Кумир

Паша пулей вылетел из квартиры, сел в машину и уже через пару минут был возле "Астории". Карин уже ждала его. Паша подъехал к ней. - Здравствуй! Садись вперед, Лизы нет. Давно ждешь? - День добрый! Нет, я только подошла. А что с Лизой? - Её срочно на работу вызвали. - То есть ничего страшного? Это хорошо. Я думала, что такую фанатку, как она, может остановить только ураган или метеорит. - Ну и увольнение с работы. Да, Лиза та ещё фанатка! Даже волосы покрасила. Карин рассмеялась. - Это плохо. Плохо, что у неё нет другого смысла в жизни. - Я говорил ей об этом! Она не слушает! - Она и не будет слушать. Ей и так неплохо живется. Может быть, когда она станет взрослой женщиной, родит ребенка, то забудет о кумирах. Паша тяжело вздохнул. - Что-то не так? Парень остановил машину, и они с Карин вышли на улицу. - Как здесь красиво! - воскликнула она. - Я очень люблю это место. - Теперь я тоже. Ты не ответил мне. - Лиза беременна. Пауза. Карин изменилась в лице. Через пару секунд молчания она, наконец, спросила: - Ты не хочешь этого ребенка? - Я не смогу прожить с ними всю жизнь. Она достала меня. - Неудивительно. Она очень груба с тобой. - И эти её вечные упреки! - Без причины. - Да! В том-то и дело! - Она считает, что всё должно быть так, как хочет она. - Ты понимаешь меня... - Я встречала таких людей. Сердце Паши забилось быстрее прежнего. Она самое прекрасное, что создала природа! Она понимает... - Во время очередного скандала она заявила, что беременна уже четыре недели. Я не знаю, куда деваться. Я не могу её бросить. Но и жить с ней я тоже не могу. - Четыре недели назад, в Лондоне, я сидела возле фонтана на улице Пикадилли. Это было солнечное утро. Людей совсем не было. Все куда-то пропали. Такое редко случается, - рассказывала Карин. - Мимо меня изредка проходили люди. По одному. Раз в пятнадцать минут, наверное. Знаешь, как интересно наблюдать за ними? Кто-то разговаривает по телефону, кто-то жутко опаздывает. А кто-то делает всё сразу. Был такой молодой человек. В черном смокинге и с портфелем он куда-то спешил. В левой руке у него были какие-то бумаги, а плечом он держал сотовый телефон и болтал что-то по-английски. Потом телефон благополучно упал, и парень выругался: "Чёрт!" С первого взгляда было понятно - приезжий. Потом он поднял телефон, засунул его в карман и быстрым шагом пошёл куда-то. С тех самых пор я знаю твоё лицо, Паша. Он стоял с отрытым ртом и смотрел на неё: - Могла бы и не смеяться! И так неловко было! Карин расхохоталась: - Это было забавно. - Постой. Это было месяц-полтора назад. - Это было девятнадцатого апреля. Четыре недели назад. - Ты хочешь сказать, что... - Это не твой ребенок. - Не факт... Но теперь у меня хотя бы появилась надежда. Спасибо, Карин. Интересно складывается судьба... Почему ты решила приехать в Питер, а не в Москву? Столица всё-таки... - Я хотела увидеть свой родной город. - Вот это да. Ты родилась здесь? - Да. Мама и папа не могли иметь детей, поэтому взяли меня из дома ребенка. Они были в командировке в России, а потом мы втроем уехали в Англию. Мама была русская, а отец - британец. Мама хотела, чтобы я знала русский язык и культуру. - Надо же! И ты никогда не хотела найти своих родных родителей? - Мои родные сейчас в Англии, - улыбнулась она. - А до тех, кто оставил меня, мне нет никакого дела. - Ты злишься на них? - Ни в коем случае. Как сказал Линкольн: "Никогда не стоит восхвалять человека за то, что он сделал или не сделала. Все мы дети условий, обстоятельств, окружения, образования, привычек, последовательности - были есть и будем". Если бы они не оставили меня, я бы не была Карин Миллер. Я благодарна им. Теперь у меня есть всё. - Очень благородно. - Ты бы тоже был бы благодарен на моем месте. - Почему? - Потому что мы очень похожи. У тебя было бы всё, чего ты хочешь. - Деньги, слава, Лондон и любовь? Да, я был бы благодарен! - смеялся Паша. - Деньги, слава, Лондон и работа. - Неужели ты не замужем? - Артистам не положено быть замужем. - Но без любви жизнь невозможна! Любые богатства меркнут ядом с любовью! - Мой милый мальчик, кто сказал тебе такую глупость? - Но... - Любви нет. Работа не станет изменять и от нее будет польза. Мне никто не нужен. Пауза. Паша сокрушённо вздохнул. Вот он - её недостаток. Она не хочет любить... - Я любила однажды, - продолжила Карин. - Мне не понравилось. - Что случилось? - Трагический конец. Он убил себя. Не люблю вспоминать об этом. Тем временем они поднялись на смотровую площадку Исаакиевского собора. - Господи! Какая красота! Карин смотрела в даль и разглядывала каждое здание. Паша был достаточно далеко от неё. Она взяла его за руку и подвела его ближе к себе, не отводя взор от горизонта. - Паш, что это?- Карин показала пальцем на роскошное зеленое здание, не отпуская Пашиной руки. - Э-это Эрмитаж. Он чувствовал, как бьется его сердце. Оно горело от чувств, ведь он почувствовал тепло её нежных рук. - Сводишь меня туда? - Конечно. Но туда на весь день надо идти. Уж очень много всего. - Я свободна в четверг, - сказала она, глядя ему в глаза и чуть сильнее сжимая его руку. Паша невольно опустил глаза на руку, а потом посмотрел в глаза Карин. В эти голубые глаза... - Ой, извини! Я совсем забыла! - отдернула она руку и рассмеялась. - Да ничего, мне даже понравилось! - смеялся в ответ Паша. Карин улыбнулась и снова посмотрела на зеленое здание Эрмитажа. Она почувствовала что-то странное... - Паш, а сколько время? Её голос дрогнул. Впервые. - Время? А, да, сейчас... Он лихорадочно начал искать телефон в карманах. - Часы на руке... - тихо сказала Карин и улыбнулась. - Черт, точно! Пол шестого. Они посмотрели друг другу в глаза и рассмеялись. Паше было неловко. Она поняла. Всё поняла... Но она смеялась. Как всегда по-доброму. А для него её улыбка и серебряный смех были восьмым чудом света. - Пора на репетицию ехать... Проводишь меня? - Конечно! Что за вопросы? Паша отвез девушку в театр. Они попрощались, и он поехал домой. Он не мог забыть то прикосновение... Она прекрасна. Нет! Она может любить, черт побери! Может! Она должна... Не просто же так он сейчас чувствует всё это...