***
- Блин, ну что за фигня, - едва войдя в раздевалку, Таня услышала, как Макс матерится. У них только что закончилась тренировка – у Тани на льду, у Макса в тренажерном зале. На лед к ней он не выходил, дабы не расстраиваться еще больше. Поэтому ждал ее в их раздевалке, как обычно, в обнимку с телефоном. - Что опять случилось? - Танюша подошла к шкафчику, достала свою одежду и начала переодеваться. - Да не понимаю я, чего людям не хватает! Вроде нормально всегда комментировал, что чемпионат России, что Олимпийские Игры, да и этап в Японии, а тут на Финале целая полемика развернулась – плохой или хороший комментатор Траньков. Таня стояла спиной к нему, обнаженной спиной, приготовившись натянуть на себя джемпер, и обернулась на партнера: - Так ты же сам подлил масла в огонь, решив узнать мнение болельщиков, - девушка усмехнулась. – А теперь жалуешься, что люди высказали свое мнение. Таня все же натянула на себя одежду, скрыв так любимые Максом прелести, на которые он пялился последние 20 секунд. Мужчина тяжело сглотнул, отгоняя жаркие образы, пронесшиеся в его голове при виде полуобнаженного тела партнерши, и в который раз поразился тому, как она на него действует. До сих пор, спустя уже столько лет, что они вместе, она сводит его с ума – одним своим взглядом, звуком голоса, одним только своим присутствием. Он опять уткнулся в телефон и недовольно пробурчал: - Так я же не думал, что люди из-за этого чуть не подерутся… И не думал, что некоторым я настолько мешаю… Танюша подошла к нему и села на колени, взъерошив непослушные волосы. - Максик, милый, не принимай так близко к сердцу. Никому ты не мешаешь, ты отлично комментируешь, с интересными подробностями и профессиональными замечаниями, но главное, доступным языком, с уважением к спортсменам и всегда по делу. А если что-то кому-то не нравится, так у нас свободная страна со свободным доступом к интернету и широким выбором каналов для просмотра. Проще говоря, не хочешь смотреть, переключи, - девушка улыбнулась и легко коснулась губ партнера поцелуем. Макс, однако, продолжал сидеть с угрюмым и недовольным выражением лица. - Они говорят, что я своей болтовней мешаю смотреть прокаты, - в этот момент он так был похож на маленького обиженного ребенка, что Тане нестерпимо хотелось улыбнуться и пожалеть малыша. Она с улыбкой притянула его голову к своей груди и прикоснулась губами к волосам. - Опять же говорю, не нравится – не смотри. Многие наоборот вон в восторге, что ты комментировал и так подробно все рассказывал. Люди после этого стали лучше понимать фигурное катание. Так что у тебя есть огромная заслуга, даже не катаясь и не выступая, ты несешь спорт в массы. Макс пристально посмотрел на свою любимую и такую мудрую партнершу и глухо выдавил: - Лучше бы я выступал. Глаза Танюши опять стали грустными, и она поспешила спрятать эту непрошеную грусть, прижавшись щекой к его голове. - Если бы мы сейчас выступали, ты бы жаловался на разбор полетов в среде наших поклонников и не поклонников по поводу наших новых программ. - А я бы с удовольствием почитал разборки по поводу программ, - Макс поднял голову и провел ладонью по щеке возлюбленной. – Никогда не думал, что буду так скучать по льду…, по нам с тобой на льду… Таня грустно улыбнулась, а затем наклонилась и прикоснулась поцелуем к теплым любимым губам. Сначала это было легкое мягкое касание, затем Макс стал захватывать ее губы все сильнее, делая поцелуй все глубже, и вот уже дыхание стало неровным, по телу начал распространяться знакомый жар, Таня все сильнее прижималась к мужчине, а его рука сжимала мягкую девичью грудь. Поняв, что еще немного, и они уже не остановятся, Таня собрала все остатки самообладания, и тяжело дыша, отстранилась. - Нам надо собираться, а то к врачу опоздаем, - прошептала она, глядя на чувственные, сводящие с ума губы партнера. Макс кивнул, также продолжая смотреть на ее нежные губы, слегка припухшие после поцелуя. - Тогда вставай, даю тебе две секунды, а то никуда мы не поедем. Таня усмехнулась, но проворно поднялась с его колен. И сразу же получила легкий шлепок по ягодицам. Ну не мог Макс отпустить ее просто так. - А не боишься, что сдачи получишь, - оглянулась она. - Не боюсь, - улыбался Макс, плотоядным взглядом охватывая партнершу. – Можно сказать, жду и предвкушаю, - и для пущего эффекта облизнулся. Таня рассмеялась в голос. - Траньков, ты озабоченный. - Кто из нас более озабоченный, я могу поспорить, Волосожар. - Так я не думаю об этом двадцать четыре часа в сутки и не лапаю тебя по поводу и без, да еще и прилюдно, - Танюша принялась собирать сумку. - Ты прилюдно сидишь у меня на коленях и постоянно лезешь целоваться, - Макс не мог оторвать взгляд от любимой части тела своей партнерши. - Ха, но я же не соблазняю тебя во время прокатов, - Таня посмотрела на партнера и продолжила свое занятие. - Как это не соблазняешь, очень даже соблазняешь, одним своим видом соблазняешь, - Макс поднял глаза на девушку, которая остановилась перед ним, задорно улыбаясь. Она протянула ему руку, помогая подняться с дивана. - Пошли, соблазнитель ты мой ненасытный. Вернемся домой и будешь соблазнять меня по полной программе. - А может, ты меня, - Макс подхватил сумку, а Таня открыла дверь. - Думаю, ты. У тебя это лучше получается. - У тебя тоже неплохо. Можно сказать, в искусстве соблазнения тебе нет равных. - Траньков, что ты несешь? - Ах, забыл добавить, в искусстве соблазнения меня. - Куда же без тебя любимого. Сейчас договоришься, никакого соблазнения не будет. - Да это просто угрозы, ты же сама первая на меня кидаться будешь. - Я первая? Да ни за что. Я вообще к тебе не подойду ближайшие…,- Таня призадумалась и выпалила, - часа два. Так, шутливо препираясь, они уже успели дойти до машины. - Надолго же тебя хватило, - они оба засмеялись. Таня открыла заднюю дверцу и Макс закинул сумку на сиденье. Потом обернулся и резко схватил свою любимую в объятия. Таня подняла к нему светящееся лицо: - Я тебя обожаю. - А я от тебя без ума. Естественно, столь важные признания они не могли не скрепить поцелуем.***
Глубокая ночь окутала город. В квартире стояла сонная тишина, нарушаемая время от времени шепотом, плавно перетекающим в тихие, полные нежности и страсти вздохи. Молодые люди почти не спали этой ночью. Это была их последняя ночь перед долгой разлукой. Им предстояло пережить десять дней вдали друг от друга. Так надолго они еще никогда не расставались. И сейчас, понимая, что уже скоро новый день, который принесет каждому из них тоску и страдание, они не могли оторваться друг от друга. После очередного страстного безумства Таня лежала, обняв Макса одной рукой и положив голову ему на грудь. Он гладил ее по волосам, перебирая пальцами шелковистые пряди. Дыхание никак не хотело успокаиваться. Этой ночью они любили друг друга с безудержной силой, неутомимой страстью и с каким-то отчаянием, как будто боясь, что разлука будет бесконечной. Хотя обоим эти десять дней действительно казались бесконечностью. - Я теперь понимаю поэтов, которые писали про несчастную любовь и долгую разлуку, - при этих словах Танюша дотронулась до груди любимого легким поцелуем. – Я не представляю, как проживу без тебя эти десять дней. Таня приподнялась на локте и с тоской посмотрела на мужчину. - Я тоже не представляю. Без тебя я не могу ни есть, ни спать нормально. И Макс прекрасно знал, что это не было преувеличением. Разлука для обоих была самой страшной пыткой. А Таня опять просяще протянула: - Максик, ну может, я к тебе приеду. - Нет, солнце, не надо. Ты к Стефу должна ехать, ты обещала. Люди ждут и их нельзя подвести. И так мы его шоу пропускаем. Если еще и ты не приедешь, он обидится. Таня понимала, что Макс прав, но как же ей не хотелось с ним соглашаться. Ей хотелось быть рядом со своим любимым, как говорится, и в горе, и в радости, тем более, когда он так в ней нуждался. Да и она в нем нуждалась не меньше. Глубоко вздохнув, девушка закрыла глаза, чтобы сдержать непрошеные слезы, а потом накинулась на молодого человека с жадными беспорядочными поцелуями. Макс отвечал ей с такой же жадностью, его рука блуждала по ее телу, заставляя девушку дрожать и замирать от восторга. Потом он перевернулся, накрыв ее своим телом, и она задохнулась от его силы и мощи. - Макс, твоя рука, - встревоженно прошептала девушка. - Плевать, - резко ответил Макс. – Я хочу тебя всю, без остатка. Я хочу насытиться тобой, хотя и понимаю, что это невозможно. Таня в ответ обвила его руками и обхватила ногами бедра. - Я не смогу тобой насытиться никогда. Макс смотрел в любимые карие глаза долго и пристально. Он видел в них любовь и тоску, боль и отчаяние, бескрайнюю нежность и бесконечную преданность. Его любимая, его вторая половинка, частичка его души. Он самый счастливый человек, потому что обладает таким сокровищем. Макс наклонился и захватил в плен уже припухшие от бесконечных поцелуев губы. Тане казалось, что она сейчас растает от жара его тела. Она сходила с ума от его напора и неутомимой энергии. То падая в бездну, то взлетая обратно, девушка крепко и отчаянно держалась за любимого, боясь отпустить, боясь потерять смысл жизни, боясь потерять себя. Макс впитывал в себя ее стоны, ее тепло, ее любовь. Десять дней разлуки он будет питаться воспоминаниями о ее нежном податливом теле, о ее ласках, дарящих сумасшедшее наслаждение, о ее сладостных вздохах, о ее жарких карих глазах, в которых он хотел утонуть. Он раз за разом доказывал и себе и ей, что они одно целое, что у них одна душа и одно сердце, и даже в дни разлуки оно будет биться в одном ритме, они будут дышать в одном ритме, также как сейчас. Рассвет подступал все ближе, а Макс долго не выпускал свою Танюшу из объятий…***
Они сидели в кафе в аэропорту в ожидании объявления на посадку. Кофе уже давно остыл, к пирожным никто почти не притронулся. Молодые люди были настолько поглощены друг другом, настолько погрузились друг в друга, что не замечали ничего вокруг. Рука в руке, глаза в глаза, они вели свой безмолвный диалог, понятный только им двоим. «Мне без тебя будет очень трудно, но я постараюсь держаться». «Я безумно хочу поехать с тобой. Я хочу быть рядом, когда тебе больно и плохо». «Я знаю. Но ты всегда со мной рядом. Ты внутри меня. Ты мой свет, моя жизнь». «Ты моя жизнь. Моя любовь. Моя душа». Макс нежно коснулся ладонью щеки девушки, стирая большим пальцем маленькую слезинку. А потом наклонился и прижался к ее губам своими. Оторваться друг от друга для обоих было невыносимо трудно. Но пришлось это сделать, потому что объявили посадку на самолет. Они стояли у зоны паспортного контроля, обнявшись, боясь отпустить друг друга. Наконец, Макс провел рукой по белокурым волосам, и Таня подняла голову. - Ты там мелкого сильно не балуй. Даже не представляю, что за хулигана увижу по возвращении. Остается ведь без твердой мужской руки, - Макс пытался разрядить обстановку и начал шутить. Таня в ответ улыбнулась. - По-моему, больше всего его всегда балуешь ты. Я-то стараюсь проявлять твердость в воспитании ребенка, а вот ты ему во всем потакаешь. - Не правда, не во всем. Я сочетаю в его воспитании методы кнута и пряника. - Дааа, ты скажи, где ты этот кнут прячешь, я пойду его поищу. Они, улыбаясь, смотрели друг другу в глаза. Теплые карие, полные бесконечной грусти, тонули в бездонных голубых, в которых отражалась вселенская тоска. - Нам надо пройти через это испытание и пережить разлуку, чтобы больше никогда не расставаться, - теперь Макс был серьезен, очень серьезен. - Больше никогда не будем расставаться, потому что еще одной такой разлуки я не переживу, - ответила Таня. - Мы скоро встретимся, - сказали они одновременно и оба грустно улыбнулись. - Я тебя люблю, - и опять слова в унисон, после чего Макс обхватил Таню рукой за шею и резко притянул к себе для поцелуя. Глубокого, сильного, болезненного, полного отчаяния поцелуя. Последний долгий взгляд на любимое родное лицо и высокий молодой человек двинулся к зоне паспортного контроля. Таня долго провожала взглядом его мощную спину. Она закусила губу, чтобы только не расплакаться. Все проходит, пройдет и это. Десять дней вдали друг от друга. Им нужно пережить всего лишь десять дней. Бесконечно долгих десять дней. И они встретятся. Они скоро встретятся.