Костанътинъ (старослав.)

Наутро в воздухе начали крутиться крупинки обжигающей белой пыли. Шел первый снег. Иван, уже чувствуя сквозь пока закрытые глаза, что что-то изменилось; осознал, как от оконных рам с большими щелями несет холодом. Легко поднимаясь на ноги с постели, он подошел к окну. Все было мокрым: дороги, деревья с пожухлой листвой, здания и люди под зонтами. Последнюю листву прямо на глазах у Ивана срывало сильным, шквалистым ветром. Но было и еще одно отличие. Все дороги были присыпаны знакомым белым песком. Наконец-то пошел первый снег, в этом году. Снег лежал и на пока зеленой траве, глупо, слишком нарядно выглядевшей среди голых, в своем большинстве, деревьев, кустов и темной, раскисшей от дождей земли. Он был и на стволах деревьев - лежал слабыми шапками, которые все равно растают, и на сучьях. На подоконнике у него его не было - подоконник был лишь мокрым, и капли барабанили, падая на землю. Иван обвел глазами все пространство и грустно вздохнул: Генерал Мороз скоро будет у него в гостях, а он опять(снова) не готов к его визиту. И окна надо бы заклеить... Но когда, черт возьми?! Вот-вот у него в стране состоятся выборы в Государственную Думу(1), не до всего мирского сейчас Ивану. Куча документов, бесконечные разговоры с разного рода политиками, выстраивание новой линии вертикали власти. Отношения с соседями окончательно испортились, что с Грузией, что с Украиной(2). Жди кинжала в спину. Он тяжело вздыхает и отворачивается от окна. Надоело. Надоело все до чертиков. *** Выпивая кофе на ходу, и тщетно пытаясь разобраться, что именно нужно брать на очередное собрание, а что - нет, Брагинский постепенно впадает в состояние "мне все равно, только бы отстали". Еще эти выборы... Ну как все не вовремя! Гилберт явственно хихикает, глядя как Иван, пытаясь одеться побыстрее, старательно натягивает правый ботинок на левую ногу. Иван, чертыхнувшись очередной раз за утро, все-таки добивается правильного результата, быстро выхватывает портфель из рук ржущего Гила, и вприпрыжку бежит по заснеженной дорожке к терпеливо ждущей его машине, которая отвезет его к зданию Государственной Думы. А снег, тем временем, усиливается. Иван, глядя на свое отражение в стекле машины, пытается пригладить намокшие от растаявшего снега волосы. Машина двигается с места, привычно заурчав мотором. Иван, плюнув на свои волосы и больше не пытаясь пригладить их, достает из кармана мобильник и шлет пару смс. Быстро просматривает сводку новостей. К счастью, почти ничего серьезного, но в конце-концов, страна-то он большая. Самая большая в мире, и если бы на его территории ничего бы не происходило, то это было бы по меньшей мере странно и дико. Переключает мировые новости на новости Москвы, затем - на Питерские. Нужно же знать как дела у двух столиц, к тому же еще и вековых соперников. Пара автомобильных катастроф, совершенных по человеческой глупости, пробки, культурные события и прочее... Тихо. Славно. Еще драки в их исполнении ему не хватает сейчас для полного счастья. *** Машина прибывает с опозданием(ненавижу пробки!) и Иван вновь спешит. Теперь уже к президенту. Так как график у него слишком напряженный и расписан по минутам, то опоздание - смерти подобно. Пролетая над ступенями, Иван тщетно пытается никого не сбить с ног. Кто-то из важных чиновников громко смеется - летящий во весь опор и хорошо знакомый им Брагинский опаздывает не в первый раз. И вообще - опоздание как жизненное кредо Ивана, рок, преследующий его с начала жизни. Президент, уже ждущий его у дверей, как всегда, ничего не говорит про десятиминутное опоздание, молча пропуская его в свой кабинет. Но Ивану все равно очень стыдно. Обсуждение важных проблем затягивается, и Брагинского, вконец замороченного интригами, хитросплетениями, скандалами и слухами, отпускают с миром. На обед. Иван протирает глаза, сидя за столиком в столовой, где обедают "слуги народа". Глаза предательски слезятся от кипы документов, что пришлось им с президентом вместе перебрать, от слишком яркого текстовыделителя кислотно-желтого цвета, выделяющего важные данные и цифры, что предстоит ему запомнить, и от компьютера. Этот яркий цвет почему-то напоминает Ивану об бесцеремонном Альфреде. Он отгоняет эти зловредные мысли. Еда вкусная, и мысли текут в другое русло. Константин... Как он там? Снег падает за окном, иногда местами превращаясь в дождь. Он оседает на стекле крупными каплями, которые превращаются в косые линии. Иван неосознанно зевает. Обратно на экзекуцию к президенту идти совсем не хочется. Но надо, иначе тот его из-под земли достанет. Даром что ли, бывший... Но плюсы от этого человеком несомненно были налицо: народ, хоть и бурчал, но бурчал изрядно потише. Появилась некоторая гордость за свою страну. Я живу в России, а ты? Он нехотя поднимается с насиженного места, и идет обратно. Секретарь ловит его практически на входе в кабинет и передает быстро написанную знакомым почерком записку. Вторая часть "задушевной беседы" откладывается. На неопределенный срок, он уехал. Ура. *** Брагинский оглядывает кипу бумаг на столе в своем кабинете с говорящей пометкой "срочно". Следовательно, это уже не так срочно. Но все равно решает разобраться с бумагами, а то стол вообще рухнет под бумажными завалами. В документах - бедлам. Разборка бумаг по папкам, анализ динамики экономики в которую погрузился Иван с головой, словно в омут, длится до восьми часов вечера. Ммм, а где динамика за две тысячи пятый год, а? Омут - слишком подходящее слово для финансов и слишком неровной и качающейся из стороны в сторону новорожденной экономики России. За окном уже давно стемнело и сияют огоньки автострады и фонарей. Иван решает на сегодня закончить и дописывает последнее предложение на сегодня. Ручка водружается на место, документы закрываются в папке и исчезают в нутре старого-доброго сейфа еще партийных времен. Иван спускается вниз по лестнице и понимает, что он практически один во всем здании. Личный водитель заснул за рулем, ожидая его. Смешно правда заснул, лицом на руле, но Ивану надо домой, хоть он и проникается усталостью этого человека. И он безжалостно будит его. Да еще и этот пронизывающий до костей холод. Не все еще в его народе успели переодеться в зимние вещи. На лицо падают хлопья снега и Иван понимает, что слишком устал за этот день. Гилберт не встречает его, но Иван и так прекрасно знает где он - рубиться в свой компьютер, очередную стрелялку. Или с братом общается по сети. Ему самому лично реальных стрелялок с лихвой хватило за глаза и за уши. Надо бы учения устроить в Калининградской области, а то Гил совсем загрустил... Но Ивана сегодня ждал на кухне сюрприз: Империя прыгал по кухонному столу, сжимал в клюве конверт ярко-желтого цвета. Другая голова вела себя весьма агрессивно: клокотала и пыталась отобрать письмо. Увидя Ивана, двуглавый орел быстро поднялся на крылья и спикировал ему на плечо. Письмо упало аккурат на подставленную ладонь Ивана. Он быстро распечатал конверт. По мере прочтения, лицо Ивана приобретало все более и более веселое выражение. Под конец он, не стесняясь, громко засмеялся. Гилберт материализовался у дверей сразу. - Иван, что такое? - он выразительно глянул на него, поражаясь такой резкой сменой настроения. Брагинский, вместо ответа, протянул ему письмо. Хохот на два голоса в кухне затих не сразу, зато напугал орла так, что тот подозрительно взирал на них с высокого кухонного шкафа. - Блеск, - вытер слезящиеся от смеха глаза, Гилберт, - вот Константин, вот умница! - Ага. - Согласился с ним Иван, - потрясающе... - Будешь его ругать? - поинтересовался Гил. - А зачем? Он сам виноват. Поймет, не глупый ребенок. - Н-да, Брагинский, ты- законченный пофигист! - Пошел ты! Давай ужинать, мне надо лечь пораньше... Завтра опять мозги будут вращать на мясорубке. Надо хоть чуть-чуть отдохнуть. И Гилберт с Иваном сели за стол.