Я тебя отвоюю

      На Маркоса давило это место. Темные резные своды напоминали убранство готического собора. Альфа невольно проводил глазами тучного мужчину с остывшим циничным взглядом. Работорговец…Кто приходит к нему? Кто готов продать свою чистоту этому человеку?       В залу, как на представление, тянулись зрители. Это место торгов, место громких ставок и просаживания немалых денег. Маркос занял место вблизи от сцены, ведомый своим спутником. Молодой альфа был талантливым программистом, пишущим любопытные программы влиятельным фигурам. Но внимание клиента необходимо было завоевывать, налаживать связи, убеждать. Присутствие в этом месте для Маркоса было оправдано лишь стремлением заключить хорошую сделку.       Его спутник, здоровый боров, вжав пудовое тело в кресло, приготовился к просмотру.       -Уважаемые гости, просим Вас занять места, мы начинаем через пять минут. Вашему вниманию будут представлены 7 великолепных лотов, а также прохладительные и алкогольные напитки, - прозвучал спокойный голос конферансье.       «Омерзительно ставить знак равенства, сопоставляя человека и прохладительный напиток», - думал Маркос, принимая шампанское из рук полуголого омеги-официанта.       Как только на сцене зажегся свет, люд в зале притих, лениво потягивая коктейли. В залу вывели омегу, очевидно, корейца. Он стоял обнаженный, слегка полноватый и как-то потерянно улыбался. Цена его была невысока, кореец был скорее приманкой, закуской перед основными блюдами.       - Жирный, - отозвался сидящий рядом с Маркосом клиент, - и сотни не стоит.       Альфа еле сдержался от гнева, глядя на сальные полуостровы своего неприятного спутника.       Кореец, впрочем, ушел по достаточно высокой цене. То ли нашлись любители парней пополнее, то ли азиатский колорит пленил местную публику. Следом предлагали рыжего, веснушчатого мальчишку. Он всё старался прикрыть выставленные на показ гениталии.       - Хера он свой стручок рыжий-то прихлопнул? - мерзко заржал боров.       За него заплатили мало, и Маркосу было несколько жаль попавшего сюда ребенка. Он видел альфу со шрамом, купившего стыдящееся дитя. Его мафиозное, тяжелое лицо распугало даже тех немногих, кто готов был распрощаться с незначительной суммой, оплачивая чадо солнца.       А вот третий лот Маркоса позабавил. Этот блондин нес товар лицом. Он-то явно явился по адресу, именно предложить себя, продать как можно дороже. Его стройное загорелое тело было абсолютно лишено волос, что он смело продемонстрировал. Чистый лобок, лишенный растительности анус - всё было показано тотчас ожившей толпе.       -Аааа? Каков! Хороша сучка, - отозвался желающий обсудить предложения клиент.       За эту «сучку» поборолись. Хотя по твердому убеждению альфы, можно было купить десяток пусть и не девственных проституток за те же деньги. Если разница не велика, зачем платить больше?       Четвертый юноша бездарно играл невинность. Если рыжик, недавно стоящий на сцене, казался потерянным ребенком, то этот был насквозь фальшив. Он то и дело касался себя руками, якобы прячась от заинтересованной толпы, тем самым раззадоривая сидящих в зале. Губы его то и дело приоткрывались, язык влажно гулял по ним.       На этого парня клиент Маркоса словесно никак не отреагировал, только стал еще гаже пахнуть, выказывая своё возбуждение. Он было даже потянулся за табличкой, но руки не поднял. Деньги он любил больше, чем тела, пусть и невинные.       К пятому лоту Маркос начал уставать, ему неимоверно хотелось вернуться домой, залезть в ванну и смыть всю грязь этого вечера. И только ощутимое напряжение толпы заставило его взглянуть на сцену. К нескрываемому потрясению альфы, на сцене стоял его недавний пассажир. Кристиан был немыслимо красив. Бледный с различимыми кое-где ручейками вен, худой и потерянный. Он стоял на сцене, как на эшафоте. Приговоренный, но уверенный в своей невиновности, гордо и праведно взирая на толпу.       Неожиданно Маркоса оглушил рев голосов и гул друг за другом рвущихся табличек. И тут альфа понял причину ажиотажа и высоких ставок. У омеги была течка. Запах Кристиана действовал на присутствующих, как алая тряпка тореадора на племенного быка. Маркоса удивило, что он чувствует омегу слабее окружающих, будто вдыхает запах родственника или ребенка.       Впалые скулы Кристиана теперь пылали жаром, казалось, он сейчас упадет от ужаса. Омега не прикрывал себя руками, оттого было заметно, что он чуть возбужден, охваченный безрассудным всплеском гормонов в своем теле, а не разумным желанием. По стройной ноге стекала тонкая, едва заметная зрению, но должно быть, ошеломившая весь зал струйка смазки.       Ставки все росли, приближаясь теперь к ощутимым вершинам: сначала они равнялись цене хорошего автомобиля, затем неплохой квартиры, а теперь достигли стоимости особняка. К торгам привязался волчий азарт, самцы, как в первобытной стае, бились за течного омегу. Только тогда рвались глотки, а сейчас трещали кошельки. Сам хозяин, чувствующий, что срывает немыслимый куш, вышел на сцену.       Маркус сцепил зубы и вжался в подлокотник кресла, ощущая, как в нем клокочет лава животного отвращения. Он примерно представлял, что заставило голодного, лишенного человеческого жилья омегу ступить на этот путь. Но почему тогда Кристиан не принял его искренней помощи в тот вечер?       Боров вспотел, ручейки пота стекали с его лба, заливая мизерные круглые глазки. Он вцепился в ручку таблички, как в спасательный круг, и что-то бессвязно бормотал и рассчитывал. Так метались многие, расставаясь мысленно с любимыми яхтами, студиями и драгоценностями.       Владелец «лавочки», весь багровый от выкрикиваемых сумм, грубым движением схватил Кристиана за руку и тут же, как куклу, развернул спиной к толпе. «Нет», - молнией сверкнуло в голове Маркоса. Работорговец нагнул омегу, принуждая принять унизительную позу, открывая несчастного парня. Зал взревел… То была преисподняя безгранично низко падших подонков. Маркос закрыл глаза, пытаясь справиться с омерзением, переросшим в режущую головную боль.       - Шесть миллионов! – раздалось с соседнего кресла. Альфа взглянул на своего клиента, который вибрирующей от собственного величия рукой, держал табличку. Он был весь мокрый, безобразно воняющий, с дрожащими сальными губами. Нелегко далось ему это решение.       Зал на секунду замер, примериваясь к солидной сумме. Но давно задействованное в этом дерьме начальство знало, как дать решающий толчок толпе. Владелец грязными пальцами начал раздвигать бедра еле стоящего на ногах омеги. Он хотел раскрыть его полностью, показать, как сочится истекающее смазкой отверстие.       - Десять, –останавливая ублюдка и пронзая застывшую толпу, громко произнес Маркос.