали новые появившиеся лица. Я стоял в тени Ивы и наблюдал, как же будут вести себя наши мальчики перед лицом новой опасности. Надо было проверить, а не испугаются ли они в настоящем бою? Не спасуют ли, не натворят ли ошибок, ведь от этого зависела их жизнь. А в наших условиях постоянной угрозы вторжения волков усиленная опека только была во вред. Парнишки тоже почувствовали звон колокольчиков на мосту и с удивлением замерли с обнаженными клинками, смотря на появившуюся весьма живописную пару. Два юноши с красными гривами волос, переходящих на концах в непроглядную чернь, с не меньшим удивлением уставились на двух одержимых лисицей. — Вай! Какие милые, — изумился один, у которого больше все-таки было красного в волосах, нежели черного. — И не говори, братишка, — поддакнул второй, у которого, наоборот, черный цвет в гриве прогрессировал над красным. — И чьи вы, детки, будете? Давно не видел таких смазливеньких красавцев, одержимых лисами. — А вы сами кто, коль так свободно проходите через волшебную грань? — оскалился Сердце, поправляя свой клинок и острием направляя на вновь прибывших. — Ух ты, а мальчики-то с зубками, а не просто секс-игрушки у королевской семейки, — ощерился ответно черногривый. — Значит, говорить и представляться вы не собираетесь, — констатировал факт Душа и, поменяв позу, встал плечом к плечу с братом, убирая свои клинки. — Детки, вы что, собираетесь с нами драться? — усмехнулся тот, который больше был рыжий, чем черный. — Так вы нам не ровня. — Прежде, чем сотрясать воздух. Сначала попробуй пройти мимо нас, — усмехнулся Сердце. — Хотите поиграть? Мы не против! — черногривый достал секиры, как раз те самые, что заказал Семихвостый для своих племяшек. — Если мы вас победим, ваши попки станут нашими этой ночью. Ну как, вы не против? Естественно, Сердце тоже признал, каменья, на рукояти секир и, хмыкнув, убрал свои катаны. — Можете проходить. Душа глянул недоуменно на своего брата, а потом на лунные камни, и так же опознал оружие в руках этих смазливых наглецов. — Что, в штанишки насрали от страха? И кто же ваш хозяин, что заинтересовался такими зелеными засранцами! — красногривый тоже вытащил свою смертельную пару. — Можешь поливать нас грязью, как вам угодно, но я не скрещу свое оружие с вами, — Сердце даже бровью не повел, когда один из этих нахалов напал, так как вовремя поставленный волшебный барьер Души отбросил обоих. Нахалы подскочили ошеломленно с земли и, лихо закрутив над собою секирами, привязанными на цепях, с шипом ринулись в бой. — Пока вас обоих не натяну, мелкие трусы, не отстану! — прорычал тот, что с черной гривой, и тут я все-таки решил вмешаться. Конечно, близняшки, сильны и будут сражаться до конца. Но племянники Семихвостого, а судя по оружию, это были как раз они, тоже не лыком шиты и очень сильные оборотни. Посему, прежде чем оба лиса врезались в поле, что поставил перед ними Душа, я влез между ними. Секиры были перехвачены в одно мгновение мной, и я, оскалившись в лицо опешившим парням, отбросил их обоих. — Почему вы затеяли драку? Вас двоих пропустили, хотя вы невежественно и беспардонно скрыли свои имена! — прорычал я обоим, обнажая свои катаны. — Вау! А ты еще кто такой? Да тут просто семейство одержимых. Никогда подобного не видел! — огрызнулся черногривый, кряхтя поднимаясь с травы. — Не видел? Посмотри! Зачем таким взрослым дядькам приставать к детям? — наехал я на этих задиристых засранцев. — Ха-ха! Рассмешил. Одержимые! Какие они дети, коль уже трахаются? — рыжеволосый встал с травы, отряхивая одежду. — Тем более они трусы! Как только пригрозили их поиметь в задки, так сразу отказались от драки. — Шахматные лисы все такие тупые, непробиваемые идиоты? — усмехнулся я и тут же отбил влегкую сильнейшую атаку с двух сторон. М-да... А они сильны, и если бы я не знал все тайны этих секир, что изготовил сам, был бы уже мертв. — Ты… Кто ты? И почему увернулся от нашего оружия? — оскалился рыжегривый. — И чем вы, кузены, занимались на Тибете? Коль растеряли, и вправду, все мозги? — Полуночный Принц вышел из-за Ивы и, подойдя в женских одеждах, игриво сложил руки на груди. — Ландыш? — округлил глаза Рыжегривый. — Бля! Неужто эти детки твои? И ты вошла в пору расцвета своей настоящей любви? — Тяжелый случай, — констатировал ситуацию Черно-Бурый совершенно мужским голосом, убрав из него все свои мурлыкающие, нежные нотки. — Кажется, они там с мозгами посеяли и глаза, а так же и все свое обоняние. — Полуночный… Ик… принц? — вылупился уже квадратными глазищами второй. — Ага, Черноносый Лис, он самый. Протри глаза, Красноухий! Какой я тебе Ландыш? Моя сестрица как была страшна, так и осталась. Разве что втюрится в кого-нибудь из вас — идиотов. — Но почему ты в женской одежде, причем предназначенной для беременных высокородных лисиц? — теперь уже оба шахматных лиса хлопали недоуменно своими смазливыми глазками, которые к слову, были такими же черными, как и у Черно-Бурого лисика. — Потому что беременный, — пожал тот спокойно плечами. — Ты? От кого? — черные пары глаз отразились неподдельным ужасом. — От него! — с другой стороны Ивы показался Огненный Лис и тоже в женском кимоно. — Впрочем… как и я. Теперь оба шахматных лиса с ужасом и страхом воззрились на меня. Уж не знаю, что их пугало больше: то ли вид моих обнаженных катан, то ли то, что от меня залетело сразу два их двоюродных брата и со стороны матери, и со стороны отца — думаю, все-таки последнее. — Ну что? Может, тоже хотите? — облизнулся я, пошло строя глазки. — Присоединиться к моему беременному гарему? —Это что, так заразно? — отшатнулся от меня в страхе рыжегривый. — И кто ты вообще такой? — Лисий Оружейник. И наши мальчики не из-за страха не захотели с вами скрестить клинки, а потому, что опознали их. Хотя их хозяева и не соизволили представиться. — М-м-м-м, кстати, это я помогал великому змею инкрустировать рукояти ваших клинков, – усмехнулся Сердце. — А я усиливал магию лунных камней, — оскалился Душа. Шахматные лисы переглянулись и в голос выпалили последний, видно, больше всего интересовавший их вопрос: — А кто обратил вас? — Вообще-то, Огненный. Мы все трое принадлежим его семье, — за всех ответил по-философски Душа. — А благодаря змею к нам присоединился и Полуночный Принц.