Гомо-остров

Я проснулся, взглянул на наручные часы. Времени - почти полдень. Ну и правильно, что еще делать в этом убежище? Только спать, спать, спать и еще раз спать до посинения! Нам с Этельни нельзя рисковать и показываться на людях. Перешагнув через коробку и зевая, я присел на скамью и стал нарезать хлеб для бутербродов. Скудный, но все-таки завтрак. Да и Этельни, наверняка, есть захочет, когда проснется. Этельни, еще спала, укрывшись покрывалом. Я повернулся к ней, так и хотелось подойти к девушке и погладить по пышным рыжим волосам, нежно провести рукой по ее щеке. Доделав бутерброды, я положил их на коробку и склонился к Этельни. Я не мог отвести от нее взгляд, смотрел на спящую девушку, словно зачарованный. Какая же она все-таки красивая! Сейчас она напоминала беззащитного тушканчика, которого нужно оберегать от всяких невзгод. Как же хотелось прижать ее к себе и не отпускать... Задумавшись, я осознал, что уже минуту глажу девушку по мягкой теплой щеке и улыбаюсь, как дурак. Этельни пошевелилась и открыла глаза - я мигом одернул руку (а то еще обидится) и стер с лица идиотски-счастливое выражение. - Шейн... - Сказала она, увидев над собой мое лицо. - ...Привет! - воскликнул я, смущаясь. - С добрым утром, правда, сейчас уже почти день, птички на улице чирикают... Этельни улыбнулась, и зевнула, прикрыв рот ладонью. Когда я чувствовал себя по-дурацки, то обычно, выдавал очень большой поток слов, который, может быть даже не связан логически. Помню, как-то в школе стекло разбил случайно. Стал оправдываться перед учительницей, заставляя ее поверить, что очень сожалею, и в результате, съехал к тому, что дятлы все время что-то долбят, но их за это никто не наказывает. Учительница после этой "речи" заставила меня неделю ходить к школьному психологу. Чтобы не начать нести всякую чушь, я сказал: - Я тут бутерброды сделал, будешь? - Да, Шейн, спасибо. А ты уже поел? - А я тебя ждал. Не хотелось жевать их в одиночестве, - Я чувствовал, что краснею. Ну почему, почему организм так палит меня! Когда бутерброды были съедены, и настала пора допивать сок, мне вдруг пришла смска. "Спот" - отправил зачем-то Винсент. (Он хотел предупредить нас и успел послать только это слово - отец, заметив, отобрал у него телефон и отвесил подзатыльник). - Что там? - спросила Этельни. - Да... Винни развлекается, - я почесал затылок, думая, что этот его "спот" может значить. Ведь брат вставляет слово куда угодно, под разными значениями. - Что пишет? - "Спот" - Процитировал я. - Оригинально, правда? Может, он по мне скучает? - Что еще за спот? - не поняла Этельни. - Не бери в голову, - Отмахнулся я. - Это его слово-паразит. Этельни задумалась, она начинала догадываться о чем-то: - И часто он тебе такие слова отправляет? - Первый раз. Винни раньше мне вообще смсок не слал, - Ответил я, не понимая, отчего так хмурится девушка. - Значит, у него был повод... - Подумаешь, послал и послал. Наверное, он пишет, что до сих пор считает меня своим братом. Моральная поддержка, так сказать. Но девушка настороженно встала со скамейки и прислушалась. Снаружи все было тихо, только птички чирикали, радуясь солнечной погоде. Я тоже поднялся, не понимая, что так беспокоит Этельни. - Послушай, Шейн, - тихо сказала она, поглядывая на дверь, - нужно немедленно уходить отсюда. - Почему ты так решила? - Он тебе раньше ничего не посылал, так? Знает, что ты в беде и где ты, так? Думаю, смска может означать только одно. "Полундра!", "Вас обнаружили", "Бегите!. - Да, брось... Почему он тогда не написал это прямым текстом? - Потому что в слове "Спот" меньше букв. Может, у него телефон отобрали? Пойдем, Шейн. Не нравится мне все это. Пришлось согласиться. - Только, если никто не появится, вернемся обратно. А то, напрасный страх, это глупо, - Решил я. Этельни кивнула. Мы осторожно дошли до двери, я сказал, что пойду первым и вышел на улицу. И тут же, захлопнув, прижался к двери спиной, не давая Этельни выйти. Сердце взволнованно подскочило: к сараю подходили мой отец с ружьем и Антуан Захарсон, который ухмылялся так, словно передушил всех хомячков в окрестном зоомагазине. Эт была права! - Что там, Шейн? - она тоже чувствовала неладное. - Тише, Эт, - Попросил ее я. - Не выходи... Они не должны обнаружить девушку! - Ну, привет, сынок! - поприветствовал мой отец, во взгляде его читались злость и непонимание. Он снял с плеча ружье и держал его в руках. Неужели, собственного сына решил убить? - Папа... - Я смог сказать ему только одно слово. Разочарование и обида: все, что я испытывал к этому человеку. Он не оправдывал моего доверия, и не заслуживал ни капли уважения. - Что, птенчик, некуда бежать? - Антуан вставил свою ядовитую реплику. Так и хотелось ответить ему "Усохни!", но я промолчал. Главное, чтобы они не нашли Эт! - Отойди от дверей! - приказал отец, и наставил ружьё. - Там никого нет. - Медленно сказал я, чтобы до них обоих дошло. - Давай, застрели родного сына! - Отойди! - Никого там нет! - я не двигался. Я знал, что Этельни стоит с другой стороны двери и подслушивает. Казалось, что я даже ощущаю ее дыхание, такое беспокойное... - Девчонка, наверняка, там, - Ухмыльнулся Захарсон, разминая мышцы. Злой качок, у которого нет мозгов! - Шейн, я прошу тебя, отойди! - Отец был в ярости, его трясло, а лицо побагровело, словно свекла. - Нет! - Я был настроен решительно. Если они хотят добраться до девушки, то сначала им придется справиться со мной. - Покажи в действии, как Тарас Бульба своего сына убивает! Ну, где фраза "Я тебя породил, я тебя и убью"?!! Правда, против них двоих шансов не было. Но я все равно буду сопротивляться! - Шейн, отойди... - Отец настаивал. - Под прицелом? Не катит! - Антуан! Заставь его! - приказал отец. И грозный амбал двинулся в мою сторону, поигрывая мускулами. - Тяжелая артиллерия, значит! - я и не думал сдвигаться с места. Однако, первый удар Антуана выбил меня из колеи. Задыхаясь, я скрючился пополам. Неужели, отцу так приятно смотреть на то, как этот псих меня бьет?! Захарсон больно схватил меня за запястье и, заломив руку за спину, оттащил от дверей сарая, встав позади отца. Как же я ненавидел их обоих в этот момент! - Прекратите! Вы не посмеете!! - кричал я. Этельни и не думала выходить из сарая. Сейчас отец войдет туда... - Не рыпайся, рыбка! - Антуан снова ударил меня. - Папа! Не делай этого! Но отец и не собирался входить в сарай. Он встал напротив него, наставил ружье на постройку из трухлявых досок и прицелился. Он что, собирается использовать сарай, как мишень?!! Этельни срочно надо убираться оттуда... Правда, если она выйдет, не факт, что отец оставит ее в живых. Девушка оказалась в западне. Мне хотелось плакать, кричать и проклинать весь мир. Я не вынесу, если ее убьют. А тот факт, что убийцей может стать мой отец - тот, кто подарил жизнь мне, усугублял страдания. - Пожалуйста, папа! Опомнись! Ты не убийца! - умолял его я, Антуан снова дернул меня и чуть не сломал руку. - Ты плохо меня знаешь, Шейн, - Сухо ответил тот, не прекращая целиться. Я попытался укусить Захарсона, но тот разбил мне губу. Ему нравилось наблюдать за всем этим. И бывают же такие выродки! - Этельни!! - закричал я. - Прости, сын, но так будет лучше, - Буркнул отец и выстрелил. - Нет! Я дернулся и закричал еще громче, Антуан схватил меня крепче, сжимая руку, словно в тисках. Я вырывался. А отец стрелял еще и еще, пули проходили сквозь доски, оставляя маленькие отверстия, сарай, казалось, сейчас рухнет. Дверь слетела с петель. Звуки выстрелов оглушали нас, но я точно слышал визг... Наконец, это закончилось. Не знаю, каким чудом, но сарай устоял. - Этельни! - я чуть не охрип, падая на колени. Антуан не отпускал и мешал мне броситься к сараю. Хотя, если попытаться туда войти, он может рухнуть. - Нам тут больше нечего делать, - Холодно сказал отец. - А ты, Шейн... Дома поговорим. Антуан тащил меня за ним к машине. Я упирался, но этот амбал больно удерживал, наставив кучу синяков. Я, по сравнению с ним, всего лишь тростинка, когда как Захарсон - целое бревно! Хотелось верить, что оставалась маленькая надежда на то, что Этельни выжила, что пули ее не задели. Но, скорее, это я так себя успокаивал, ведь это невозможно! Это только в боевиках так герои выживают! Наконец, когда мы подошли к дороге, я дал волю чувствам и расплакался, считая Эт мёртвой. Антуану пришлось силком заталкивать меня в машину. А отец старался на меня не смотреть... А через час, в нашем "расстрелянном" убежище, Этельни пришла в себя, лежа за коробками. Она была ранена в лодыжку, кровь запачкала платье. Девушка застонала и попыталась встать, но тут же упала обратно. Идти она не могла. Сейчас главное выбраться на улицу, ведь сарай мог рухнуть в любую секунду!