Небесный лев

Ночи и вправду были потрясающе красивые. Темные, словно на небо накинули шелковое полотно с множеством мелких дырочек, проделанных иголкой, и посветили лампой сверху. Настолько было звездно… Буквально, человек, даже не знавший астрологию, мог различить множество созвездий. Джотто очень любил небо. Оно объединяло в себе настолько могущественные стихии и спокойно терпело их капризы. А небо поддерживала земля, которая терпела все его выходки, когда то не могло удержать свои стихии на привязи. Вонгола много думал об этом… Ему придется объединить по-настоящему стихийных людей, которые друг с другом будут попросту не вязаться и грызться. И что ему делать? Просто стоять и смотреть – глупо. Если слишком сильно лезть к ним – могут обидеться или дать сдачи. Значит, нужно быть дипломатичным и решать все речью… а порой и приказами. «— Нет,… Я постараюсь стать им другом. Пусть даже и буду главным, но все равно – другом. Они не слабее меня, на пост босса я попаду лишь из-за пламени» — Джотто чуть прикрыл глаза и посмотрел на блеклый оранжевый огонь, что сиял на кольце. От света рядом начал ворочаться Лампо. Они ночевали на опушке леса, чтобы завтра, с новыми силами, отправится в путь. До города оставались считанные часы, но усталость давала о себе знать. К тому же Джи они так и не встретили. Но сегодняшним утром они нашли в лесу выжженную полянку, что свидетельствовало о борьбе тут. Так сжечь траву не могло, ни одно огнестрельное оружие. Джотто, отлично знавший силу и способности своего друга, даже не используя интуицию, понял, что на Арчери было совершено нападение. «— Не смей погибать, Ураган. Прошу тебя…» — Вонгола только и мог, что молиться о судьбе друга. Нет, Джотто не сомневался в талантах Джи, но все-таки… от ранений не застрахован никто. — Джотто… Ты чего проснулся? – сонно пробурчал Лампо и вытер слюну из уголка губ. Ну, была у него неприятная привычка иногда пускать слюнки во сне. — А ты чего? – чуть наклонил голову Вонгола. – Мое пламя разбудило? – а на вопрос он так и не ответил. Бовино потянулся и сладко зевнул, уцепившись за корень дерева и с удовольствием чуть его «помяв», дабы полностью отойти ото сна. Подросток чуть приподнялся и прикрыл правый глаз, воззрившись на Вонголу: — Не волнуйся ты так… Джи любого, того… — Лампо хлопнул по корню ладонью. – Прибьет. И своих, и чужих. — Я знаю, – улыбнулся на такое заявление Джотто. Но улыбка его, получилась какой-то вымученной, усталой. — Просто не волнуйся и спи, – махнул рукой Гроза и поглядел в небо. – Я тоже за него волнуюсь. Да и спать на земле непривычно. Пф… — Лампо «сполз» по корешку, что использовал как опору и, закинув руки за голову, стал тихо напевать какую-то песню: — Несмотря на то, что будешь, ты частью неба и огня. – Джотто удивленно уставился на друга. — Не станет день темнее ночи, не станет ночь светлее дня. Не пытайся изменить судьбу, Джотто. – Бовино чуть подмигнул вторым глазом. – А теперь я хочу е-е-есть… Оба рассмеялись и полезли копаться в сумках, в поисках съестного. Еды было все меньше, но город-то все ближе, а значит можно прикупить чего-нибудь новенького. — Знаешь, — протянул Вонгола с набитым хлебом ртом. – Я всегда мечтал попробовать яблоки, замоченные в молоке и меде, – «лев» закатил глаза, представляя эту вкуснятину. — Поафовуешь обежательно. – Лампо тут же запил еду остатками воды. – Сейчас самое то время, продают, – и оба рассмеялись. Все-таки, так хорошо, что они встретились, а тем более стали друзьями. *** В разговорах и время пролетело незаметно, и вскоре в далеком зареве засияло солнце. Рассветное солнце было ярко-красным, а где-то вдали поднимался дым. Лампо недовольно бурча что-то под нос, собирал вещи в сумку. Джотто стоял поодаль, прикрыв глаза и наслаждаясь прохладой от утреннего ветерка. Золотистая грива Вонголы еле заметно развевалась на ветру, лицо было полностью умиротворенное, как у человека, что видел буквально все. Подол туники тоже чуть развевался, а на кольце полыхал огонь. Ветер срывал с него искорки и уносил их вдаль – к родному им небу. Джотто глубоко вздохнул и распахнул глаза, хмуро глядя вперед. Нет, трудности его не пугали, но интуиция шептала: дальше опасно… там кто-то есть. Да и ещё, неясное чувство за Джи беспокоило. Словно с тем… что-то произошло. — Чего стоим, кого ждем? И, кстати, ты бледный, – к нему подрулил Лампо, вновь прикрыв правый глаз. Выглядел он, мягко говоря, очень сонно. — Выглядишь устало, – обеспокоенно произнес парень и внимательно глянул на Грозу, – не заболел? Ночи холодные… — Все со мной в порядке… — зевая, отмахнулся Бовино. – ну так, пошли? — Пошли… — И оба путника, быстрым шагом, двинулись в сторону леса. *** — Йо-хо-хо! – усмехнулся рыжеволосый юноша, поправляя подол длинного плаща. – Миледи, я не виноват, что принял вас за даму. — И бутылка рома, – буркнула синеволосая «дама» и устало одернул подол камзола, – ты идиот или притворяешься? — Нет, ну что вы… Просто ваша красота затмила все вокруг, – рыжий галантно поклонился, параллельно поднимая с пола шляпу с широкими полями. — Ты прямо тролль из сказки, – ухмыльнулся, сверкнув сапфировыми очами Спейд. – За это я тебя терпеть и не могу. — Порой, это взаимно, – чуть улыбнулся рыжий и стряхнул пыль со шляпы, затем водрузив её на свою голову. Оба, не сговариваясь, повернулись в сторону здания, по направлению к небольшому столику. Рядом с тем уже суетилась прислуга, накладывая различные сладости по изящным фарфоровым тарелочкам и разливая чай по не менее дорогим сервизам. За столом уже восседал Алауди, закрыв глаза и закинув ногу на ногу, чем выражая свое полное презрение к двум пришедшим юношам. — Оу! Вторая прекрасная миледи, я так рад! – на такое заявление юный детектив чуть цыркнул и опустил голову, открывая глаза. Его, цвета льда, очи «вонзились» в прибывшего юношу, что так спокойно насмехался над ним. Над Алауди… Эта веселая улыбочка у рыжего парня. Детектив чуть сжал кулаки, чувствуя, как забилось сердце. — Я тебе не леди, упырь. — Извини Алауди. Раззадорился я больно, – виновато улыбнулся второй и развел рукам. Он с легкостью скинул плащ и повесил его на спинку предоставленного ему стула. Туда же он и повесил свою шляпу. На такое ловкачество, Деймон лишь раздраженно фыркнул и взъерошил собственный хохолок, изящно плюхаясь на свое кресло. — В общем, слежу я за твоим Вонголой. – скрепил руки замочком парень, облокотившись о стол. – Пока ничего такого, как и второй. Гроза который… — Ничего? – иллюзионист придвинулся чуть ближе. – А пламя? — О! Точно. Пламя есть… У одного – оранжевое. Пока не горит ярко, но чувствует – это лишь начало, – парень как лис улыбнулся и чуть придвинулся к Спейду. — Отлично. Он мне и нужен… — Ой-ой… Спешу-спешу! – внезапно спохватился «шляпник», выхватывая из кармана – часы. – А не то Ассанта мне по голове-то надает. — А твой босс, Винсенте? — Козарт, то? Он очень мягкий, простит небольшое опоздание. – Винсенте одел шляпу и вновь изящно поклонился. – Прошу меня простить, но откланяюсь. Аривидерчи! – парень вскинул руку и буквально рассыпался на песок. — Пф… — Деймон покраснел, напоминая помидор с хохолком. – Пафоса то сколько! — В этом он тебе не выигрывает, – ухмыльнулся Алауди, поднимаясь из-за стола. – Я тоже ухожу. — Мне тут одному скучать, да? Уроды вы, оставляете меня на произвол судьбы… — Деймон лениво звякнул ложечкой о край своей чашки. – Но Алауди… Вечер тебе со мной проводить, не забывай. Отец опять на встречу поедет… — Нет. У тебя сегодня бал, не забывай. — Твою налево… — простонал иллюзионист, уже представляя стайки дамочек в пестрых платьях, что будут виться вокруг него, как курицы вокруг петуха, – не хочу… — совсем как ребенок протянул парень и улегся на стол, вытянув руки в сторону блондина. В ответ, тот фыркнул, и, развернувшись, двинулся к выходу: — До заката, Деймон. — Звучит заманчиво, – шепотом ответил, улыбаясь, Спейд. Все-таки Алауди – намного лучше, чем эти щебеталки. Он молчалив, серьезен, прямолинеен и он… парень. Возможно, Алауди единственный человек, которого Ди мог назвать в какой-то мере другом. Пусть даже их делила взаимная ненависть и соперничество. *** — Вау… — прошептал Джотто, глядя с холма на открывшийся ему вид. Перед ними раскинулся огромный город, а где-то далеко сияло море. Хотя отсюда все казалось таким маленьким, залитым солнцем и ярким. Небольшие домики, покрытые красной черепицей, отливались яркими бликами. Сами домики были украшены изящными завитками, а порой и статуями. Иногда обычными горгульями, а порой… издалека попросту не было видно. Между зданиями вились яркие полосы рек, изредка прерывающиеся мостами. Казалось, весь город стоит на воде, а не на суше. А ещё, повсюду сновали люди, все галдело и пестрело, из стороны в сторону носились экипажи с запряженными в них лошадьми. Город кипел жизнью, словно залитый ярким небесным пламенем. Сверху Джотто казалось, что он может взять этот городок в ладони и спрятать. В нем проснулось то чувство… Ему захотелось защитить этих людей. От напастей, голода, болезней. И пусть это невозможно… Но Вонгола ощущал: что-то он точно может сделать. И он будет стремиться к этой цели. — Как… красиво… — тихонько выдохнул он и протянул руку вперед, словно реально пытаясь взять город в ладонь. Но нет… Просто он указал ладонью на поднимающееся в свою колею солнце. – Так тепло и ярко. — Угу… — а вот Лампо особых восторгов не выражал и, похоже, и не собирался. Он стоял, как обычно прикрыв глаза, и безразлично взирал на эту красоту. Хотя это вполне логично – в этом городе он провел половину своей жизни, до тех пор, пока не стал заменять отца. Центр и некоторые окраины он знал, как свои пять пальцев и мог пройти по ним с закрытыми глазами. Не раз катался на лодке по протокам, не раз пробовал различные сладости… Но раньше у него не было друзей. Да, Бовино уже чувствовал в Джотто своего друга. Человека, которому он может доверять. Пусть даже он и не совсем понял дальнейшие планы Вонголы, но он твердо решил помогать. Даже не смотря на нападки Джи. — Лампо… Ну хоть согласись со мной для приличия! – шутливо обиделся блондин и легонько хлопнул друга по плечу. Тот тихо фыркнул, чуть отвернулся… и оба, не сговариваясь, расхохотались. Им просто было хорошо от того, что погода такая чудесная, что птицы так красиво поют, что они вместе. И то, что скоро они найдут Джи и продолжат свой путь. — Ладно, ладно… — вытирая слезы, пробубнил Гроза и хитро уставился на Вонголу. – А не страшно? Город то большой… — Со мной ты, – чуть неуверенно произнес в ответ блондин. Без своего Урагана он чувствовал себя чуть неудобно и слабо. Все-таки Джи на данный момент был самым сильным из компании. – Может, лучше не будем терять время и пойдем? Лампо лишь кивнул и начал потихоньку спускаться. Шли они по небольшой, но явно хорошо протоптанной тропинке. На той было полно песка и множества мелких камушков. Порой, даже встречались изящной овальной формы, абсолютно без зазубрин и трещинок. Джотто нравилось их брать в руки, ведь они настолько теплые и гладкие, перекатывать их в ладони – было сплошное удовольствие. — Подожди-ка… — неожиданно произнес Лампо и чуть спустился с тропинки в сторону. Пару секунд он шарился в траве, а затем, с победным вскриком что-то оттуда достал. — Я его тут три года назад оставил. Думал, кто-нибудь заберет, ан нет… — Бовино подошел к Джотто и вытянул вперед сжатый кулак. Когда он его разжал, оказалось, на ладони лежал один из голышей. Но не совсем обычный… Немного прозрачный, аккуратно обкатанный и практически идеально круглой формы. А ещё в нем была небольшая дырочка, в которую так и напрашивалось повесить веревочку, чтобы носить его на шее. – Дарю. На память. Блондин чуть зарделся и удивленно уставился на камушек. Что-то в нем екнуло. — Но… — Не но. Дарить дорогие вещи в память – это не то, как описывают в книжках, – чуть нахмурился Лампо. На это… Джотто попросту расхохотался. Зеленоволосый даже опешил от такого и удивленно уставился на друга. — Думал, я откажусь? Для меня дорогие подарки не нужны, – мягко улыбаясь, сказал Джотто и чуть наклонил голову, положив ладонь на камушек и сжав его вместе с рукой Лампо. – Мне главное, чтобы мои друзья были рядом. Просто я не ожидал. – Вонгола улыбнулся шире и закрыл глаза. Про себя Бовино отметил: Джи был прав… Джотто очень похож на львенка. — Спасибо, Лампо… – открыл глаза блондин и взял камушек с ладони друга. – И мы опять стоим на месте. — Так пошли, – теперь зарделся Гроза. Оба не сговариваясь, вновь повернули в сторону города. Всю дорогу они не разговаривали, лишь попинывали камушки, сравнивая – у кого дальше отлетел. При подходе к воротам выиграл Джотто. — Я победииитель! – радостная размахивая руками и попрыгивая, пропел Вонгола и поскакал к воротам. Детишки, что ехали на одной из торговых повозок чуть впереди, радостно расхохотались и стали показывать на подростка пальчиками: — Смотри мама! Мальчик, так весело прыгает! – Джотто внезапно стал похож на помидор, и чуть опустив голову, смущенно уставился на мать детишек, красивую женщину средних лет. Та тихонько смеялась, прикрыв рот ладошкой. Но тут к повозке подбежала ещё одна девушка… На голове у неё был веселый венок из белых ромашек, бледно-золотые волосы длиной до пояса, развевались за спиной. Из одежды на ней было некое подобие босоножек и белое коротенькое платьице. На вид ей было лет 16. Девочка была чуть курносенькая и улыбалась так счастливо, счастливо… Сердце Вонголы затрепетало. — Элеонора, – чуть окрикнула дочку – мать. Девушка пару секунд смотрела на родительницу… перевела взгляд на Джотто и показала ему язык. Затем, чуть покраснев, скрылась за повозкой и побежала вперед. Помимо бабочек в животе, Вонгола почувствовал, что у него отпала челюсть. — Женщины, они такие, – созидательно пробурчал, наконец, догнавший блондина, Лампо. — Ты больно много о них знаешь, – шутливо пихнул друга в бок Вонгола и фыркнул. – Казанова, фигов. — Да лаааадно тебе… Лучше бы нам подумать, как попасть в город. Тут с этим строго… Джотто заметил, что все повозки проверяют люди в тяжелых плащах. Полиция… Такие часто бывали в их городке, но все они насквозь были покупные. Не обращали внимания на горе и страдания людей от преступности, словно так и должно было быть. Хотя, Вонгола чувствовал – среди них есть и хорошие люди, а некоторых насильно отправили служить. Он слышал, что бывало и такое. Джотто почувствовал: пламя в нем забушевало с новой силой, ему захотелось налететь на этих людей и кричать, спрашивать их: За что? Почему? Почему они допускают столько смертей? Ведь они должны следить за порядком, но покупаются за обычные деньги. — Джотто. Не надо… Я ведь понимаю. – Лампо положил руку на плечо своего друга. Его собственное пламя всколыхнуло и стало неприятно колоть руки, требуя своего освобождения. Возможно, не он один почувствовал это ярко полыхнувшее пламя. — Ладно… Все равно, я когда-нибудь спрошу об этом их начальство… — пробурчал Вонгола успокоив всплеск эмоций. Мальчишки быстро передвигались между повозок. Их тут было много – все-таки самое урожайное время начиналось, и повозки с различными вкусностями, тканями, продуктами во всю двигались в город, чтобы провести тут самую большую торговлю практически за весь год. Самое удобное время, чтобы стае подростков начинать воплощать свои планы. — А ну стоять, мелочь! – рявкнул грубый голос над ухом, и тут Джотто кто-то схватил за шкирку и почти приподнял над землей. – Зачем прибыли в город? Над ними возвышался здоровенный мужичина, зажимая губами сигарету. У него были короткие и все равно нечесаные кудри и вьющаяся длинная борода. Одет он был в черный, тяжелый плащ, который абсолютно не вязался с яркой, жаркой погодой Венеции. От мужчины неприятно несло табаком, потом и сырым мясом. Ни о каких духах тут и речи не должно было быть. — Путники мы. Так… На культуру посмотреть прибыли, – тихо промямлил Джотто, наконец, вырвавшись из захвата. — Как зовут? — Джотто… Вонгола. Мужчина пару минут разглядывал подростка, а потом разразился диким гоготом: — Парни, мне «моллюск» попался! – и со всех сторон раздался радостный смех таких же «интеллектуалов». А «льву» впервые стало стыдно за собственную фамилию, хотя он всегда ей гордился. Успокоил лишь Лампо, который положил руку ему на плечо. Но пламя это не остановит, подросток ведь слишком хрупок в эмоциональном плане. Оно с легкостью загорелось в нем и глаза Джотто, внезапно стали темнеть, становится более яркими, приобретая оранжевый оттенок. Если понадобится, он напугает всех своей силой. Хотя, он сейчас даже и не понимал, что тем самым обломает все планы. — Парни! А ну успокоились, быстро! – внезапный окрик со стороны ворот, успокоил и Вонголу и мужчин, что продолжали смеяться. Голос был звонкий и явно принадлежал молодому парню. И, правда, через пару минут между повозками замелькал высокий, статный мужчина. Через минуту он подошел достаточно близко, чтобы Джотто мог его разглядеть. Парень и вправду был очень высокий. На нем был такой же тяжелый черный плащ, только он был распахнут. Под ним была белая рубашка, странно, что без галстука, темные брюки, украшенные тяжелым ремнем и высокие черные сапоги. И, похоже, ему было неприятно таскаться в форме в столь жаркую погоду. Волосы были угольно-черные и чуть завивались у концов, челка была довольно длинная, чуть набок и тоже вилась. Лицо у него было приятное, улыбчивое, хоть чуточку и бледное. А глаза – ярко-желтые, так же точно, как и самого Джотто. Этот факт очень заинтересовал юного Вонголу и поэтому тот вперил в мужчину полный любопытства взгляд. — Ну, ну… не стоит меня так разглядывать, я и смутиться могу, – тот примирительно поднял руки, заметив взгляд. А на такое смутился именно Джотто. – Ладно тебе, – вновь улыбнулся мужчина. – Пойдем. Я вас допускаю в город, – и глянул на остальных полицейских таким взглядом, словно «возражения не принимаются». И тут же схватил Лампо и Джотто за руки, утаскивая за собой. Те одновременно попытались упереться: мало ли, извращенец какой, но Вонгола вскоре перестал сопротивляться… гипер интуиция и в этот раз ему помогла. — Кто они? – внезапно раздалось над ухом, откуда-то из тени. — Дети. Я им помочь решил, – ответил брюнет – тьме. – И вообще, я не обязан перед тобой отчитываться. — Пф. – из темноты вынырнул подросток. На вид – ровесник Джи, но ростом выше и блондинистый. Его светло-голубые глаза сверлили в Джотто дырку. Одет он был в обычную рубашку, которую не заправил и черные брюки. Обувь – строгие ботинки. — Я-я… тебя знаю! – Вскрикнул Джотто и замахал руками, и как покажет пальцем на блондина. Тот на такое зарычал, как животное и одним прыжком преодолел три метра, что их разделяли, запрыгнув на Джотто и прижав своим телом к земле. — Ещё раз пикнешь, я тебе голову оторву, Вонгола. – хмуро сообщил ему блондин. – Это ты у меня год назад пытался яблоки стащить, верно? — Ах, так вы знакомы, – улыбнулся брюнет и, наконец, отпустил Лампо. – Алауди, почему ты мне не сообщил, что к тебе друзья приедут? — Они мне не друзья. Этого я вообще не знаю, – парень кивнул на Лампо. – А этот у меня из сада яблоки тырил. И я его прибить тогда не смог… Но теперь… — действовать ему не дали. Брюнет легко отцепил его от Вонголы и оттащил в сторону, крепко держа мальчика за плечи. — Алауди Хандкаффс, да? – обреченно произнес Джотто, потирая шею и поднимаясь с земли. Он узнал своего тогдашнего палача. Он знал, что этот парень очень жесток и кровожаден… А ещё у него фиолетовое пламя и он непревзойденный воин, который сражается наручами и стальными цепями. Услышав свое имя, Алауди тихо фыркнул и вырвался из рук старшего. — Ммм… А вы кто? – почесал затылок Лампо, обращаясь к взрослому. От вида Хадкаффса у него подкашивались колени, и возникало отчаянное желание рвануть в сторону… или пойти и утопится в реке. Уж больно тяжелый был взгляд и эта улыбка. Казалось, на него смотрит дикий хищник. Что решил пустить его на свой обед. — Селио. – радостно улыбнулся тот и закинул руки за голову. – Алауди мой протеже, стажируется… Детективом будет, малец, – он попытался потрепать блондина по голове, но тот лишь зарычал и дернулся в сторону. – Только он нелюдимый немного. Джотто и Лампо одновременно переглянулись с немым вопросом «Нелюдимый?!». По их виду было заметно: мягко сказано. Но вот Алауди заметил такой поворот событий и наручники тихо и отчетливо звякнули у него на поясе. Подростки синхронно сглотнули. — Не бойтесь. Он вас не тронет, – но было видно, что Алауди их не тронет лишь до тех пор, пока Кавалонне рядом. Оставь их наедине, и мальчишкам крышка. – Пойдемте. Нечего на дороге стоять. – Селио легко уцепил ворчащего блондина за руку и повел в сторону ближайшего ресторанчика. Лампо и Джотто поплелись следом, боясь приблизится к мужчине… на то была, одна весьма высокая причина, что сейчас им кроваво ухмылялась. Небольшая группка отправилась в сторону ближайшего кафе. Столики тут были на улице, и их было много. За многими восседали парочки, а порой и просто стайки девушек и парней, и все говорили, создавая гвалт. — Не хочу я туда, – буркнул Алауди и чуть уперся. – Они шумят, – завидев его, девушки кокетливо захихикали и защебетали громче, начав махать ему руками. Похоже, они часто его видели, но характера точно не знали. На такое Хадкаффс фыркнул и на его щеках проявился еле заметный румянец. Селио тут же понимающе хихикнул, ведь девушки смотрели не только на Алауди. Но и на него, и на Джотто с Лампо. — Не обращайте внимания. Они часто щебечут ни о чем, – мужчина повел к самому дальнему столику, за колонной. – Тут мы и поговорим. Все четверо легко уместились за небольшим столиком, и так получилось, что Джотто оказался рядом с Алауди. Вонгола понял, что в случае чего спастись не сможет… и поэтому решил принять судьбу, как она есть. — Так вот… Тебя как зовут? – поинтересовался Селио, обращаясь к Грозе. Тот чуть помялся, но протянул руку для рукопожатия: — Лампо… Бовино Лампо. — О! – спокойно пожав руку, улыбнулся мужчина. – Я о тебе слышал. Ты тоже меня, наверное знаешь… Я из семьи Кавалонне. Джотто слушал разговор Лампо и Селио, совершенно не понимая о чем те. А они вовсю обсуждали политику, нынешний урожай, доход, приход, церковь, прилив, отлив и прочее. Вонгола понял: скоро уснет. Ну, мочи его уже нет, глаза слипают от этой «веселой» речи. Алауди вот, похожу уже спал, причем с открытыми глазами. Но неет… — Береги свое пламя, Вонгола. – глухо произнес блондин и уставился на Джотто в упор. Глаза цвета льда встретились с глазами цвета шампанского. Пьяняще красивое сочетание. Оба в каком-то смысле хищные и Хандкаффс это чувствует. Чувствует соперника… не по взгляду и внешности. По пламени, что сияет словно небо. — Откуда ты… — Он прав, – улыбнулся Селио и поглядел на Джотто. – Твое пламя слишком ярко полыхнуло там. Могли почувствовать не только мы. — Но… — Не но. У меня тоже есть пламя. – Кавалонне зажег на кольце ярко-оранжевую искру. Джотто так и замер. Этот огонь ярче, чем его, сильнее. Но оно такое, же по цвету и состоянию! Значит, он встретил ещё одно Небо... – У Алауди тоже есть пламя. Фиолетовое. Он тебя раньше почувствовал, – улыбнулся мужчина и блондин рядом с Вонголой, фыркнул. — Ага… Облачное! Как облака, что летят по небу независимо от всех! Он Облако, вот. А я Небо, – внезапно Джотто получил подзатыльник. – Эй! — Не буду я по тебе летать, идиотина. – Лампо и Селио хором расхохотались, смутив своим поведением и Алауди и Джотто. — Заткнитесь, а? – буркнул Облако и Бовино подавился слюной. Кавалонне лишь фыркнул, но смеяться прекратил. Все трое молчали пару минут. Алауди безразлично смотрел на небо, из-под козырька кафешки. Их тут знали и потому, пока не подходили. Ждали, как позовут. — Ребят, вы, наверное, голодные? – спохватился Кавалонне, подзывая официантку. Лампо и Джотто хором кивнули и заулыбались. Их первое пребывание в городе было вполне успешным… им повезло встретить такого хорошего человека. И Алауди хороший, в глубине души, хотя и мрачный. *** — Уаа… — сладко зевнул Джотто, вытягиваясь по кровати в струнку. Он лежал на мягкой, большой постели, с кучей подушек и легчайшим одеялом. Комната, в которой он находился – была любезно предоставлена доном Селио. Дом, в котором жил Кавалонне был огромный, с не менее огромным садом. Вонгола внутренне отметил: надо обязательно прогулять по столь пышному и красивому месту. Джотто издал тихое «уррр» и перевернулся на живот, стискивая подушку в объятиях и утыкаясь в неё носом. На улице ярко светило солнышко, птички прямо напротив окна пели разномастными голосами, а теплый летний ветерок чуть шевелил шторы и наполнял комнату благоуханием цветов. Лепота… Но от сладкой дремы, его отвлек чудесный голос. Звонкий, яркий, словно самый талантливый соловей запел свою песенку. Было даже не понятно, кому принадлежал голос: мужчине или женщине. Голос словно переливался, напевая песню на неизвестном языке. В этой до этого гробовой тишине, звук разносился очень далеко… Даже птицы притихли. Блондин вывалился из кровати вместе с одеялом и пополз к окну, боясь спугнуть певца. Пусть и пел это явно человек. Под окнами была расположена небольшая беседка с открытым верхом. За небольшим резным столиком сидел Кавалонне, закинув ногу на ногу и покуривая из длинного мундштука. Чуть поодаль под деревом сидел Алауди, а на его руке сидела пестрая птичка с хохолком. «— Жаворонок…» — решил про себя Джотто и стал прислушиваться. Голос певца уже смолк, но Вонгола надеялся, что тот снова заведет свою песенку. Птица примолкла и с интересом уставилась на Алауди, чуть наклонив изящную головку и чуть подпрыгивая. Блондин чуть улыбнулся ей и провел пальцем по топорщащимся перышкам. Та радостно чирикнула и подставила голову для ласки. Похоже, птичка была совсем ручная и принадлежала Алауди. Хотя никакого кольца или цепочки на ней не было. И тут… — Глупее нет, короче нет, Жизнь есть, иль уж нет. И канут дни, когда её возьмут, Земного нет, погаснет свет — прощай навсегда-а… — оказалось, поет Хадкаффс. У настолько грубого и агрессивного парня – настолько прекрасный голос. Похоже, пел он от всей души и ему это нравилось. Он словно жаворонок,… запертый в оковы будней. Это было видно по его поведению. Боль заменять агрессией. Быть сильным, когда остальные бы уже пали. Джотто чувствовал это своей интуицией… Алауди. Пусть и груб, но силен и сообразителен. Если он станет союзником Веджилантэ… То всем врагам не поздоровится! — То календула пропасти песню поёт, Лепестки опадают во тьму. От злобы иль нет, от грусти иль нет. Перед глазами лежат все ответы… Боль чувствовалась в каждом слове. Алауди смирился с болью, но с неволей… Никогда. — Правда, красиво? – раздалось над ухом Вонголы благоговейный шепот. Оказалось, к Джотто успел подкрасться Лампо и стоял рядом, восхищенно глядя на Алауди. Не смотря на то, что тот был парнем… Он был красивый. Правда, правда. — Очень… — прошептал в ответ Джотто и вновь вперил взгляд в Облако. Тот, как ни в чем не бывало, пел. А жаворонок его внимательно слушал, чуть наклонив голову. — То календула пропасти песню поёт, Только в грусти я счастье пойму, О дожде мечтает мой цветок, Не вкусить и капли тебе. Засыпай же, больше я не пробужу… — голосу Алауди внезапно вторила звонкая песенка жаворонка. Птичка пусть и не попадала в ритм песни, но делала её более дикой и от того, красивой. После последних слов. Голос Алауди смолк, а вместе с ним и затих жаворонок. — Потрясающе! – завопил Джотто и захлопал в ладоши, выдрав какой-то фикус из горшка и от восторга, метнув его в кусты. Вроде и букет и нет… Но в итоге Вонгола лишь поймал подносом практически в упор. Хадкаффс подскочил и с глухим рыком, сейчас шнырял под окнами. Птичка уже жалобно пищала с ветки дерева, наблюдая, как разъяренный хозяин все крушит. — Ты… Вонгола! Кому-нибудь расскажешь – прибью, – хорошо, здание было огорожено высоким забором и кроме Кавалонне, Джотто и Лампо – никто не мог услышать. Ну, разве что прислуга, но у тех рот на замочке. — Обещаю! – пискнул Джотто и уселся на подоконник, внимательно разглядывая Хандкаффса. Тот явно был в бешенстве. – Но ты, правда, потрясающе поешь… Алауди вскинул голову и зло улыбнулся. Но вскоре эта гримаса исчезла с его лица и сменилась задумчивостью: — Правда? Спасибо… — А я что тебе говорю? Неправду? – рассмеялся Селио, пробираясь к Алауди через кусты. – Птичка ты певчая… и кусачая, – получив по шее, ворчливо добавил Кавалонне, потирая голову. Сверху, хором рассмеялись Лампо и Джотто. В них тут же полетел метко пущенный горшок с небольшим фикусом… *** — Готов? — Да. — Ты обязан это сделать! — Хм… Чрезвычайно с тобой согласен! Свет ламп сиял вокруг, диктор что-то кричал в громофон, толпа шумела. Черноволосый юноша смотрел на соперника и был готов. Чтобы сражаться. *** — Хочу гуляяять… — в третий раз завывал Джотто, дергая Селио за рукав. Мужчина уже второй час занимался документами. Лампо убежал на конюшню – любоваться легендарным Молнией – жеребцом угольно-черного цвета, с золотистыми очами, прямо под стать хозяину. Коня так же прозывали Небесным из-за того, что тот был быстрый и скакал легко, словно летел над землей. Порой его даже называли «Пегас». — Извини, Джотто. Не могу… — виновато улыбнулся Кавалонне, поправляя очки. – Давай я тебе денег дам, и ты уцепишь Лампо или… Алауди? С собой погулять… — прошедший мимо Облако, раздраженно цыркнул и всем своим видом показал, что не собирается никуда идти. — А может, Алауди ещё споееет! Ладно, ладно я молчу… — от взгляда блондина, Джотто испуганный, сполз под стол и замахал оттуда руками. – Лучше Лампо и гулять. Кавалонне тихо засмеялся и протянул Джотто небольшой кошелек. – Погуляйте чуть… — почему Селио помогал практически незнакомому мальчику? Просто, он чувствовал: Вонгола очень интересный и что-то в нем есть такое… Оно привлекает людей. И ему захотелось защитить этого «льва». Когда-нибудь, он сообщит о себе и это явно… даже Алауди чуть притихал при виде Вонголы и чувствовал в нем, что-то такое. Джотто заслуживает внимания и защиты, а так же люди, что присоединились к нему. — Спасииибо… — счастливо протянул блондин, принимая деньги. Пусть ему и было слегка неловко, но на днях они поговорили, как Небо с Небом. Что никаких у них не будет секретов, что если Вонголе что-то понадобится – пусть спрашивает. – Я пойду за Лампо… Кавалонне лишь кивнул и тихо вздохнул. День предстоял долгий, а папка с документами не уменьшалась. *** — Яблоки! С медом и молоком! – счастливый донельзя Джотто, скакал из стороны в сторону и жамкал небольшой горшочек, закрытый чем-то плотным. Рядом сидел Лампо и улыбаясь, грыз леденцы. Именно грыз… Вытаскивал из обертки и хрумкал, вполне довольный жизнью. Обычно, сладости счастье для маленьких детей, но тут особый случай. — Ммррр… — спародировав кошку, Вонгола вскрыл горшочек «с золотом» и запустил туда руки. И пусть они не мытые и ими он полчаса назад, ловил горшок с фикусом, но ОНО! Вкусная сладость, о которой он давно мечтает. Джотто извлек кусочек яблока. То было золотистое, без кожуры и с него стекал сладкий сироп из меда и молока. Вязкий и чуть пахнущий мятой. Зажмурившись от удовольствия, блондин скушал кусочек и опять запрыгал на месте. Старая скамейка, на которой они сидели, жалобно скрипнула, норовя развалиться. — А жизнь прекрасна… — улыбнулся Джотто и стал облизывать пальцы. – Может, попробуешь? — У меня от леденцов во рту сладко, слишком. Себе оставь, я пробовал уже, – улыбнулся Лампо, глядя на почти детскую радость друга. У того прямо глаза светились. – А давай… на бокс?! – неожиданно спросил он, оглядываясь по сторонам. Джотто тоже огляделся. Люди стекались к большому зданию. Все были разряжены, как павлины, а лица у многих были разукрашены. — Эээ? — Бокс. Вид спорта такой, когда крутые парни в рукопашку дерутся. Говорят сегодня самый молодой чемпион, звезда бокса выступает… Наклз Ацеро! Пооошли… — хоть Лампо и не был фанатом такого вида спорта, но он все-таки ухватил Джотто за руку и потащил в сторону здания. Денег у них ещё было предостаточно, вполне, чтобы поглядеть на бои. *** Люди орали, возбужденные звуками ударов. В помещении было душно, крики диктора почти никто не слушал. Шел последний раунд… «— Мне нравится этот спорт, но…» — Наклз пригнулся, чтобы не получить удар в челюсть. «— Но я не хочу бить людей» — парень легко ударил соперника в плечо, словно пробуя его крепость. «— Странно это звучит. Заниматься боксом с самого детства и не бить людей. Я ведь хотел лишь для самозащиты» — соперник чуть замялся, за что получил в челюсть. «— Опять…» Молодой боксер вновь ощутил, как адреналин бьет по нервам, как сердце начинает биться чаще, как его удары становятся мощнее, а передвижения быстрее. Он вновь ощутил эту мощную волну, словно его окатили горячей водой или он вышел на самый солнцепек. Нанося апперкот, который повалил соперника в нокаут, Наклзу кажется, что вокруг него солнце. Яркое и сильное. *** — Лампо… ты видел? – возбужденный криками людей, яблоками и зрелищем, вопрошал Джотто, пихая друга в бок. Тот тоже сидел с разинутым ртом. Оба видели, ярко-золотое пламя, которое явно усилило точность и удары. — Он нам подхооод… — Вонгола был внезапно утащен за шиворот на улицу. Уже был вечер, и стало немного прохладно. — Он звезда. Думаешь, ему есть дело до нас? – немного грустно спросил Бовино, глядя на друга. Тот вновь смотрел на небо, на облака, что потихоньку плыли наверху. — Не важно. Спросить стоит. Он завтра тут? – Джотто кивнул на вывеску. — Да. Завтра призовой бой. — После и спросим, ладно? — Ага… — Д-Джотто! – со стороны улицы раздался громкий окрик. – Лампо! Оба обернулись на голос и не поверили своим глазам. К ним бежал радостно смеющийся Джи и махал рукой. За ним бежал ещё один парень – в странной одежде и тоже счастливый. — Джи… Вернулся, – прошептал Джотто и кинулся навстречу другу. А Лампо за ним – хвостиком. Расстояние они преодолели все за пару секунд и вот уже с радостным смехом, накинулись друг на друга, щекоча и пихаясь. — Кстати… — чуть успокоившись, спросил Вонгола. – Кто это? – он кивнул на парня в странной одежде. — Козарт прислал. Пламя у него есть, сам видел. Его Асари зовут и он из Японии. Он друг, – пытаясь отдышаться протароторил Джи. – Остальное потом объясню… нам пора искать ночлег, – прикурил очередную сигару Ураган. — Мы у друга ночуем, ага… Пойдем! – радостно махнув рукой, сказал Джотто и пошел в сторону особняка на холме. Ему внутренне было интересно: а не убьет ли их Алауди за опоздание? Или схватится ли за голову Селио, когда увидит прибавление в группе? А вообще, Джотто был полон счастья. Да и закат сегодня прекрасный. Ярко-оранжевый.