***
Сульфус, облокотившись на спинку кресла, смотрел на разожженный камин. Под глазами виднелись синяки — первый симптом явного недосыпания. В одной руке он крепко сжимал бутылку виски, во второй — сигарету. Внешне он был достаточно спокоен и ничто не могло дать намека, на то, что мужчина чем-то взволнован. Как всегда холоден, груб, замкнут и суров. Люди не замечали изменений, а ему и не надо было, чтобы кто-то что-то понимал. Голова гудела от столь большого объёма информации, глаза слипались, а тело будто окаменело. Хотелось плюнуть, махнуть на всё рукой, но что-то не давало покоя. В мыслях упорно засела одна молодая особа. Неужели он не может забыть эту шлюху? Неужели она смогла подчинить его себе? Мужчина давно понял, что Кетрин имела слишком большую власть над ним. Его тянуло к ней, он хотел чувствовать её. Всегда. Встречать и провожать закаты; засыпать и просыпаться в одной кровати, вдыхать запах её волос. В общем, всё, что бывает в сопливых женских мелодрамах. «Чувствую себя пятнадцатилетним мальчиком, влюбившимся в свою училку, — подумал мужчина и, усмехнувшись, отпил из бутылки немного жидкости. — Вот баран». Он ведь прекрасно знал, что это просто игра. Никаких отношений, никакой любви; ничего, что могло бы их объединять. Они просто приносили друг другу удовольствие, не думая о последствиях. С ней было легче, чем с женой. Не было нежности, любви, красивых фраз. Всего лишь глупые, животные инстинкты. Он пользовался ей, а она это понимала, отыгрываясь в следующий раз. Это было как игра в покер. Ты проигрывал, но в другой раз тебе везло. Сульфуса это затягивало, появилась наркоманская зависимость. Кетрин стала его дозой, он нуждался в ней. Побеждён своим же оружием. Шах и мат. Второй его головной болью, несомненно, была Раф. Эта недалекая блондинка принесла ему слишком много хлопот. Когда он впервые увидел того ребенка, до невозможности похожего на него, внутри будто что-то ёкнуло. Этот отпрыск, который тянулся к нему своими маленькими ручками, словно ища защиты, в буквальном смысле сломал всю его жизнь. Ему не нужен этот ребенок, но чертова совесть, которая еще черт пойми, как в нем существовала, проснулась в самый, так скажем, неподходящий момент. Возможно, всё могло сложиться иначе. Возможно, его сердце могло растаять и он бы снова полюбил жену и своего первенца, но то ужасное отвращение не давало ему покоя. Внутри всё сжималось от осознания того, что эта женщина изменяла ему. Что кто-то другой касался её, ласкал, дарил тепло. Кто-то, но не он. Разве после этого Сульфус мог быть уверен, что это его сын? Разве после этого он мог спокойно смотреть ей в глаза, не чувствуя, как хочется врезать? Он не любил её, да, но чертов сукин сын, она его жена! Это чувство, которое ранило его самолюбие и гордость, зарождало в нем ненависть, которую он не мог сдерживать. Он чувствовал, что у него словно отняли любимую игрушку. Красивая, фарфоровая куколка, которая должна сидеть на полке. Он был её кукловодом, но кто-то украл его самую любимую игрушку. И это жутко бесило, почти до посинения. Сульфус не привык делиться своими вещами, он слишком жаден. А если кто-то забирал его вещи, то непременно платил сполна. Допив бутылку, мужчина, покачиваясь, дошёл до рабочего стола. Открыв нижний шкафчик ящика, Сульфус высунул небольшой конверт. Разорвав его, брюнет перебирал небольшой презент, присланный ему недавно. Он не знал, кто отдал ему это, но понимал, что сейчас он держит доказательства. Теперь не было причин сомневаться, ведь его не обмануть больше. Сульфус не позволит отныне водить себя за нос. Прямо сейчас он перебирал неопровержимые доказательства в его правоте. С каждой секундой его лицо все больше морщилось, а сердце болезненно ныло. — Негоже забирать чужое. Своё я верну. Рано или поздно, но эта вещь вернется ко мне. — Прошептал мужчина и, подойдя к камину, сжег все то, что держал минуту назад в руках.***
Прищурившись от яркого солнца, девушка собрала волосы в пучок и, взяв в руки маленькую корзинку, вышла в небольшой сад. Единственное, что ей нравилось в такой жизни — спокойствие. Рядом было ни души, только ты и природа. По соседству окружали добрые, вечно улыбающиеся люди, которые всегда попытаются помочь. Здесь нет всей той суматохи, присуще большим мегаполисам. Тут ты чувствуешь себя свободным, находишь надежду и веру в светлое будущее. А этого ей давно не хватало. Оправившись после родов, Раф с сыном переехала сюда, в небольшую деревушку недалеко от города. Решив, что сельский воздух лучше будет на неё влиять и, взяв себя в руки, она сможет трезво думать. Слова, сказанные Сульфусом в больнице, больно ранили девушку. Она не понимала, откуда в нем столько злости и эгоистичности. Проплакав в подушку несколько дней, Раф все-таки смогла найти в себе силы. Послушав Ури, молодая мать все-таки переехала подальше, чтобы все обдумать и принять решение, от которого, пожалуй, зависит будущее ее сына. Взяв в руки лейку и некоторые вещи, девушка подошла к любимым цветам, за которыми так бережно ухаживает. Это был ее маленький мир, маленькая страна, где она чувствовала себя хоть и на миг, но счастливее. Раф всегда любила погружаться в мир мечтаний и чудес. Она всегда верила в лучшее и находила в себе силы жить дальше, когда веры почти не оставалось. Поливая цветы в саду, она ждала того, кого любила всем сердцем. Услышав детский плачь, блондинка, оставив свое занятие, поспешила в дом. В кроватке, роняя слезы, кричал ребенок. Его явно что-то беспокоило. Кол будто чувствовал беспокойства матери. Несмотря на свой возраст, он все понимал. Между ними навсегда появилась крепкая связь, которую никогда не разрушить. В нем Раф находила смысл жизни, становилась счастливее и просто благодарила Бога за то, что он подарил ей сына. За всё это время, девушка ни разу не пожалела о том, что оставила ребёнка, не поддалась уговорам сделать аборт или оставить в доме малютки. Хоть все вокруг и говорили, что он станет для неё обузой. Пару раз ей самой приходило это в голову, но она тут же отгоняла навязчивые мысли. И пусть Сульфусу не нужен этот ребёнок, блондинка твердо решила, что никогда не позволит никому разлучить их. Взяв его на руки, Раф с нежностью посмотрела на сына и, ласково улыбнувшись, попыталась успокоить мальчика. — Тише, тише, милый. Всё в порядке, я здесь, — убаюкивая, произнесла девушка.