Заключенный

— ПОЗДРАВЛЯЕМ, ХАРУ!!! — множество голосов оглушительно заполонили комнату общежития, едва Хару и Рин в нее вошли. Все одноклассники, болельщики и поклонники каким-то чудом вместились в десяти квадратное помещение, и теперь их взор был устремлен на «победителя». Сердце Нанасэ забилось в груди от благодарности, что ему устроили такой сюрприз. — Ты не ожидал их прихода и должен был поменять планы на этот день, — коротко хохотнул Мацуока и отстранился, подтолкнув Нанасэ к центру комнаты. Макото, Нагиса и Рей первыми бросились его обнимать, радостно вопя, заставляя щеки Хару порозоветь от удовольствия. — Мальчики, отпустите вы его, — сказала Го. — Задушите ведь. А еще многим его поздравлять… Ребята нехотя отпустили «виновника торжества». Сестра Рина подмигнула Харуке и достала фотоаппарат: — А теперь сделаем фото! А то потом забудем. Девушка, как всегда, была в своем репертуаре. Все дружно начали фоткаться. Никогда еще Хару не был так окружен вниманием. Они пили лимонад, ели принесенные гостями пирожные, удобно устроившись на полу, неоднократно делая комплименты Нанасэ. Глаза Хару в этой суматохе встретились с глазами Рина, и понимание промелькнуло между ними. Мацуока тоже смеялся и хвалил Хару вместе со всеми, наблюдая непередаваемое выражение в его взгляде. Рин чувствовал, что его любимый расцветает. «Я готов сделать все, что в моих силах, лишь бы Хару был счастлив», — размышлял Рин. Наконец, он закрыл глаза и улыбнулся сам себе. «Я заслуживаю этого», — думал он. — «Я заслужил шанс быть счастливым. Но сначала надо сделать счастливым Хару». — Ты в порядке? — полувыкрикнул он, чтобы быть услышанным сквозь шум, создаваемый слоняющейся толпой. Брюнет кивнул, прежде чем снова погрузиться туда. Раздались долгие громкие аплодисменты друзей, и вскоре Мацуока обнаружил, что народ потихоньку начал редеть. Каждый в очередной раз пожал руку Нанасэ или похлопал его по спине. Он засмеялся вопреки себе, чувствуя большее удовлетворение, чем ему хотелось бы показать. Макото тоже наблюдал за Хару и не знал, присоединиться ему к смеющимся или обидеться. Он повернулся и посмотрел на Рина, как на индикатор, и увидел, что тот пытается спрятать огромную ухмылку. Когда они посмотрели друг на друга, Тачибана заметил в глазах Мацуоки такое умоляющее о самом большом одолжении выражение, направленное на Нанасэ, что сразу растерялся. Сраженный этим странным настроением, исходящим от Хару и Рина, и пытаясь не превратиться в кучку шаткого желе, Макото почувствовал первый признак неуверенности. Он сделал свои предположения в первые двадцать секунд, но проработал каждого. Парень рассмотрел их лица отдельно, интересуясь проявляемой реакцией и пытаясь поймать взгляд каждого (довольно плохо, однако) хотя бы на секунду или две. Одновременно попивая лимонад. После почти целой бутылки лимонада и потока мыслей Макото вынужден был поддаться зову натуры и отправиться в мужскую комнату. Вернувшись в общежитие, он увидел, что его стул занят лилововолосым парнем. Тачибана пришел в совершенный ступор и уставился на него. Тут Хару поднял взгляд, заметил Макото, и его брови поползли вверх. — Ой, ты еще здесь? Ты что-то хотел? Тачибана молча обогнул друга, чтобы присесть рядом. Он сел напротив Рина, театрально зевнул и ссутулился над столом: — На самом деле — нет. Парень пытался сказать это, сохраняя нейтральное выражение лица, но у него не очень-то получилось. Он посмотрел в свой стакан и постарался обуздать свою предательски красноречивую мимику. «Все ушли. Самое время. Но Рин здесь…» — О, значит останешься с нами на ночь? — утвердительно произнёс Мацуока громким, полным изумлённого веселья голосом. — Нет-нет, — слишком быстро ответил Макото. Рин вдруг разразился лающим хохотом. Он смеялся до слёз, и ему пришлось вытирать глаза рукавом. Тачибана смотрел на веселящегося друга со смешанным чувством некоторого смущения. — Я пошел. Еще раз поздравляю, Хару, — протараторил Макото. Юноша встал и быстрым шагом потопал к двери, незаметно бросая на Хару взгляд, но тот похоже даже не заметил этого. Он улыбался Рину. Его не ревнивая натура не смогла примириться с этим. Макото пришлось делать все больше и больше усилий, чтобы игнорировать непрерывный диалог двух друзей. Неважно, что рука Хару сжимала руку Рина. Важно, что тот отвернулся от него, целиком занятый разговором. Поддерживать дружбу с Рином и Харукой для Макото стало тяжело по многим причинам. Но он никогда не озвучивал своей жуткой боязни, что Хару бросит его ради кого-то. Бросит? Ну, конечно, не бросит, ведь Макото его лучший друг. Между ними ничего нет, кроме дружбы. Дружбы? Дружбы… Ведь Нанасэ никогда не признавался, что ему кто-то нравится, и от этого на душе было спокойно. Но сейчас Тачибана был обеспокоен тем, что Мацуока определенно внушал опасения. Его поведение могло быть проявлением глубоких чувств к Хару, и Макото чувствовал себя неуверенно, хотя у него, до сих пор, и не было особых причин для этого. Тем не менее, ему хотелось одного: подвинуться поближе и обхватить рукой Хару за талию, надеясь вовлечь того в полноценное объятие, или, по крайней мере, привлечь его внимание к себе. Но когда тот повернулся к нему и улыбнулся, вся его ревность и неуверенность испарилась от одного только взгляда синих глаз. После того, как они провели вместе столько времени, это было глупо, но Тачибана почувствовал, как у него перехватило дыхание. Сказав «пока, увидимся в следующий раз» он покинул общежитие. — Ну, наконец-то все разошлись, — выдохнул Рин. — Да… — сказал Хару, поворачивая бойфренда к себе лицом и прижимаясь к нему. Несколько минут парни провели в полном молчании, потом Мацуока тихо произнес: — Раз сегодня наше последнее времяпрепровождение в общежитии «Самедзука», то хочу показать тебе кое-что… Он был прав, завтра Хару опять возвращается в свое общежитие «Иватоби». Его теперь будут любить, лелеть и хвалить. — Что? — любопытно взяло верх над Нанасэ. — Это мой тайник, ясно? — хитро подмигнул Мацуока. Он помолчал минуту, что-то обдумывая, наблюдая за перемещением лилововолосого парня. — Что ты имеешь в виду под словом тайник? — Замечательное укрытие, когда живешь под одной крышей с любопытным соседом. Хару понял, что он имел ввиду Айчиро. Наконец Рин остановился перед столом с ящиками. — Вау, — протянул Хару медленно. — Ты что-то там от меня прячешь? Брюнет обнял Рина за талию, уверенно запуская ладони под футболку, и от легких щекочущих касаний кожа покрылась мурашками. — У тебя есть что-нибудь, что могло бы мне понравиться? Мацуока улыбнулся:  — Почему бы не поискать? Он опустился на колени перед ящиком, подзывая парня к себе, прежде чем открыть самый нижний. Возможность поделиться секретом с Хару возбудила Рина. Его пульс участился, стуча в такт воображаемым часам, отсчитывающим время. Он жестом показал бойфренду, что можно открывать, и сделал это с должным почтением. Хару открыл и прыснул. — Я был прав, — сказал брюнет через мгновение. — Тебе нужна комната для всего этого. Под шуткой Мацуока почти чувствовал запах возбуждения своего любовника. Он знал, что они обязательно многое попробуют из этого. — Можешь покопаться, не стесняясь, — сказал Рин, скрестив ноги и усаживаясь сзади на пол, глядя, как тот трогает и перебирает огромное количество разных секс-игрушек. Там были анальные пробки разных цветов, всевозможные кольца, вибраторы, какие-то шарики… Позже Хару догадался, что это специальные бусины. Наконец руки дошли до искусственного фаллоса. Он был один среди всего мелкого добра. Сейчас Харука был похож на ребенка, попавшего в магазин игрушек с распродажи. Мацурка с интересом наблюдал, как на лице любовника попеременно появлялись разные эмоции. Слишком много всего. Рин был особо впечатлен этим. Когда Нанасэ вдруг вытащил ящик и высыпал все содержимое на пол. Мацуока залился краской. Его любовник начал разбор полетов, ни капельки не смущаясь. Вот он подержал в руке каждую игрушку, иногда глупо хихикая, что было совсем ему не свойственно. — Нашел что-нибудь, что тебе понравилось? Хару улыбнулся Рину и положил это на пол между ними. Потом облизал губы и задрожал от предвкушения. Увидев это, Рин покраснел пуще прежнего: по сравнению с этим, оставшиеся предметы были совершенно неинтересными и дурацкими. Они предназначались для того, чтобы слегка раздразнить и помучить. А вот это было намного серьезнее. — Ты хочешь им воспользоваться? — наконец, спросил Рин. — Нет. Использовать. На тебе.