Механизмы

Нож легко скользнул под кожу и уткнулся в твердую неровность. Боль была притупленная, неправильная. Не страшнее кровавой корочки, содранной с раны. Кто знает, может быть здесь и вправду не было ничего страшного. Игнорируя капли, Наруто поддел острием ломтик плоти – края раны разошлись. Среди переплетений мышц влажно блестели до боли знакомые шестерни. Чтобы удостовериться в том, что это не галлюцинация и не игра разума, Наруто тронул металл кончиками пальцев. Теплый. – Боже... Это было неизбежно. Он должен был понять еще тогда, когда вспомнил события самой первой ночи. Когда вспомнил, что в рваной ране Саске на месте сустава оказался металлический шарнир. Когда осознал, что вместо внутренностей у него – часовой механизм... Тень избавлялась от паразитов, поселившихся в её теле. Словно ревнивая хозяйка распотрошила дом: комнаты, подвалы, сад. Отыскав нарушителей, нанизала их на шипы и украсила комнаты очаровательными чучелами. Но с Наруто дело обстояло сложнее. Он не был нарушителем, он пытался изменить ход событий, и один этот факт переворачивал всё с ног на голову. Душа всё еще испуганно ерзала в его теле, потому что знала – эта история грозит вечным заточением и вечными страданиями. Если он станет похож на несчастных Учих, уже ничего нельзя будет исправить. Вот что здесь не так. Механизм никогда не был заперт в подвале. Он был здесь – повсюду. В каждом углу и на много километров вокруг. Необратимо... Наруто ударил кулаком по кафелю. Злость вскипела в венах, но практически сразу угасла. Осталось не так много времени, чтобы тратить его на бессмысленные срывы. Стянув с плеч рубашку, Узумаки дрожащими руками зажал рану тканью. Живописную кляксу на черном было не разглядеть, из-за чего создавалось странное ощущение, что раны нет вовсе. Может быть, это и вправду лишь игра воображения? На самом деле он спит у себя дома. Просто видит кошмарный сон, правда? Но как же теперь проснуться?.. Если Итачи говорил правду, то вне зоны воздействия тени он... мертв. Наруто пообещал, что в обмен на свободу создаст ей душу – но ведь сам понимал в этом не больше, чем любой другой обычный человек. Он всего лишь инженер! Его задача – протезирование конечностей, и уж никак не душ... Как только крови стало меньше, и выровнялось дыхание, Наруто вернулся в комнату. Плюс этой странной потусторонней связи с особняком – раны затягивались быстро. По крайней мере, свежие. Некоторые вещи снова поменяли свои места, но Узумаки не стал акцентировать на этом внимание и молча нырнул под кровать. Удивительно, что переселяя его сюда, Саске всё-таки не забыл о рюкзаке. Ноутбук и мобильный телефон снаружи выглядели невредимыми, однако включаться отказывались и игнорировали зарядные устройства. Наруто быстро разобрался, что дело было не в электричестве. Такая мощная система и сила, как механизм, просто выводила технику из строя. Бросив равнодушный к тоскливым вздохам сотовый на тумбу, Наруто заметил странную книгу. Страницы слегка оттопыривались там, где он остановился, когда Учиха увидел печать. Подавить любопытство Узумаки не смог. И не зря. Спустя несколько минут он сидел в окружении перепачканных кровью листов и жадно вчитывался в строчки. Язык тени напоминал людской, но в нем было больше ярких, сочных слов, обозначающих чувства и метаморфозы. Как странно. Иногда то, что живет во мраке, способно намного яснее выразить эмоцию, оценить красоту мира. Поначалу это был дневник Учихи Мадары. Со временем он разобрал значение пентаграмм досконально – каждый символ, каждый знак. Печать Соломона. «Принуждение духа подчиниться». У этой печати было много предназначений, в том числе и защита от зла. Что или кого именно Мадара считал злом, Наруто так и не смог выяснить. Его записи были слишком сумбурными, и кое-что ускользало от понимания. Пентаграмма Агриппы, изображенная на другом развороте, носила в описании емкое «важно». «Возвращение в мир». Наруто припомнил, что уже видел её во сне. Пролистав несколько страниц расшифровок древней символики, он наткнулся на нацарапанный кровью знак. Сигил Тени. Со страницы сигила и дальше начинался какой-то кошмар, строчки текли неразборчивым роем, закорючками цепляясь друг за друга, превращались в бессмысленные кривые линии. Но подпись к сигилу была отчетливой: «Прикрепление души к телу. Ритуал». После сигила с Мадарой начало происходить что-то страшное. Хотя иногда были и просветы. Добравшись до заметок о семье, Наруто взбесился так, что едва не повыдирал страницы. Мадара позволил своему безумию возобладать над страхом, поверил обещаниям Существа, и в обмен на бессмертие позволил контролировать его тело и изучать душу. Но тени было мало – и ничего не получалось. Всё повторялось снова и снова, с каждым членом семьи, с их душами, но они вместе, Мадара и тень, терпели провал за провалом. А потом, когда материала не осталось, Мадара решил использовать детей. – Он просто переработал их... как мусор... Отчаяние накатывало болезненными волнами. Эти ощущения были такими сильными, что все вибрации «опьяненной» души исчезли. Осталось только неприятное ноющее чувство пустоты. Яркое вечернее солнце любопытно выглядывало между тяжелых занавесок, стекало с подоконника розово-алыми каплями и грело висок. День подходил к концу. Убедившись, что последние страницы прочитать невозможно, Наруто поднялся. Натянув на тело халат, и осторожно перевязав поясок чуть ниже затянувшейся пленкой раны, отправился на поиски Итачи. Теория ему нравилась. Но как воплощать идею в жизнь он не имел ни малейшего понятия. * * * Подземная оранжерея, последний островок растительной жизни особняка, пестрила яркими цветами. – Изучаешь дом? – старший Учиха нашелся в тени пугающего темно-зеленого куста. – Это не поможет. Я пытался. Комнаты меняются местами, предметы мебели возникают из ниоткуда и исчезают, словно и не было. Неизменными остаются лишь подвалы. – Мне нужна твоя помощь. Итачи отвел взгляд от ядовитых листьев, которые безбоязненно гладил пальцами и изогнул брови в подобии интереса. – Я в твоем распоряжении. – Ты знаешь, что тень создала измерение для душ? В дневнике Мадара называл это место «Провалом». – Да. Но мне туда входить запрещено. – Я был там трижды. В первый раз это произошло так, что я почти ничего не помню. Но в Провале был Саске. Судя по тому, что я видел, именно там тень держит его душу. Я хочу его освободить. – И каким образом? – уставшие, полупустые глаза Итачи влажно заблестели. – Для начала скажи... ты готов на всё ради нее и Саске? – Больше у меня ничего не осталось, Наруто. Как видишь. – Если я хоть в чем-то разобрался... то как раз через это измерение тень путешествует по дому. Наруто присел у клумбы и нарисовал на земле круг. – При помощи магических печатей Мадара привязал Существо к часам, где сейчас лежит сердце Саске. Это «Якорь», который её сдерживает. В центре круга образовалась точка. – Идея проста – чтобы освободить тень, необходимо переместить Якорь в другое место. В твою душу. Тогда она будет полностью принадлежать ей. Я не знаю, что произойдет... либо вы сможете существовать вместе, либо ты умрешь, либо она будет заперта внутри тебя. Измерение, скорее всего, исчезнет. И душа Саске освободится. – Если твой метод сработает... он умрет окончательно. И, возможно, ты тоже. Наруто прикусил губу и кивнул. Влажные волосы упали на глаза. Внутренности опалило тянущей болью, сердце забилось быстро и бестолково. – Если мы всё сделаем правильно, этот Ад прекратится. Другого шанса может и не быть. – И, конечно же, есть проблема? – Да. Я понятия не имею, как это сделать. Итачи задумчиво нахмурил брови. – Что ты знаешь о магических печатях?.. * * * Кому были посланы молитвы существа, брошенного в незнакомом мире на произвол судьбы? Наруто не знал. А точнее, не мог понять, как может молиться тот, кому хотелось лишь уничтожать. Мольба, молитва в его понимании являлась просьбой о помощи и прощении, но кому она нужна на самом деле, если не самому просящему? – Так это для нее священный текст? Наруто тронул причудливое переплетение символов пальцами. Теперь он точно знал их значение, но почему-то запрещал себе собирать разрозненные слова в поток, будто бы боялся, что полученная информация может стать откровением и перевернуть его отношение ко всему происходящему. – Больше, чем священный. Это напоминает мне желтые ленты запретной зоны у людей – только если бы вместо знаков предупреждения на них рисовали что-то религиозное. В своем роде серьезное предупреждение. Ты можешь прочитать? – Могу. Не хочу, но… – Выбора нет. Наруто растерянно вздохнул и сделал несколько шагов назад, чтобы окинуть взглядом всю стену целиком. – Здесь много слов, для которых у нас не существует значений. Но я понимаю, о чем они. – Не так уж важно, что значит каждое из них. Что ты видишь в целом? – Она… очень одинока. Эта мольба направлена тому, кто позволил ей сбежать. – Теперь понимаешь? Ее появление в нашем мире – это побег. Побег, о котором она очень сильно пожалела. – Любопытство даже монстров не доводит до добра. Чего ты добиваешься, Итачи? Хочешь, чтобы я начал ее жалеть? Так не пойдет. Мне не о том нужно думать. – Ты ошибаешься, Наруто. С намерением уничтожить ты никому не сможешь помочь – твое дело обрести жалость и желание спасти. Ты должен стать хирургом тонких материй. Скальпель у тебя уже есть. Необходимые навыки – тоже. Ты знаешь всё о строении ее механического тела. Но если ты не будешь желать добра своему пациенту, то превратишься в убийцу. И погубив Механизм, погубишь всех. Осторожно сжав его плечо, Итачи улыбнулся уголками губ, как умел только он – печально и радостно одновременно. Наруто вспомнил, каким он может быть в порыве эмоций и отстранился. В последнее время он совсем забыл об осторожности. Когда он снова повернулся к исписанной стене, злость исчезла. В словах Итачи было, хоть и нежелательное, но зерно истины, которая может привести их к победе. Победой Узумаки окрестил освобождение Саске из плена механических жил и проекции Провала. Прикрыв глаза, он представил, как протягивает руку в черную пустоту дверей. Становилось ясно, что всё, сделанное до этого момента слишком… грубое и жестокое. Они могли быть нежнее, аккуратнее. В конце концов, они ведь люди и только люди умеют вдевать нить в игольное ушко. И быть бережными к чужим структурам. В том числе и к миру чудовищ. Ладонь в провале окутала прохлада. Приятная, даже желанная – как пустынный свежий ветер жарким утром. Вспышкой перед глазами мелькнуло воспоминание. Наруто открыл глаза и опустил руку. – Мне нужно добраться до часов. Не через Механизм. Напрямую. Мне надо увидеть ее своими глазами, такой, какая она на самом деле. Между нами не должно быть Саске. Ни его души, ни его тела. – Как ты себе это представляешь? – Итачи… тебе придется убить меня и отнести мое тело к Механизму. Сможешь? Нахмурившись, Учиха медленно кивнул. – Я войду в Провал душой, оторванной от тела. Когда я не смогу вернуться назад, ей придется на какое-то время остаться со мной наедине. Так же, как пришлось с Микото. И если я смогу вырваться оттуда, то стану таким же… и смогу на какое-то время тебя защитить. – Меня? Зачем? – Итачи. Я попытаюсь переместить «Якорь» в твою душу. Если ты будешь разорван на кусочки и потеряешь свой собственный якорь, то ничего не получится. – Ясно. Я понял. Времени у нас немного, так что… Итачи мягко приблизился и тронул губу Наруто пальцем. – Итак. Как ты хочешь умереть?