Прости, но я, кажется, люблю твоего брата...

      Сон так сладок… Но мне пришлось открыть очи и проснуться от этого блаженства. В темноте мне было хорошо и уютно: не о чём беспокоиться, лишь всепоглощающая тьма, которая добродушно приютила меня у своего крыла.       Я сладко потянулась и взглянула перед собой. Впереди у подножия кровати стоял силуэт, выделяющийся чёрным пятном на фоне зажжённого камина. Огонь пылал, а он, сверкая своими кошачьими глазами, расположился посередине, словно принц тьмы. Парень, сунув руки в карманы, нерешительно подошёл ближе к кровати. Я привстала, опёршись на локти.       — Где мы? — недоумевая, спросила я.       — В комнате, где есть камин, — задорно произнёс голос, такой загадочный и таинственный. Дилан был весь как из мрачных сказок братьев Гримм.       Комната в полумраке. Вся обстановка, весь воздух был пропитан этой дурманящей тайной. Языки пламени расползались по стенам лишь отголосками, тенью, жалкой пародией на оригинал, который пылал в камине. Но это было чертовски красиво.       Я сползла с кровати и села на край. Дилан встал передо мной. Так о многом хочется спросить. И первый вопрос: почему на нём нет ни царапины? Ведь его скрутили, прижали к полу. На нём должно быть хоть что-то! Почему этот парень по-прежнему идеален? Я негодовала.       — Я опасна, — из тысячи вопросов, которые крутились у меня в голове, я внезапно выдала это.       — Смешно слышать это от тебя, такой безобидной особы, — усмехнулся Дилан.       — Я докажу тебе это однажды, и ты будешь бояться, — мой тон стал уверенным и возвышенным. Я резко встала с кровати и уставилась на него внизу вверх, подняв подбородок.       — Сдашь меня? — усмехнулся снова он. — Делай, что хочешь, только не уходи, — в его ледяных глазах горел огонь жарче, чем был в камине. Я не понимала, откуда именно так горячо: от Дилана или камина.       — А ты не отпускай, — пламенно произнесла я.       Это напряжение, что между нами… Мы горели в собственном желании друг к другу. Я это чувствую — он тоже. Это невыносимо. Слишком жарко, слишком.       Я приблизилась к нему вплотную. Дилан легко коснулся лямок моего кораллового платья, которое он ошибочно назвал алым, и платье, плавно скользя по моему телу, упало к моим ногам. Он уже сделал решающий шаг, но я не могла сделать следующий. Мы долго, желая, смотрели друг на друга. Нас безумно тянуло друг к другу, но я не могла решиться.       — Не боишься сгореть лишь за мгновенье тепла? — спросил он так тихо, нежно, осторожно, боясь испугать.       — Я ничего не боюсь.       Я решилась. Резким движением притянула Дилана к себе и поцеловала. Мои пальцы незаметно зарылись ему во взъерошенные волосы. Его язык проник внутрь, захватывая мой в сладкий плен. Его руки уже блуждали по моей спине, а я решилась лишь на волосы. Но мне и этого было достаточно. Никогда не трогала его прямые кофейные локоны. Они такие мягкие и воздушные, как подушка. Наконец, я добралась до рубашки и решительно начала её стягивать. На ощупь она была… как простынь?       Дилан неожиданно прервал наше слияние и озадаченно посмотрел на меня.       — Кофе будешь?       Какого черта?! Мы тут собираемся кое-чем заняться, а ты предлагаешь мне кофе?!       — Нет, спасибо, — я пропустила его предложение мимо ушей и снова потянулась к нему.       — Кофе будешь? — заладил он словно попугай.       Меня это ввело в ступор. Такое ощущение, что земля уходит из-под ног. Меня всю трясёт что-то извне. Комната начала водить хоровод вокруг меня.       Я поняла, в чём дело. Я сейчас проснусь…       — Я спрашиваю, кофе будешь? Ты всё мямлишь что-то, — негодовал Дилан, тряся меня за плечо.       Я открыла глаза и вскочила с лежачего положения, как ошпаренная, тяжело дыша.       — Где камин? Он стоял там, — визжала я как идиотка, указывая вперёд себя пальцем.       — Доброе утро. Меня зовут Дилан, и здесь нет никакого камина, — сказал он так, будто успокаивает сумасшедшую, у которой приступ.       Всё сон. Всё это был лишь сон. Ну как же так? А настоящий Дилан стоит передо мной и трясёт кружкой кофе и смотрит на меня как на ненормальную. Отлично. Супер. У меня нет слов! Я ошарашенная смотрела на парня, потом вперёд себя. Мне пора лечиться.       — Похоже, ты сильно головой-то ударилась, — кивал парень, делая театрально удивлённую гримасу.       Я взяла, наконец, кофе, терпеливо маячащее передо мной последние минут пять.       Мне хочется ему врезать. Я бы непременно это сделала это, но меня опередили. Изящное лицо Дилана было сплошь выставкой красных кровоподтёков и синяков. Сильно же его потрепало в моё «отсутствие». Либо его били и били долгое время, либо даже пытали. Хотя, для пыток он слишком бодрый и весёлый. Значит, просто били по лицу и видным местам, показывая свою власть. Жестоко.       Я поставила пустую чашку на шелковистую постель и задумчиво протянула руку к щеке парня, — мне до дрожи в пальцах хотелось прикоснуться к нему, — но она так и осталась нерешительно висеть в воздухе, а затем и вовсе упала на мягкую поверхность кровати. Я, увидев его посерьёзневшее выражение, опустила глаза. Мы оба помним вчерашний вечер — оба не знаем, как вести себя дальше друг с другом.       — Я испортил наше свидание. Хоть это и трудно назвать свиданием, — осёкся он, но продолжил с сожалением в голосе, — Это я во всём виноват.       Ты не виноват. Я знаю, что ты чувствовал в тот момент. Я знаю, как это неприятно, когда тебя оскорбляют на виду у всех, пытаются опустить, победить…       — Это не твоя вина. Ты лишь защищал свои честь и достоинство. Я понимаю, — я замолчала на секунду, но потом с укором добавила, — Но кулаки и вторая бутылка виски были явно лишними.       — Я что-то натворил? — Дилан опять осёкся. — Кроме этого, — он оживлённо тыкал пальцем себе на компресс на лбу.       Конечно натворил! Кто говорил, что ему плевать, что у меня есть парень, и пытался меня поцеловать? СНОВА! Кто обещал трах… то есть сделать непотребство со мной на барной стойке? Кто? Пьяный Дилан — невыносимый Дилан.       Я вскочила с кровати с грацией королевского пингвина и поковыляла… Стоп. Где я? Здесь нет камина, а значит я точно не во сне. Моя логика меня убивает.       Я резко развернулась на сто восемьдесят градусов, как только могла в этом коралловом роскошном, но отнюдь потрёпанном платье и укоризненно уставилась на недоумевающего Дилана.       — Где я? — мне это место незнакомо, но одновременно кажется, что оно уже привычное и родное. Эти два ощущения смешались во мне и породили смуту. Глубоко внутри я догадывалась, где нахожусь, но осознавать это отказывалась. Где угодно, только не там, где я думаю.       — Иногда мне кажется, что ты изящный, прекрасный инопланетный… хорёк, — выдал этот будущий труп с невозмутимым видом, — С мозгом величиной в орех.       Ты в шаге от разбитой головы, дружок. Где здесь что-то похожее на вазу? Я вдохнула полной грудью и собиралась по привычке накричать на него. Но он пресёк мой чётко выработанный механизм одним предложением.       — Мы в моей комнате, — он по-простецки раскинул руки и нежно взглянул на меня. — Добро пожаловать.       — Оу, — это единственное, что я смогла вымолвить.              …              Я раньше никогда не была в комнате Дилана. Это была запретная территория, которая закрыта за семью печатями. Сколь бы я не была в этом доме, Алик никогда не разрешал входить в комнату брата, обосновывая это тем, что оберегает меня. Но, учитывая мою природную любопытность, не трудно догадаться, что я всем Варвариным носом хотела туда попасть.       Сейчас же я плавно взглядом проходилась по фотографиям, стоящим в ряд на полке белоснежного серванта. Мне воображалось, что хоромы плохого мальчика выглядят как-то необычно, мрачно, с полным беспорядком в придачу, как полагается. Но здесь всё стоит на своих местах с точностью педантичного маньяка. А цвета комнаты благородные и спокойные — под стать своему хозяину — золотистые и постельные. Лично у меня Дилан ассоциируется с кофе с молоком из-за его тёмно-кофейных волос и серых леденящих глаз. А также из-за того, что он практически всегда носит строго белую рубашку с джинсами. Но когда он надевает свой серебряный костюм, я мысленно называю его эскимо: белое мороженое, завёрнутое в фольгу. Ням-Ням…       Чёрт! Вита, о чём ты думаешь? Это же Дилан! Запретный плод. Совсем-совсем невкусный плод. Вита, руки убери, фу кака.       Всё внимание я переключила с мыслей на фотографии передо мной. Здесь Дилан маленький в бейсбольной кепке с битой, а здесь он с родителями, а здесь со совсем малышом-Аликом, — в детстве оба были ослепительными блондинами. На всех фото мальчик жизнерадостно улыбался и, казалось, он был действительно счастлив. Что же его изменило и сделало таким, какой он сейчас — холодным, циничным и мрачным?       Я потянулась ладонью к фотографии, где он стоит один с бейсбольной битой, и нежно, почти воздушно обвела контуры тельца. Хочу увидеть эту улыбку не на матовой поверхности, а наяву. Хочу, чтобы он улыбнулся мне так же, как и тут. Хочу ощутить его счастье. Очень хочу…       Мои раздумья прервала ткань, грубо брошенная мне на голову с неведомо далёкого расстояния. Я сорвала с себя неизвестную вещь и уставилась на Дилана, как всегда ехидно усмехающегося, готовая лопнуть от злости.       — Это всё, что я нашёл. Если не хочешь ходить в моей футболке, то надевай.       Я развернула комок и увидела вполне сносного вида белое кружевное платье средней длины. Ходить целый день в своём роскошном, но потрёпанном и испачканном в крови платье я не могла, поэтому пришлось принять эту вещицу, чьей бы она не была.       — Знаешь, в девятнадцатом веке тебя бы казнили за такие мужланские манеры, — поморщилась я, припоминая платье на голове. — Чьё это? Одной из твоих однодневных пассий? — представляя, что они вытворяли в его комнате в этом платье, я еле сдерживалась, чтобы немедленно не выбросить это кружево на пол.       Дилан изо всех сил пытался не прыснуть от смеха и сделать непринуждённую гримасу, и это ему удалось. С трудом.       — Вообще-то, я нашёл это в комнате братца. Думал — твоё, — он тихонечко хихикал, опёршись головой об косяк двери. — Пойду выкину лифчик, чтобы ещё больше не расстраивать наивную влюблённую дурочку… Ой, я это вслух сказал?       С весёлым монологом парень громко удалился из помещения. Я опешила на секунду от слов Дилана и совершенно забыла сказать, что лифчик как раз мой. Платье бесцеремонно полетело на постель недоумка, который возомнил о себе невесть что, и я быстро пошагала вслед за ним.       — Дилаааан! Оставь НЕ твои вещи в покое!              …              — Твоя стиральная машина нас потопит! Учти, что я не умею плавать!       Я бросила огромную скатерть на пол вслед за какой-то простынью. Весь пол — это большое бескрайнее мыльное море, а тряпки со всех углов дома — лодки.       После того, как я пошла отбирать у этого оболтуса свою вещь, произошло много всего. За окном крепко на своих лучиках висело солнце, озаряло природу вокруг и просачивалось через все окна особняка. К слову, пора было накрывать обед. Я успешно прогуляла школу, пока гонялась за этим прекрасным мерзавцем и готовила завтрак, который сгорел, пока я гонялась за этим… прекрасным… мерзавцем… который, судя по внушительной скорости бега, совершенно не чувствовал себя избитым. Он вел себя словно ребёнок, честное слово. За эти замечательные пять часов произошло столько всего, что рассказывать устанешь. Но факт в том, что я стою в футболке и трениках Алика и убираюсь за стиральной машинкой, которая собирается нас утопить. А Дилан несёт мне всё тряпьё, что попадается под руку.       — Ты чего такой бодрый? Не тебя ли вчера избили пару здоровяков после того, как я упала без сознания? — запыхавшись, я выпрямляюсь и устремляю свой взгляд на парня, истошно стучащего по этой адской машине и понятия не имеющего, как её чинить.       — Я просто рад, что не один такой разукрашенный хожу, — он легонько пнул машинку, и из неё полилось ещё больше воды. Я бросила тряпку в воду и недовольно уставилась на этого кретина, — В отличии от меня Говарду нужно часто выходить на люди, а с таким личиком далеко не уедешь. Только эта мысль тешит мою чёрную душонку, — да, ты сейчас чистый позитив, эдакий прекрасный мерзавец.       — Вы не ладите, да? — вопрос был глупым, я знаю, но он лишь для поддержания разговора, а то он снова начнёт дурачиться. А я больше не намерена вызывать капрала Леви… проехали.       — Не ладим — это мягко сказано. В универе мы были соперниками и возненавидели друг друга. У него не было ничего, чтобы задеть меня. Но как только Говард узнал про Еву, то доконал меня до чёртиков. Собственно, это единственное, чем он может меня задеть, — мой недопомощник смахнул с моего лба выбившуюся прядь рукой и остался смотреть на растрёпанную меня таким же воодушевлённым и нежным взглядом, каким смотрел на меня вчера. В его глазах читались те же слова, которые он сказал мне вчера. Но меня не покидало чувство, что он смотрит вовсе не на меня, а на свою умершую девушку, которую он во мне видит. Звучит безумно.       Дилан сказал, что Ева споткнулась и упала за бордюр, но Говард обвинял его именно в убийстве. Это не давало мне покоя, учитывая, что он видит во мне её. Это пугает. Именно страх осознания всего этого заставил очнуться от лёгких прикосновений и ласкового взгляда, дурманящего хлеще той дури, что парень мне давал. Я бы поддалась своим порывам, мыслям о нём, этому моменту, в котором всё идёт к поцелую, но есть две весомые причины, которые меня отрезвляют: Ева и Алик.       Я отстранилась от парня и на немой вопрос в глазах этого обаятельного мерзавца неловко, съёжившись, переминалась с ноги на ногу. Не в этот раз, дружок. И не в любой другой.       — Если бы ты не была такой тупой, то у нас всё давно сдвинулось бы с мёртвой точки, — прорычал Дилан сквозь зубы.       — Если бы ты не был таким тупым, то давно бросил бы эту затею. Я не одна из тех куколок, которые продаются за деньги. Я не предам Алика, — вторила я в тон ему.       — Деньги тут не при чём! Я нравлюсь тебе! Я знаю это. Между нами пробежала искра с первой нашей встречи. Если бы я не нравился тебе, ты бы не пришла ко мне в клуб, не грозилась сдать меня, привлекая моё внимание, не ответила бы на поцелуй целых два раза. Ничего бы из этого не было. Между нами что-то есть, но только ты отрицаешь это! — Дилан на глазах начинал закипать, и чувствую, скоро он достигнет свою цель.       Нет. Нет! Как он мог понять всё так? Да, я глупая, и из-за своей глупости запустила ситуацию настолько, что она обернулась против меня. Всё было не так, как он говорил. Это всё странное стечение обстоятельств, которые я не контролировала. И свою симпатию к тебе, Дилан, я тоже контролировать не могу. Да, ты прав — ты нравишься мне. Но твоего брата я люблю. Как же поздно я об этом вспомнила… Чувствую себя предательницей.       Из меня вырвался истерический смешок, полный удивления и непонимания. Я ничего не могу контролировать, даже своё тело. Чувствую себя подавленной и никчёмной. Мерзко так.       — Я не… Не… Я… Мне пора уже домой.       Быстро развернувшись, я пошла в комнату Дилана, чтобы переодеться. Парень не пытался меня останавливать, молча с разочарованным видом наблюдая за тем, как я ухожу.       Этот день сделал между нами огромный разлом, который возрастил уровень нашей неловкости при встрече до критической точки. Это почти конец.       На следующий день, придя в школу, я рассчитывала хотя бы на выговор, но никто из учителей ничего не сказал. Думаю, они были правы, потому что в старших классах мы учимся для своего будущего, а не для них. Чем ответственнее относишься к учёбе, тем больше шансов попасть в престижный вуз. По крайней мере нам это внушает с малых лет школа.       — Смотри, — парень плавно провёл рукой перед лицом моей одноклассницы с биологического потока, — Внимательно смотри.       Я случайно натолкнулась на эту картину, проходя мимо этой парочки в кабинет химии. Миловидный незнакомый мне парень грациозно «колдовал» руками перед Лидией и в тот момент, когда девушка увлеклась происходящим и забыла обо всём на свете, достал из-за её уха её же кольцо. Она восхищённо взвизгнула и захихикала. В тон ей неуверенно и фальшиво засмеялся парень. Кто же он? Я знаю всех десятиклассников, даже не своих, но его вижу впервые. Новенький? В середине года?       Как только я зашла в кабинет, то забыла все свои размышления о только что увиденной картине и погрузилась в химию.       Но через десять минут, когда прозвенел звонок на урок, зашёл этот смазливый высокорослый брюнет с искривлённой ненастоящей улыбкой гримасой. Он был красив, приветлив и радушен, пока знакомился с классом, но чем-то мне сразу не понравился. Было в нём что-то фальшивое, поддельное. Даже Дилан со всеми своими секретами рядом с ним казался невероятно искренним и настоящим.       Слева от меня было свободное место, и он нерешительно занял его. Нас разделял узкий коридор, но это не мешало ему пялиться на меня исподлобья, всё время неловко улыбаясь, когда я кидалась ему в ответ разъярёнными молниями. Да чёрт возьми, кто же ты, Коди Гидеон?       После уроков, когда я радостно выскочила из школы, наконец направляясь домой, на моём пути из неоткуда возник Коди. Он будто преследовал меня всюду, но не попадался мне на глаза после химии. Он словно был везде, но, когда я пыталась найти его среди толпы, не видела даже намёка на его силуэт. Я чувствовала его взгляд на себе постоянно, но сам он был невидим.       — Смотри, — он провёл рукой перед моим лицом, и голос его начал звучать отдалённо, а перед глазами ничего не осталось кроме его прекрасных лазурных очей. А потом всё поплыло и заиграло пёстрыми красками, всё превратилось в красочный калейдоскоп, — Нравится? — я кивнула, заворожённая зрелищем и уже далёкая сознанием от реальности. — Хочу услышать твой смех, — лишь его бархатный голос звучал колокольчиком в моих ушах, и я заливисто засмеялась.       Мне так нравится его улыбка. Она искреннее всех, которые я когда-либо видела…