Не отрекаются, любя

      Смутные бесформенные тени кружились вокруг меня, скалились, непрерывно меняя очертания, хватали за руки, вовлекая в свой безумный хоровод. Воздух был густ и плотен, по нему плыли какие-то темные клочки, то рассыпаясь пылью, то вновь собираясь в причудливые фигуры. Неясные звуки надоедливым комариным роем приближались со всех сторон, а потом отдалялись, превращаясь в едва слышное бормотание. Иногда они складывались в отдельные слова, и тогда я могла их различить.       — Оставь, Дракула, не видишь, ей совсем плохо!       — Если я понесу ее, это привлечет внимание, и тогда весь маскарад вообще не имеет смысла.       — Я пойду сама!       Чей это голос, неужели мой? Разлепив веки, я поначалу ничего не увидела кроме серой колышущейся мглы с черными точками. Но постепенно она рассеялась, и в неверном тусклом свете, льющемся откуда-то сверху, проступили очертания знакомой фигуры. Только выглядела та весьма странно: торс облегал красный солдатский мундир с посеребренными пуговицами, ноги обтягивали узкие белые брюки, заправленные в высокие сапоги, а на голове, низко надвинутый на глаза, красовался кивер английского кавалериста.       — Влад, если бы ты знал, в каких причудливых образах порой мне снишься! — мечтательно протянула я.       — Это не сон, Аликс, — граф похлопал меня по щекам. — Приходи в себя!       Вяло отмахнувшись, я приподнялась на локте. Голова отказывалась соображать, и только после того, как я ею потрясла, сознание немного прояснилось. В землянке по-прежнему царил полумрак, однако пленный атаман куда-то исчез, равно как и мой братец. Граф присел рядом, взял меня двумя пальцами за подбородок и приподнял его.       — Как себя чувствуешь?       — Лучше не бывает, — отозвалась я. — Ты вернулся…       — Разве я мог обмануть твои ожидания? — улыбнулся супруг. — Вставай, помогу тебе переодеться.       — Что это? — я с подозрением уставилась на протягиваемый мне сверток.       — Военная форма, такая же, как на солдатах королевского отряда, которые будут охранять нас в пути. Не думаю, что разбойники осмелятся напасть на большую вооруженную группу, но на всякий случай нужно принять дополнительные меры безопасности.       Поднимаясь, я едва удержалась, чтобы не застонать. Все тело страшно ныло, будто его пропустили через мясорубку, любое, даже самое маленькое движение причиняло боль. Складывалось устойчивое впечатление, что прошлой ночью я не бегала по лесу, а служила соломенным манекеном, на котором юные бойцы отрабатывают навыки рукопашного боя. Непослушными пальцами принялась расстегивать амазонку, но граф оттолкнул мои руки и кинжалом разрезал лиф.       — Не время возиться с пуговицами, — пояснил он, стаскивая с меня платье. Накинув на плечи рубашку, задержал взгляд на моих запястьях. — Откуда у тебя синяки?       — От веревки, — рассеянно ответила я.       — Веревки… — медленно процедил граф. — Что еще с тобой делали?       — Больше ничего, — заметив гнев, сверкнувший в глазах супруга, спохватилась я, — меня не обижали и вообще обращались довольно учтиво!       — Жаль, что Грей без сознания, а то я бы побеседовал с ним относительно хороших манер. Впрочем, по дороге в Лондон мне не раз представится такая возможность…       Я хотела было заступиться за атамана, но, взглянув на мрачное лицо мужа, поостереглась. Как бы не подлить масла в огонь. До сих пор любимый не обнаруживал признаков ревности, и мне не хотелось ее провоцировать. Как хорошо, что он не знает о способах допроса, принятых в разбойничьем лагере, иначе участь незадачливого похитителя решилась бы прямо здесь, немедленно и бесповоротно, и даже вмешательство Гэбриела не послужило бы преградой!       Переодевшись, я собрала волосы в пучок и спрятала под головной убор. Придирчиво осмотрела себя:       — Я выгляжу глупо. Костюм велик мне как минимум на три размера.       — Ну извини, — развел руками граф, — в английских войсках не служат столь миниатюрные воины.       Взяв меня за руку и увлекая за собой, он покинул землянку.       Лесной холм, давший нам временное пристанище, окружало не менее двадцати вооруженных до зубов людей, одетых в такие же мундиры, как и мы с графом. Некоторые из них с арбалетами патрулировали окрестности, остальные, завидев командира, тут же встали по стойке смирно, ожидая указаний. Неподалеку пофыркивала и потряхивала шеей лошадь, ковыряя копытом пласт слежавшейся листвы. Поперек ее седла был привязан пленный атаман, так же обряженный в солдатскую форму. Рядом со входом в землянку лежало три тела в одежде разбойников, в груди каждого торчало по стреле.       — Работа Гэбриела? — я указала на мертвецов.       Граф кивнул.       — Странно, я даже не слышала…       Подошел брат, оглядел нас, оценивая готовность.       — Если вы собрались, тогда временно расстаемся, — произнес он, принимая из рук зятя свой плащ и надевая его. — Встретимся на той стороне леса.       — Почему ты не переоделся? — спросила я.       — Потому что я пойду отдельно. Мне ни к чему светиться в вашей компании, особенно учитывая мои дальнейшие планы.       Граф вопросительно выгнул бровь, но любопытствовать не стал. Махнув рукой на прощание, Гэбриел скрылся в ближайших зарослях. Оглянувшись вокруг себя, я озабоченно поинтересовалась у супруга:       — Влад, а где мой лук?       — Лук? — удивился тот.       — Тот, что раньше принадлежал Ричарду Грею. Ты сказал, что он — мой трофей.       Усмехнувшись, граф развернул меня в сторону лошади, и я увидела желанное оружие, притороченное к седлу рядом с пленником.       — Повесишь над кроватью, как делают охотники с чучелами добытых зверей?       — Зачем же? В нашей оружейной.       Граф отдал приказ выступать.       Путь через лес занял весь оставшийся день вплоть до самого заката. Солдаты рассредоточились, прочесывая местность и охраняя основную группу, в составе которой находилась и я. Слева и справа от меня шагали два дюжих бойца с квадратными каменными лицами и мушкетами наперевес. Для конспирации мне тоже выдали небольшой карабин, заранее предупредив, что он не заряжен. «Чтобы на случай боя ты не имела ни малейшей возможности в него ввязаться» — пояснил супруг. Впрочем, опасения графа не подтвердились, путешествие прошло без эксцессов. Видимо, разбойники действительно не решались связываться с превосходящими силами противника, а может, потеря главаря обескуражила их и на время выбила из колеи.       Как бы там ни было, к опушке вышли без потерь. Там нас ожидал еще десяток кавалеристов, присматривающих за лошадьми их товарищей и стерегущих выход из леса. Уже совсем стемнело, однако факелы из предосторожности не зажигались. Если бы не луна, временами выглядывающая из-за низких рваных туч, темнота казалась бы совсем непроглядной.       Откуда-то возник Гэбриел, натягивая на голову поданную солдатом шляпу, приблизился ко мне и крепко обнял.       — Здесь наши дороги расходятся, Аликс, и я вынужден попрощаться.       — Ты снова покидаешь меня, — грустно произнесла я, прижимаясь к нему. — И снова я не буду иметь от тебя никаких вестей.       — Ненадолго, сестренка, — брат поправил на моей голове съехавший на бок кивер. — Как только закончу свои дела здесь, обязательно вернусь в Румынию. Насовсем.       — Неужели? — обрадовалась я, поднимая голову.       Гэбриел улыбнулся:       — Мне надоело путешествовать. За несколько месяцев скитаний я понял, что нет ничего лучше родной стороны.       Неспешным шагом к нам подошел граф, и брат разомкнул объятия, передавая меня законному «владельцу».       — Не думал, что когда-нибудь скажу это, — задумчиво произнес супруг, кладя руку мне на плечо, — но я благодарен тебе за помощь, Ван Хельсинг. Пригласил бы тебя в замок, но знаю, что ты откажешься.       — Конечно, откажусь! — воскликнул Гэбриел и добавил уже тише. — Прощай, Дракула, береги мою сестру, — приложив два пальца к шляпе и кивнув мне, брат растворился во тьме.       — Нам тоже пора, — проговорил граф, подталкивая меня к оседланной лошади.       Рассевшись по коням, наш отряд направился к Ноттингемской крепости.       Добравшись до замка, граф поручил меня заботам взволнованной камеристки и целого сонма английских служанок. Сам же, наскоро переодевшись в парадный костюм, приказал закладывать тюремную карету и седлать свежих лошадей, а также вызвать доктора, чтобы тот осмотрел пленного.       — Его жизнь слишком дорого мне обошлась, — пробормотал супруг, заходя в мои покои попрощаться, — чтобы позволить ему умереть, не повидавшись с английским королем.       — Поедешь, даже не отдохнув? — расстроилась я.       — Не имею не малейшего желания ночевать с атаманом под одной крышей, даже если ему отведут место в конюшне, — пояснил он, натягивая перчатки. — Кроме того, моя дипломатическая миссия и так слишком затянулось, чтобы позволять себе терять дополнительное время.       Закончив все необходимые приготовления, граф во главе внушительного конвоя, охраняющего карету, отправился в Лондон.       После всех пережитых приключений страшно хотелось спать, но отсутствие даже призрачных средств гигиены в течение последних двух дней было слишком мучительным, и я не устояла перед искушением принять ванну. После чего, облаченная в великолепный шелковый пеньюар, расслабилась в удобном кресле перед туалетным столиком, пока служанка расчесывала и приводила в порядок мои волосы, заодно рассказывая обо всем, что происходило в замке за время моего отсутствия.       Как и ожидалось, супруг был в бешенстве, такого всплеска ярости наши слуги не видели никогда. Под горячую руку граф хотел перевешать всех охранников, не справившихся с обязанностями, но потом немного остыл. Несчастного конюха, польстившегося на золото и организовавшего миледи незаконную прогулку, так и не нашли. Оставалось лишь надеяться, что парню хватило ума скрыться, не дожидаясь гнева господина. Сутки спустя на переговоры явился «негодяй Грей», а потом и «его сиятельство граф Ван Хельсинг», затеявший с моим супругом дуэль на мосту, завершившуюся, впрочем, довольно мирным совещанием в кабинете. «Так и знала, что эти двое не обойдутся без драки» — с волнением думала я, слушая красочный рассказ служанки. Договорившись, новоиспеченные союзники собрали военный отряд и поскакали спасать графиню. Дальнейшее было мне известно.       Разговор затянулся на несколько часов, поэтому улеглась я далеко за полночь. После тесного разбойничьего шалаша и неприветливого Шервудского леса своды Ноттингемской крепости показались мне райской обителью, а простая чистая постель — царским ложем. С наслаждением кутаясь в теплое одеяло и вдыхая изумительный запах свежих простынь, я чувствовала бы себя совершенно счастливой, если б не одно «но» — отсутствие любимого супруга. Однако теперь его жизни не угрожала прежняя опасность, и эта мысль примиряла с вынужденным одиночеством, позволяя спокойно заснуть.