Мастер Иллюзий

Глава 41 (откровенный ангст, слабонервных прошу не читать, но помните - ХЭ гарантирован). Победа обошлась «светлым силам» слишком высокой ценой. Больше трёх сотен магов погибло, защищая магическую школу. Многие были серьёзно покалечены. Среди Пожирателей потерь было ещё больше. Очень многих забрали с собой взорванные «Щиты», а ряды оставшихся значительно проредили авроры и члены «ордена Феникса». Старшекурсники Хогвардса тоже внесли в это дело посильную лепту. Госпиталь Св. Мунго и Больничное крыло Хогвардса оказались забиты раненными. Колдомедики буквально разрывались на части. Мелкие ранения и последствия не опасных для жизни проклятий лечили мало-мальски смыслившие в этом маги и ведьмы из числа выживших в сражении. Среди них были и Герми с Дреем и Роном. Им помогали примчавшиеся сразу после Битвы Молли Уизли и Эдна Зорейн-Нотт. Прибывшие родственники старались забрать домой тех, кого можно было перемещать с помощью аппарации, а авроры под командованием Грюма, Шеклболта и Димитрия Крама допрашивали выживших в сражении Пожирателей. Благодаря вовремя полученному предупреждению и хорошо организованной обороне замок практически не пострадал. Так, выгорело несколько кабинетов, но стены остались целы. Зато Хогсмид был уничтожен почти полностью: отступавшие от Хогвардса Пожиратели, пытались замести следы, но наткнулись на свежий отряд авроров, опоздавших к началу боя, но подоспевших как раз вовремя, чтобы задержать ПСов и спасти жителей деревни. Несмотря на пожар, массовую гибель населения удалось предотвратить. К сожалению, многие преподаватели и студенты получили ранения, и ни о каком продолжении учебного года, во всяком случае, на ближайшие месяц - два, думать не приходилось. Дамблдор лежал в магической коме, и не один колдомедик не брался предсказать, выживет вообще директор или Магический Мир навсегда потеряет победителя Грин-де-Вальда. МакГонагалл получила тяжёлое ранение, едва не лишившее её возможности передвигаться. Но даже в импровизированной инвалидной коляске ухитрялась командовать восстановительными работами в замке и отслеживать, с кем отбывают домой оставшиеся во время Битвы в школе студенты. Синистра, Спраут и, как ни странно, Трелони помогали валившейся с ног от усталости мадам Помфри. Потерявший в бою кисть левой руки маленький преподаватель Чар вместе со Снейпом и Малфоем восстанавливали напрочь уничтоженную Защиту Хогвардса. Бывшие члены Внутреннего Круга Воландеморта были мрачны и неразговорчивы, но делали всё, что было в их силах, чтобы как можно быстрее устранить вред, нанесённый сражением. Это именно благодаря им, все студенты Слизерина, в своё время по глупости получившие Метки, но не участвовавшие в Битве, избежали заключения в тюрьме при Аврорате и отделались всего лишь допросом под Веритасерумом в присутствии представителей правоохранительных органов других стран. Этого с помощью своих денег и авторитета добился Люциус Малфой. Грозный Глаз мог шипеть и плеваться сколько угодно, но прямой приказ Министра не мог отменить даже он. Единственное, что ему оставалось, это одарить Люца и Северуса многообещающим взглядом и временно убраться из школы, прошипев напоследок: - Мы ещё встретимся… Появившийся в конце боя Скримджер проводил совещания с представителями союзных Авроратов. А вездесущие репортёры во главе с Ритой Скиттер, как им и положено, совали свой нос во всё, что можно и нельзя, и путались у всех под ногами в надежде откопать новую сенсацию. Они уже успели объявить Невилла Лонгботтома, возглавлявшего в Битве студентов, новым Избранным и в который раз за последние несколько лет облить грязью не оправдавшего надежды Магического Мира Гарри Поттера. У Риты Скиттер даже хватило фантазии намекнуть, что Тёмного Лорда убил именно Лонгботтом, так как старшекурсники, слышавшие разговор своих командиров, все как один утверждали, что Мальчик-Который-Выжил отрицал свою причастность к смерти самого тёмного мага столетия. Впрочем, доказательств причастности к этому одиозному событию Невилла, тоже не было, но… когда такие мелочи останавливали стервозную журналистку? Особенно если она своими руками создавала сенсацию. А на Поттера и Лонгботтома сейчас можно было валить всё, что угодно – оба юноши лежали в коме. К этому времени команда Грюма уже успела добраться до потерявшей Защиту резиденции Воландеморта, но застала там только гору трупов и мёртвую тушку самого Того-Кого-Всё-Ещё-Лучше-Не-Называть-А-То-В-Кошмаре-Приснится. Судя по словам арестованных после Битвы Пожирателей, перед самым началом сражения кто-то принёс Бэлле Лестранж известие об убийстве Лорда, но, так как сам гонец и всё руководство ПСов погибло во время взрывов «Щитов атлантов», спросить, что там произошло, было не у кого. А судя по заключениям экспертов Аврората и Отдела Тайн, кроме Риддла, погибшего от совершенно обыкновенного сочетания несовместимого с жизнью ранения острым колющим предметом в сердце и «Авады», и охранников, зарезанных на входе в Тронный зал, остальные Пожиратели умерли… неизвестно от чего. Увидев подобное заключение, Грозный Глаз буквально рвал и метал. Досталось всем. Единственное, что смогли «нарыть» его ищейки, это какие-то смутные слухи, что незадолго до своей смерти Тот-Кого-Нельзя-Называть, получил известие о предательстве, и всё это как-то было связано со Снейпом и Малфоем… которые с лёгкостью, выработанной многолетним опытом, избегали встречи с начальником Аврората. Ничего больше выяснить не удалось: все, кто хоть что-нибудь знал, погибли во время сражения, а «выпитые» Марком новоявленные сквибы разбежались из резиденции, как только пришли в себя и поняли, что с ними произошло. Аластор ещё раз опросил занимавшихся этим делом экспертов, просмотрел их записи, поднял кое-какие донесения Снейпа четырёхмесячной давности, посетил Св. Мунго и… отправился к Министру Магии. В коридорах Хогвардса ему попался начальник Отдела Тайн, споривший о чём-то со своим подчинённым, и разозлённый Глава Аврората, не очень-то переваривавший этого червя, довольно грубым тоном поинтересовался: - А-а, Паркер, тебя-то мне и надо. Что там со взрывами? Вы уже закончили расследование? - Э-э-э… мистер Грюм… - Давай, рожай быстрее! Что ты телишься?! Закончили или не закончили? Учти, Скримджер с тебя шкуру спустит, если вы до вечера не доложите ему о результатах расследования. - Мистер Грюм, мы всё закончили, - Паркер жестом велел своему сотруднику, хотевшему, было, встрять в разговор, заткнуться. - Первый «Щит», как и предполагалось, уничтожен «Солнечным шаром» директора Дамблдора, а второй… - мужчина немного замялся, но, увидев нарастающий гнев своего собеседника, быстро продолжил. - Второй взорвался от большого количества направленной на него стихийной магии, плохо контролируемой студентами. - А ПСы, что окружали артефакты? - Они умерли от взрыва, и… Но Грозный Глаз уже шёл дальше по коридору, направляясь в учительскую, где устроил свой штаб Руфус Скримджер. Всё, что он хотел узнать от Паркера, он уже услышал. А на застывшего посреди дороги начальника Отдела Тайн, едва отходившего после разговора с грозным аврором, которого он боялся до дрожи в коленках, налетел его подчинённый: - Мистер Паркер, вы с ума сошли?! Я же уже говорил, что нам нужна ещё, как минимум, неделя, чтобы до конца расследовать второй взрыв! Какая стихийная магия студентов, я вас умоляю?! Это же полный бред! Да и половина Пожирателей там умерла вовсе не от взрыва! Мы ещё не готовы с уверенностью ска… - Не готовы?! А идти «на ковёр» к Министру вы готовы?! И что вы там будете блеять? «Не знаем, господин Министр, от чего погибли Пожиратели и почему взорвался артефакт…» Так, что ли?! – разозлившийся Паркер схватил опешившего мага за грудки и притянул к себе, едва не касаясь носом его лица. - Так должен тебе сказать, Дерг, что мне ещё дорого моё место и лишаться его из-за вашего дурацкого правдолюбия я не хочу!!! «Щит» взорвался от воздействия стихийной магии?! Так или не так?! - Д-да… - Пожиратели находились вокруг «Щита» и были мертвы после взрыва. Так?! - Т-так… - Вот и всё!!! Дело закрыто!!! И только посмейте пикнуть что-нибудь за пределами Отдела! А не то… я вспомню, что тот самый Ксавьер, кажется, приходился вам дядей? - Т-троюродным… Да я его за всю жизнь и видел-то только раз, да и то когда мне было восемь лет!!! Какое я могу иметь к нему отношение?! - А вот это ты будешь объяснять не мне, а Грюму… Я думаю, ты меня понял? - Да. Всё понятно. Дело закрыто. Отчёт я предоставлю вам к вечеру, - Дерг отцепил от своей мантии побелевшие пальцы начальства и, не попрощавшись, ушёл по коридору. А тем временем, не уходившие из Больничного крыла Рон и Драко с Гермионой уже падали с ног от усталости. За те почти двое суток, что прошли с момента Битвы, через их руки прошло больше сотни легкораненых и проклятых студентов и авроров. Только к вечеру, наконец, наметился спад – все, кто получил помощь и кому было куда идти, были эвакуированы из школы, и ребята смогли немного отдохнуть, прикорнув тут же на диванчике неподалёку от маленькой палаты, в которой без сознания лежали Невилл и Гарри. Друзья наотрез отказались уходить оттуда, надеясь узнать что-то утешительное об их самочувствии. Но пока всё, что могла сказать мадам Помфри, это: - Тяжёлое магическое истощение и последствие воздействия темномагического артефакта. Их жизни вне опасности, но когда они придут в себя – через сутки или через неделю – знает только Мерлин. Школьный колдомедик с уважением посмотрела на этих ещё почти детей, чьи глаза сами собой закрывались. За безумные сорок восемь часов она наслушалась такого, что заставило её совсем по-другому взглянуть и на обычно высокомерного чистокровного слизеринца, которого она, надо сказать, недолюбливала и даже слегка презирала раньше, и на гриффиндорскую отличницу, весь год третировавшую ведьму просьбами показать на практике то или иное заклинание из арсенала целителей, и на «предсказуемого» Рыжика, так ловко вправлявшего сегодня вывихнутые конечности. Уж очень многие из тех, кому она оказывала помощь, были обязаны жизнью этим необычным, так рано повзрослевшим детям. Сейчас она сама готова была вознести хвалу Мерлину, что сдержалась и не прогнала в своё время Гермиону. Без помощи этих троих, а также трёх преподавателей школы колдоведьме пришлось бы туго. Да что говорить, чудом выжившие в Битве Лонгботтом, почитаемый сейчас не меньше самого Дамблдора, и Поттер не погибли только благодаря им. Если бы эти трое вовремя не доставили попавших под взрыв темномагического артефакта друзей в Больничное крыло, двумя погибшими в этом сражении стало бы больше. И вообще, об атаке студентов Хогвардса на Пожирателей и уничтожении «Щита атлантов» ходило столько слухов, что даже не вникавшая в сплетни колдоведьма пребывала в замешательстве. Начать с того, что учениками командовал Невилл, а не Мальчик-Который-Выжил, как ожидалось. Потом, всех занимало странное исчезновение Поттера во время боя и его воистину чудесное появление уже в бессознательном состоянии на месте взрыва. И уж если идти до конца, то таинственная гибель Того-Кого-Нельзя-Называть, которая при полном отрицании причастности к ней зеленоглазого гриффиндорца так и осталась нераскрытой, тоже вызывала бурю слухов и предположений. И ей почему-то казалось, что эта троица знает больше, чем рассказала аврорам. Знает, но молчит. Пока она размышляла над всеми этими странностями, трое подростков на диванчике уснули, привалившись друг к другу. Пожилая женщина помотала головой: «Что за глупые мысли лезут в голову. Какие ещё тайны государственной важности могут быть в головах у этих детей?» - наколдовала тёплый плед и, укрыв ребят, отправилась на очередной обход. А Рон и Драко спали, привалившись к уютно свернувшейся между ними калачиком хрупкой Гермионе. Вокруг сновали люди – кто-то кого-то искал, кто-то интересовался самочувствием своих друзей и родных, но трое друзей не реагировали на шум. Они не открыли глаз, даже когда обыскавшие всю школу Симус, Тео и Блейз пытались их разбудить и увести в не пострадавшую за время боя Гриффиндорскую башню. Не добудившись спавших мёртвым сном друзей, вновь прибывшие наколдовали себе удобные матрацы и устроились прямо на полу, охранять сон своих командиров. Они не видели, как в Больничном крыле, проходя сквозь толпившихся в коридорах раненных и их родственников, как нож сквозь масло, появились девять магов в тёмно-красных мантиях авроров. Судя по отличию покроя форменной одежды и наплечных знаков, часть из них принадлежала к какому-то иностранному отряду. Того, что шёл впереди, знали и боялись многие. Грозного Глаза порой одинаково недолюбливали и друзья, и враги, поэтому через несколько минут после их появления на расстоянии тридцати футов от диванчика, на котором спали предводители студенческого воинства, не осталось ни одного постороннего мага. Шедший рядом с начальником Британского Аврората мужчина лет пятидесяти, довольно сильно напоминавший окружающим кумира квиддича, болгарского ловца, Виктора Крама, внимательно вгляделся в свернувшуюся клубочком спящую девушку и тихо спросил, обращаясь к седому аврору из своей группы: - Это она? - Да. Она и вот этот белобрысый парень… И, по-моему, те двое, что спят на матраце у стены… Пожилой маг хотел ещё что-то сказать, но его бесцеремонно перебил Грюм: - Димитрий, что такого важного тебе нужно было от этих сопляков, что ты оторвал меня от совещания с нашим Министром? Что, это не могло подождать до тех пор, пока не закончится расследование? - Ты хорошо знаешь эту девушку? Из какой она семьи? - Из какой семьи?! Ты что, влюбился, а, Крам? Куда племянничек, туда и дядя? Это Грейнджер! Она грязнокровка! Какая у неё может быть семья? Магглы – они и есть магглы. Командир болгарских авроров нахмурился, вспоминая, какой скандал устроил в позапрошлом году старший брат, когда узнал, что его любимый сын и наследник пригласил в гости ведьму-англичанку, да ещё и (о, ужас!) магглорожденную. Димитрий поморщился. Сам он никогда не поддерживал эти предрассудки, но Стан собирался участвовать в борьбе за кресло Министра и весьма болезненно воспринимал всё, что могло бросить тень на репутацию его семьи. Виктор был вынужден подчиниться решению отца и после отъезда гостьи прекратить переписку с девушкой. Аврор с любопытством разглядел хрупкую фигурку в расстёгнутой мятой мантии и едва заметно усмехнулся: «А вкус-то у племянничка есть. Она красивая. Только… откуда у английской девчонки такие познания в Боевой магии? Да ещё столь специфической…» Внезапно руки сидевшего с ней рядом юноши обняли девушку за плечи и привлекли к его груди, как будто защищая от нескромного внимания болгарина, и Димитрий наткнулся на кинжально острый взгляд серых глаз, предупреждавший: «Не тронь! Она моя!» - Вы что-то хотели спросить, мистер Крам? – блондин говорил тихо, боясь разбудить подругу. Но Грюм не стал церемониться: - Так, у нас мало времени. Просыпайтесь, сонные тетери!!! В своих спальнях выспитесь!!! У командира группы, мистера Крама, есть к вам пара вопросов. Услышав громкий голос, а скорее, почувствовав угрозу, исходившую от старого аврора, шестикурсники проснулись и мгновенно сомкнули ряды, как будто собирались отразить нападение. Рон и Дрей прикрыли собой невысокую Гермиону. Димитрий поморщился. Коллега ухитрился настроить молодых магов против них, буквально одной фразой. Теперь приходилось исправлять положение, а то они рисковали ничего от них не узнать: - Меня зовут Димитрий Крам, я командир сил быстрого реагирования Болгарского Аврората. Мы с вами бок о бок сражались в Битве. Помните? Настороженные «львята» и «змейки» кивнули, но расслабляться не спешили, и Краму ничего не оставалось, как продолжить, расставляя все точки над «i»: - Меня интересует, откуда вы, мисс Грейнджер, и ваши друзья знакомы с арсеналом боевых проклятий «Ночных волков»? Стоявший за его спиной Грюм зло выругался и шагнул, было, к Малфою с явно видимым желанием вытрясти из ненавистного «хорька» всё, что тот знает, но болгарин удержал его. И вовсе не потому, что не считал для себя приемлемыми грубые методы давления. Он просто видел этих «деток» в бою и представлял, на что они способны, если их загнать в угол. Да и потихоньку стянувшиеся в коридор легкораненые студенты из «АД» шумели возмущённо, явно собираясь, в случае чего, поддержать своих командиров. Им тут только полномасштабных боевых действий не хватало. Поэтому он повторил, как можно вежливее: - Мисс, кто научил вас и ваших друзей этим заклинаниям? Беловолосый парень, определённый им как наследник небезызвестного ему лорда Малфоя, и прижавшаяся к нему девушка молчали, а ответ неожиданно пришёл с другой стороны. Раздвинув широкими плечами стоявших перед ним Блейза и Рона, вперёд шагнул крепкий черноволосый парень и, с вызовом взглянув в глаза аврорам, заявил: - Меня и моих друзей этим приёмам научила моя мама. А вы что, имеете что-то против? Грозный Глаз подался ему навстречу: - О-о! Мистер Нотт-младший. Какими судьбами? Вы же вроде как в Шармбатон переводились? Так что же делаете на территории нашей школы? Неужели вы думаете, что мы поверим в эти бредни? - К вашему сведению, мистер Грюм, Хогвардс – моя первая школа, и я не привык бросать в беде своих друзей. Что касается боевых заклинаний, то они передавались из поколения в поколение в семье моей матери. Кстати, вы ошибаетесь, я больше не Нотт… - Вот как? А кто же? - К какой семье принадлежит ваша мать? Эти два вопроса прозвучали почти одновременно. Тео подобрался и, с вызовом глядя в глаза аврорам, чётко произнёс: - Моё имя – Теодор Зорейн. Болгарские авроры, услышав это имя, мгновенно отшатнулись от молодого человека и настороженно схватились за свои палочки. Димитрий успокоил их взглядом и продолжил расспрос шестикурсников. Но то ли из-за присутствия Грозного Глаза, то ли по какой-то другой причине юные боевые маги на контакт не шли. Болгарин был вынужден прекратить расспросы, но пообещал себе, что правдами и неправдами он разгадает эту тайну. Стоило только аврорам покинуть коридор, как на Герми, Тео и Драко налетели с расспросами члены «АД», но Рон, воспользовавшись своей физической силой и немалым авторитетом, оттеснил любопытных, пообещав сдать их мадам Помфри, если не заткнутся. «Охотники» вздохнули с облегчением, но они рано радовались – разогнавшие сокурсников по палатам Рональд с Симусом утянули четвёрку учеников Грин-де-Вальда к нише возле окна и грозно посоветовали: - Колитесь. Что это за «волки» такие? И откуда вы знаете их заклинания? - Понимаешь, Рон, - неуверенно начала Гермиона, - «Ночные волки» – это личная гвардия Грин-де-Вальда, а Влад Зорейн был… его правой рукой, - девушка посмотрела на слизеринца, ища у него помощи, и Теодор тут же кинулся «в бой». - Мы с Блейзом не хотели принимать Метки, но мой отец перехватил моё письмо к матери, и нас выманили в Нотт-Холл. Всё это закончилось бы, скорее всего, нашей смертью или… чем-то похуже, но Драко, Гарри и Гермиона помогли нам сбежать. Один их знакомый вылечил мою маму, которую отец едва не убил, и… она на каникулах показала им боевые приёмы, которые использовались в нашей семье, - Тео импровизировал, надеясь, что незнакомые с Магическими обычаями Восточной Европы, где женщин не учили Боевой магии, Уизли и Финниган не обратят внимания на нестыковки в его рассказе. Но Рон был сыном членов «Ордена Феникса» и тоже кое-что знал: - Это случайно не в том бою отрубили голову Грейбеку? – Рыжик в упор смотрел на Дрея. Но он зря ждал проявления смущения, или неловкости – эти два понятия были неизвестны Малфоям: - Если быть точным, кузен Блейза угостил его серебряным болтом, затем Мио всадила ему в шею эльфийский кинжал, а уж потом я отрубил ему голову. Так что решай Уи…зли, кого ты считаешь убийцей этого оборотня? - А почему Гарри позвал с собой вас, а не нас с Невом? - А это не он нас, а мы его позвали. Если Поттер посчитает нужным, он сам тебе всё расскажет. Они проболтали ещё с полчаса, удивляясь напрочь исчезнувшему куда-то чувству межфакультетской вражды, а потом материализовавшийся рядом Добби позвал всех способных передвигаться самостоятельно на ужин в Большой зал. Дрею и Мионе удалось улизнуть раньше остальных и, пользуясь занятостью мадам Помфри, проникнуть в палату Гарри-Марка и Невилла, куда колдоведьма их до этого не пускала. Парочка диагностических чар убедила «охотников», что жизнь их друзей и в самом деле вне опасности. Герми достала из потайного кармана мантии что-то завёрнутое в платок и хотела, было, положить под подушку к Иллюзору, но Драко остановил её: - Подожди, сюда ещё может припереться Грюм, а от его волшебного глаза наши маскировочные чары не спасут, он сразу узнает, кому принадлежит медальон. - Но ты же сам сказал, что его нельзя надолго забирать у хозяина… - девушка сквозь ткань погладила древний артефакт, в котором причудливо сочетались детали гербов Малфоев и Принцев. Прикасаться к нему незащищённой рукой она не рискнула – хитрая вещица могла и жестоко наказать за нежелательное внимание. Когда во время Битвы они с Драко выскочили из-за скалы, едва успев увернуться от огненного смерча, посланного взорвавшимся артефактом, Нев и Гарри лежали на земле, потеряв сознание. Оба были сильно изранены и обожжены. А на щеке их друга зияла рваная рана, оставленная раскалённым осколком «Щита». Пока они втроём чуть ли не бегом левитировали раненных друзей в Больничное крыло, юный Иллюзор на секунду сумел прийти в себя и, стащив что-то с шеи, протянул опекавшей его подруге, прохрипев из последних сил: - Сохрани. Только потом, когда стало известно, что жизни Гарри и Невилла вне опасности, да спал поток легкораненых, заниматься которыми пришлось как раз уцелевшей троице членов штаба «АД» и другим мало-мальски смыслящим в целительстве гражданским, девушка вспомнила о таинственном предмете. Как следует разглядев его, Дрей был в шоке. То, что его отец и крёстный подарили медальон Маркусу, говорило само за себя. С их стороны это было не простым увлечением и дружеским сексом. Украсть такой артефакт было невозможно, к тому же, он явно был создан из двух подобных, принадлежавших разным родам. Медальон мог быть только подарком. Презирая романтическую чушь, его отец и крёстный таким способом говорили о силе своих чувств к парню и серьёзности намерений относительно него. Ответ Драко отвлёк девушку от воспоминаний: - Я не знаю. Возможно, Марк сумел обмануть те чары, что должны были передать моему отцу и крёстному известие о его ранении, иначе они уже были бы здесь, но рисковать не стоит. Нам ведь неизвестно, выполнил своё обещание Поттер или нет. Лично мне очень не хочется попасть меж двух огней, объясняя моим разъярённым родичам, каким таким образом Золотой Мальчик Гриффиндора превратился в «Ночного Охотника» и какого Мордреда я скрыл это от отца. Поверь мне, с ними лучше не иметь дел, пока они в гневе. - Хорошо, мы вернём ему медальон, как только он придёт в себя и сможет контролировать его магию, - Герми наложила Сигнальные чары собственной модификации, которые должны будут сообщить им, если Нев или Маркус очнутся, и таинственная парочка выскользнула из Больничного крыла, направляясь к комнатам Гриффиндора, которые уже привыкла считать своим домом за эти несколько месяцев. Поговорить с отцом и крёстным Драко решил позже, когда они немного придут в себя. После Битвы он мельком виделся с ними и почувствовал, что их что-то гнетёт. А сейчас, приняв душ, юный лорд Блэк забрался в постель и, притянув к себе уже спавшую Гермиону, провалился в объятия Морфея. Марк очнулся, когда всходило солнце, заливая своими лучами обожжённую войной равнину перед замком. Не открывая глаз, он просканировал своё состояние и едва заметно улыбнулся – Сила практически полностью восстановилась, надо было только ограничивать её расход в ближайшие две недели, и всё будет в порядке. Из-под опущенных ресниц юноша оглядел маленькую комнату и, убедившись, что в ней, кроме него и лежавшего на второй кровати Невилла, никого нет, осторожно сел в постели. Голова ещё немного кружилась. Все ожоги и мелкие ранения, что он получил в Битве, были залечены, кроме раны от осколка артефакта на левой щеке, но даже она не причиняла сейчас боли и была заклеена магическим пластырем с нанесённой на него Заживляющей мазью. Неудивительно, что мадам Помфри не смогла с ней справиться – раны, нанесённые осколками «Щита атлантов», вообще не поддавались лечению обычной магией. Он бы мог избавиться от неё, используя свою Силу, но для этого как раз и пришлось бы напрягаться. Парень решил пока оставить всё как есть и разведать обстановку. Ведь последнее, что он помнил, было то, как друзья левитировали его в Больничное крыло и как он отдал медальон Сева и Люца Гермионе, опасаясь разоблачения при осмотре колдомедика. Конечно, судя по тому, что они с Невиллом ещё были живы и находились в Хогвардсе, Битву таки выиграли «светлые силы», но Марк великолепно помнил о таких политических персонажах, как его «любимый опекун» и милейший Грюм, и совершенно справедливо опасался за любимых мужчин. Парень великолепно понимал, что ещё слишком слаб, чтобы совершать дальние прогулки, но неизвестность становилась просто невыносимой. К тому же, расход силы можно было ограничить, если принять хорошо отработанную анимагическую форму. Маркус ещё раз проверил своё состояние и осторожно перекинулся в чёрного кота. Маленькая копия пантеры, пару раз потянулась, подпрыгнула, разминая лапы, и выскользнула из палаты в поисках мадам Помфри. Колдоведьма нашлась в своём кабинете уснувшей за столом, положив голову на собственные руки. Её лицо было осунувшимся и уставшим. Подпитав естественный сон женщины слабым воздействием собственной стихийной магии, Гарри-Марк перенёс её на диван, снял туфли и укрыл пледом. Затем, отыскав в её запасах Укрепляющее зелье, выпил один флакончик и, прихватив на всякий случай второй, вновь превратился в кота и отправился на разведку. Через минут сорок он уже был в курсе всех действительно случившихся событий и циркулирующих в Магическом Мире сплетен. Ему в этом очень помогло посещение учительской с расположившейся там командой Скримджера и присутствие при интервью, которое брала Рита Скиттер и компания прямо на ступеньках Главного Входа. Он знал и о коме Дамблдора, и о тяжёлой ране МакГонагалл, и о том, что его любимые мужчины отделались в сражении лишь небольшими ранениями. Теперь ему стоило бы наведаться в покои Гриффиндора и расспросить Герми и Дрея обо всём остальном. Сигнальные чары подруги он нейтрализовал, чтобы не беспокоить её попусту. Но решил отложить встречу с друзьями на потом, а сначала пробраться в Малфой-Менор, где думал застать Северуса и Люциуса, которых не нашёл в школе, и, наконец, рассказать им всю правду о себе. Юноша чувствовал, что его секреты обижают любимых мужчин и вызывают их недоверие. Именно это чувство читалось в глазах зельевара, когда они прощались возле резиденции Воландеморта, и Марк хотел завершить надоевшую игру сейчас, пока ещё не было поздно и доверие между ними не окончательно подорвано недомолвками и тайнами. Путь его как раз лежал мимо горгульи, когда парень застыл, услышав разговор на повышенных тонах из-за неплотно прикрытой двери в кабинет директора: - Я не спрашиваю твоего разрешения, Минерва. У меня есть приказ Министра о допросе Малфоя и Снейпа в связи с расследованием убийства Того-Кого-Нельзя-Называть. Так что будь добра, пошли эльфа с приказом им явиться в этот кабинет. Едва заслышав эти слова, Марк подобрался поближе к входу и весь превратился в слух. Грюму ответил рассерженный голос Гриффиндорского декана: - Северус и Люциус участвовали в Битве. Они из сил сейчас выбиваются, пытаясь в кратчайшие сроки восстановить Защиту Хогвардса, и я не намерена служить приманкой в твоих играх, Аластор! Если тебе так надо расспросить их, найди их сам… - Вы чего-то не понимаете, профессор МакГонагалл? Альбус в коме, и неизвестно, выйдет ли он из неё вообще, а твой авторитет в Магическом Мире, прости, и рядом с его не стоял! Это он мог ставить нам условия, кого мы можем арестовывать и допрашивать, а кого нет! Тебе же не удастся этого сделать. Если бы эти Мордредовы Пожиратели подпустили бы меня к себе, я бы тут с тобой время не терял! Мне нужно, чтобы ты выманила их в этот кабинет и точка! - Нет! Я слишком хорошо наслышана о твоих методах допроса и объективности твоего разбирательства. Взять хотя бы стаю Римуса. Ведь он же был нашим товарищем, членом «Ордена Феникса», а ты устроил на него охоту, ни в чём не разобравшись! Загнал и уничтожил его, как дикого зверя! А теперь выясняется, что это Пожиратели по приказу своего хозяина подставили его и его стаю! Что, тебе сложно было напоить их Веритасерумом?! - Они были оборотнями, и против них были неопровержимые доказательства. - Ну, и где сейчас твои доказательства, когда из-за утечки информации из, заметь, твоего Аврората, благодаря журналистам, каждая собака знает, что их подставили??!! Я не позволю тебе угробить жизни ещё и этих двоих! Хватит, Аластор!!! Остановись! Ты переходишь все границы разумного! - Не хочешь помочь? Ну, как знаешь! Только не удивляйся потом, когда Альбус отправится к праотцам, что не тебя назначили директором Хогвардса. У Руфуса память хорошая, того, кто ему становится поперёк дороги, он запоминает надолго. И не вздумай их предупредить, кошка драная, а не то я не только из этого хлыща Малфоя душу вытрясу, но и Снейпом займусь по-максимуму! За дверью полыхнуло какое-то заклятие, запечатывавшее вход в кабинет, и обманчиво спокойный голос МакГонагалл проговорил: - Это кого ты назвал драной кошкой? Дальнейшее Марк слушать не стал. Он великолепно понимал, что какой бы сильной ведьмой не была его декан, а против боевого аврора с опытом Грюма она долго не продержится, и тогда… Что будет тогда, юноша представлял себе слишком ясно. Первым его порывом было бежать сломя голову в Менор и предупредить любимых, но он вовремя вспомнил, что МакГонагалл сказала, что они где-то на территории Хогвардса, восстанавливают Защиту, и в поместье их нет. Действие Карты Мародёров на территорию за стенами замка не распространялось, и пока он их найдёт, Грозный Глаз мог вырваться из кабинета, в котором его удерживала старая соратница Дамблдора. Да и их побег не был гарантией безопасности. Внезапно в голове парня забрезжила одна идея, но он не успел продумать её как следует, когда со стороны коридора послышались чьи-то шаги, и на лестнице, ведущей к директорскому кабинету, показалась чем-то озабоченная мадам Спраут. Повинуясь интуитивному ощущению, Марк бросил в неё невербальный «Конфундус», принял человеческий облик и, дождавшись, когда она замерла, бессмысленным взглядом уставившись в стену, вытащил из кармана больничной пижамы флакон с укрепляющим зельем. Одним глотком отправив в желудок его содержимое, юноша сосредоточился, очистил стеклянный пузырёк и, отделив серебристую нить собственных воспоминаний, заставил её заполнить фиал. Подумал и произнёс заклинание дублирования. Теперь в его руках было два флакончика с туманно-дымчатым содержимым. Копию Гарри-Марк решительно вложил в безвольные руки застывшего декана Пуффендуя и твердо проговорил, глядя ей прямо в глаза: - Эти воспоминания оставил вам перед Битвой ваш любимый ученик, Невилл Лонгботтом, с просьбой отдать их декану, если с ним что-то случится. Но вы во всей этой суматохе только сейчас вспомнили о них. Никого по дороге сюда вы не встретили. Идите. Вновь приняв облик чёрного кота, юноша спрятался за горгульей, в то время, как женщина, словно сбросив с себя сонное наваждение, шагнула к двери в кабинет директора. Видимо, к этому моменту Грозному Глазу уже удалось избавиться от Запирающих чар, потому что мадам Спраут беспрепятственно прошла в помещение. Марк быстро кинул ей вслед чары Прослушки и сам превратился в слух. Ждать долго не пришлось – уже через пять минут он услышал доносившиеся через искажённую связь с гербологом звуки сражения в резиденции Воландеморта. «Аваду» Люциуса и шум падающего тела покойного Тёмного Лорда. А через минуту его едва не оглушил ликующий голос МакГонагалл: - Что я тебе говорила, Аластор?! Они герои!!! - Воспоминания могут быть поддельными, - Грюм явно был недоволен. - Что за бредни?! И ты, и я великолепно знаем признаки подделки. Эти воспоминания – подлинные. - Это копия, а где, хотелось бы мне знать, оригинал? «Конечно, хотелось бы! Чтобы изъять и уничтожить», - чёрный котик недобро усмехнулся, поздравив себя с предусмотрительным поступком, а следующие слова Главы Аврората только подтвердили его подозрения. - Никому про это ни слова. Я сначала должен разобраться, не подставляет ли нас кто. Не волнуйся, Минерва, я постараюсь не слишком повредить шкурки ваших с Альбусом карманных Пожирателей. Судя по приближающемуся голосу и стуку искусственной ноги аврора, он шёл к выходу, и Иллюзор, не задумываясь, оцарапал себе палец, размазывая кровь возле дверного замка, прошипев на Серпентаго: - Запечатать эту дверь! Это сработало. Древний замок выполнил приказ потомка Гриффиндора и Слизерина. А Маркус уже обдумывал свои дальнейшие действия. С самого начала у него было мало надежды на здравомыслие Грозного Глаза, но он всё же пытался сохранить тайну любимых мужчин, не желавших афишировать своё участие в гибели Воландеморта. Именно для этого он и отправил ему фиал с воспоминанием. Но попытка решить дело «малой кровью» провалилась. Оставалось только одно, и юноша изо всех сил надеялся, что его мужчины простят ему такое самоуправство. Вздохнув поглубже, как перед прыжком в пропасть, Марк принял человеческий облик, вытащил из кармана мантии флакон с оригиналом своих воспоминаний, положил его на пол возле ног и… превратился в летучую мышь. Яркий дневной свет резал глаза маленькому нетопырю, но он сноровисто подхватил фиал и полетел к ближайшему разбитому окну, направляясь к главному входу в замок, возле которого толпились британские и иностранные журналисты, наперебой задававшие вопросы вышедшим к ним Министру Скримджеру и командирам сводного отряда европейских авроров. Никто не обратил внимания на летавшую днём летучую мышку, и кроха, с трудом удерживавшая флакон с воспоминаниями, из последних сил взмахнула крыльями, взлетела над толпой и… уронила маленький стеклянный пузырёк прямо на каменные плиты возле ног Министра. В образовавшемся кольце волшебников, взметнулись клубы серебряного тумана, и перед глазами изумлённых зрителей предстала такая сцена: …Отвлёкшийся на кого-то Тёмный Лорд, недостаточно быстро ушедший от посланной Снейпом «Сектусемпры», не полностью погашенное им «Инфламаре», всего лишь секундное промедление и буквально на несколько дюймов не успевшая подняться в ответном проклятии волшебная палочка, и… чуть ниже и левее грудины в грудь Лорда, снизу вверх, входит бритвенно-острый эльфийский клинок-браслет зельевара. Воландеморт, ещё разворачивался, чтобы нанести удар, в то время как сердце его уже было пронзено кинжалом. Но мозг сильнейшего из тёмных магов последней половины века всё ещё ясен, и на кончике его палочки, практически касавшейся шеи атаковавшего его зельевара, уже загорается зелёная искра готовой сорваться с губ «Авады»… Вытолкнувший друга из-под удара Люциус Малфой, вскидывающий палочку, и, с яростью глядя в удивлённо и недоверчиво распахнутые красные глаза, чётко произносящий: - «Авада кедавра». Мощная зелёная вспышка, сорвавшаяся с его палочки, мгновенно преодолевшая короткое расстояние и… мёртвое тело Ужаса-Всея-Магического-Мира, безвольной куклой отлетевшее к подножию его собственного трона, его удивлённо уставившиеся в потолок безжизненные красные глаза… Серебристая дымка растаяла, а видевшие всю сцену гибели Тёмного Лорда маги замерли, поражённые увиденным. Первой, естественно, опомнилась вездесущая Скиттер, налетев на Министра с вопросом о том, знал ли он, что это двое Героев-Всея-Магической-Британии уничтожили величайшего тёмного мага столетия. Как уж там выкручивался и что врал Скримджер, Маркус уже не стал слушать. Такой расход магической Силы, да ещё и за столь короткий отрезок времени, буквально «выжал» его досуха. Юноше едва хватило сил, чтобы долететь до их с Невиллом палаты в Больничном крыле и рухнуть на кровать, в последний момент приняв человеческий облик. Провалившись в целительный сон, он не знал, что Грюм, разнеся-таки «Бомбардой» не желавшие выпускать его двери, добрался, наконец, до Министра и попал аккурат во всеобщий восторженный психоз, вызванный сенсационным известием. Не слышал, как на каждом перекрёстке Магического Мира славят новых кумиров, с его лёгкой руки мгновенно ставших Неприкосновенными-Героями-Которые-Победили-Того-Кого-Нельзя-Называть. Не присутствовал при разговоре Люциуса с его осведомителем в Министерстве, прямо намекнувшим, что их Тёмному Лорду сдал кто-то из молодых протеже директора Хогвардса. И не видел боли и горечи, загоревшейся в глазах его любимых слизеринцев, когда по возвращении в школу на них налетела восторженная толпа новоявленных почитателей. У них ведь не было сомнений, кто мог «поделиться» с журналистами этими воспоминаниями. А успокоенный тем, что защитил любимых, парень проспал трое суток, восстанавливая потраченные силы. В следующий раз он очнулся в сумерках. В маленькой палате было тихо, вторая кровать из комнаты исчезла, и юноша вздохнул с облегчением. Это означало, что Невилл, наконец, пришёл в себя и был выписан из Больничного крыла. Марк с трудом встал с постели. От длительного отсутствия движения его пошатывало и ноги противно дрожали. В соседних помещениях, в которые он заглянул, никого не было. Судя по всему, часть больных уже выписали, а те, кто мог ходить, отправились на ужин в Большой зал. Мадам Помфри тоже не было в её кабинете, и Маркус, не удержавшись, проверил её медицинские записи, убедившись окончательно, что с Невом всё в порядке. Лонгботтома отпустили ещё сутки назад. Юного мага заинтересовала последняя запись в дневнике, точнее, её дата. С ужасом он понял, что провалялся в отключке целых трое суток. Под ложечкой противно заныло от предчувствия какой-то беды, и парень решил как можно быстрее добраться до Северуса и Люца и объяснить им свой поступок. Он великолепно понимал, как они должны были себя чувствовать, когда их выставили на всеобщее обозрение, но не мог тогда поступить иначе. Что-то подсказывало ему, что из застенков Аврората его любимые рисковали живыми не выйти. Выпив Укрепляющее зелье и велев Добби принести ему какого-нибудь сытного супа, юноша поужинал и занялся так и не зажившей раной на левой щеке. На то, чтобы заживить её полностью, понадобилось бы часа три, да и сил бы ушло много, и Марк решился на компромисс. Он поступил с ней так же, как когда-то со шрамом от «Авады» Воландеморта. Срастил наружный слой эпидермиса, попутно наложив свои лучшие иллюзорные чары и, удовлетворённый собственным внешним видом, отправился в душ. Теперь дело оставалось за одеждой и возможностью выбраться из школы незамеченным. Ни с тем, ни с другим проблем не возникало. От преданного домового эльфа, доставившего в Больничное крыло весь сундук с его вещами, Маркус узнал, что сейчас в замке осталось от силы пять человек, включая профессора МакГонагалл, так и не пришедшего в себя Дамблдора, Филча, Хагрида и дежурного аврора. Даже мадам Помфри зачем-то вызвали в Св. Мунго, и она должна была вернуться только через сутки. Всех студентов и преподавателей отправили по домам, объявив внеплановые каникулы на месяц для восстановления школы и обретения всеми пострадавшими здоровья и душевного равновесия. Добби даже передал юноше записку от Герми и Драко, в которой те кратко, по видимому, опасаясь, что послание попадёт не в те руки, сообщали, что они и «то, что его интересует», отправились «он сам знает куда». В конце записки буквально несколькими штрихами был изображён маленький шатёр, и Маркус улыбнулся про себя – друзья ждали его в доме Кэса. Юноша даже предполагать опасался, каким образом Дрей отвертелся от жизни в Малфой-Меноре, но тому явно это удалось. Пока парень одевался, Добби ухитрился рассказать всё, что произошло в замке, пока юный маг лежал без сознания. Слышать от лопоухого создания дифирамбы, которые тот пел своему бывшему хозяину и его другу как победителям Того-Кого-Нельзя-Называть, было даже весело, и юноша, приняв облик кота, выбежал из замка в хорошем настроении. Всё существо его пело, предвкушая встречу с любимыми, а дурное предчувствие… он постарался загнать как можно дальше. Пользоваться аппарационной площадкой под лестницей юноша не стал. Во-первых, на ней могли быть Сигнальные чары, а возиться с ними сейчас не хотелось. Во-вторых, после разговора, подслушанного возле кабинета Дамблдора, он видеть ту горгулью не мог. Уже привычно материализовавшись в чуланчике для мётел на Косой аллее, Марк по проторенному маршруту добежал до потайного входа в Менор и повторил знакомую до автоматизма процедуру, открывая дверь в поместье. Его уже ждали. Не успел юноша превратиться в человека, как со спины его крепко обняли знакомые руки и низкий баритон тихо прозвучал над ухом: - Всё-таки пришёл… - Северус, я хотел тебе сказать… Но договорить ему не дали: зельевар развернул парня к себе лицом и собственническим поцелуем впился в его губы. В ушах у Марка зашумело, тело буквально плавилось от желания и страсти в этих умелых руках, и он даже не заметил, как они оказались в спальне убежища. Северус ласкал парня настойчиво и страстно, пресекая любую попытку проявить ответную инициативу, и юноша буквально терял голову, отдаваясь весь без остатка этим ласкам. Между ними не было слов. Сев буквально подчинял себе мальчишку, играя на всех его чувствительных точках, как на хорошо отлаженном музыкальном инструменте, и Марк отвечал ему, позабыв обо всём. О своём желании поговорить, о необходимости объяснить свой поступок и окружавшие его тайны, о всегда так свойственной ему осторожности. Он отдавал любимому человеку всё своё тело и душу, отбросив прочь все свои страхи и запреты. И только где-то далеко-далеко, загнанная вглубь разума интуиция пыталась достучаться до не слушавшего её хозяина: «Что-то не то! Что-то не так!» Но Тигрёнок не желал её слышать. Ласки становились всё более страстными. Два обнажённых тела сплетались на кровати, уже почти не контролируя движения. Не выдержав мучительной пытки ставших вдруг неторопливыми ласк мужчины, Марк вырвался из его объятий и, опрокинув любовника на спину, скользнул вдоль его тела, вбирая ртом подрагивавший от напряжения член и вырывая из горла мужчины низкий стон: - Д-да-а, вот так… именно так… Когда разрядка была уже близка, Сев с лёгкостью оторвал от себя не желавшего останавливаться парня и, с каким-то странным выражением взглянув в его глаза, пробормотал: - Ты слишком хорошо научился это делать. Но Марку некогда было задумываться об этих словах, так как его в ту же секунду опрокинули на спину и атаковали руками, губами, всем телом, доводя юношу до пика наслаждения, но останавливаясь на самом краю, чтобы повторить всё снова. Тигрёнку оставалось только стонать и отвечать на ласки, едва не теряя сознание от острого, пронизывающего всё тело, почти болезненного удовольствия. И только когда мужчина властно раздвинул его ноги, одним движением сразу двух скользких пальцев, вторгаясь в анус парня, Маркус немного пришёл в себя, прошептав: - А разве мы не будем ждать Люциуса? - Наш хозяин – занятой человек, у него гости. Но не волнуйся, он к нам присоединится позже. Разве он сможет устоять, против такого красивого мальчика? Эти слова, низким мурлыканьем раздались возле самого уха юноши, посылая по его и без того словно разлетающемуся на молекулы телу, волну сладкой дрожи, и он даже не сразу вник в их смысл. А через несколько минут, когда Северус одним движением вошёл в него, все мысли вылетели из его головы, и осталось только слепящее удовольствие и мучительно медленные движения берущего его мужчины. Тело юноши словно плавилось, отдаваясь этому ритму без остатка, а с припухших от поцелуев губ парня срывалось бессвязное: - Люблю… Мой… Сев… Люц… Люблю… вас… обоих… Бившийся в оргазме Марк, не слышал, как скрипнула дверь в спальню Убежища, и на пороге появился одетый в парадную мантию Люциус, великолепно слышавший его признания, не видел, как лицо аристократа на мгновение исказилось болью, а потом её заменила циничная улыбка предвкушения и похоти. На несколько секунд потерявшего сознание парня привели в чувство ласки уже полностью раздетого Люца и ленивые поглаживания удовлетворённого Северуса. Вся ночь превратилась в череду мучительного наслаждения. Двое его любовников сменяли один другого и, не давая ему прийти в себя, уводили в страну грёз и наслаждений, а когда парень уже, казалось, терял последние силы, поили каким-то зельем, после чего всё начиналось сначала. Ни один из них не причинил ему особой боли, хотя ласки порой и подходили к определённой грани, а иногда они использовали кое-какие игрушки, которые не присутствовали в их сексуальных играх раньше, но доверившийся и раскрывшийся перед ними полностью парень позволял им делать с собой всё, что заблагорассудиться. И только его сердце с каждой минутой ныло всё больше и больше, а желудок сжимался в тугой комок от холодка надвигавшейся беды. Единственное, что они не позволили ему сделать – это проявить инициативу или хотя бы на секунду остановиться и всё им рассказать. Наконец, Марк, полностью обессиленный и пресыщенный ощущениями, провалился в какое-то полузабытьё, но и в нём чувствовал их властные ласки и движение продолжавшего входить в него Люциуса. Прежде, чем провалиться в сон, больше похожий на обморок, он едва слышно прошептал: - Н-не-надо… хватит… Но его никто не слушал. «Ночной охотник» проснулся через несколько часов, когда за окном уже светало… от пристальных… недобрых взглядов двух пар глаз. Всё тело немилосердно ломило от многочасовых ласк. Северус и Люциус, полностью одетые и застёгнутые на все пуговицы, сидели в креслах напротив кровати и с холодным интересом разглядывали взъерошенного и покрытого следами засосов и укусов раскинувшегося на кровати обнажённого парня. Преодолевая боль во всём теле, Маркус сел, едва подавив стон, и попытался улыбнуться припухшими губами: - Северус, Люциус, я должен вам всё рассказать. Только знайте, что я люблю вас обоих, и… - «Силенцио!» - Малфой произнёс это с холодным презрением, рассматривая сжавшегося на постели парня, как букашку под микроскопом. - Мне надоело слушать эти бредни. Ты великолепный хаслер, малыш, и потраченное тобой на нас время стоит больших денег, но избавь меня сейчас от этих сладких соплей. - Да уж, сказочки про любовь можешь оставить для нашего с тобой любимого доброго дедушки Альбуса, который был так добр, что подослал тебя к нам, - Сев цинично усмехнулся, скрестив на груди руки и передразнивая покровительственно-отеческую речь Дамблдора, добавил: - Во имя всеобщего добра… разумеется. Он, наверное, понял, что его Мессия Света не успеет набрать полную силу до решающего противостояния, и использовал нас как альтернативный вариант. Что ж, я знал, что он великий манипулятор, но не ожидал, что Великий-Светлый-Маг опустится до такого. «Магический Мир спасёт любовь!» Не так ли? Мне вот что интересно, чем он купил тебя? Неужели этими сказками? - О, нет, Северус, всё гораздо проще. Твой учитель наверняка пообещал смазливому хитрецу, что если он вотрётся к нам в доверие, то мы сможем научить его многим неизвестным «светлым» магам заклинаниям. Ведь так? Только он одного не учёл… Мы, слизеринцы, не любим, когда нас используют. Хотя… ты был забавен и доставил нам удовольствие в постели, а поэтому… мы будем щедры, - лорд Малфой лениво потянулся к маленькому столику возле кресла, на котором лежал такой знакомый юноше по посещениям Гринготса банковский мешочек с деньгами. Словно в замедленной съёмке, Марк смотрел, как ему в лицо летел дождь из золотых монет, неприятно отзываясь в слишком чувствительном после ласк теле, и… ничего не предпринимал, безвольной куклой застыв на кровати. Он не был связан и мог напасть, атаковав их прятавшимся в браслете кинжалом. Мог размазать по стенке стихийным Ураганным ветром. Да, в конце концов, мог просто убить Ужасом и Страхом, как тех Пожирателей во время сражения… Но юноша сидел, неверяще смотря на двух таких любимых людей, в эту секунду с такой изощрённой жестокостью убивавших его душу… и не мог сдвинуться с места. В груди разгоралась боль почище, чем от «Круциатуса», а разум никак не мог поверить, что этот кошмар происходит с ним наяву… Он не сопротивлялся, когда двое мужчин, швырнув ему одежду и даже побрезговав прикоснуться к нему руками, левитировали его к выходу из поместья. Заворожено смотрел на них, когда они вышвыривали его за кованые узорчатые ворота и бросали ему вслед мешочек с галлеонами… И только когда Люциус, презрительно глядя на него процедил: - Ну, что ж, за обучение Боевой магии ты прекрасно расплатился с нами своим телом, но на будущее, хочу тебе посоветовать: когда будешь это повторять – не продешеви. Благодаря нашему влиянию аура невинности на тебе несколько поистёрлась… Да-а, медальон можешь оставить себе. Предки Малфоев и Принцев бы в гробу перевернулись, если бы мы с Северусом сохранили испоганенные шлюхой артефакты… Маркус, словно очнувшись от транса, слепо, не используя никаких боевых уловок, кинулся на словно проворачивающего в его кровоточащем сердце раскалённый клинок мужчину. Что-то в его душе словно умирало, и из глубины сознания поднималась волна тяжёлой удушливой ненависти… До цели он не добежал. Снейп ловко подставил ему подножку, а Малфой лениво нанёс удар правой в челюсть, отбросив юношу на несколько футов. Родовое кольцо пробороздило не до конца залеченную рану и это окончательно привело парня в себя. Он ловко удержал равновесие, не спуская с предавших его мужчин горящих болью и ненавистью глаз, наклонился, подобрав одну из золотых монет, высыпавшихся из мешка, до боли сжав её в кулаке, возвращая самообладание и аппарировал наугад в никуда, успев прошептать что-то всё ещё скованными заклятием Немоты губами. Как только юноша растворился в вихре аппарации, его одежда и оставшиеся лежать на земле деньги вспыхнули синим пламенем и исчезли бесследно. Вернувшиеся обратно в Менор мрачные маги, не сговариваясь, прошли в кабинет и, велев перепуганному насмерть эльфу принести им несколько бутылок огневиски, стали молча надираться. Максимуса, как назло, не было на портрете – он пропадал в Сноукастле у слёгшего с магическим истощением Гелерта, и он не знал, что произошло в поместье. А спустя несколько часов, проспавшись и выпив Антипохмельное, Северус нашёл своего друга на пороге спальни в Убежище, планомерно уничтожавшим с помощью «Инсендио» всё, что было внутри. Зельевар обнял партнёра и мягко, но настойчиво заставил опустить палочку. Он считал, что они поступили так, как было нужно. Такое предательство и манипулирование не должно было остаться безнаказанным, но почему-то перед глазами всё время стояла та сцена в душе, когда их Тиг… этот хитрый мальчишка, шептал, отчаянно глядя ему в глаза: «Только не ненавидь меня…» - Как… мерзко… - Люциус, словно с остервенением выплёвывал из себя слова, - Чувствую себя, как будто… убил ребёнка. Не понимаю! Ведь этот щенок заслужил… - Ш-ш-ш, не надо ничего говорить. Зря я его не вышвырнул из дома, как только он вернулся… Не стоило нам… мстить. - Ладно! Хватит разводить сырость! –голос аристократа против воли дрогнул, и зельевар понял, что его партнёр пытается скрыть от него злые слёзы, бегущие по щекам. В груди бывшего шпиона всё горело, но он заставил себя через силу улыбнуться, разворачивая и вовлекая в поцелуй своего любовника. Они целовались отчаянно, словно вымещая друг на друге всю боль от предательства любимого человека, но когда Люц вознамерился зайти дальше, Северус отстранился, прошептав: - Нет. Не здесь и не сейчас, - развернулся и, направившись к камину в спальне хозяина поместья, переместился в Хогвардс, оставив опешившего друга посреди сожжённой комнаты. Не успел Северус появиться в своих покоях, как рядом с негромким хлопком материализовался школьный эльф, радостно проверещавший: - Директор Дамблдор очнулся! Профессор МакГонагалл просит профессора Снейпа спуститься в Больничное крыло. Поначалу Снейп хотел проигнорировать это известие – уж больно противоречивые чувства сейчас вызывал у него проклятый манипулятор. Одновременно он был благодарен ему за то, что тот вытащил его из Азкабана и дал возможность искупить совершённую когда-то ошибку, и ненавидел старика за то, что тот исковеркал их с Люцем жизни, заставив полюбить подосланного мальчишку, и уважал за такой «слизеринский» подход к делу. Но, поразмыслив несколько минут, решил пережить как можно скорее неприятную сцену и убраться из ставшего почему-то чужим замка. Призвав перо и пергамент, Сев сел за стол и быстро написал заявление об уходе. Высушил чернила чарами и, скатав свиток в трубочку, вышел из своих покоев, направившись в сторону Больничного крыла. Он, конечно, мог переместиться туда и через каминную сеть, но ходьба по пустым коридорам успокаивала нервы, подавляя готовый вырваться наружу гнев. Войдя в палату, где его приветствовала радостная Минерва, зельевар ужаснулся виду своего старого учителя. Он, конечно, знал, что в последние годы тот очень сильно сдал, да и последняя Битва едва не свела его в могилу, но… не ожидал увидеть бледную тень былого могучего волшебника. Что-то в глазах старика насторожило тёмного мага, но обращённые к нему слова: «Северус, мальчик мой, как я рад тебя видеть» в одно мгновение всколыхнули так тщательно подавляемые им гнев и негодование: - Директор. Рад видеть вас в добром здравии. Теперь, когда ваша жизнь вне опасности, а Защита школы восстановлена, я хотел бы обратиться к вам с просьбой об отставке. Вот моё заявление, - Северус протянул свиток старику, стараясь не смотреть тому в глаза. - Та-ак… Минерва, оставь нас, пожалуйста. Нам надо кое-что обсудить. МакГонагалл, заинтригованная и слегка шокированная холодным и враждебным поведением своего коллеги, окинув любопытным взглядом две застывшие в палате фигуры, выехала из комнаты, плотно притворив за собой двери. - Северус, будь добр, наложи Запирающие и Заглушающие чары. Я ещё не совсем здоров, а тебя, думаю, не устроит разглашение нашего разговора. Снейп молча повиновался, по-прежнему стараясь не встречаться глазами с взглядом проницательных старческих бледно-голубых глаз. - Я так понимаю, что ты хочешь покинуть школу, потому что обвиняешь в чём-то меня? А о студентах ты подумал? - Не надо пытаться давить на мою совесть! Зельевара для школы вы найдёте, здесь не нужны академические знания. Синистра справится с факультетом Слизерин. К тому же, сомневаюсь, что все мои «змейки» вернутся в школу. Многие переведутся в Дурмстранг и Шармбатон… - Я не о том. Ты сможешь оставить их на растерзание Аластору? Ведь только вы с Люциусом знаете, кто из их родителей замешан в пытках и казнях, а кто участвовал только в стычках с аврорами. Я стар и слаб… - Я уже слышал эту песню!!! Вы уже говорили, что прочите меня на пост председателя Визенгамота! Но почему я, Альбус?! Почему я?! Что, я не имею права пожить спокойно?! Зачем, во имя Мерлина, вам понадобилось использовать нас с Люциусом вслепую?! Я, конечно, всё понимаю: «Цель оправдывает средства»! Но за что?! За что, Альбус?! – Северуса словно прорвало, вся боль от предательства выплёскивалась сейчас на внимательно слушавшего его старого учителя. - Ведь вы же знали, что я пойду по вашему слову на смерть! Я ещё понимаю, почему вы сдали меня Тёмному Лорду. Вам надо было отрезать мне пути отступления и заставить сражаться не на жизнь, а на смерть! Но, зачем???!!! Зачем???!!! Во имя Мерлина!!! Вы!!! Подослали!!! К нам!!! Этого!!! Мальчишку!!! - Подожди! О каком мальчике речь? - О том самом – «Ночном Охотнике». Я понимаю, что вы считали Поттера неготовым к сражению и вам нужен был альтернативный вариант уничтожения Тёмного Лорда, но зачем вы подослали к нам с Люцем маленького вора? Вам обязательно надо было, чтобы этот щенок влюбил нас в себя?! Вам это надо было?! «Мир спасёт любовь!» Ведь так?! Вслушавшись в эмоциональную речь своего шпиона и поняв, в чём тот его обвинил, старый высохший волшебник в ставшей ему слишком свободной расшитой звёздами мантии с трудом встал с постели и, выпрямившись во весь свой немалый рост, гневно сказал: - Никогда!!! Я никогда бы не пошёл на такое! Что бы ни стояло на кону, даже судьба всего Магического Мира, я бы не стал манипулировать таким чувством как любовь! Мне слишком хорошо известно, какую боль это может причинить! Набравший было воздуха в грудь, для очередной гневной тирады Северус внезапно всем своим существом почувствовал, что старик говорит правду: - Не посылали? Но он появился именно тогда, когда вы поручили мне заниматься с Поттером… И этот список подлежащих уничтожению чистокровных, который попал в руки Тёмного Лорда… - Про «Ночного Охотника» я ничего не знаю, кроме того, что он, вероятно, вырос не в Британии и… как-то связан с моим партнёром. Что касается списка, то, боюсь, это моя вина. Минерва мне рассказала, и всё время с тех пор, как очнулся, я пытался понять, каким же образом документ мог попасть к Тому. - И… - Есть только один возможный момент. Мы с Аластором тогда отправились в кабинет к Корнелиусу, чтобы поставить его в известность о готовящихся нападениях и заставить принять решение, позволяющее защитить семьи, которые подвергались в тот момент опасности. Министр позвал своего секретаря, чтобы тот переписал список, и, как ты понимаешь, в таких случаях это делается от руки. Но молодой человек… кстати, это был не Перси Уизли. Так вот, юноша вернулся слишком быстро и протянул мне свёрнутый пергамент. Я был занят спором и тут же уничтожил его, не проверив. Знаю, что мне нет прощения за подобную доверчивость, но… - Вы не подставляли меня? Правда, не подставляли?! – Северус не мог поверить. С души словно упала тяжёлая каменная глыба… оставив после себя тянущую пустоту, в которую постепенно, исподволь, вползало понимание, что же они с Люциусом натворили, сделав поспешные неправильные выводы. Дамблдор подошёл к своему ученику почти вплотную и, глядя в глаза, произнёс: - Смотри. Я убираю все щиты. Не в силах отказаться от предложенной возможности и всё ещё подозревая подвох, Северус прошептал: «Легиллименс» и с головой окунулся в воспоминания и мысли старого мага. Он проверил всё, с каждой секундой понимая, как же он ошибался, и вышел как можно осторожнее, стараясь не повредить… умирающему учителю. Да, теперь, когда щитов не было, он видел, какие гигантские «дыры» зияли в ауре старого мага, когда-то почти заменившего ему отца. Их не могли вылечить никакие зелья, и даже Тигрёнок, чьё имя зельевар вспоминал с огромной болью и чувством вины, не справился бы с такой задачей. Дамблдор умирал и великолепно знал об этом. Директор покачнулся, оседая на постель. Даже осторожное вторжение в разум измотало его: - Теперь ты знаешь всё. Северус, вам с Люциусом нельзя повторять наших с Гелертом ошибок. Если вы чем-то обидели этого мальчика, вам необходимо как можно быстрее отыскать его. Мне осталось… месяца три, не больше, и… я хочу попросить вас с Минервой об одном одолжении. - Что вы хотите? - Приблизительно через неделю приступ повторится. Такова плата за столь сильное колдовство. Если я выживу… скройте это ото всех и объявите о моей смерти… - Но, Мерлин великий! Почему?! - Как сказал один мой знакомый зельевар: «Неужели я не имею права пожить спокойно?» Пожалуйста, Северус, мне ведь так мало осталось… Дайте мне попытаться хоть перед смертью исправить то, что я натворил когда-то, прикрываясь… всеобщим благом и «Делом Света». Снейп внимательно вгляделся в усталые глаза старого мага и понял, наконец, что же насторожило его в их выражении. Пропала та маниакальная страсть идти до конца, неся над головой знамя Света, которая заполняла их раньше. Больше не было ловкого политика и искусного манипулятора, играющего людьми во имя своих идеалов, а был просто искалеченный жизнью человек с нелёгкой судьбой. Зельевар помолчал и тихо ответил: - Хорошо, я согласен, но… куда вы пойдёте? - Если я «сожгу мосты», в следующий раз меня не смогут не выслушать, - таинственно улыбаясь, прошептал старик, осев на постели и закрыв уставшие глаза. - Прости, Северус, мне ещё сложно долго разговаривать. Дамблдор дождался, пока его ученик выйдет из палаты и едва слышно прошептал: - Быть может, мне удастся помочь и тебе с Люциусом. Кто знает… Как-то так получилось, что в тот самый момент, когда Северус путешествовал по его разуму, старику удалось на мгновение увидеть образ растрёпанного обнажённого мальчишки, с обидой и ненавистью глядевшего на оскорблявших его мужчин. Хорошо хоть, опыта в Окклюменции у директора Хогвардса было гораздо больше, чем у его ученика, и он сумел скрыть свои эмоции: - Как же так вышло, Гарри? Как же так? А буквально выскочивший из Больничного крыла зельевар мчался к своим покоям не разбирая дороги, и только влетев в них, сразу же схватил мешочек с летучим порохом. Едва дождавшись, когда в камине вспыхнет зелёное пламя, он, чётко проговорив «Малфой-Менор, спальня хозяина», шагнул в огонь. Люциус, вернувшись из Аврората, где целый час беседовал с Кингсли Шеклболтом, обессилено рухнул в кресло и закрыл глаза рукой. Только что, буквально полчаса назад его мир вновь разлетелся на куски. Он сам, своими ушами слышал, как юный слизняк, занимавший в Министерстве должность заместителя секретаря Министра Магии, лебезя перед допрашивавшими его следователями и непонимающе улыбаясь, говорил: - Да я случайно сохранил тот список. Даже и не знаю, что за люди в нём были перечислены. А потом, неделю назад, я продулся в карты, и Рэг – это мой кузен – предложил мне хорошие деньги за всякие ненужные бумажки из Министерства. Ну, я и согласился. Мордред подери! Это же не секретные депеши Министра, в конце концов! Какой от них вред? Этот хмырёнок действительно не понимал, что своим раздолбайством подставил под удар человеческие жизни и… пустил в тартарары все стандарты поведения сиятельного лорда Малфоя. Люциуса всегда учили: «Слизеринцы не впускают никого в свою душу», «Слизеринцы отвечают ударом на удар», «Слизеринцы находят у противника болевую точку и бьют прицельно, мстя за предательство». И чем всё это обернулось? В камине вспыхнуло зелёное пламя, и на ковёр, стряхивая с одежды сажу, шагнул Северус: - Люц, Дамблдор не подсылал к нам Тигрёнка. - Я уже понял это. Шеклболт вычислил того, кто продал Пожирателям пергамент со списком. Мужчины посмотрели друг другу в глаза и одновременно отвели взгляд. У каждого из них перед мысленным взором, как наяву, стоял растрёпанный парень с болью, причинённой предательством, и разгорающейся ненавистью в зелёных глазах. Весёлый мальчишка, которого они смешали с грязью. Человек, не раз спасавший их жизни. Любимый. Преданный. Шептавший онемевшими губами перед тем, как исчезнуть из их жизни: «Я отомщу».