Amnesia

Две недели. Вот уже две недели я таскаюсь по коридорам этой школы, надеясь, что малейшее воспоминание вернется ко мне, но нет. Полная пустота царила в моей голове, и мне это начинало серьезно надоедать. Я чувствовала себя неполноценной, это было нормально первые дни, но сейчас это было больше похоже на тяжкий крест, который я вынуждена была тащить день за днем.  Первое время я бунтовала против этой пустоты, я задавала вопросы всем, кто окружал меня, часами анализировала книги, которые мне принадлежали и пережили аварию, чтобы понять мои вкусы... Я даже осмотрела свое тело в душе в поисках каких-либо шрамов, которые могли бы мне напомнить о чем-нибудь. Но единственный, который я узнала, это тот, на виске. День ото дня он напоминал мне, что я потеряла нечто большее чем память. Я потеряла мою жизнь. Я не знала, что делать, из страха сделать что-то против моих глубинных убеждений, все еще надеясь однажды их вспомнить. Но это "однажды" казалось все более далеким. - Лили, в чем дело? Я посмотрела на Алли, которая наблюдала за мной со своей кровати.  - Все хорошо, спи. Уже была поздняя ночь, все девушки нашей спальни давно спали, как и Алли, до этого момента... - Как же я не люблю видеть тебя такой, моя милая... Я опустила взгляд, стыдясь того, что она волнуется обо мне, а я не могу сделать того же для нее. - Правда, все хорошо. Не беспокойся. Она встала и присела ко мне на кровать. - Знаешь, Марк и Мародеры тоже заметили, что с тобой что-то не так... Мародеры? Интересно, включает ли это имя еще и Джеймса или только Ремуса? Может, она сказала "Мародеры", чтобы сделать вид, что много народу беспокоится обо мне, а на деле только трое интересуются моим состоянием?.. Со сцены в парке я больше не видела Джеймса, ну, мы не разговаривали. Я даже подумала, что он меня избегает, а потом я смирилась. Если он не хотел со мной говорить, значит у него на то были серьезные причины. Как бы я хотела узнать их! Я проводила часы, наблюдая за ним, ища, что же в нем такого особенного. Почему он был единственным, с кем мне хотелось быть рядом, и который приносил мне чувство спокойствия и безопасности? Должно было быть какое-то логическое объяснение всему этому, но снова моя амнезия лишила меня этого! - Говоря "Мародеры", ты имеешь ввиду Ремуса, я полагаю. - Нет, я имею ввиду всех четверых. Я подняла на нее взгляд. Четверо? Как парни, которых я преследовала годами, чтобы они прекратили свои шутки, могут волноваться обо мне? И почему они не пользуются моим состоянием, чтобы устраивать свои приколы один за другим? - Почему? - пробормотала я. - Потому что ты им нравишься. Она нежно мне улыбнулась. - Почему? - повторила я. - Ты одна можешь поставить их на место, и они, не показывая виду, любят это. Я нахмурилась. Как можно любить кого-то, кто ставит вас на место? - Лили, их обожают почти все студенты! Единственные, кто их не выносит, это слизеринцы. А иметь кого-то кроме Ремуса, кто говорит им, что они зарываются, это много! - Но почему другие этого не делают? - Потому что они боятся их мести! - А я нет? Она рассмеялась, прежде чем таинственно ответить: - Ты ничем не рискуешь. Она тут же ушла на свою кровать, но я поспешила за ней. Меня мучил один вопрос, мне нужно было его ей задать, потому что, похоже, она единственная, кому я могу довериться. - Алли... - Да, - подбодрила она меня перед тем, как зевнуть. - Между мной и Джеймсом есть что-то? Она уставилась на меня. - Ну не знаю... То есть, я хочу сказать... ты видишься с ним, чтобы накричать. - Это то, что он мне сказал.  Между нами повисла тишина, и вскоре я направилась к своей кровати. Я узнала не так много, но хотя бы я задала свои вопросы. Может, теперь они оставят меня в покое. К сожалению, на следующий день другие добавились к и так немалому числу вопросов. Мне не удавалось сконцентрироваться, потому что они постоянно вертелись у меня в голове, не находя отклика. Я часто выпадала из реальности, дотронувшись пальцами до шрама, взгляд терялся в пустоте. Я замечала, что Алли и Марк наблюдают за мной, а потом обмениваются взглядом, который соединял их, но исключал меня из их жизни.  В конце последнего занятия я не выдержала и вылетела из класса, расталкивая по пути учеников. Я хотела оказаться как можно дальше от их сочувствующих и жалостливых взглядов. Я хотела бы оказаться одна к каком-нибудь уголочке, ожидая, пока ко мне не вернутся мои воспоминания или пока не закончится этот год, и я смогу уйти отсюда. - Мисс Эванс! Я оказалась лицом к лицу с профессором Дамблдором. Я ожидала увидеть ободряющий взгляд, но нет. Три недели мои родители были в коме, и ничто не показывало, что они когда-нибудь очнутся.  - Как вы себя чувствуете? - Как пустая раковина. А вы, профессор? - Как старый маг... Он наблюдал за проходящими учениками. Похоже, он ждал, пока мы останемся одни. Что он хотел мне сказать, что не стал ждать, когда мы будем в его кабинете. Какая новость была настолько важной, чтобы он сказал ее лично? - Я получил новости о ваших родителях. Последние медицинские обследования хороши, и медики надеются, что вскоре они очнутся. Я слабо ему улыбнулась. Я должна была радоваться такой новости? - Постарайтесь не терять присутствие духа, мисс Эванс. Не терять присутствие духа? Я не могла потерять то, чего у меня и не было... Я оставила его и ушла в сторону коридоров, которые, я знала, сейчас будут пустыми. Там, в небольшой нише меня будто ждала скамейка, на которую я и упала, уперевшись руками в колени. Что мне делать? Что мне сделать, чтобы эта тяжесть на сердце исчезла? Я поставила ноги на скамейку и уткнулась лицом в колени. Я на мгновение закрыла глаза, позволяя мыслям вертеться в голове, не переставая. Большинство касались моего состояния, некоторые были о моих друзьях, и многие - о Джеймсе. Я почувствовала, как первая слезинка скатилась по щеке, я была одна в пустыне.  Мой живот скрутило. Не было средств от моей болезни. Мне нужно будет сражаться или опустить руки... Да только у меня не было больше причин идти вперед, продолжать биться... Я просидела здесь несколько часов, забыв даже пойти есть. Я даже проклинала тех, кто называл себя моими друзьями, но которые не заметили моего отсутствия, но потом я опомнилась. Они, должно быть, увидели мою тоску, увидели, что Дамблдор со мной говорил... Они, наверняка, захотели сделать мне приятное и ждут меня сейчас в Общей Гостиной... Перед тем, как пересечь проход, ведущий в башню, я движением палочки стерла следы слез. Я не хотела увидеть в их глазах жалость. Я вошла с высоко поднятой головой, чтобы увидеть группу шестикурсников, поглощенных игрой в карты. Ни следа ни Алли, ни Марка, ни Ремуса... Ни даже Джеймса. Когда шок прошел, я поднялась в спальню. Пологи на трех кроватях были задернуты, свет был выключен. Оказалось, что никто меня не ждал... Я могла остаться там, на скамейке, никто бы не стал беспокоиться! Я плохо спала. С трудом сдерживая слезы, я, не переставая, крутилась в кровати. Только две недели, как я вернулась в Замок, а я уже им надоела... Злая сама на себя и весь мир вцелом, я поднялась на рассвете, чтобы вернуться на скамейку в парке. Мои вещи были со мной, я могла сразу пойти на занятия, чтобы не встретиться с "друзьями".  Я вздохнула. Почему я боялась с ними встретиться? В любом случае, они вели себя как обычно. Они говорили обо всем на свете, не пытаясь узнать, следила ли я за ходом беседы. Я кивала головой, чтобы не смотреть им в глаза... Теперь я их избегаю. Им не прийдется больше делать вид, что поддерживают меня, а мне не прийдется замечать в их глазах и жестах, что я для них обуза.