Заключенный

      Этой весной самым несчастным и счастливым человеком одновременно был Макото Тачибана. Макото никогда не думал, что может потерять Харуку, ведь они были так похожи: думали одинаково, понимали друг друга с полуслова, являлись не только друзьями, но и единомышленниками, одноклассниками, партнёрами по команде — они стали единым целым; и вдруг из-за их соперника и друга Рина Мацуоки Макото потерял самого близкого человека. Хотя Нанасе сам бросил его ради Мацуоки, который сначала плохо с ним обошёлся. Макото одного взгляда на друга хватило, чтобы понять всё, и стало ему так хреново, как ещё никогда не было. Макото казалось, что всё рухнуло, что мир перестал существовать — всё поглотила сплошная тьма отчаяния. НО потом появился этот розововолосый парень. Тоже друг, но общались они очень редко, и тут.! Кисуми перевернул его мир и дал понять, что любовь ещё существует.       Это оказалась самая безумная весна в жизни Тачибаны — он влюбился в парня и был счастлив. Макото с головой окунулся в это одуряющее, пьянящее чувство; дыхание перехватывало, стоило только очутиться в постели с Кисуми — он тотчас забывал обо всём на свете. Парни с жадностью использовали те немногие часы, что им выпадали в перерывах между уроками или тренировками. Иногда они с трудом могли дождаться окончания совместных занятий и разными путями сломя голову неслись в заранее условленное место. Помня о том, что пока никто знает об их отношениях, и боясь, что тайна откроется, они договаривались во время длинных перемен, либо пропускали завтрак или обед. После этого парни возвращались каждый в свой класс и пытались настроиться на лекцию, но все мысли снова витали вокруг их предстоящей встречи.       Их странное поведение заметили только Рин и Хару. К тому же в последнее время они очень отдалились от своих друзей, и некогда слаженная команда начала разваливаться. С того случая никто из них не разговаривал друг с другом о произошедшем.       Первый шаг сделал Рин. Поймав как-то Макото в коридоре, он буквально силой увёл его к себе в комнату в общежитии. Но тот и не сопротивлялся.       — Успокоился, Макото? — спросил Рин и усмехнулся, увидев, как тот вздрогнул.       — И что? Какая тебе разница. Мне уже плевать на вас. Можете встречаться, как хотите, и трахаться, где хотите.       — Врёшь, — напирал тот, — я же вижу, как ты смотришь на нас голодными глазами, вижу, что ты ревнуешь…       — Ещё одно слово, Рин, — схватив того за отворот, прошипел Макото, — и я превращу твою смазливую физиономию в месиво.       — У тебя давно не было секса? — вдруг спросил Мацуока, и парень от неожиданности отпустил его и даже отступил на шаг, почувствовав, как не вовремя начинает краснеть от смущения. А Рин, заметив смятение, снова приблизился к нему и произнёс:       — Или же его стало слишком много? Неужели ты думаешь, что я не заметил твоих перешёптываний с Кисуми? Да и Хару тоже догадался.       — ДА! И что?! Я хотел отомстить тебе, хотел взять реванш за все эти годы; ты был у меня всё это время, как заноза в заднице: не привык ни в чём никому уступать, превосходил меня во многом — ты ведь у нас такой особенный, и меня это бесило! Сначала изнасиловал его, не захотел дальше с ним дружить и возненавидел, когда он не ответил тебе взаимностью, а когда выпал удачный случай, ты не упустил такую возможность, чтобы сломать его, — выпалил всё на эмоциях Тачибана.       — Это… значит ты знаешь. Всё уже в прошлом, — полушёпотом произнёс лилововолосый, стараясь не смотреть в глаза Макото. — Но лучше не лезь; это не угроза, считай, что просто хороший совет, к которому стоит прислушаться.       Тачибана молча смотрел в пол. Он стиснул зубы до боли, на скулах заиграли желваки, и он сделал шаг в сторону Рина, с трудом сдерживаясь от того, чтобы не разбить это красивое лицо, не вбить ему обратно в глотку все обидные слова, а тот, тем временем, продолжал:       — Я не знаю, что ты там вбил в свою тупую башку, но только истина очевидна — ты тоже причинил боль Хару, не ожидал от тебя такого. Я думал, ты нормальный парень, а оказалось, что ты настоящая тварь.       Макото замахнулся, чтобы ударить Рина в челюсть, но тот довольно проворно увернулся от удара и, схватив того за руку, рявкнул:       — Не слышу: ты успокоился?!       Макото ответил не сразу, лишь вырвался и отошёл подальше, переводя дыхание.       — Если ты про то, чтобы оставить его в покое, то да. Мы теперь с Кисуми встречаемся… Но… я хочу помириться с Хару.       — Ну вот, наконец ты мне ответил, — неожиданно улыбнулся Рин. — Хару!       Макото вздрогнул. Из-за двери вышел Нанасе. Он, оказывается, был всё это время в комнате и слышал каждое слово.       — Хару… — вымолвил Макото и зыркнул на Рина. — Ах, ты!       Мацуока лишь улыбался. Нанасэ ответил:       — Серьёзно, это не имеет значения.       — Это имеет значение для меня.       Хару не произнёс ни слова, шокированный неожиданным признанием Макото.       — Ты чуть не подрался, — протянул Харука.       Макото прикрыл глаза. Бесполезно было отрицать очевидное.       — Хорошо. Только давай не будем обсуждать это.       — Ну уж нет, скажи-ка мне, что случилось?       — Слушай, это не имеет значения, понимаешь? Я уже разобрался со всем. И, уж поверь, тебе досталось намного больше, чем мне.       — Я же сказал, что для меня это имеет значение.       — Хару, я…       — Скажи мне. Сейчас же.       И по какой-то совершенно невероятной причине: наверное потому, что было уж слишком необычно, что Хару искренне заботило произошедшее — Макото согласился и рассказал ему значительно урезанную версию историю, повторив сказанное Кисуми.       — …я правда очень любил тебя и ревновал к Рину, не понимая и не веря, что ваша любовь настоящая. Плюсом, я не знал всей правды, Кисуми мне всё рассказал и вообще помог мне всё пережить. Тем не менее, я избегал вас и этого разговора. Боясь, что ты не захочешь вернуть нашу дружбу после всего, что я натворил… — закончил Тачибана.       — Прости… — вымолвил Хару и неожиданно обнял его.       — За что ты извиняешься? — растерялся Макото.       — За всё.