Прости, но я, кажется, люблю твоего брата...

      Сегодня устраивалась вечеринка в честь приближающихся летних каникул. Конец учебного года: с одной стороны прекрасное чувство, я вся в предвкушении, а с другой — итоговые экзамены и контрольные. Различные ощущения смешались в одном флаконе и вылились в нервное покалывание во всём теле. Неприятное чувство.       Вся вечеринка проводилась в доме у Джессики. Это самая популярная девушка в нашей школе, возомнившая себя королевой всея Америки. На самом деле она и королевой мусорного бака быть не заслуживает. Ну, это лично моё мнение. Она пригласила к себе всех своих друзей и знакомых из школы. Алик тоже был в этом списке. Джессика ещё в восьмом классе положила на него глаз, но мой парень не отплатил ей взаимностью, зная, какая она поверхностная кукла Барби. Но она до сих пор не сдаётся, рассчитывая на что-то. Мне её жалко даже.       Алик пришёл на вечеринку, но и привёл меня с собой. Хозяйка праздника, конечно, была не в восторге, увидев это. Она прыскала ядом, презренно смотря на меня. Да и вообще вся приглашенная молодежь смотрела на меня, как на прокажённую. Я не вписывалась в компанию богатых охамевших папенькиных сыночков и капризных дочек. Я и сама это прекрасно знала и отговаривала Алика от этой идеи. Ну, раз я уже тут… Ничего — я справлюсь. Алик постоянно поддерживает меня то тёплым взглядом, то нежной улыбкой, то просто за руку. Рядом с ним я абсолютно спокойна, чувствую себя в полной безопасности.       Мы с ним танцевали под медленную музыку, растворившись среди толпы. В доме было действительно много людей. Большинство из них, конечно, стояли в стороне и, попивая пунш, наблюдали за смельчаками, как мы. Таких было мало, но они гордились тем, что у них есть вторая половинка. Понимаю их.       Джессика, всё также прожигая меня драконьим взглядом, крутилась поблизости и раздавала гостям бокалы с пуншем. И вдруг, проходя мимо нашей пары, как будто случайно, задев меня рукой, пролила на моё платье этот самый пунш.       — Ой, извини, дорогуша, — протянула она с наигранно сожалеющим видом, — это, наверное, единственная стоящая вещь в твоём гардеробе, а я его так неосторожно испортила.       Она чуть наклонила свою пустую головушку на бок и, хлопая длинными наращёнными ресницами, смотрела на меня, еле сдерживая довольную улыбку. Ты случайно не вылезла из картонной коробочки с надписью Барби? И где же твой Кэн? Сбежал, наверное, что не удивительно.       — Ничего. Отстираю, — ответила я, глядя на неё потемневшими от злости глазами, но пытаясь хоть как-то выдавить из себя милую улыбку.       Ей-то какое дело до моего гардероба! Конечно, я не езжу в Прагу за покупкой целой кучи барахла и потом не хвастаюсь ею в школе среди подруг. И вообще, как её занесло в нашу простую крестьянскую школу, никак не могу понять?       Алик стоял сначала в недоумении, но потом собирался проводить меня до уборной, презренно оглядывая Джессику. Но у него, к несчастью, зазвонил телефон. Да, кто же ему который день звонит? И он так нервничает после этих долгих разговоров. Алик переводил взгляд то на меня, то на мобильник, не зная, что делать. Но неожиданно меня за локоть перехватила эта стерва и, фальшиво улыбаясь, произнесла:       — Я провожу её до дамской комнаты. Всё-таки это мой дом, и я знаю его, как свои пять пальцев. Так что не беспокойся и ответь на звонок, — она обращалась только к Алику, словно меня тут вовсе нет.       Я оторвала её цепкую хватку от своей руки и чуть оттолкнула её саму. Пусть не лезет. Самостоятельно я ещё не разучилась ходить.       Мы пошли, как я предполагаю, в уборную. Алик тоже ушёл из зала. Наверное, искать тихое место, где минимум музыки.       Мы с Джессикой шли по длинному коридору. Через несколько секунд к нам присоединились, откуда не возьмись, её две подруги. Главная стерва уверенно шагала впереди, за ней я, по обе стороны меня окружили её подруги. Мне стало как-то не по себе. Я что одна не могу дойти до умывальника? Зачем они идут за нами, будто надзиратели с заключённым? Мне это начинает не нравиться. Мы идём по тому же пути, по которому я входила. Неужели ванная находится рядом с выходом?       Мы действительно пришли к парадной двери. Только что я тут делаю? Джессика открыла дверь и вытолкнула меня наружу. Я попятилась, еле удерживаясь на ногах.       — Что вы делаете! — закричала я, недоумевая.       — Иди на все четыре стороны, но в моём доме ты больше не появишься, — презренно проговорила Барби, будто выкидывает мусор из своего жилища.       — Я всё Алику расскажу! Он это так не оставит. Он быстро заметит, что меня нет на вечеринке! — я кричала во весь голос, пытаясь в истерике прорваться внутрь.       Тут ко мне вышла Джессика и перекрыла вход в свой дом.       — Ты ничего никому не расскажешь. В крайнем случае, позора в школе тебе не избежать. Над тобой будут издеваться до конца твоих учебных дней, и Алик тебе ничем не сможет помочь. Ты сейчас уйдешь с моего порога раз и навсегда и больше никогда не появишься тут. Для всех ты пошла домой переодеваться, — грозно сверкая своими стеклянными глазами, произнесла она и, повернувшись, пошла обратно внутрь.       Я остановилась, выслушивая эту стерву, но когда она вошла обратно, я с криками сделала последний рывок, чтобы зайти.       — Алик! Помоги мне! Алик услышь меня. Я здесь! Я на улице! Алик!       Но безуспешно. Её подруги одновременно оттолкнули меня, что я упала на асфальт, и брезгливо посмотрели вслед. Как же я их ненавижу!       Я нашла в себе силы встать, но сделала это с трудом. Слёзы сами собой потекли ручьём. Я была не в состоянии сдержать всхлипов. Больно? Не то слово. Даже представить нельзя насколько! И не то, чтобы эта была физическая боль от падения. Нет, у меня ничего не болит. Если только не сердце, которое разрывается на кусочки, а душа горит. Плохо? Лучше убейте!       Я сняла одну туфлю и со всей силы кинула её в закрывающуюся дверь. Она с треском врезалась в железную поверхность. Не попала? Жаль. Очень жаль, что она не угодила кому-нибудь из этих дряней в голову и не разбила её всмятку! Я постояла около двери без движений, лишь закрывая ладонями лицо, чтобы никто не видео моих слёз, затем подобрала туфлю и отрешённо смотрела на неё. От удара об жёсткую поверхность шпилька отклеилась, и теперь на ней невозможно ходить. Отлично. Мне было на это совершенно наплевать. Я повернулась в противоположенную сторону от двери, сняла вторую туфлю и пошла босиком.       Я не знала, куда идти, да и мне было абсолютно всё равно.       Я уже не плакала. Наступило состояние полного равнодушия. Я сейчас ничего не чувствовала, ни о чём не мыслила. Я просто шла по дороге. Прохожие оглядывались на меня, словно на ненормальную или наркоманку. Я не знаю, о чём они думали. Две чёрные дорожки от потекшей туши (надо было купить водостойкую. Определенно надо было), грязное короткое платье, и совсем без обуви. И на кого я похожа такая? Лучше промолчать. Самой противно о таком даже представлять.       Домой я точно не пойду. Как я появлюсь перед родителями в таком виде? И что я им скажу? Меня унизили только из-за того, что я обычная среднестатистическая девушка, которая позволила себе влюбиться первый раз в жизни? До этого я была серой мышкой. Ну, не совсем… Но красной тряпкой для быка я точно не была. А теперь после того, как начала встречаться с Аликом, я себя чувствую именно так.       Куда, если не домой? Куда я пойду на ночь глядя в таком виде?       Кажется, я знаю. Ни телефона, ни визитки у меня нет, потому что забыла взять с собой сумку. Но я помню адрес клуба наизусть. Однажды для интереса разглядывала визитку. Название клуба довольно лёгкое и запоминающееся «Страсть».