***
Репетиционная, 00:40 Кинув на пол диванную подушку, сажусь на неё, сгибая ноги в коленях и обнимая их. Справа Триш и Дез вновь спорят, как правильно сесть. Наконец рыжий пододвигает софу так, чтобы все мы, четверо, могли спиной облокотиться на неё. Комната освещается лишь лампой, которая стоит на полке, висящей на стене. После десяти минут мучений, Фишер отправляет диск в дисковод и щёлкает выключателем ночника. Плазма транслирует первые кадры фильма. Полчаса смотрю на экран неотрывно, как Триш и Дез. Последний уже тянется к коробке с платочками, которые он купил заранее. Сентиментальный Де-е-ез. Временами переферийным зрением слежу за сидящим слева Остином. Он сидит так же, как и я, но его взгляд не устремлён на экран. Мун рассматривает меня в профиль: его буравящий взор заставляет меня чуть подёрнуться. Ладони мгновенно становятся мокрыми, стараюсь незаметно вытереть их о джинсы. Парень медленно пододвигается ко мне, вместе с подушкой, на которой сидит. Притворяюсь, будто не вижу того, что он делает, замираю в жутко неудобной позе. Замираю ровно до того момента, пока его горячее дыхание не опаляет мою кожу в районе виска. Это его действие вырывает из оцепенения, и я набираю в грудь побольше воздуха. Закусываю нижнюю губу, Остин от моего движения прихотит в буззвучный восторг и продолжает смущать меня. Не поворачивая головы, шепчу: - Что это значит? В ответ получаю тишину. Мун словно обдумывает каждое слово перед тем, как его озвучить, что очень не свойственно для него. - Ждёшь, когда я воспользуюсь тайным оружием? - вот я уже почти называю его второе имя, и ответ не заставляет себя долго ждать. - Это значит то, что... - шёпот срывается, и более я не слышу ни слова. Лишь чувствую. Чувствую касание его мягких губ на своём виске, чувствую его горячую ладонь, опустившуюся на моё плечо. Кожа в миг покрывается крупными мурашками, Остин замечает это и еле заметно, по-доброму, ухмыляется. Поцелуи опускаются чуть ниже, запечатлеваются на скуле. - …ты… - он убирает мои волосы за ухо пальцем и шепчет одно-единственное слово. Ушная раковина уже горит от его дыхания. Сжимаю ткань своих черных джинсов. Блондин придвигается ещё ближе, почти вплотную ко мне. Я выдыхаю, но головы не поворачиваю. Хочу увидеть, что будет дальше. Точнее почувствовать. - …всё ещё… - вновь какие-то обрывки, но я усердно жду, когда он скажет мне всё. Его губы покрывают поцелуями мою щёку, руки находят мою потную ладонь и сжимают её. Голова идёт кругом от ощущения его рядом. Щёки сами, непроизвольно, покрываются румянцем. Благо, что в темноте его не видно, а то я уже, наверное, красная, как рак. - …нравишься… - более-менее понятное слово слетает с его губ, снова таких близких к моему уху. Начинаю что-то понимать: "Ты всё ещё нравишься...". Остаётся самая малость: дождаться последнего словечка, которое прояснит всё. Господи, сколько ещё сидеть в таком положении? Ноги уже затекают! Остин всё ещё очень близко ко мне, своим носом он касается моей щёки, очень горячей, как мне кажется. Его губы целуют каждый миллиметр кожи на лице, спускаясь к подбородку. Вот они дотрагиваются до уголка моих губ и вновь возвращаются к уху, чтобы закончить предложение. - …мне. - произносит на выдохе последнее, недостающее слово. Ты всё ещё нравишься мне. Ау, ау, кажется, я ожидала этого с момента того поцелуя днём. Я, конечно, знаю об этом от Триш, но услышать это от самого Остина - бесценно. Поворачиваюсь к нему всем телом, сразу встречаясь со взглядом Муна. Он словно знал, что именно сейчас я поверну голову, и ждал. В тусклом свете, издаваемом одним телеэкраном, он кажется мне ещё красивей, его карие глаза блестят, и в них я могу разглядеть небольшое отражение самой себя. Мы почти соприкасаемся носами, между нами очень небольшое расстояние. Меняю положение, вставая на колени, он делает то же самое, теперь нам ничего не стоит сейчас взять и поцеловаться. Но Остин чего-то тянет, я лишь безропотно жду. Он подаётся вперёд, наши губы чуть-чуть касаются, мои глаза закрываются в предвкушении нежного поцелуя, но его не случается. С всё ещё закрытыми глазами, шумно выдыхаю ему в рот, показывая тем самым, что очень недовольна происходящим. Остин усмехается, я ощущаю, как он всё-таки накрывает мои уста своими. Описывать наш поцелуй не возьмусь, скажу лишь, что это было невероятно. По сравнению с тем, что было днём. Вообще, по сравнению со всеми нашими двумя поцелуями. Он проводит руками по моим плечам, гоняя туда-суда бедное стадо мурашек. Когда он чуть покусывает мою губу, как сегодня уже делал, я улыбаюсь сквозь поцелуй, во время которого мой язык лишь лишь робко касается его постоянно двигающихся губ. Отвлекает нас лишь то, что свет уже горит. Триш, которая уже стоит на ногах, смотрит на нас с загадочной полуулыбкой. Дез, стоящий рядом, утирает глаза платочком и тоже улыбается. То ли от того, что так делает де Ла Роза, или от того, что мы с Муном выглядим очень глупо, согнувшись в три погибели. Мы, опешив, поднимаемся с пола, попрывляем одежду и стоим по стойке "смирно". Когда мой взор достигает Остина, еле сдерживаю смех и понимаю, почему улыбаются друзья. Парень не понимающе глядит мне в глаза, а сгинаюсь в приступе хохота. Блондин подаётся назад, чтобы посмотреть в зеркало и увидеть свою мордашку, вымазанную в моей розоватой помаде. Со мной, кстате, дела обстоят не лучше. - Днём у тебя помады не было, - вслух говорит Мун, когда я большим пальцем утираю остатки косметики для губ с его подбородка. В этот момент Триш, складывавшая до этого подушки, поворачивается и одаривает нас взглядом а-ля "Вы скрывали такое от меня?". - Идите ставьте чайник, герои-любовники, - шутит она, и мы быстро убегаем, желая избежать лишних вопросов.***
Остин пожелал мне как-то счастья. А сегодня я поняла, что это счастье невозможно без него самого.
Конец!