Empatico

Честно говоря, я не помню, как это произошло, и почему я себя не остановил. У меня буквально крышу сорвало от того, что я почувствовал… Никогда еще я не был так возбужден. «Даже за время общения с Шерлоком», - услужливо подсказал внутренний голос. Шерлок отдавался так самозабвенно… Запах был таким сексуальным, таким зовущим. Детектив тихо стонал, но в моей голове эти стоны были громкие, пошлые, развратные. Я, как никто другой, знал разницу между женским и мужским возбуждением. Но мне никогда не удавалось почувствовать чужую мужскую страсть так явно и так близко, и теперь я понял все нюансы различий. Конечно же, своеобразные желания Шерлока придавали этому чувству другие оттенки… я позволил себе попробовать на вкус тонкую химию эмоций, которая осела на кончике моего языка, заполнила все мои легкие и затуманила рассудок. Острый, пряный вкус возбуждения, крепкая и терпкая, как вино, мужская страсть, неожиданно, как шоколад с перцем, приправленная «женским» желанием отдаться до конца. И все это, конечно же, с неповторимой яркостью и силой, которые обычно отличали чувства детектива от других. Это становилось для меня слишком сильным наркотиком. Мой внутренний сомелье ликовал. А внешний я уже не мог себя сдерживать. Я, кажется, схватился за ручку двери одной рукой и за дверной косяк – другой. Меня просто тянуло в постель к Шерлоку. Я хотел дать ему то, что он так отчаянно получает во сне. Я хотел напомнить ему, что в реальности это много лучше. Я чувствовал, и знал – нет, нет, Шерлок вовсе не настолько невинен. Сомневаюсь, что я почувствовал бы в повседневности – но во сне Холмс невольно открыл мне практически всю историю своей сексуальной жизни. Теперь я знал даже больше, чем мне было бы позволено. Когда, с кем, при каких обстоятельствах. Все это оставляет след на человеке. Каждый контакт, тем более, такой близкий, оставляет на нас печать. Мы этого не чувствуем, но мы меняемся. В нас что-то остается. Каждый новый оттенок наших ощущений – напоминание о наших любовниках. Наверное, легкая ревность меня отрезвила, и я смог найти в себе силы, чтобы прикрыть дверь настолько медленно и тихо, насколько это можно было в моем состоянии. Мое чувство – ревность. Я его чувствовал. В противовес дикой похоти Шерлока, которая мной овладела – это было даже приятно. Лишь потом, под струей освежающего душа, я осознал, что эмоции Шерлока прекрасно «легли» на крепкую основу в виде моего собственного желания – трахнуть его как можно скорее. Ночка у меня выдалась тяжелой. Чувствовать желание другого мужика одновременно со своим – это было для меня что-то новенькое, будоражащее. Это совсем другое, нежели быть рядом с женщиной в момент ее возбуждения. Женское возбуждение – это тонкая натура, это легкий привкус, который постепенно раскрывается в потрясающую гамму сильнейших эмоций. Именно женские эмоции мне всегда и казались потрясающе вкусными. И вдруг – Шерлок. Его страсть полностью захватила меня. Сильная, острая… дерзкая. В ней был вызов – я почувствовал, что детектив уверен, как все это неправильно для него и одновременно именно то, что ему нужно. Мне кажется, в этом и было именно его отличие – надрывность, запретный плод – мало кто знает, насколько сладко запретное желание. И насколько слаще тот момент, когда ты нарушаешь запрет. Я узнал это вчера. Я сам нарушил запрет, данный себе. Я узнал Шерлока, я узнал его тайну. Незаметно для себя. И мне это понравилось. Мне это, черт возьми, невероятно понравилось! Двойной запрет, двойное нарушение. Поэтому теперь я сидел за кухонным столом и вертел в руках чашку, в которую хотел налить кофе. Или я уже налил и выпил? Не помню. - Доброе утро! Я подпрыгнул на стуле. Шерлок. Сердце почему-то заколотилось. Детектив на меня пристально посмотрел: - Извини, что напугал. Не знал, что у тебя слабое сердце. Сразу и не скажешь. Что? - С чего ты взял? - Ты покраснел, от простого испуга такой реакции не бывает. Тебе бы к врачу. Я не стал спорить. Пусть лучше думает, что я действительно испугался до предынфарктного состояния. А не… а что, действительно, черт возьми, это было? Я уже говорил, что испуг – это одна из моих «родных» эмоций. В Афганистане я ее натренировал, меня было сложно чем-то резко испугать. Сидел себе мой страх в стальной клетке. До встречи с Шерлоком. В общем, неважно. В конце концов, я вчера застал Шерлока в исключительных обстоятельствах, мне теперь неудобно это вспоминать. Я посмотрел на Холмса. Тот уже переключился на свое недовольство затишьем в криминальном мире – от него так и веяло скрытой раздражительностью. - Нет у меня проблем с сердцем, - буркнул я. Холмс еще раз посмотрел на меня, прищурив глаза. - Что случилось? – спросил я. - Ничего, - ответил тот. А тем временем я наблюдал, как розовеют две точки на щеках детектива. Я вдохнул. Смущение, любопытство… неуверенность. Я даже причмокнул, растирая воздух на языке – действительно, неуверенность. - Мне пора, - произнес Холмс и скрылся в недрах коридора. «Кажется, меня только что тщательно провели», - подумал я. Ну, конечно, хитрый Холмс решил проверить, не слишком ли много я вчера узнал. Кажется, я слишком громко хлопнул дверью. Да и, судя по тому, что далее зашумел наш общий душ, он явно понял, что не миссис Хадсон только что наблюдала его мокрый сон. - Кстати! Шерлок так внезапно появился на пороге комнаты, что я снова вздрогнул. - Кстати, - продолжил детектив, немного помедлив, - ты снова покраснел. Но теперь не сразу. А только когда взглянул на меня. Сопоставив некоторые факты, я пришел к выводу: несколько дней назад ты увидел кое-что лишнее, и, кажется, тебя это не оставило равнодушным. Судя по всему, Джон, тебе необходима разрядка. В этом наши чувства совпадают. Поэтому предлагаю тебе сделку, Джон. Я опешил. ЧТО?? Холмс только что предложил мне… - Да, Джон, ты не ослышался. Я предлагаю тебе переспать. В конце концов, я не дурак, и почти сразу понял, что тебя интересуют не только женщины. Врет. Проверяет. Не мог он этого сразу понять – у меня и в мыслях никогда не было трахнуть мужика. До вчерашнего вечера… Я потянул воздух носом. Ага. Точно. Врет. И… Я уловил что-то отчаянное в его настроении. Он будто боялся, но делал. У меня было несколько секунд, чтобы ответить, прежде чем Шерлок сочтет мое молчание слишком долгим и оставит эту тему, закончив какие-либо отношения со мной. Тут не нужно быть кем-то вроде меня. Дураку понятно, что слишком долгие раздумья чаще всего выглядят как отказ. Я не стал долго думать – здесь размышления не мой конек – и ответил как можно более будничным тоном: - Хорошо. Я согласен.