Загадать желание на звезду

Жарко. Температура в кабинете поднялась выше нормы. Стало нечем дышать, свежий воздух давно исчез, заменённый на раскалённый эфир. Оба пытались надышаться теми остатками кислорода, которые не успели образовать углекислый газ, пройдя через вздымающиеся лёгкие старших офицеров шестого отряда, но этого катастрофически мало для двоих. Им хочется не воздуха, а друг друга. Соприкосновений твёрдых, сильных тел, которые стали липкими от пота, скатывающегося по горячей коже и очерчивающего бугры мышц. Нехватка сладких поцелуев сводила с ума, требуя забыться в блаженной неге. Особенно это желание снедало Ренджи, однако тот сопротивлялся, зная, если поцелует, не сможет оторваться. Кучики хватал воздух ртом, сбивая дыхание и переходя на хрипы. Как будто тебя кто-то схватил за горло и начал душить, но, безусловно, это нечто другое. Сам Абарай своими ласками доводил любовника до нехватки воздуха. Ренджи не нужен какой-то воздух, самое важное в его жизни это Бьякуя, от которого невозможно оторваться. А зачем? Абарай всегда хотел быть с капитаном, как и просто его лейтенантом, так и любовником тоже. Но и быть всего лишь любовником для него мало, хочется чего-то большего. Надоело всё время скрывать ото всех, что они встречаются. Пусть каждый видит, что они вместе. Быть любимым и единственным. Не отпускать, не отдавать, крепко держать. Так и сейчас Ренджи сжимал Бьякую в своих объятьях, прижимая к столу всем телом. Припирал не сильно, а лишь немного, чтобы капитану было не трудно дышать. Кучики хватал не только воздух, но и цеплялся своими ногтями за спину Ренджи, слегка царапая немного загоревшую кожу лейтенанта, оставляя алые длинные полосы, пересекающие черные линии татуировок, которые быстро заживают, а вот укус, запрещённый между прочим, относительно самого Бьякуи, затянется лишь через несколько дней. Бьякуя кусался каждый раз, когда они занимались сексом. Впивался до крови в плечи любовника, оставляя ранки в форме ровных зубов. Вгрызался, чтобы не просто оставить след, а сдержать свои стоны, которые доводили до помешательства Ренджи. Однако он не всегда успевал остановить себя и парень также не отставал от Бьякуи по количеству оставленных на теле любимого отметин. Он не кусал, а ставил засосы, больше напоминающие синяки, которые долгое время не пропадут. Еле держась на ногах, Ренджи навалился на Бьякую всем весом, обняв его, и приподнялся на локти, чтобы не придавить обманчиво хрупкое тело. Левой рукой лейтенант поддерживал капитана, а другой медленно спускался вдоль дрожащей спины. Прижав шершавую ладонь к пояснице, подчинённый усилил контакт между их разгорячёнными телами, войдя немного глубже и под другим углом, услышав звонкий стон у самого уха. Теперь начальник решил изменить тактику. Оставляя правую руку на спине, чтобы безнаказанно царапать гладкую кожу, левой он то сжимал в кулак собранные в хвост волосы, то пропускал невесомые прядки между тонкими пальцами. Волосы Бьякуи были рассыпаны по столу, а чёлка прилипла к лицу. Ренджи не хочет показаться жёстким, старается, входит легче, чтобы не сделать больно любовнику. Выходя медленно, а входя слегка резче. Но кажется, Кучики не имел ничего против того, чтобы несколько ускорить процесс, резко подаваясь назад, подмахивая Абараю. Наслаждение длилось недолго, оба были на пределе. Первым кончил Бьякуя, а затем и Ренджи. Давно пора, так как время уже приближалось к половине седьмого. Ренджи хотелось отправиться в поместье аристократа и там продолжить, и разговор и то, что сейчас происходило на рабочем столе. Абарай начал выбираться из объятий капитана, но, увидев, что он еле дышит, лейтенант легко покрывал поцелуями порозовевшие щёки начальника. Когда Кучики успокоил свое дыхание, он потихоньку сполз со стола. Тем временем, Ренджи уже натянул хакама и завязал оби. Подойдя к своему столу и взяв салфетки, лейтенант вернулся обратно к своему капитану и начал тщательно вытирать его. В это время они не разговаривали, а лишь украдкой поглядывали друг на друга. После того, как его привели в относительный порядок, Бьякуя оделся и, повернувшись к своему столу, принялся собирать раскиданные бумаги в стопку, чувствуя взгляд подчинённого. Ренджи испепелял спину своего любимого и, растянув губы в улыбке, наклонился к уху Кучики, прошептав: «Надеюсь, вечером повторим». Бьякуя нахмурился, но когда он решил обернуться к лейтенанту, было поздно. Тот уже успел приоткрыть форточку, чтобы свежий воздух попадал в комнату, и в это время вертелся у своего стола. Через пятнадцать минут в дверях уже радостно крутилась Рукия. Улыбаясь, обоим мужчинам, сидевшим за своими столами. Бьякуя склонил немного голову, чтобы чёлка спадала на глаза, и приподнял воротник косоде, прикрывая засосы на шее. Ренджи улыбнулся в ответ подруге, затем перевёл глаза на Кучики, подмигнув ему, тот уже покусывал нижнюю губу. Капитана смущало не то, чем они занимались, а то, что он позволил своему любовнику сделать это на рабочем месте. Он не раз давал себе слово, что больше никогда не будет делать это на работе. — Я уже закончила с работой, а вы? — не скрывая своей радости, спросила шинигами. — Да, конечно, — ответил капитан. — Я уже заполнил документы, надеюсь ты тоже, Абарай? Переводя свой взгляд на Ренджи, который уже осознал, что даже и половины данной работы и не сделал. Лейтенант ответил на взгляд Кучики, затем улыбнулся и закивал, но незаметно убрал под стол нетронутые бумаги, чтобы не накликать беду. — Ну, что ж, идём, — Кучики выбрался из-за рабочего стола и направился к выходу, у которого поджидала их его сестра. Ренджи тоже не отставал, метнувшись за капитаном. По дороге к поместью никто из троих не разговаривал. Рукия улыбалась и посматривала на задумчивого брата, он же шёл смирно, держа в мыслях, что вечер пройдёт без приключений на его попу, в отличие от Ренджи, который изнывал от ожидания этих приключений. Дойти до поместья Кучики можно очень быстро, особенно, если тебя развлекает Рукия. Всю дорогу девушка болтала, чуть ли не сама с собой, рассказывала мужчинам, как она провела день, каких пустых ловили и так далее. Брат Рукии внимательно слушал и время от времени поглядывал на сестру, а Ренджи летал где-то в облаках, закинув руки за голову, и смотрел на звёздное небо, завораживающее Абарая. Поглядывая на небосвод, выискивал глазами падающую звезду, но всё бесполезно. То пропускал, то не видел её. Заходя в поместье, лейтенант напоследок метнул быстрый взгляд в сторону усыпанного звёздами небесного купола и тут же отвернулся, когда его позвали. Все трое переоделись. Девушка не стала изменять белому короткому кимоно с рисунком сакуры, прикрепив к чёлке канзаши, так похожее на настоящий цветок. Бьякуя и Ренджи как всегда совершенно не похожи друг на друга. Их выбор одежды не становится исключением. Изысканное, словно сотканное из воздуха, кимоно тёмно-фиолетового шелка легко струится по грациозной, мощной фигуре, в то же время вытканные белоснежной нитью камелии придают особую мягкость обладателю этого сокровища. Ренджи тоже в своём репертуаре! Только он может с таким достоинством носить это алое нечто, а уж о рисунке можно не упоминать, от обилия красного рябит в глазах. Однако, спросите любого шинигами и он без сомнения ответит, что лейтенант Абарай выглядит прекрасно. Ведь также только ему идут эти нелепые наряды, подчеркивая дикую, первозданную красоту татуированного парня. Время было около восьми, все трое шинигами уселись за котацу. На столе было много вкусностей, особенно сладкого. Самые разнообразные вагаси, приготовленные мастерами вручную, поражали утончённостью конструкций и самыми разными наилегчайшими вкусами и запахами. Рукия просто обожала сладкое, но больше всего, после того, как обжилась на Грунте, полюбила медовые шарики, поэтому и они присутствовали на столе. Девушка уселась напротив брата, но того совершенно не устраивало, что сбоку, улыбаясь, подсел и Абарай, даже, точнее, ухмыляясь. Брюнета раздражал тот факт, что теперь, находясь так близко к Ренджи, он и не вспомнит о спокойствии, как такое возможно, если этот безродный руконгаец то и дело будет бессовестно поглаживать его бедро, иногда отодвигая край кимоно, чтобы слегка оголить бледную кожу бедра. Такую ситуацию капитан хотел бы пресечь на корню, но будет весьма невежливо отодвинуться от сестры, и, чтобы не портить вечер, он сидел смирно. Через некоторое время заметив, что девушка разговорилась со служанкой о выборе чая, Кучики решился всё-таки высказать свое недовольство кареглазому, но, безусловно, шёпотом: — Отсядь немедленно, — тихо, даже злобно произнёс Бьякуя, но так и не посмотрел в сторону собеседника, пристально следя за сестрой. — Мне нравится тут сидеть, чувствовать исходящее от вас тепло, — чуть ли не промурлыкал Абарай, сверкая глазами и поглядывая на брюнета. — По-моему, ты любишь греть свои руки об мою ногу, — холодно сказал Кучики. — Они просто частенько у меня замерзают, — отмахнулся лейтенант, устраивая левую руку на бедре любовника. — А ну прекрати быстро, — чуть громче, чем он мог себе позволить, прорычал Бьякуя, убирая чужую ладонь со своей ноги. — Что прекрати? — удивлённо вскинув бровки, спросила Рукия. — Да так. Ренджи опять начал бахвалиться, что победит меня как-нибудь, — использовал давно заготовленную фразу Кучики. — О, ясно, — улыбнулась сестра. На этом и закончились и шептание, и короткий разговор. Слышен был стук палочек о посуду и тихое жевание. Рукия наслаждалась сладостями, Бьякуя спокойно ел очередное блюдо, а вот Ренджи хоть и ел, но пытался поймать момент, когда он сможет положить руку на тонкое тело любовника. И этот момент настал. Девушка разговорила своего брата, и улыбчивый Абарай медленно положил руку на назначенную цель. Брюнет замолчал, удивляя Рукию, но затем после недолгой паузы разговор продолжился. Лейтенант начал медленно, играючи поглаживая бедро капитана, при этом успевал кушать и улыбаться всем. Бьякуя делал вид, что не замечает наглую ладонь, но всё-таки пытался иногда щипать или отталкивать её. Все попытки бессмысленны. Разговор закончился. Девушка доела свои сладости и уже клевала носом. Эта ситуация обрадовала Ренджи, он предложил Рукии пойти поспать, а то заснёт прямо в тарелке. Согласившись с этим, она, медленно качаясь, направилась в свою комнату. Тогда парочка осталась наедине с тишиной, но ничто не длится долго. Прозвучал тихий шлепок об грубую кожу. Для лейтенанта это было неожиданно, так как пощёчина досталась ему от самого капитана, который пытался отодвинуть на миг замершую руку. — А ну убери, — угрожающе прорычал Бьякуя. Самостоятельно избавив себя от вероломного завоевателя, брюнет попытался встать, но ему помешали. Чужая рука схватила запястье, и Кучики оказался в объятьях Абарая. Капитан сидел спиной к лейтенанту, который прижимал к своей горячей груди чужое тело. — Не уходи, останься со мной, — тихим шёпотом попросил Ренджи, — мы даже ещё и на звёзды не посмотрели. — Хорошо, только отпусти, — произнёс Бьякуя, добиваясь свободы от мёртвой хватки. Пара направилась на террасу, там было свежо и просторно, также слуги расстелили футон. Шинигами уселись на крыльцо и одновременно, будто повинуясь ниточкам кукловода, вскинули головы, рассматривая украшенный звёздами небосвод. — Эй, Кучики, — позвал подчиненный, — так ты когда-нибудь загадывал желание на падающую звезду? — Как ты смеешь разговаривать со мной на «ты»? — спросил капитан. — Может уже хватит, сколько мы вместе, а тебе бы только уважения к своей персоне, — проворчал Абарай. — Я в детстве загадывал желания, — сменил тему Бьякуя. — И что же ты загадывал? — не скрывая любопытства. — Много чего, о чём мечтал, о том и загадывал, — немного туманно ответил начальник. — Ясно. — А ты всё, о чём пытаешься загадать? — спросил Бьякуя. — Тебе покажется странным, — улыбнулся Ренджи любовнику, — хочу стать твоим спутником. — Мужем? — удивлённо спросил Кучики — Ага, — откидываясь на холодные пол, ответил Абарай. — Оно никогда не сбудется, — грозно произнёс капитан. — Это будет зависеть от меня, а не от какой-то падающей звезды. — Я знаю, — еле слышно произнёс Ренджи. Прикрыв глаза, Абарай посмотрел на Кучики. Вот так, разглядывая безмятежное лицо своего возлюбленного, Ренджи поддавался мягкому напору сонливости. И напоследок произнёс шёпотом, чтобы брюнет не услышал эти слова. — Я желаю, чтобы Кучики Бьякуя стал моим, — после этих слов Ренджи провалился в сладкий сон.