Демон во мне

Мягкий сияющий свет помещения резко исчез, оставив Наруто в полной темноте. Мрак не самой приятной дымкой застилал глаза и полностью скрывал все звуки. Медленно в черноту беспамятства врывались тени, тихие отголоски чужих эмоций. По спине пробежался холодок ужаса. Снова придётся пережить кошмарное ощущение, когда твоя голова раскалывается от слишком большого потока информации. Приятное чувство после встречи с матерью, слишком резко рассыпалось встретившись с реальностью. Гул чужих эмоций наполнял голову, подобно жужжанию на краях сознания. С каждой минутой ощущения становились все четче и ярче. Понемногу мысли убывали и оставалось единое желание. С каждым мгновением набирая сил хотелось все больше, чтобы настала тишина. Не до конца разобравшись после встречи с матерью, у Наруто не получалось все обдумать. Времени не было попросту поразмыслить над словами Кушины, полное многогранное ощущение мира целиком и полностью забирало все внимание. Огромного труда стоило разлепить веки. Перед глазами виднелся белый больничный потолок, что при плохом ночном освещении казался серым. Тело казалось прекратило слушаться, парень едва мог пошевелить пальцами. С горем пополам голову удалось наклонить на правую сторону, шея одеревенела и вернуться в былое положение оказалось невозможным. Единственное что оставалось пялится в окно и надеяться на чудо. Луна неспешно скользила, едва ли видная сквозь тяжелые грозовые тучи. Рядом всего в нескольких сантиметрах кто-то всхлипнул. Прохладные небольшие ладони повернули лицо на противоположную сторону. Над ним роняла беззвучные слезы сидела совершенно бледная девочка. Красные волосы и вытянутый зрачок на фоне мерцающих алых глаз. "Наи..." — узнал посетительницу Узумаки. "Что она здесь делает? И чакра её изменилась..." — занявшие сознания мысли о клоне вытеснили чужие эмоции на окраины мышления. — Живой... — всхлипнула она. — Другие клоны внезапно исчезли. Мама и Папа один за другим... хнык... растворились с облачком дыма. Я... я испугалась... С меня исчезла вся твоя чакра. Ты... Ты... Ками-сама, — подавившись словами Наи уткнулась в грудь Наруто, содрогаясь в беззвучных рыданиях. Не одну минуту в палате слышалось лишь тихое хныканье и шорох больничного покрывала. Подросток полностью сосредоточенный на копии понемногу терял концентрацию и чувства начали возвращаться с новой силой. Чужие эмоции настойчиво врывались в голову, путая и без того путанные мысли. Мозг будто налился свинцом, начиналась жуткая головная боль. В прошлый раз ему помог лис, но сейчас он должен сам справиться со всем. "Сосредоточься... Сосредоточься... " — как мантру повторял Узумаки, но легче не становилось хоть убей. В мозг ворвалось нечто неожиданное — мягкое дрожащее прикосновение к губам. Эмоции окружающих снова ушли на второй план, головная боль отступила позволив парню утонуть в новых ощущениях. Вот она спасительная соломинка, Наруто крепко за нее ухватился. Что угодно лишь бы все это прекратилось. Избегать боль не в его стиле, но это испытание не так просто выдержать не сломавшись. Впервые парень полностью осознал насколько устал от всей этой драмы, которая разворачивалась на протяжении всей его короткой жизни. Не разрывая поцелуй, Узумаки принял сидячее положение и Наи оказалась на его коленях. По её щекам все так же бежали слезы, что смешивались со слезами парня. Холодные руки мягко обвили шею Узумаки, копия видимо не один час просидела без движения и совсем замерзла. Мысли покинули Наруто и впервые за долгое время дали отдохнуть воспаленному уму. За окнам медленно поднимался рассвет. Солнце спешило разбудить землю. Время безжалостно и никого не ждет. Утро украдкой заглядывало сквозь окно в белоснежную больничную палату. Слезы давно утихли, но глаза все еще красные от их недавнего бега, последний след последних событий на лице подростка. Объятия, прикосновения, искрение чувства всего этого ему так не хватало. Но все же, насколько бы искренним не было притяжение, клон не станет человеком. Наи значительно ослабла в свете того, что составляющая семидесяти процентная чакра Узумаки покинула её. Чакра девятихвостого намного сильней человеческой, но и её небольшая концентрация ели удерживала форму не давая девушке развеяться. Но слишком грубое движение и клон исчез. Мгновение отделило до и после. Секунда и вместо живого существа в руках облачко белого дыма. Секунда и он снова наедине с тяжёлыми мыслями и чувствительностью к чужим эмоциям. Не давая эмоциям нарушить тишину в голове, Наруто сосредоточился (или попытался сосредоточится) на трещинах, которые едва заметно виднелись на стене у двери. От бессилия и отчаянья снова хотелось выть волком. Обвив колени руками и подтянувши к груди, подросток судорожно вспоминал какую-нибудь песенку, чтобы отвлечься от пустоты в груди, от нарастающего гула в голове, от давления ноши сваленной на его плечи. В голове нашлась одна песенка, которую он украдкой слышал еще в детстве. Сначала мысленно, а затем шепотом Наруто повторял слова песенки. — Десять шиноби ушли задание выполнять, Один наелся яда, их осталось девять. Девять ниндзя, поев, клевали носом, Один не смог проснутся, их осталось восемь. Восьмеро в Суну отправились потом, Один не возвратился, остались всемером. Семеро шиноби дрова рубили вместе, Один навеки остался на месте. Шестеро ниндзя отправились мед собирать, Одного ужалил шмель, их осталось пять. Пятеро шиноби судейство учинили, Засудили одного, их осталось четыре. Четыре ниндзя пошли купаться в море, Один попался кальмару, их осталось трое. Трое став чунинами в зверинце оказались, Одного схватил медведь и вдвоем остались. Двое джонинов сражались с врагом, Один сгорел от вражеской атаки. Последний шиноби поглядел устало, Он пошел повесился, и никого не стало. Песня, сочиненная еще во времена, когда деревни Коноха еще не существовало до сих пор не забылась. Со временем текст потерпел изменение, но суть осталась та же: грустная участь шиноби. Некоторые потеряв родных и друзей на опасных заданиях действительно сходили с ума и поспешно уходили из жизни. Вот такая песенка, насквозь пропитанная чёрным юмором, и вспомнилась джинчурики. Несколько раз он повторял эти строки, снова и снова тихонечко напевал. И это помогало, сначала. Повторяя в пятый раз строки он понял, что это безнадежно. Паника закрадывалась все ближе. Должно случиться хоть что-то! Что-нибудь, что сможет отвлечь еще хоть на немножечко. Пожалуйста... И боги услышали его. Дверь отворилась и в палату зашла розововолосая Харуно Сакура. Девочка стараясь не шуметь закрыла двери. Обернувшись она заметила, что Наруто уже проснулся и встревожено застыла онемевшая от увиденного. Блондин, прижавши колени руками к груди, раскачивался вперед-назад, по щекам бегут слезы, которые он даже не заметил, синие глаза просто впились в нее, будто хотели прочесть мысли. Глядя на такое состояние вечно неунывающего сокомандника она просто потеряла дар речи. — Ты уже проснулся, — неуверенно, почти шепотом произнесла она. — Сколько я здесь? — тут же спросил он, все так же внимательно следя за Сакурой. — Сегодня четвертый день... — Харуно будто очнулась и встрепенувшись привычно быстро заговорила: — Ты не переживай так, подумаешь провалили экзамен на чунина. Через полгода будет следующий, главное все живы... — она рассудила, что Наруто из-за провала расстроился, и видя его нервное состояние начала успокаивать. Сам парень непонимающе посмотрел на нее: "Какой экзамен?". Но за мгновение встрепенувшись, Узумаки покопался в памяти и вспомнил события перед встречей с мамой. Чунин шикен... это было как будто в прошлой жизни. За это время Наруто кардинально изменился и узнал всю правду о своих родителях. В его голове появилась спасительная идея. — Одежда, — коротко и ясно отозвался джинчурики. Розововолосая кивнула в сторону тумбочки. — Надо ж Цунаде-сама позвать! — опомнилась девочка и мигом вылетела с палаты. Наруто не теряя времени достал свою одежду, при этом чуть ли не оторвал дверцу больничной тумбочки. Кое-как сорвавши больничную пижаму парень бросился натягивать повседневную одежду. Оранжевый костюм после встречи с Орочимару пострадал и видимо его выбросили, но это мало беспокоило Узумаки. Пожертвованные кем-то черные штаны и черная майка вполне подходили. На данный момент об одежде заботиться было некогда. Спеша успеть убежать до того, как чужие эмоции окончательно его вырубят Наруто наспех начиркал записку. Бумага и чернила были извлечены из нательной печати на левом плече, будучи хорошо знаком из фуиндзюцу парень никуда без этого набора не ходил. Данная привычка его еще ни разу не подводила. Потеряв оружие, он с лёгкостью переходил на фуин, который по продуманной стратегии прятал, как главный козырь, до самого конца. И вот теперь она его выручила, избавив от объяснений с преследователями. С лёгкостью преодолев окно, Узумаки на предельной скорости умчался к воротам Конохи. Но на пол дороге резко остановился. Чувства настолько отвлекают, отвыкший от эмоций парень обращал на все слишком много внимания и так получилось, что четко и ясно мыслить было почти невозможно. Но в прочем это не помешало ему понять, что выбраться с деревни и убежать в глубь леса, подальше от людей, незамеченным не получится. Запнувшись всего на мгновение, дольше чем нужно, Наруто окончательно потерял слабую концентрацию. В голову вторглись ненужные чужие эмоции. Вокруг бродили люди, Коноха была оживлена как обычно. Занятые своими заботами, никто не заметил блондина, чье тело понемногу отказывало. Голова раскалывалась и разум давал сбои. Все вокруг неслось в сумасшедшем танце, и подросток из последних сил пытался придумать как спастись. С правого уха медленно потянулась алая струйка, напряжение достигло пика. Невыносимо медленно Узумаки сложил печати и исчез в облаке обратного призыва. Оказавшись на самой верхушке зеленого холма Наруто свалился на траву. Тело все еще коробило, но дышать становилось значительно легче с каждой секундой. Лунные долгоухи, как и другие разумные существа, испытывали эмоции и чувства близки к человеческим. Но потому, что их намного меньше чем жителей Кохагакуре и их чувства воспринимаются не так четко, парень смог вздохнуть с облегчением. Желудок протестуя сжался в спазмах, но поскольку был пуст, выбросить содержимое не смог. Добрых полчаса Наруто ждал окончательного ухода головной боли. Через минут сорок тело снова начало слушаться хозяина. А за час парень уже вполне уверено отправился к своим призывным животным.