Кровавая любовь.

Что может быть прекрасней былых времён? Да ничего! Его жизнь давно потеряла свой золотой блеск, превратившись в серый туман, в путь во мгле… А раньше, раньше он был другим, в его руках был весь мир, да что там мир, он держал в ладонях целую вселенную. Каждый раз, оставаясь наедине с собой Аро, невольно возвращался в прошлое. В больное, но в то же время прекрасное и чарующее прошлое. Древняя Греция, его дом, его мир, его личная галактика, где он был центром всего. Тогда было проще, вампиры не особо прятались, их было совсем немного. Простые обыватели принимали их за богов. Присваивали им величие, поклонялись и боялись. Мало кто знает, но именно Кай является тем самым Аполлоном, которого частенько видели смертные, воспевали древние греки. Марк всегда стремился помочь людям, даже будучи вампиром. Он постоянно что-то изобретал, и за это его нарекли Гефестом. С кем сравнивали Аро? Каждый раз по-разному. После трагедии в его личной жизни, все изменилось. Когда правителю удавалось взять под контроль эмоции, он был Зевсом, умным, всезнающим (хвала дару, что позволял читать мысли) и справедливым, когда ярость туманила рассудок и застилала взгляд, люди называли его Аресом, воинственным и кровавым… Жён Кая и Марка причисляли к богиням. Ни у кого не возникало и мысли усомниться в их величии. Даже блеск кожи и хладность касаний люд расценивал как признаки божественной силы. Чудесные и прекрасные времена, что безвозвратно канули в Лету… Это было его время, время триумфа и взлёта, время власти над миром людей. Аро смотрел на огонь, не моргая, погружаясь в омут воспоминаний, что уносил его в далёкое прошлое, туда, где правитель оставил своё сердце… *** Он шёл неспешной походкой по золотому лугу. Колосящаяся пшеница слегка царапала ноги в тех местах, где тога не закрывала их. Но он не обращал на это никакого внимания, его внимание было приковано к небесной глади, что плавно сливалась с золотом колосьев, образуя прекрасную картину мирской гармонии. Он слегка приподнял руку, и нежно, словно поглаживая, провёл по созревшим стеблям злака, потом схватил несколько из них и сжал в ладони, а когда разжал кулак, то на ладошке оказались зёрна. Спелые, налиты живительной силой утреней росы и привкусом светящего солнца. От края до края, туда где сигает око, росла пшеница, а за ней виноградники, плантация которых ещё больше, чем поле пшеницы. Это все принадлежало его отцу, который поклонялся земли, ухаживал за ней, сеял, пахал, собирал урожай. Он гордился делом рук своих, и юный Аро знал, что когда-нибудь это все перейдёт ему, он заменит отца и будет сеять и сажать. Юный земледел не гнушался работой. Он часто, на ровне с простыми рабами, помогал отцу. Иногда к нему присоединялись и его друзья почти братья, Кайус и Маркус, хотя и не разделяли энтузиазма друга считая что это дело не для знати. Но доводы Аро, впрочем, как обычно, были столь убедительны, что юноши всегда уступали ему. Аро был счастлив, у него было все о чём он мог мечтать: верные друзья, отчий дом, размеренная жизнь, любимое дело и любовь, любовь такой силы, что невозможно описать словами. Юноша уже видел, как попросит у отца разрешения взять в жены Афину, сделает предложение, как будут рады их семьи соединению молодых людей, как он узнает, что вскоре после свадьбы его Афина окажется на сносях, впервые возьмёт на руки своего первенца, как будет учить его всему… От радостных мечтаний юношу отвлёк колокольный набат. Аро пристально всмотрелся вдаль. С пригорка что возвышался над их небольшим городом была видна центральная площадь, куда спешил честной люд. Не теряя времени, он тоже направился в сторону города. Возле площади его уже поджидали взволнованные Маркус и Кай. - Ты опять в поле пропадал? – полунасмешливо поинтересовался Кай, осматривая лёгкие царапины на ногах друга. - Да, — гордо ответил Аро. – К твоему сведению, я не считаю работу на своей земле чем-то постыдным. - Да знаем мы, знаем, — умеряя запал друга, вмешался Марк. - Будь осторожен брат, — не унимался Кай. – Афине придётся не по душе перспектива выйти замуж за любителя ковыряться в земле. Все девушки мечтают стать жёнами героев. - Афина разделяет со мной мои убеждения, — парировал Аро, направляясь к центру скопления людей. – У истинной любви нет преград, даже боги уважают труд. Если мечты о великих подвигах ещё не окончательно затуманили твой рассудок, то ты должен знать, брат, что даже великая Афродита выбрала себе в мужья бога Гефеста, мастера и кузнеца. Так что, работа на земле – это непостыдное дело, а благородный поступок. - Тут бы я с тобой поспорил, — словно съев лайма, скривился Кай. - Афинодора, видимо, ценит тебя только за тягу к военному делу, — веселясь над другом, тихо промолвил Аро. – Ты, наверное, боишься потерять ее лояльность и только по этой причине столь рьяно рвёшься на подвиги. - Следи за своей речью, брат, — разгневано толкнул кулаком в плечо Аро Кай. - Да хватит вам, — принялся разнимать этих двоих Марк, которому откровенно надоели вечные перепалки. — Посмотрите туда… Друзья устремили свои взоры в направлении, куда им показал Маркус. На небольшом возвышении что находилось посередине площади стоял глашатай с сувоем пергамента в руках. За его спиной неподвижной, словно выточенной из камня, стеной находились десять легионеров облачённых в золотистые военные латы, которые тысячами солнечных зайчиков отблескивали под лучами яркого солнца. Их покрытые шрамами строгие лица, не предвещали ничего хорошего. - Верные сыны Греции, — начал зачитывать глашатай, развернув пергамент. – Ваша родина нуждается в вас. Смерть мягкой поступью, в лице врага, что персами наречены, вступила на мирную и любимую богами землю. Они рушат наши города, разоряют земли, насилуют сестёр, матерей, дочек, они оскверняют храмы и святыни… Народ «взорвался», со всех сторон долетали гневные крики, брань лилась рекой, проклятья сыпались везде. Толпа рвалась на защиту своей земли. Аро посмотрел на своих друзей. Кайус аж подпрыгивал на месте от нетерпения. Мыслями он был уже далеко отсюда, где-то там на поле брани добывая славу во имя своей любимой. Маркус же стоял с суровым выражением лица, он размышлял трезво и здраво. Его разум не был затуманен жаждой войны, но и он понимал, что стоять в стороне он не сможет. Аро же был разбит. Разочарован практически сломлен, не об этом он мечтал. Ему было обидно, он столь мало просил у богов, что, видимо, его молитвы сочли малозначимыми… - Братья… — глашатай, поднял руку вверх успокаивая толпу. – Мы не можем оставаться в стороне, греки вступят в бой, мы защитим наш дом, родных, святыни! Одобрительный клич волной пронёсся по площади. С возвышения спустились двое из солдат и подошли к деревянному столу, что стоял перед возвышением. Народ, мужчины, достигшие зрелого возраста, по очереди подходили к воинам и записывались в ряды армии. Кайус схватил Аро и Марка за руки и потащил поближе к столу. Он сам и записал всех в армию, сам назвал имена и титулы… Аро возвращался домой в подавленном состоянии. Возле украшенной виноградником веранды его уже ждали родители. Его мать, что обливалась горькими слезами, и отец. - Сын, — кинулась к нему навстречу мама. – Мой единственный сын. Отец же остался на месте, ему было так же горько, как и Аро. Он скорбел наравне с сыном, но военная выправка никогда бы не позволила ему показать то, что он чувствовал на самом деле. - Отец, — обратился Аро, прижимая маму к себе. - Я все понимаю, — строго ответил отец. – Война – дело молодое. Мы будем молиться за тебя, сын. Сказав это, отец отвернулся, но Аро успел заметить, как по проторённом морщинами лице старика скатилась одинокая слеза. - Иди, — обратилась к Аро мать. – Попрощайся с Афиной, она, наверное, уже знает. Думаю, Кай сразу же направился к Афинодоре, чтобы сообщить ей новость. Он, наверное, безмерно счастлив? - И не он один, Афинодора разделяет его взгляды, — спокойно, будто уже смирился с предстоящим будущим, ответил Аро. - А что думает по этому поводу Афина? – в который раз поинтересовалась мама. - Она считает, что война – это повод для скорби, а не для радости. - Умная девушка, — устало, сквозь слёзы, улыбнулась мать. – Я рада, что ты нашёл себе достойную спутницу. А теперь беги, у вас мало времени… Отстранившись от сына, она развернула его, он не сопротивлялся, никогда не мог, и подтолкнула в направлении дома Афины. - Мы ещё поговорим, — успокаивающе пообещала она сыну. – Но позже. Аро пошёл. На ватных ногах он направлялся к любви всей своей жизни, чтобы возвестить её о том, что собирается на войну. Не успел он спуститься с крутого холма, как ему на шею бросилась темноволосая девушка, она несколько мгновений прижималась к широкой груди юноши, а потом возвела голову вверх, так, чтобы видеть лицо молодого мужчины. Её карие почти чёрные глаза пристально изучали лицо Аро, но в них не было печали, там сверкали огоньки радости, гордости, и ещё чего-то, чего раньше он никогда не видел. - Это так здорово, не правда ли? – щебетала она. – Вы, верные друзья, все вмести отправитесь на поиски приключений. Я уже вижу, как вы возвращаетесь домой, все трое, в сверкающих доспехах с понятыми щитами, гордые. Вы принесёте славу Греции! Люди будут встречать вас с ветками лавра в руках… - Кто тебе успел сказать? – удивился Аро, краешком сознания удивляясь не знакомым доселе речам его любимой. - Кайус, — будто извиняясь, пропела Афина. – Он направлялся к Афинодоре, когда я его увидела, и все мне рассказал. Я так горжусь тобой. После твоего возвращения мы объявим о помолвке и сыграем свадьбу. Последние слова любимой затуманили рассудок Аро. Он не сумел разглядеть в них фальши, не углядел, как его, доселе безоблачное будущее накрывает своим крылом чёрный ворон лжи… *** Их конный отряд разбил лагерь рядом с пешими воинами. Мужчины собрались возле костра. Старые вояки рассказывали о великих войнах прошлых лет. Вино лилось в кубки, каждый второй вспоминал о героях великих сражений. Но Аро, в отличие от своих друзей, не слушал эти рассказы. Уже прошёл год, целый мучительно долгий год с той поры как он покинул родные земли. Не проходило ни минуты, чтобы он не вспоминал родных и её. Луна стояла высоко в небе, она вяло освещала землю, промозглый туман плотной завесой окружил их лагерь. Вдалеке постоянно мигали огни, это дозорные оповещают что врага поблизости нет. Уже была холодная ночь когда Аро, завернувшись в тяжёлый плотный плащ и шерсти, подошёл к бушующему морю. Большинство моряков давно спали в лодках сбившись в огромную кучу, чтобы было теплей. Аро знал, что к утру станет куда холоднее, но возвращаться к кострам не хотелось. Завтра им предстояла последняя решающая битва, после которой они возвратятся на родную землю. Поглощён своими раздумьями юноша и не заметил, как покинул песочную равнину и вплотную приблизился к густому лесу. - Аро, Аро! – услышал он знакомый голос Марка, который последовал за ним. – Постой. Аро замер в ожидании друга. Марк почти бежал, чтобы настигнуть друга. - Тебе не по душе все это, — Марк не спрашивал, он понимал, что чувствует Аро, но предпочитал не лезть в душу другу без крайней надобности. – Я знаю, ты скучаешь по дому, скоро все закончиться, и мы вернёмся. Ты сможешь сеять поля, собирать виноград, а народ будет слагать о тебе легенды, как о спасителе Греции. - Неужели, ты столь наивен и веришь в то, что мы сможем победить завтра? - Я хочу верить в это. - Ты всегда был оптимистом, брат, — похлопав Марка по спине, ответил Аро. - А я уверен, мы сможем победить! – из темноты вынырнул слегка охмелевший Кай. – Их больше, но мы сильнее, проворней, и мы защищаем наш дом. - Ты в это веришь, или просто успокаиваешь себя? – поинтересовался Аро. - Ты считаешь меня трусом? – разошёлся Кай. – Я что зря уже два раза спас твою шкуру? - Тише, — попытался успокоить обоих Марк. – Думаю, Аро не хотел сказать, что сомневается в твоей храбрости, он просто спросил, не затмевает ли твой взор слепая вера в своё могущество? Увлечённые спором юноши и не заметили как зашли в лес. Они уже были далеко от лагеря как услышали какой-то шорох. Мужи остановились прислушиваясь. - Плохо дело, — еле слышно прошептал Кай, оборачиваясь к друзьям спиной и доставая свой меч. Марк и Аро последовали примеру брата. Мужчины замерли в ожидании, на секунду все стихло, не единого звука, даже ветер утих… Их окружили, врагов было больше... Скрежет металла, удары мечей разносились повсюду… - Дерево! – прокричал Кай неизвестно кому. – Надо поджечь, предупредить. Аро и сам понимал, что это необходимо. Иначе остальных воинов ждёт нелепая смерть. Он, отбиваясь от стремительных ударов противника, отступил к огромному сухому дереву, Кай и Марк тут же прикрыли его своими спинами. Аро достал сосуд с маслом и вылил его на ствол дерева, черкнул кремнием и появилась искра, затем языки пламени побежали по стволу, воспламеняясь сильнее. Мужчины были наполнены решимости не дать врагу потушить их предупреждающий об опасности огонь. Они сражались не только за себя, бой за их жизни был проигран в самом начале, они дрались за жизни их соратников по оружию. Первым пал Марк. Меч врага пришёлся ему в спину. Он тихо, совсем бесшумно, вскрикнул и бессильно повалился на залитую кровью землю. Кай и Аро ещё продолжали сражаться, но шанса на выживание у них не осталось, когда враги сумели разделить их. Аро почувствовал как пропустил очередной удар, острый метал пронзил его плоть. Словно сквозь вату в ушах он услышал нечеловеческий крик, а потом ничего, темнота… Он уже шёл к свету, манящему теплу, что гипнотизировало и влекло к себе. Странно, раньше он думал, что обязательно встретиться с паромщиком, отдаст ему монеты за переправу по реке Стикс, увидит врата Тартара. Но всё было по-другому не так, как описывали жрецы… Вдруг его что-то вырвало из состояния покоя. Жуткая боль пронзила тело. Последняя мысль, что посетила его сознание «Неужели меня сжигают на священном огне заживо». Но предупредить, что он ещё жив сил не было, как и сопротивляться власти окутавшего пламени… Аро открыл глаза. Он снова находился в своём кабинете там, где недавно разговаривал с Каем…