***
Похороны Шейлы Никельсон состоялись на местном кладбище ровно в полдень. Половина учеников школы Спенсер пришла проститься с девушкой, которую они хорошо знали. Рид стоял возле гроба, ничего не выражающим взглядом смотря на ту, что не так давно, в младших классах, дразнил и дергал за косички. Сейчас она была похожа на фарфоровую куклу: бледная с синеватым оттенком гладкая, ровная кожа, тонкая линия голубоватых губ, светлые волосы аккуратно уложены по бокам. Тонкие ручки сложены на животе, сжимая пару ее любимых орхидей. Спящая красавица, что уже не проснется никогда. Ее мать еле стояла на ногах, содрогаясь в рыданиях, по щекам ее отца тоже текли слезы. Маленькая сестра еще не понимала, что случилось, она лишь боязливо смотрела на всех незнакомых ей людей, хватаясь за мамину руку. Священник закончил молитву, гроб медленно начал опускаться на дно могилы. Развернувшись, блондин направился к выходу с кладбища, где в машине его ждала мама. Но стоило отойти на десяток ярдов, как его окликнули. — Сегодня не лучший день, чтобы снова обвинять меня во всех смертных грехах, — произнес он, остановившись, но не обернувшись. — Как ты узнал про Чейза? — То, что он возможно жив? Хм… дайка подумать… — Рид повернулся и, барабаня пальцами по подбородку, принялся размышлять вслух: — Его тело так нигде и не нашли, кто-то снова использует Силу, я видел Темного, ну, даже не знаю… просто случайность, наверное. — Темный? Ты его видел? Когда? — Мы с Таем, вернее. Одного и того же в одно и то же мгновение за минуту до гибели Шейлы. — Ко мне тоже являлся, только под утро. И к Погу. Но разве Темный может принять образ живого человека? — О чем ты, Кейлеб? — Это был Томас. Они с мамой ушли на яхте несколько дней назад, — при этих словах на лице Рида проскочили удивление и страх, но Кейлеб этого не заметил. — Мы не знаем, на что способны Темные. Извини, мне пора. — Рид, — позвал парень, — ты сказал, что спасал жизнь в ту ночь. Кому? Кто это был? — Не бери в голову, теперь это не важно, — быстрым шагом он устремился к воротам, но земля под ногами вздыбилась, заставляя упасть. В ушах стоял звон, словно рядом пару-тройку раз ударили в колокол, в глазах все двоилось, а сердце снова пустилось отбивать чечетку. Серое небо, казалось, вот-вот рухнет, придавливая собой всех обитателей этой грешной земли. Упавшая на щеку Рида ледяная дождевая капля, немного привела его в чувства. Он поднялся, оглядываясь вокруг: все было как обычно, скорбящие люди стояли возле могильных плит, шли по дорожкам с цветами в руках и без них. Обернувшись на Кейлеба, он понял, что такое случилось с ними двоими, а значит в этот самый момент кто-то забавлялся с магией. Снова.***
Машина остановилась на обрыве. Эндрю молча вылез из кабриолета, направляясь к самому краю скалы, с которой открывался прекрасный вид на бушующий океан, чьи волны разбивались об острые камни, разлетаясь мириадами брызг, создавая белоснежную пену. — Здесь красиво, — тихо произнесла Селина, остановившаяся рядом с братом. — Я подумал, тебе стоит возобновить обучение. Здесь часто никого не бывает, да и вид как-то успокаивает. — Врят ли я справлюсь сама. Мы всегда делали это вместе с мамой… — Я помогу, — улыбнулся Эндер, но увидев вопросительный взгляд сестры, виновато добавил: — Я иногда подглядывал. — Я боюсь. А если кто-нибудь увидит? — Не увидит. Все будет хорошо. Ты мне веришь? — Да, — не задумываясь, ответила Сэл, садясь на землю и скрещивая ноги. Эндер сел напротив нее и слегка сжал предплечья сестры. Они оба закрыли глаза, стараясь абстрагироваться от всего. Они слушали, как шелестит листьями ветер, как волны разбиваются о скалы, как тает только что образованная пена. Селина чувствовала ровное биение сердца брата, слышала его размеренное дыхание. Он был спокоен и это придавало спокойствия и уверенности ей. Сконцентрировавшись, она принялась возводить внутри себя непроницаемые стены из самых счастливых и красочных воспоминаний. Путешествия по всем штатам, когда ей было всего шесть; как брат спалил весь зефир на костре в их первый поход; десятый день рождения, ставший самым страшным для нее и самым счастливым одновременно; песни мамы под папину игру на гитаре… мама… воздвигнутые стены рассыпались на миллионы частиц, стоило тому кошмарному сну заполнить ее сознание. Селина всхлипнула, открывая глаза, натыкаясь на обеспокоенный взгляд Эндрю: — Я не могу. Когда мы делали это с мамой, она говорила, что у меня получается, осталось совсем чуть-чуть, но сейчас… оглянись вокруг. Повернув голову, он увидел замершие в воздухе вокруг них частички пыли, мелкие камни, капли воды, даже пролетающая птица неподвижно застыла так, что можно было разглядеть каждое ее перышко. На обрыве стояла идеальная тишина, ветер не шелестел листвой, не шумел океан. Все замерло, будто поставленный на паузу фильм. — Это невероятно! — Это плохо, Эндрю. Это значит, что я не могу ее контролировать, — она вздохнула, щелкнула пальцами, и в мгновение ока все вернулось на свои места. — Дома получалось лучше… — Мы будем пробовать снова, снова и снова. Пока ты не научишься. Впереди еще целый год, так что… — Какого хрена ты здесь делаешь? — мальчишеский голос прервал Эндера на полуслове, заставляя обернуться. — Проваливай отсюда! — Ее можешь оставить. Позабавимся с ней немного и вернем тебе, скажем к вечеру, — хищно улыбнулся еще один парень, появившийся из-за спины первого. Оба были среднего роста и похожи друг на друга, как две капли воды, они были не старше Эндрю, но в школе Спенсер они не учились, иначе бы последний хоть раз, но увидел бы их. — Чего сидишь? Вали давай! Мешаешь делу. — Уйти лучше вам, — хоть голос Эндера был спокоен и холоден, внутри все кипело от злости и желания скинуть этих мерзавцев с обрыва. — О, Господи, этот пижон сейчас позовет свою мамочку! Надо срочно уносить ноги! — в наигранном страхе произнес один из близнецов. — Только сучку прихватим и сразу уйдем. — Закрой рот! — рявкнул Браун, а Селина испуганно вцепилась в его руку, шепча что-то про то, что им лучше уйти. — Ладно, давай так. Ты по-хорошему отдаешь нам эту милашку, и мы тебя не трогаем. Или… — Обойдешься. — Значит, хочешь по-плохому? Ну ладно. Кто-то рывком дернул Селену за плечи, отрывая от брата. Потеряв равновесие, она полетела на землю. Эндрю уже скрутили близнецы, не позволяя помочь своей младшей сестре, на которую медленно надвигался огромный, точно скала, парень. Его зеленые глаза блестели, на лице застыла недобрая улыбка. — Не трогай ее, ублюдок! — крикнул Эндрю, пытаясь вырваться, но все его попытки свелись к нулю, когда в руке одного из близнецов появился стальной нож-бабочка. — Не надо… — произнесла Селина дрожащим голосом. — Пожалуйста, не надо, — но нависший над ней парень словно не слышал ее. Наоборот, он протянул к ней руки и крепко сжал ее тонкие кисти, потянув на себя, чтобы девушка встала. — НЕЕЕТ! — закричала она, и этот крик был такой силы, что лопнули стекла в их кабриолете, мелким дождем посыпавшиеся на землю. Все дрожало, по поверхности пошли трещины, с каждой секундой увеличиваясь в размерах. Вокруг все ходило ходуном, словно при землетрясении, ветер гнул к земле деревья, отчего те трещали, давая понять, что вот-вот сломаются. Яркий свет вырвался из груди Селены, отшвыривая обидчика в сторону, да так, что одними синяками он врят ли отделается. Близнецы испугались не на шутку, оставили Эндрю, подхватили своего товарища и бросились бежать. Селина сидела на земле, прижав колени к груди. Ее била крупная дрожь, но подойти к ней брат не смог: наткнулся на невидимый барьер. Он слышал ее всхлипы, как быстро бьется ее сердце. Он говорил ей, что все будет хорошо, ей только нужно успокоиться, но она слышала все его слова очень глухо, создавалось впечатление, что Эндер говорит с ней через толстую стену. Сэл подняла на него взгляд. Ее глаза были черными, а по щекам катились крупные слезы. — Все будет хорошо, — донесся до нее голос брата. Успокаивающий, родной, голос человека, который знает ее лучше, чем кто-либо и никогда не оставит. Она все еще плакала, но тряска прекратилась, трещины в земле постепенно закрывались, все возвращалось на свои места. Образовавшийся вокруг девушки барьер пал, позволяя брату заключить сестру в объятия. — Тебе нужно отдохнуть. — Ты сказал, что есть еще год, — чуть успокоившись, произнесла она. — А что если его нет? Что если у меня осталась всего пара месяцев? — Ты справишься, ты сильная. И у тебя есть тот, кто всегда будет рядом, чтобы помочь. У тебя есть я.