Кровавая любовь.

Иногда смерть – это лучший выход, шаг до спасения, один единственный шанс, чтобы обрести покой. Мне он только снится, уже давно. В тысячный раз я вспоминаю его, в тысячный раз у меня на душе боль и холод. Наверное это судьба, маломальское стечение обстоятельств, когда тебя постоянно бросают и желают тебе счастья после того, когда разбивают сердце и вырывают душу. — На колени, быстро! — скрипуче промозглый голос ворвался в мой, измученный уставший мозг. Случись со мной такое несколько недель назад, я бы, наверное даже обрадовалась скорой смерти, но сейчас как никогда хотелось жить. Я замерла, все тело подрагивало от легких судорог, зубы стучали, озноб волнами прошибал тело, заставляя его трястись с большей амплитудой. Сильные ледяные руки схватили меня за плечи и одним грубым рывком дернули. Поставили на ноги и вытолкнули за пределы моей то ли комнаты, то ли камеры. Скорее всего, камеры. Ведь ступив на пол чего-то, я поняла, что нахожусь по щиколотки в ледяной воде. Значит скорее всего это какое-то подвальное помещение, или канализация. Наверное, второе. Я споткнулась и практически упала, но меня вовремя подняли и надежно зафиксировали в вертикальном положение. Наступать на острые как бритвы камни босыми ногами было невыносимо больно, я чувствовала, как огромные острые булыжники впиваются в нежную плоть, и словно сотня голодных львов рвут ее на части, заставляя каждую секунду вздрагивать от невыносимой боли. Но моим конвоирам, вернее конвоиру было начхать, он безжалостно, без малейшего сочувствия волок меня по бесконечно длинному и темному коридору, не обращая внимания на мои всхлипы и слабые попытки вырваться из его стальных лап. Черт подери! Когда Элис просила о помощи в спасении ее брата, я не задумываясь бросилась ей на помощь. Любила ли я Эдварда? Наверное, да, ведь он помог забыть мне обо всем, что произошло со мной в Фениксе, а главное – он исцелил мою душу и заставил по новому посмотреть на этот удивительно чарующий мир. Кто же знал, что все так произойдет… Наверное, даже Элис не подозревала о таком исходе, а может быть знала, но как всегда, увидев призрачный шанс, решила воспользоваться им не обращая внимания на мою безопасность. Хотя странно, в самолете она же четко дала понять, что в случае малейшей опасности она меня и близко не подпустит к стенам Вольтерры, не то что в сам замок. Значит ли это, что моя подруга изначально врала мне, хватаясь за возможно призрачный последний шанс, или же она и в правду не видела того, что случилось сейчас. Где же она сейчас? Что случилось с ней, что она не смогла прийти нам на помощь? Мы остановились, в кромешной темноте не возможно было разглядеть хоть что-то, везде одна сплошная чернота, пугающая пустота, что может свести с ума любого, кто хоть на минуту останется здесь в одиночестве. Запевала ветер только наводил на это место больше ужаса и какого-то практически необъятного отчаянья, хотелось завыть вместе с ним, от безысходности, только вот я была не в силах произнести ни единого слова. С противным лязгом и скрипом отворился какой-то засов и мы попали в не менее жуткое помещение. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что мы находимся в средневековой пыточной. На моих губах появилась легкое подобие улыбки “Ну все, Изабелла Свон, ты окончательно сошла с ума, и теперь пользуйся плодами своей неуравновешенно больной фантазии”, хотя нет, о том, что это не просто фантазия свидетельствовала адская боль, что каждую секунду разрывала мое тело на мелкие кусочки. Стало по-настоящему жутко. Стены камеры были отделаны черным мрамором, как предусмотрительно, а главное практично, но для чего все это? Я же человек, свернули голову и всех делов, но видимо у моих палачей были другие планы. Хотя наверное я их от части понимаю, живя столько лет на земле, видя как мимо тебя пролетают скучные, однотонно пассивные дни, можно тронуться мозгами. Что я несу? Кого оправдываю, Монстров, которые пытаются отнять у меня последнюю нить, что связывает меня с этим долбанным миром? Рассматривая комнату, я не сразу заметила Эдварда, который неподвижно лежал на широкой деревянной скамье. Его нагое тело (даже в таком состоянии он был нереально красив) было покрыто глубокими трещинами. Он пытался приподняться на скамье, но видимо сил не было, чтобы выполнить эту как бы простую команду. Мое сердце сжалось в маленький пульсирующий комок. Боль и отчаянье затопили мою душу, не было ни единого шанса выбраться из этого проклятого омута боли. Я в ужасе смотрела на своего парня, не в силах отвести от него взгляд. Меня ужасало то, что его тело не восстанавливалось, а он сам был похож на сломанную статую, без чувств, мыслей, эмоций. Эдвард сломался, он принял свою судьбу, даже не пытаясь бороться. Хотя кого я обманываю? Наверняка после того что с ним случилось, хочется просто поскорее умереть. Я не видела как его истязала, не имела понятия как им удалось довести его до такого состояния, но отчетливо понимала, что это еще не конец. Я не знала, куда пропала Элис после того, как приказала мне бежать к башне с часами, надеюсь, что она смогла выбраться невредимой из Вольтерры, теперь, видя то, что эти монстры, именно монстры, сотворили с Эдвардом, я искренне надеялась, что подруге удалось избежать нашей участи, и она беспрепятственно покинула пределы этого проклятого города. Я практически ничего не помню, все воспоминания покрыты легкой дымкой густого тумана. Помню только то, как пыталась оттащить Эдварда в тень, как он осознал, что еще жив и, что мы в опасности, помню появление двух вампиров…, а потом… пустота. Последние, что я видела и чувствовала – это то, как Эдвард закрыл меня своим телом приготовившись к драке, а дальше меня ослепил яркий свет и мне на голову накинули мешок. Потом был удар по голове и пустота. Очнулась я на скользком холодном каменном полу, совершенно одна, голая. Темнота, что господствовала в этой комнате, не позволяла разглядеть помещение. Тело ломило от холода. В ушах гудело после удара. Меня трясло. Я сжалась в комок, обхватила себя руками, пытаясь хоть как-то согреться. С остервенением растирала руки и ноги, но дрожь не проходила. Я чувствовала себя маленькой песчинкой, что стала на пути у торнадо. Мне казалось, что ничего страшнее в моей жизни не было, даже тогда, когда на меня охотился маньяк Джеймс мне не было настолько страшно, когда меня бросил Он, а потом и Эдвард – я пыталась найти в себе силы идти дальше, бороться, не сдаваться на милость коварной судьбе. Но сейчас все было по-другому, мной завладел панический страх и с этим я не могла ничего поделать. Загробная тишины давила на сознание, она была практически ощутима на ощупь, и от этого становилось еще страшнее. Только звук моего судорожного дыхания, да стук сердца — бум-бум, бум-бум, бум-бум — разрывали вязкую тишину. Я хотела закричать, позвать на помощь, ощутить хоть чье-то присутствие, осознать, что я не одна, притвориться, что кромешная темнота не имеет на до мной никакой власти. Я пыталась закричать, напрягала голосовые связки, сжималась в комок, но не смогла, комок ужаса, застрявший в моем горле, не позволял выдавить из себя ни звука. Я чувствовала себя мелкой рыбешкой, выброшенной на берег и задыхающейся в судорожных конвульсиях в дали от живительной влаги. А потом кто-то, подкравшийся так незаметно, что я от неожиданности чуть снова не соскользнула в небытие, заломил мне руки за спину и тычком заставил идти по длинным темным туннелям. Конвоир не обращал на меня никакого внимания, он волок мое тело по острым камням, по ледяной воде, как мешок, не обращая внимание ни на что. Я молила Бога, чтобы он, почувствовав струящуюся кровь, что быстрыми ручьями текла по моим ногам, и наверняка окрашивала воду в багровый цвет, не выдержал, и выпил меня. Убил, избавляя от мук и страданий. Но он оказался стойким. Ни единого лишнего движения, ни намека на жажду крови, стойкий оловянный солдатик без эмоций, без желаний. Я увидела Эдварда. Какие-то люди стояли у стен. И тут раздался этот холодный и спокойно-монотонный голос: «На колени!». Эдвард нашел в себе силы и поднялся, неуверенно пошатываясь как неваляшка. К нему подошли два вампира с головы до ног окутанных в темно серые, почти черные плащи. Они приковали его к свисающим с потолка краплениям и развели его руки в стороны. Эдвард не сопротивлялся, он только тяжело дышал и пытался открыть опухшие веки. Слабая попытка дернуться обратилась против него, Эдварда тут же ударил какой-то громила кулаком в лицо, от чего мой ангел застонал как раненная белуга. Только сейчас я заметила, что такие же крепления есть и на полу, зазвенели тяжелые цепи, и ноги Эдварда оказались намертво прикованными к напольным креплениям. Цепи, что свисали с потолка, жутко заскрипели и начали медленно опускаться в уровень лавки, в это же время поверхность импровизированного ложа начала изгибаться. Образовался горб, на который и опустилось тело измученного Эдварда. Прозвучали щелчки и из боковин лавки выдвинулись арматурные прутья, на которые пока никто не обращал внимание. Если бы у меня были свободны руки, я, наверно, зажала бы рот, чтобы подавить рвущийся наружу крик, но мои руки все еще держал сзади мой конвоир. Вампиры с удовлетворением осмотрели проделанный труд, а потом тот, что стоял позади меня, снова подтолкнул меня вперед. Я обошла Эдварда, пытаясь обернуться, поймать его взгляд, но это было не возможно, его голова безвольно свисала вниз. Оказывается, меня тоже ждал специальный снаряд. Меня заставили забраться на небольшое возвышение напоминающее подиум. Никаких приспособлений на полу не было, он был идеально гладким. Только с потолка свисало несколько цепей различной длинны с кожаными ремнями на концах и с шипованным ошейником. Меня буквально затолкали в эти оковы, и надежно зафиксировали цепи на ногах, руках и шее. Цепи зловеще завизжали, кольцо, на котором они весело пришло в движение, мои руки начали подниматься вверх, параллельно с руками, оторвались от пола и ноги. Мое тело повисло в воздухе. В который раз жгучая боль прошила все тело. Я со всех сил старалась не закричать, чтобы не показать, что мне больно, чтобы не дать возможности врагам позлорадствовать над моей слабостью. Я решила терпеть до последнего, буквально дала себе слово, что чтобы эти монстры не делали – я не издам не единого слова, буду терпеть до последнего вздоха. Кто-то подошел ко мне сзади, и схватив за волосы, приподнял голову в верх, я услышала щелчок, шипы вонзились в мою шею пробивая тонкую кожу. Мои волосы небрежно собрали в пучек и привязали к веревке. Это не позволяло голове упасть, но и приносило боль, мне казалось, что провиси я так несколько минут, то это приспособление снимет с меня скальп. Хотя были и плюсы в этом подвешенном состоянии, я смогла видеть Эдварда. Но его голова все еще свисала вниз, он пока не видел меня. Я не сводила с него глаз, не теряя надежды, что успею поймать хоть мимолетный взор, смогу послать ободряющую улыбку, смогу подбодрить. Я и понятия не имела о том, что с нами собираются делать, зная только одно – живыми нам от сюда не выбраться. Было и то, чего я все еще не могла понять – как такое возможно, что вампира можно сломать, ослабить, превратить в безликую массу, ведь Эдвард был практически похож на избитого и уставшего человека, которому оставалось жить совсем ничего. Раздался скрип потайной двери и в комнату, если можно это место назвать комнатой, вошел темноволосый вампир. Он медленно обошел скамью и постамент. Его рука медленно, почти нежно скользнула над ошейником, держащим мою шею, пальцы чуть-чуть надавили на него, от чего шипы по сильнее впились в кожу. Через мгновение вампир появился за спиной Эдварда, сделал какой-то знак, и в комнате зажегся яркий свет. Настолько яркий, что я зажмурилась и смогла открыть глаза далеко не сразу. Эдвард пошевелился и снова уронил голову. Рука Аро задержалась там на несколько секунд, а потом исчезла, шипы почувствовав свободу, двинулись в обратном направлении, выскользнули из плоти. Я услышала как капли крови текущей из образовавшихся ранок, шумно ударяются об мраморный пол и разбиваются разлетаясь в разные стороны. Дальше вампир подошел к начавшему приходить в сознание Эдварду. Он обошел лавку, проверяя надежность креплений. Подергал за цепи. Его длинные пальцы скользнули вниз, к арматурным прутьям. Он бережно схватился за сталь и легким нажатием, будто это был пластилин, согнул прутья так, что они почти касались спины Эдварда. Неожиданно для себя, я поняла их истинное назначение. Крик отчаянья перемешанный с горечью невозможности не допустить того, что последует дальше, вырвался из моего горла, и ужасающим эхом пронесся по комнате. Вампир не обратил на меня внимание, но я буквально почувствовала его довольную, почти счастливую улыбку. Он медленно, с наслаждением истинного эстета запихивал эти “колья” в спину Эдварда, протыкал его на сквозь и втискивал прутья так, что через несколько секунд они вылезали с нижней стороны скамьи. Тело Эдварда безмолвно вздрагивало каждый раз, когда очередной прут прошивал его плоть на сквозь, но криков не было. Он не мог издать ни звука. Чем дальше, тем страшнее все было. Вампир быстро расстегнул штаны, схватил Эдварда за волосы, дернул голову назад. Второй рукой он нажал на какую-то кнопку пульта, что свисал с потолка, прутья, плотно сидевшие в спине Эдварда, начали вибрировать и двигаться. Не отпуская головы Эдварда, я поняла – он хотел, чтобы я видела его лицо в этот момент, он грубо вошел в него и начал насиловать. Он с яростью и ненавистью входил в него, ударялся об его тело, причиняя как можно больше боли. Из горла Эдварда вырвался устрашающий крик, который он уже не смог остановить. Эдвард кричал, до хрипа, до изнеможения, срывая голосовые связки. Он пытался вырваться, но дергаясь причинял себе дополнительную боль, стальные пруты рвали его тело, делая отверстия в плоти еще большими. Я попыталась дернуться, освободиться от своих оков, но путы были прикреплены ко мне намертво. В горло опять врезались шипы и только остановившаяся кровь хлынула с новой силой. Я задыхалась, извивалась в попытке найти способ ослабить оковы, но каждая моя попытка делала мне еще больнее. Расшатавшиеся цепи буквально выворачивали суставы на руках и ногах, шипы то выходили, то вновь впивались в горло, волосы были натянуты до токой степени, что я практически чувствовала как они трещат. Я пыталась закричать, молить. Чтобы он остановил эту пытку, но из горла вырывался только хрип и непонятное мычание. — Смотри на свою подружку, Эдвард, смотри, как она переживает! — голос насильника был тверд и спокоен, он наслаждался нашей агонией, упивался безпомощьностю, что возносила его до небес. – А ты так неосмотрительно хотел покончить с жизнью. Как ты мог? Как ты мог оставить такого ангела? В его голосе звучала насмешка и издевка, все происходящее веселило его и приводило в восторг. В какой-то момент наши с палачом взгляды встретились. Легкая усмешка кривила чувственные губы. А я вдруг замерла. Обвисла на этих чертовых “качелях". Нет. Господь всемогущий! Нет! Не может этого быть! Это все дурной сон, реалистичный кошмар! Я зажмурилась. Потом снова открыла глаза. Я не могла ошибаться. Не могла. Но это лицо я узнала бы и через миллионы лет. Аро! Боже! Наверное, я отключилась ища спасение в беспамятстве и небытии. Мой мозг и мое сердце отказывались верить в то, что я сейчас видела, это был он, так же прекрасен и столь же не преступен… Тот, кто недавно напевал мне любовные напевы на неизвестном языке, нежно гладил волосы путая пальцы в непослушных прядях, тот. Кто обещал меня оберегать… Следующее, что я увидела, это висевший на креплениях Эдвард. Но я лишь отметила про себя, что он потерял сознание. Отметила — и ничего не почувствовала. Ни жалости, ни сострадания. Я взглянула в сторону. Аро стоял у раковины и обмывал свою плоть. - Чудесное приобретение, - с пренебрежительным безразличием он обратился к одному из своих подчиненных, - этот яд оборотней очень полезен, когда надо ослабить таких как мы. Он повернулся ко мне лицом и елейно улыбнулся показывая белоснежные зубы, в какой-то миг я поняла. Что это не улыбка, а звериный оскал. Но от этого она не перестала быть завораживающее прекрасной. В этот момент громила которого я уже видела, который встретился нам под башней с часами, шагнул к Эдварду и плеснул на него из ведра водой. Эдвард вздрогнул. Его глаза приоткрылись. Красные, с лопнувшими сосудами, страшные и пустые. Но через мгновение его взгляд сфокусировался на мне. По моим щекам текли слезы. Я не понимала, что плачу, и не понимала, из-за Эдварда или из-за Аро. Потрескавшиеся губы Эдвада шевельнулись. Тихий звук, словно легкое дуновение ветра сорвался с них, но я услышала. Мое имя. Аро тоже это услышал, на его лице появилась ярость, потому что в следующий момент он уже стоял передо мной и смотрел мне в глаза с укором. Укором, смешанным с удивлением и насмешкой. — Это ему не поможет, девочка, — голос его ударил волной, заставляя дернуться мое тело, а края шипов снова впиться в кожу, заново разрывая ее и причиняя новую боль. Он поднес указательный палец к струящемуся ручейку крови, обмочил его, и с наслаждением облизнул, прикрывая глаза от удовольствия. – Ты забыла то, что я тебе говорил. Ты моя! Только я могу распоряжаться тобой, твоим телом и твоей душой. Ты моя. Я смотрела в глаза Аро. В эти самые красивые на свете глаза. Самые беспощадные и равнодушные глаза. Самые светлые, самые глубокие, добрые. Нежные. Не бесцветные, а ярко бордовые, с черными крапинками, как чуть подтаявший мартовский снег на который пролили свежую кровь. Смотрела и не могла оторваться. - Все вон! – грозно скомандовал он слугам. Те, безвольными тенями покинули помещение. Мы остались втроем. Аро все еще ухмылялся. Его рука поднялась. Я следила за ней словно в замедленной съемке. И вот его пальцы приблизились к моему лицу, слегка коснулись щеки, нежно, почти любя погладили кожу. Холодные пальцы принесли с собой легкое облегчение пылающей коже. Я почти с облегчением прикрыла глаза наслаждаясь его касанием. - Открой глаза, - скомандовал Аро. – Я хочу смотреть на тебя. О боже, он прекрасен, восхитительно красив и не подражаем. Мне жутко захотелось умереть именно от его руки. Послушный разум нарисовал тут же картину происходящего. Аро медленно походит ко мне, в его руке серебряный нож, он нежно улыбается и ложиться на холодный мрамор. Он оказался подо мной, его лицо находиться на против моей шеи. Он медленно проводит острым ножом и режет сонную артерию. Моя кровь неудержимым водопадом умывает его лицо. Я слабею, чувствую, как последние силы покидают мое тело, но мне все равно. Главное сейчас то, что последнее, что я вижу - это его глубокие завораживающие глаза. - Я подумаю над твоим предложением, - ласково, почти любовно, шепчет Аро. Неужели я произнесла это в слух? Его руки скользнули ниже. Провели по изгибу шеи, дотронулись до плеча. Мне казалось, что мелкие искорки вырывались из-под них, прошивают мое тело на сквозь, даруя мне такое странное удовольствие, что тесно переплелось с невыносимой болью, запахом собственной крови и его чарующим ароматом. Я вздрагивала каждый раз, когда он прикасался ко мне. И вот вторая рука его легла на мою грудь. Чуть сжала. Сосок напрягся. Эти прикосновения… Я трепетала от них. Никогда раньше он не позволял себе такого, никогда раньше он не прикасался ко мне так как сейчас. Эти прикосновения сводили с ума, заставляя забыться в сладострастной агонии, в ожидании чего-то большего. Горячая волна окатила меня, начинаясь где-то в районе затылка, захватила плечи, обрушилась на живот и сосредоточилась внизу. Между ног. Я беззвучно застонала. Тело прошибла легкая судорога, но в этот раз это был не холод или страх, а неповторимое, неописуемое наслаждение. И тогда рука Аро, словно дождавшись сигнала, втиснулась между моими сжатыми бедрами. Он прищурился. Удивился. Он не ожидал, что я буду возбуждена до предела, как и того, что я еще никогда ни кому не принадлежала. Но удивление мелькнуло и исчезло. Он не понимал, не мог осознать силу моей любви, жажду принадлежать только ему. Естественно, узнав тайну Калленов, я поняла кем был на самом деле Аро. Догадалась, почему он решился меня оставить одну, дал шанс насладиться человеческой жизнью. С той самой секунды моей целью стало бессмертие, я верила, что когда-нибудь отыщу его. Я не поверила своим глазам, когда увидела на картине Карлайла портрет Аро, не захотела поверить в то, что я его нашла, ведь это было практически нереально. Мой нежный и заботливый Аро никак не мог быть хладнокровным и бессердечным правителем вампиров. Но в душе я хранила себя только для него, я мечтала и не теряла надежды, что моим первым и единственным мужчиной будет он. Он же видимо решил иначе, но что он хотел, он ведь бросил меня, подарил мне свободу, приказал забыть, а теперь упрекает в предательстве. Мне стало по-настоящему больно. И обидно. Как он мог усомниться? Я все делала для того, чтобы найти его. Неожиданно тонкие длинные пальцы Аро скользнули выше, грубо нажали, раздвигая складки, и скользнули внутрь. Я беззвучно охнула и зажмурилась, прикусив до крови губу. Аро склонился к моему уху. Его зубы поймали мочку и сжали. Я дрожала от каждого его прикосновения запечатывая в своей памяти каждое прикосновение. Его пальцы не останавливались двигаясь все быстрее и быстрее, вознося меня на небеса. Я ощущала только его, только руки, что касались моего тела, только нежное, обволакивающее, заставляющее дрожать от сладостной пытки тепло. Мелкие волны заставили меня дергаться. Но я не чувствовала боли, не чувствовала царапающих шею шипов. В какой-то неуловимый миг боль переплелась с наслаждением, они синхронно дополняли друг друга, придавая ощущениям остроты и пикантности. Мое мироощущение сжалось до единственной точки. До наслаждения. Болезненного, кровавого, но от этого еще более сильного. Мое тело пронзила судорога, я затряслась… Аро вытащил руку, с удовлетворением посмотрел на нее, любуясь тем, как по его длинным холодным пальцам стекает кровь вперемешку с влагой , а затем быстро шагнул к Эдварду. — Слизывай, — рассмеялся Аро и, схватив Эдварда за волосы, прижал ладонь к его рту. Эдвард попытался увернуться, но Аро держал его крепко, практически насильно он воткнул свои пальцы Эдварду в глотку. — Смотри, как девчонка возбудилась, наблюдая за тем, как я тебя имею! Ты позволил себе мечтать о той, которая тебе не принадлежит, позволил своим мерзким фантазиям свободно развиваться и цвести. Она моя! Всегда была и всегда будет! Эдвард ошарашено смотрел в глаза Аро не в силах ничего произнести. Тот лишь ядовито улыбнулся и засунул пальцы еще глубже. - Скажи, она прекрасна на вкус? – повисла театральная пауза, естественно он не ждал ответа, всего лишь давал себе возможность насладиться эмоциями Эдварда сполна. – Не отвечай, я знаю. Что она прекрасна, иначе и быть не может. А я все слушала его голос, наслаждалась каждым звуком, каждым движением. Мне было все равно, что он говорил. Я слушала и успокаивалась. Такой родной голос, низкий, успокаивающе убаюкивающий. Как долго он снился мне ночами! Как часто я вскакивала с постели и выкрикивала его имя! Срывала голос и исцарапывала тело в кровь. А он не приходил. Он был далеко… Я буквально пожирала глазами его спину. Он ни капли не изменился за эти полтора года, хотя чего я ожидала, вампиры ведь не стареют. Его ниспадающие на плечи черные как крыло ворона, волосы все так же отливали мягким шелком. Упругие мускулы тягуче перекатывались при каждом движении. Он был все так же прекрасен. И так же восхитителен. Аро посмотрел мне в глаза, и я увидела в них желание, страстное, необузданное желание обладать. “Возьми меня” кричало все мое естество, еще на секунду, на призрачное мгновение прикоснись и я смогу спокойно умереть. Его лицо озарилось зловещей улыбкой. Резким движением он выдернул изо рта пальцы. Послышался звук расстегивающейся молнии. Я поняла, что последует дальше. Как завороженная я наблюдала, как возбужденный член Аро касается губ Эдварда. Он нежно проводит головкой по губам. Эдвард пытаеться сопротивляться, но это бесполезно. Аро, свободной рукой до хруста сжимает его челюсть, заставляя открыть рот. Он довольно застонал. Когда губы Эдварда сомкнулись вокруг его возбужденной плоти. Член Аро исчез во рту Эдварда сначала на несколько миллиметров, потом вышел почти до конца. Аро толкнулся бедрами, и в следующее мгновение его член вошел почти на половину, заставляя хозяина стонать от удовольствия. Еще один рывок. И набухшая плоть заполнила рот узника доставая до гортани. Аро посильнее схватил Эдварда и прижал к своему лобку, из его горла вырвался крик удовольствия. Еще один толчок. Я наблюдала как его член входит глубоко в горло, как Эдвард напрягается при каждом толчке и стонет от раздирающей боли. - Еще, - приказал Аро посильнее насаживая Эдварда на себя. – Стони как уличная девка! Давай! Сильнее. И Эдвард стонал, стонал от боли, от унижения, от безысходности. Я же ловила каждое движение понимая, что получаю практически такое же удовольствие как и Аро. Я хотела ЭТО видеть, хотела подойти поближе, чтобы рассмотреть все в малейших деталях, хотела увидеть как напрягается горло Эдварда, когда член Аро входит в него. Хотела наблюдать за тем, как набрякает его горло и выступают вены, когда внутри шевелиться его плоть. Я хотела быть на месте Эдварда. Чувствовать член Аро внутри себя, наслаждаться каждой секундой, когда эта возбужденная плоть разрывает мое горло. «Аро! Аро! Аро…» — билось в моей голове. И вот это было самой настоящей пыткой. Я увидела, как вамприр замер, кончая. Он изливался в Эдварда судорожно подрагивая. Потом он медленно, аккуратно вышел и прикрыл рот рукой не позволяя Эдварду сплюнуть свою сперму. - Глотай! – приказал Аро. Эдвард помотал головой отказываясь исполнять приказ. Аро освирепел. Он замахнулся и со всей силы ударил Эдварда по лицу. – Глотай! И Эдвард подчинился. Как в замедленной съемке я наблюдала за движением его кадыка, представляла как теплая тягучая сперма растекается обволакивая горло, как проскальзывает во внутрь и стекает в желудок. - Послушная девка, - Похлопал по щеке Эдварда Аро, когда тот исполнил приказ. Потом руки его отпустили голову Эдварда, застегнули черные штаны. Аро повернулся ко мне и с прищуром, с интересом бесконечно долго всматривался в мои глаза, разгадывая все тайны моего сердца, а через несколько секунд он снова стоял передо мной. Его рука сжала мой подбородок. Крепко, причиняя боль. Его глаза уставились в мои. — Тебе понравилось, милая? — спросил он ласково. Эта ласковость могла напугать кого угодно. Это было предупреждение. Но я не боялась. Я никогда не боялась Аро. Я не могла ответить. Я могла лишь попытаться кивнуть, потому что его рука не давала мне даже слегка пошевелиться. Кивок он почувствовал. — Значит, понравилось? Удивительное дело, твоего бойфренда пытают, а тебе нравится? Мне всегда казалось, что тебе нравится ласка, видимо я ошибался… Сколько же мы интересного упустили… Я попыталась мотнуть головой. Пытки мне не нравились. Но мне нравился он. Наверное, я улыбнулась. И улыбнулась совсем не так, как он ожидал. Потому что в глазах промелькнула тень недоумения. Я его изумляю? Отлично. — Эдвард, — Аро не отрывал от меня глаз, но обращался к растерзанному униженному вампиру, который свисал тряпичной куклой, сломанной игрушкой висящей на пыточном снаряде. — Эдвард, твоей малышке нравится оральный секс? А анальный? Можешь не отвечать, ты же у нас праведник и не тронул мое сокровище, за это я тебя отблагодарю – твоя смерть не заставит себя долго ждать. Но я не могу тебе простить твоих мыслей по отношению к ней, твоих фантазий. Из-за тебя она больше не чиста. Это как найти пятна на идеально белых лепестках нежнейшей розы, которую ты сам не посмел срезать… Рука Аро нежно, даже бережно, погладила мой подбородок. И тут он резко прижался ко мне всем телом. Горло мое от удара вжалось в стальные шипы. Я захрипела. И тогда Аро быстро склонился и поцеловал меня. . Это был самый нежный, самый прекрасный поцелуй на свете. Его губы скользили по моим, принося немыслимое наслаждение, наслаждение до тех пор, пока он не укусил меня, и я почувствовала во рту свою кровь. Аро обвел языком мои губы и сладострастно причмокнул наслаждаясь вкусом моей крови, его глаза вмиг почернели, но он сумел совладать со своими инстинктами, еще бы сегодня здесь столько пролилось этой алой жидкости, что даже у меня кружилась голова от солоновато-ржавого привкуса. — Ну? — вопросил он, глядя мне в глаза. Какой реакции он ожидал? Пресловутой лютой ненависти? Мечты о мести? Немого обещания когда-нибудь потом его убить, расчленить? Он ошибался. В моих глазах ненависти не было. Я никогда не ненавидела его. Я его любила! Я его обожала, я им восхищалась. Я относилась к нему как к сошедшему на грешную землю Божеству. И именно это он читал сейчас в моем взгляде. Любовь. Я его опять изумила. В который раз. Аро меня отпустил. Шагнул назад. Оглядел меня всю с головы до ног, потом приблизился и что-то несколько раз дернул. Я услышала как щелкают замки моих оков, как я падаю и больно ударяюсь о холодный гранит. Я свалилась на пол, к ногам Аро. Я бы хотела обнять его ноги, прижаться лбом к его коленям. Прошептать заветное “Люблю”, услышать тоже самое в ответ. Но я не могла пошевелиться. Все тело затекло, вывернутые суставы ныли, пульс в висках устроил спринтерский забег на перегонки вместе с сердцем. Легкие сжало то ли от нехватки кислорода, то ли от сильного удара об мрамор. Я чувствовала себя опустошенной, разбитой, униженной, раздавленной.Но ни этого ли добивался Аро? Нога в ботинке приподнялась. Аро пнул меня в плечо, переворачивая на спину. Я осталась лежать неподвижно теряя сознание и уносясь в свой давно забытый рай, туда, где будучи неопытной наивной девочкой умудрилась влюбиться в самого опасного хищника на земле, туда, где самый коварный и опасный вампир проклял мою жизнь бесповоротно и окончательно влюбившись в меня.