Стены сохранят тайну

Чай уже почти остыл и теперь был почти холодным и противно-приторным, но Ривай всё равно продолжал его пить, смотря сосредоточенным взглядом на огонь, потрескивающий в камине. Он никак не мог понять, чего же ему не хватает, пока вдруг он случайно не уронил чайную ложку на каменный пол, и этот звонкий перестук, показавшийся оглушающее громким среди тишины, эхом отразился от стен. Да, тишина. Именно она. Ривай не привык доверять ей – по его мнению, мнимое спокойствие таило в себе куда больше подводных камней. Оно запудривает мозги, выбивает из колеи, усыпляет внимание. Именно поэтому капрал всегда привык быть настороже, даже в тихие и мирные моменты, когда ничто не предвещает о приближающейся опасности. Он сразу почувствовал себя неуютно. Ривай закинул ногу на ногу, вертя в руках ложечку и невидящим взглядом всматриваясь куда-то вдаль. Он знал – это затишье лишь на время, а за ним опять последуют бессчётные дни, полные крови, смерти и безрезультатных вылазок в тщетных попытках узнать что-нибудь о титанах. Ривай поймал себя на мысли, что ему с каждым разом всё труднее удается найти достойное оправдание этим бесконечным жертвам. Ведь все они изначально – ходячие мертвецы. Их судьбы предрешены заранее, и если на этот раз повезло, то не факт, что ты останешься в живых в следующий раз. Капрал и сам прикончил кучу огромных уродов – в конце концов, он потерял им счет – но каждую секунду он был готов распрощаться с жизнью и стать кормом для этих чудовищ. Это нельзя было назвать страхом. Скорее, обречённость, смирение с судьбой, которую Ривай мог рассчитать практически со стопроцентной уверенностью. Но это совсем не значит, что он потерял веру в счастливый исход этой бесконечной войны с титанами. Ривай просто почти потерял надежду на то, что он станет свидетелем победы человека над этими гигантами. Однако это ему нисколько не мешало расправляться с ними с какой-то расчётливой безрассудностью, с жаждой охотника, напавшего на след жертвы. Потому что Ривай знал, что это его долг. Понимал, что если он хочет внести свою лепту в ход истории этой войны, то ему нужно с удесятерённым упорством расправляться с титанами, не боясь в конечном итоге быть уничтоженным. Он сам когда-то согласился на это и не собирался так просто отступать. Среди этой тишины Ривай отчетливо различил шаги, которые он уже давно сумел изучить. Едва слышные и мягкие, как у кошки – любой другой ни за что бы не различил их, но только не капрал. Почему-то именно сейчас он был рад, что кто-то прервал его уединение, нарушил эту тишину, которая уже стала давить на плечи и порядком угнетать. Сегодня был и вправду тяжёлый день для всех. Эрен сравнивал его с теми прошлыми днями: сравнивал с тренировками в бараках, когда будучи неумехой и неудачником, он пытался найти место под беспощадным солнцем в этом ужасном мире. Слава богу, что вообще нашёл. Жизнь его заставила, жизнь заставила всех, но лишь сильных. Хотя, Йегер мнил себя совсем слабым, пусть он и имел такую дурную и ужасающую силу. Внутри безликий монстр, снаружи белый агнец, преданный всем миром, получающий в спину камни и копья. Парадокс был чертовски резок. Несмотря на многочисленные сложности, упреки, ошибки и разочарования, юнец шёл вперед с поднятой головой, стараясь изо всех сил стать сильней. Он бы хотел быть сильным, как его подруга детства Микаса или же его надзиратель, капрал Ривай, он хотел быть умным, как командор Смит, решительным, как Ханджи, и беглым в словах, как Армин. Но, увы, природа или роковой случай судьбы наделили его всего лишь уродством, смертной волей, отчаянием и слабостью, которая граничила с безразмерной нечеловеческой силой. Он шастал по мрачным каменным коридорам около десяти минут, всё никак не мог привыкнуть к новому месту, поэтому была некая дезориентация. В итоге, найдя что-то вроде кухни, где они обычно собирались что-то обсудить или подкрепиться, он с облегчением выдохнул, толкнул дверь и вошел. Но до чего же глубоким было его удивление, когда глазами он напоролся на невозмутимого капрала, сидящего в своей излюбленной позе и деловито попивающего чай. Парнишка растерялся, глаза его округлились, а брови поползли вверх. Вся решительность, как титану под жопу, улетучилась в разы. «Твою мать», — невольно пронеслось в голове мальчишки. Ривай сделал глоток чая и чуть развернулся к вошедшему: — Чем обязан, Йегер? Я думал, ты уже давно закончил с уборкой. — Ох, простите, я не знал, что Вы будете здесь, — Йегер неторопливо и как-то неуверенно мямлил, стоя в дверях и боясь ступить шаг влево, шаг вправо. Вообще, он серьёзно боялся этого мужчину, после того случая в зале суда. Тогда-то ему досталось сполна, правда, все потом «отросло» заново, включая и выбитый зуб. Ривай бросил скучающий взгляд на Эрена, отмечая то, как он нерешительно мялся на пороге и боялся шагу ступить. Капрал едва заметно усмехнулся — его забавляло такое поведение. Лишь с ним Йегер вел себя подобным образом, и он никак не мог понять, должно ли это ему льстить или же оскорблять. В общем-то, Ривай с самого начала четко и ясно обозначил линию их отношений – ещё на процессе по делу Эрена. Капрал привык отдавать приказы и к тому, что эти самые приказы неукоснительно выполнялись. В случае с Йегером этот принцип работал практически безотказно, ибо тот был настолько запуган инцидентом в суде, что старался лишний раз не портить капралу настроение. Видимо, опасался очередного побоища с его стороны, хотя, в принципе, толку от этих избиений никакого не было — на Эрене в буквальном смысле всё заживало, как на собаке. Но свою порцию морального удовлетворения Ривай бы так или иначе получил. Всё-таки в его планы не входило избивать пацана до смерти. Юноша чуть помедлил и решил всё же пройти к столу, в надежде найти хлебницу хотя бы с краюхой булки. В животе снова заурчало, на этот раз неловко разрывая угрюмую тишину. — Ам, я… кажется я немного голоден, — сглотнув, он осторожно посмотрел на капрала, — может… будет хоть немного хлеба? Капрал удивлённо вздёрнул бровь в ответ на последнюю реплику Эрена. Этот пацан таким незамысловатым способом просил покормить? «Не помню, чтобы я нанимался нянькой», — фыркнул про себя капрал. Хотя, в принципе, именно это он и делал последние несколько дней — без конца контролировал и наставлял Эрена в своей неординарной манере — никаких пряников, только кнуты, да побольше. Ривай считал сюсюканья непрактичным и безрезультатным методом, который в конечном итоге ни к чему не приводил. Но сейчас, глядя на исполненное страданием лицо Йегера, капрал как-то не решился отправлять его спать голодным. Еще не хватало, чтобы «спаситель человечества» отбросил коньки от истощения. Почему-то он чувствовал ответственность за этого пацана, которая была вызвана отнюдь не только служебным долгом. Ривай молча встал и направился к шкафчикам, развешенным вдоль стен. Тут-то до него дошло, что он и сам-то имеет довольно смутное представление о том, где же обычно хранятся все съестные припасы. Открыв наугад первый попавшийся шкаф, капрал вытянул шею, пытаясь рассмотреть его содержимое, но с его не очень выдающимся ростом это получилось не совсем хорошо. Юноша внимательно проследил за действиями своего надзирателя. Тот всё же снисходительно отпустил его из «своей зоны видимости» и отправился на другую сторону помещения. Йегер в очередной раз не смог не заметить про себя, насколько рост капрала был маленьким. Он так забавно заглядывал в шкафчики, пытаясь что-то рассмотреть, а после сдался и отмахнулся, делая всё такой же невозмутимый вид. И сколько же в этом «маленьком» человечке было силы? — Посмотри сам здесь. Ну, и там тоже, — неопределенно махнув рукой, произнес Ривай, давая понять, что все шкафчики на кухне целиком и полностью в распоряжении Эрена, и всё, что он найдет, может считать своим. Йегер подошёл следом и зашарил по полкам, разница в росте всё же была смешной. Ему иногда хотелось спросить цифру или же о том, как давно он не растёт, но понимал, что этими словами и вопросами зароет собственноручно себя в могилу. Да и некорректно как-то. Бросив на Йегера взгляд из-под чёлки, Ривай отметил следы от крови под его носом. Он решительно приблизился к Эрену, доставая из нагрудного кармана безукоризненно чистый и выглаженный платок и протягивая ему: — На, вытри у себя под носом, — но на полпути рука сменила траекторию, и капрал принялся сам оттирать пятна крови с лица мальчишки. «Надо будет дать Ханджи по шее. Всё-таки эти превращения в титана не идут на пользу», — нахмурившись, подумал он. «Ха?» — глаза мальчишки полезли на лоб от недоумения, а рот чуть приоткрылся. Он было шуганулся сначала от руки и тут же резко замер, таращась беспардонно на мужчину. Эрен даже сам не заметил, как побагровел медленно до самых ушей. Может, ему это приснилось? И сейчас капрал наверняка замахивается с силой, чтобы вмазать по лицу за то, что кто-то посмел своевольничать и шариться среди ночи по шкафам. — Р-ривай-хейчо, — чистые зелёные глаза скользнули по руке, а после снова уставились на мужчину, ловя тяжёлый взгляд, — я бы… и сам справился. Парнишка чуть попятился назад, отстраняясь от руки. Это было чертовски странно. Просто до одури. Да и к тому же совсем стыдно и неудобно. Не став дожидаться и следующей секунды, Йегер попутно заглянул на очередную полку, весь красный и растерянный. Ещё несколько движений, и из темноты победно была вытянута одна лепешка, которая без раздумий отправилась в рот. На мгновение взглянув в зелёные глаза, капрал едва слышно фыркнул, разворачиваясь на каблуках и направляясь к столу, чтобы налить себе ещё чашку чая. Сворачивая платок, он невольно заметил следы запёкшейся крови на нём, и почему-то этот образ заставил его застыть посреди кухни на несколько секунд. Как-то чужеродно и странно смотрелись эти тёмно-красные пятна на белоснежной ткани, но вместе с тем так правильно. В голову прокралась непрошенная мысль о том, что платок нужно будет постирать, но вместо этого Ривай аккуратно сложил его в нагрудный карман. Выждав, пока капрал отвернется, парнишка быстро вытер рукавом нос, убеждаясь, что кровь не идет, и там нет её следов. Действие начальства его достаточно удивило, теперь он не смел ни о чем больше думать, как только о чертовом платке. И какая муха его укусила? Переключившись на поедание лепёшки, он подсел за один стол с капралом, хлопая глазами и заинтересованно рассматривая спокойную фигуру. Кто бы мог подумать, что хейчо окажется таким разговорчивым сегодня — обычно он глотал язык, молчал, как рыба, и не дай бог по пустяку вымолвит хоть слово. В основном это были лишь приказы, суровые и апатичные, оные сопровождались высокомерно-равнодушным взглядом. — А Вы не голодны? — Эрен неуклюже задал вопрос с набитым ртом. — Нет, спасибо. Не во мне живёт прожорливый титан, который круглосуточно нуждается в дозаправке, — усмехнулся капрал, усаживаясь за стол в своей неизменно-излюбленной позе, и отхлебнул чаю, рассматривая Эрена из-под полуприкрытых век. — Смотри не подавись. Надежда человечества, — добавил он, скептично фыркнув. Услышав от капрала знакомую фразочку про надежду человечества, юнец неуютно поёжился. Он уже и не помнит, какой болван дал ему эту кличку. Жан? Убить мало, если это он. Эрен не переваривал всем своим желудком два этих слова. Ну не мог он дать себе отчет. Оно звучало громко, гордо и до жути вселяло надежду. Эрену и так хотелось быть тем, кто перебьет всех этих тварей, но лучше чтобы это было обыденно, нежели как сейчас — куча шумихи из ничего. В камине едва слышно потрескивали дрова, чай был таким горячим, что обжигал нёбо — и почему-то именно эту секунду капрал почувствовал так остро и отчётливо. Будто бы всё это время он спал крепким сном и только сейчас проснулся. Он устало потёр переносицу и скользнул сосредоточенным взглядом по фигуре Эрена. — Как проходят тренировки? — спросил Ривай скучающим тоном, ничем не показывая своего интереса. — Стоит ли нам рассчитывать на твое чудовище, ммм? «Тц. Чудовище внутри?..» — обескуражено подумал Эрен. — Я… Меня Ханджи не отпускает, пока я не сделаю одно из заданий. В основном это похоже на обучение ребёнка, — Йегер помедлил, прожёвывая остатки лепешки, дабы не говорить с набитым ртом, — думаю, Вы видели. Ну, рассчитывать, конечно, можно! Мне хочется быть полезным и помочь вам, — последние слова он как-то съел неуверенно. Наверняка это всё из-за давнишнего случая с женской особью: силы было немерено, а сделать он так ничего и не смог, тем самым бесполезно загубив всех. На его руках слишком много крови, а жить — он толком и не жил. Эрен опустил глаза и бездумно уставился в стол, — я смогу полностью контролировать титана в скором времени и распоряжаться его силой. Ривай молча слушал Йегера, задумчиво вертя в руках уже почти пустую чашку. Сам он порой не понимал и с трудом принимал методы и стремления Ханджи, но однако же старался не вмешиваться. Всё-таки, несмотря на свою чрезмерную одержимость по отношению к титанам, она была отличным специалистом в своей сфере. Хоть порой и использовала крайне радикальные меры. Ривай не понимал, как можно одновременно и убивать титанов, но в то же самое время и рыдать над ними. Капралу казалось, что у него до сих пор звучат в ушах истерические вопли Ханджи, когда её ценные подопытные были безвозвратно утеряны. — Хочется быть полезным? — глухо произнес он, не глядя на Йегера. — Ты же знаешь, что если что-то пойдет не так, то тебя незамедлительно устранят? И ты всё равно готов пойти на это? — добавил он, кидая сосредоточенно-резкий взгляд на мальчишку. Почему-то сейчас Йегер не чувствовал резкой субординации, какая обычно была между ними перед всем отрядом. Сейчас было как-то немного по-другому, мягкая или усталая неразграниченная полоса между рангами и званиями. Парнишка молча смотрел в стол, но чувствовал на себе периодические взгляды капрала. Его удивлял тот факт, что именно сегодня и сейчас Ривай был безмерно разговорчив с ним. Он спрашивал по собственной воле и отвечал на такой же ноте, строя некую лесенку диалога. Невольно задумавшись о личных качествах хейчо, Эрен закусал губы. Уж очень хотелось бы иметь такую же силу, как у капрала, расчётливость и холодность. Ведь сражаться переполненным чувствами — губительно. Это убивало до самой глубины души, сбивало мысли и путало разум. Он никак не мог избавиться от этой дурной привычки. Брать пример с Ривая — вот что стоило бы делать чаще, идя на очередной бой. — Я знаю, таково было наше условие, когда Вы взяли меня под надзор. Я стараюсь изо всех сил, чтобы не быть обузой всем, — чуть кивнул в такт сказанным словам. — Я не отступлюсь и пойду на все, лишь бы не быть проглоченным этими тварями. Ривай не понаслышке знал о том, как Эрен старается быть полезным. «Не быть обузой». Он старался тотчас же и неукоснительно выполнять все просьбы и приказы, только лишь бы оправдать своё присутствие здесь. Всеми силами хотел доказать, что всё-таки не зря за него поручились. И это было ещё одной причиной, почему же Ривая так забавлял этот мальчишка. Капрал видел множество новобранцев на своём веку. Видел тех, кого начинало тошнить от одной только мысли, что им придется сражаться с титанами. Кто-то пытался дезертировать и позорно сбежать с поля боя, только бы лишь спасти свою драгоценную задницу. Ривай презирал таких трусов — уж если ты выбрал такой путь, то будь готов умереть в каждую секунду. Служба в таком отряде была ответственным и серьёзным шагом. Можно было обдумать всё по сто раз и на сто первый всё равно быть неуверенным в своём выборе. Это, к сожалению, не увеселительный курорт. Это место целиком пропитано кровью, отчаянием и неизвестностью. Нужно быть либо полным глупцом и сорвиголовой, либо человеком, не боящимся потерять всё, включая собственную жизнь, чтобы достойно служить здесь. По мнению капрала, Эрен находился где-то посередине. — Так что, да. Думаю, в твоих же интересах научиться обращаться с этой штукой как можно скорее. Не хотелось бы лишиться столь ценного кадра, — задумчиво произнес Ривай, скользя взглядом по фигуре Эрена. — Мои способности очень ценятся, я не думаю… что вы меня так просто убьёте. Ханджи что-нибудь придумает, — на лице появилась слегка идиотская и наивная улыбка, но Эрен вовсе не шутил, ему просто хотелось смягчить серьёзную обстановку, от которой по спине уже порядком забегали мурашки. «Решил меня подловить, да?» — Ривай едва заметно усмехнулся уголком губ и всмотрелся внимательно в лицо Эрена. — И с чего это ты решил? Думаешь, у меня не хватит сил и духу расправиться с тобой-титаном? — произнес капрал, удобно откидываясь на стуле и позволяя ноткам заинтересованности пробиться сквозь маску равнодушия. — Не думаю, что до этого дойдёт, но кто знает. Я бы на твоем месте не обольщался, — добавил он, вздернув бровь. — Мне не хочется быть проблемным солдатом в отряде. Но и слабым тоже. Просто сейчас всё стало более-менее нормальным. Зоэ знает, что делает. Я полностью доверяю ей, как старшему и опытному человеку, – голос был тихим, но уверенным. Йегеру было непривычно разговаривать наедине с капралом, к тому же посреди ночи. — Вы очень сильны и отлично маневрируете, у Вас крепкие руки и чёткие продуманные движения, так что, думаю, для Вас не проблема убить меня в форме титана, — юноша пожал плечами, соглашаясь и уже заранее подчиняясь. Перечить капралу — себе дороже. Не хотелось бы сейчас начать спорить с ним, а то мало ли, что будет. — Йегер, если бы я тебя не знал, то подумал, что ты ко мне подмазаться решил, – глухим тоном произнёс капрал, косясь на мальчишку из-под чёлки. — Конечно не проблема. И именно поэтому тебе стоит как следует постараться, чтобы в итоге до этого не дошло. — Нет, что Вы! Я бы никогда не стал льстить, я... — чуть помедлив, парень стыдливо увёл глаза в сторону, понимая, что заставил думать о себе не так, как бы хотелось, — я просто всегда говорю правду. Ривай медленно поднялся на ноги, разминая уставшую шею. Почему-то именно сейчас он отчётливо почувствовал разливающуюся по телу усталость, накопившуюся за этот долгий день. В последнее время все дни были такими — будто бы в сутках не двадцать четыре часа, а все сорок. — Всегда говоришь правду? Йегер, ты же уже взрослый мальчик и сам знаешь, что это заложено в людях природой — нагло врать в лицо даже самым близким людям, — чуть усмехнувшись, произнес капрал. — Если хочешь со мной поспорить, то давай, расскажи мне всё, что ты думаешь обо мне, — добавил он, смотря с вызовом в лицо Йегеру, — будет ли это «всё» хорошим или же самым ужасным — неважно. Я всё равно пойму, врешь ты или нет. Капрал был почти уверен в том, что не получит ответа, но было забавно наблюдать за тем, как легко смущался Эрен, стоило Риваю задать какой-нибудь провоцирующий вопрос. Мальчишка отводил глаза в сторону и спешно принимался оправдываться — не хватало, разве что, лёгкого румянца на щеках для полноты картины. — Вас интересует мнение простого рядового? Вы же… особняком держитесь от всех, Вас не интересует ни единое слово ваших сотоварищей или подчиненных. И я никогда не стану врать! Меня воспитал так отец и… и мать! — парень аж взвился. Вопросы Ривая заставили потерять равновесие и стали даже задирать, как самого настоящего подростка. — Я считаю Вас одним из самых сильных людей, Вы холодны и скрытны, никогда не ведётесь на чувства… — переведя дыхание, Эрен зарычал скомканно и поставил колом дерзкий взгляд, — Вы без колебаний можете убить кого угодно. Осилить несколько десятков титанов и выйти из любой ситуации победителем, это всё, сэр! Закончив на повышенных тонах, Йегер окончательно разнервничался, стараясь успокоить сбившееся дыхание. Последнее слово он аж выкрикнул, не давая подавить себя. Тренировки в бараках не прошли даром. Ему всё это было уже давно знакомым. Хмурился Йегер презабавно — сразу становился похожим на злобную дворняжку, которая имела наглость лаять на всех вокруг, совершенно не задумываясь о том, что ей за это могут устроить взбучку. Капрал наблюдал за этим зрелищем с лёгкой усмешкой на губах, с интересом разглядывая фигуру мальчишки. Что правда, то правда — Ривай в принципе не очень любил людей, ведь в большинстве своём те были глупыми и ограниченными, с которыми он, как говорится, ни за что бы не пошёл в разведку. Было несколько человек, которые не вызывали у капрала чувства отвращения спустя десять минут. Ривай более или менее терпимо относился к ним, а они в свою очередь знали, когда к капралу лучше не подходить и не нервировать. А вот все остальные, не осведомленные о его нраве, рисковали тотчас же попасть в немилость Риваю. И Эрен здесь попал точно в цель: ему было совершенно всё равно, что о нём думают и говорят окружающие — он просто считал себя выше всех этих мелких людишек и потому и вёл себя соответствующе. «Надо же, как у тебя получилось меня изучить», — подумал вдруг капрал, рассматривая Эрена. Было занятно видеть, как постепенно закипает этот беспокойный мальчишка — черты лица словно бы заострились, а взгляд чуть ли не метал молнии. Скрестив руки на груди, капрал с интересом наблюдал за каждым его движением, за каждой эмоцией. — Это всё, конечно, очень хорошо, Йегер, — произнес Ривай, чуть склонив голову вбок, — но неужели с тех пор тебе ни разу не хотелось дать мне сдачи, м? – добавил он, вздернув бровь и наблюдая за пацаном сверху вниз. — Не хотелось разукрасить мне лицо и отпинать ногами? Отвечай же, ты ведь всегда говоришь правду, не так ли? «Зачем Вы задаёте такие вопросы?», — подумал вдруг ошарашенный Эрен. В голову никогда бы не пришла подобная мысль. Пусть по первой он и шугался Ривая, отсаживаясь от него, уходя в сторонку и отвечая односложно на все вопросы, но чтобы таить какое-то густое и жгучее зло — никогда. Почему он задавал такие вопросы, Йегер не догонял. Просто не принимал это как основное. Ривай играл в кошки-мышки. Мальчишке это не нравилось. — Я уважаю Вас. И мне бы не хотелось дать Вам сдачи. Я помню, что так было надо. К тому же... зуба я не лишился, — Йегер поморщился слегка, вспоминая неприятные удары и больные "вышибалы" с ноги. Тогда его реально отмутузили, как котлету, и подали на блюдце всем вокруг. «Уважаешь меня? Надо же», — пронеслось в голове капрала. Ривай привык к тому, что с самого начала службы в отряде к нему относились как к никчемному отбросу. Ему приходилось чуть ли не в лепёшку расшибаться для того, чтобы доказать, что он чего-то да стоит. Потом со временем пришло и уважение, но даже сейчас он порой замечал на себе чужие косые взгляды. Он знал — за ним, как клеймо, прицепилось его незавидное прошлое. И неважно, каким талантливым и бесстрашным он бы ни был — былое не изменить, и оно всегда будет следовать по пятам. Только вот Йегер пока не был осведомлен о красочной юности своего начальства. Вдруг ни с того ни с сего в его голову пришел странный вопрос, ответ на который он уже давно хотел узнать. По мнению капрала, вопрос был сам по себе глупый, но сегодняшний вечер и так выходил за рамки мировосприятия Ривая — так почему бы и нет? — Йегер, а каково это — знать, что любая твоя рана непременно затянется через несколько минут? Наверняка начинаешь относиться к жизни не так серьезно, — произнес Ривай, рассматривая свои ногти на правой руке и украдкой поглядывая на мальчишку. — Простите? — Эрен сконфуженно поднял взор на надзирателя. Мужчина уже стоял рядом и довольственно рассматривал то собственную руку, то пацана. Он немного поёрзал на стуле от холодка, бегущего от самой шеи к пояснице. Этот странный вопрос... который имел либо подтекст, либо продолжение, насторожил Эрена. — Я очень ценю свою силу и, в тоже время, ненавижу. Знаю, что... если мне отрежут руку, то она снова отрастет, но идя в бой, своего «бессмертия» я не ощущаю. Это будет первый и последний раз, – Йегер зверенышем посмотрел в лицо капрала, – это будет последний раз. — И что же, тебя совершенно не пьянит это ощущение вседозволенности и полнейшей власти? Что ты можешь в несколько секунд разделаться с десятком титанов? — произнес Ривай, чуть вздернув бровь и продолжая деланно-равнодушно рассматривать напряженную фигуру мальчишки. — Ты ведь, кажется, спишь и видишь, как бы разобраться со всей их породой. Разве от этого тебе не срывает башню? — добавил он, отмечая резкий и даже немного жёсткий взгляд Йегера, который тот даже и не попытался скрыть или хоть как-то завуалировать. Капрал сделал шаг, сокращая расстояние между ними и не отрывая взгляда от напряжённой фигуры. Он подметил изменившееся выражение лица Эрена — теперь тот смотрел на Ривая яростно, почти угрожающе. За такой взгляд капрал вполне мог припечатать мальчишку головой об стол, но почему-то предпочёл это не делать, наблюдая за дальнейшей реакцией. — Нет у меня никакой власти! Я не свободен. Я принадлежу разведотряду, как подопытный Зоэ, как Ваш подчиненный и как рядовой командора! — подскочив, произнёс Эрен. Йегер давно не имел подобных диалогов, которые были слишком острыми и неуместными. — Но когда я в форме титана, то... я всё чувствую, что чувствует он. Я получаю удовольствие, — потупившись постепенно, перевёл взгляд в сторону. — Удовольствие, значит? А это уже интересно, — деланно-задумчиво протянул Ривай, скользя заинтересованным взглядом по фигуре мальчишки. — Значит, ты с удовольствием вгрызаешься в глотки титанам и разрываешь их на части. Так получается? Капрал приблизился к Эрену почти вплотную, не отрывая сосредоточенного взгляда. Усталость и апатию как рукой сняло – казалось, во всем мире остались только они вдвоем, и от этого диалога зависела их жизнь. — Я говорил это единожды и только Микасе. – Зеленый омут глаз снова уставился на собеседника, который был уже безумно близко, вторгаясь в личное пространство. – Да, я получаю животное удовольствие, вгрызаясь в их глотки и разрывая на куски руками. Я не контролирую свои ощущения. Но чувствую, как мне сносит крышу, как я желаю убить всех их. Но… Хейчо, почему вы задаете такие вопросы? Зачем вы спрашиваете меня о моей форме гиганта? Вы так же знаете, какой я монстр. Вы сами говорили это. «Почему вы задаете такие вопросы?..» – эхом пронеслось в голове капрала. Поначалу Ривай не знал, почему же все-таки решил завязать и продолжить этот странный диалог. Но сейчас он наконец понял – ему попросту было скучно. Скука, обычная скука и апатия. Именно эти чувства одолевали его последнее время, и капрал совершенно не знал, куда от них деться. Среди всех этих бесконечных смертей и потерь, которые их разведотряд терпел все это время, Ривай никак не мог найти хоть какую-то отдушину. Надежный способ избавиться от этой сосущей черной дыры внутри, которая не давала вздохнуть полной грудью. Но, кажется, сейчас он нашел верное средство от этой липкой апатии и пустоты. Оно сидело прямо перед ним и сверкало яростно своими яркими глазами цвета молодой листвы теплым летним вечером. Этот мальчишка что-то поднимал со дна его прожженной души, что-то пробуждал в нем. Поначалу Ривай не совсем был уверен, что дело именно в нем, но теперь убедился в этом окончательно. А Йегер был невыносимо живой. Казалось, сама жизнь срывалась с его кончиков пальцев, заражая всех вокруг. Ривай чувствовал это каждой клеточкой своего тела и жадно впитывал – ведь неизвестно, когда снова представится такой случай. Быть может, завтра Эрен опять будет шарахаться и держаться от него на безопасном расстоянии в несколько метров. Но сегодня, этой ночью, он был как на ладони. Открытый и живой. Немного раздраженный, почти злой. – Почему я спрашиваю тебя об этом? – переспросил Ривай, беззастенчиво рассматривая мальчишку, который явно чувствовал себя не в своей тарелке. – Мне просто любопытно, – пожав плечами, добавил он, обшаривая взглядом Эрена. – Ведь тебя никто не спрашивал о таких вещах до меня, не так ли? Всех интересуют точные и практичные факты, которые в дальнейшем пригодятся для исследований физиологии титанов. Никому нет дела до того, что ты там чувствуешь, когда в твоих руках заключена такая удивительная сила. У мальчишки голова шла кругом, всякий раз слыша новый и более подрезной вопрос капрала. Казалось, для мужчины вообще не было стопа, он не знал, когда остановиться, когда продолжить, а когда перевести тему. Или знал, но чертовски не хотел делать этого. — Мной никто не обязан интересоваться. Я поступил сюда, чтобы получать только факты, а не интерес. – И все же, оскал сорвался с пересохших губ. Йегер тихо зарычал, дерзя зашуганным взглядом. – Если меня и спросят - я вряд ли отвечу. – Но сам посуди, глупо отрицать тот факт, что тобой активно интересуются и за пределами этих стен. Не спросил бы я – спросил бы кто-нибудь другой, – пожав плечами, произнес капрал. – И от этого никуда не деться, уж поверь мне. Человеческая натура такова — она готова всеми силами искать ответ на интересующий вопрос. Проблема в том, что в конечном счете каждый по-разному принимает эти факты. Так и рождаются сплетни, – произнес Ривай, лицо которого в этот момент исказилось в усмешке, больше похожей на судорогу. Но длилось это всего какую-то долю секунды. – Другой вопрос, готов ли ты отстаивать свою честь и доброе имя, чтобы затыкать рот этим узколобым искателям сплетен? Если не сможешь им противостоять, то рискуешь быть задавленным ими. Ты ведь готов к этому? Разговор пошел о сплетнях, о жалких людишках, о чести, в общем, о всякой мерзопакости. Юноша сжал крепко кулаки. Из Ривая вышел бы отличный палач и человек, который прекрасно давит психически на допросах. — Если это потребуется, сэр! Я буду отстаивать свою честь! Но... мне все равно, что говорят обо мне люди, главное знать, что есть те, которые верят в тебя и всегда ждут. Ривай чувствовал, что мальчишка начинает закипать. Воздух вокруг него будто накалился. Капралу казалось, что еще немного, и Эрен укусит свою руку, перевоплощаясь в титана, и разрушит тут все ко всем чертям. Взгляд Ривая невольно упал на искусанную ладонь мальчишки, и следующий вопрос возник сам собой: — Как ты думаешь, почему для того, чтобы перевоплотиться в титана, тебе нужно укусить себя? – задумчиво произнес капрал, кивая на руку. — Немного странный способ, не находишь? — Я не знаю, почему именно укус в руку. Когда это случилось, я не думал ни о чем. А потом как-то само пришло. Я будто знал это. Как что-то подсознательное. — Он явно сдавал позиции. Аки загнанный зверь в клетке, он пытался ещё отбиться от охотников всеми своими силами. Юноша внимательно обвёл взглядом оппонента, отмечая, насколько форма капрала была чистой и выстиранной. Ни единой складки, ни единого пятнышка. Всё было чересчур идеальным. Он стоял слишком близко, и Эрен не смог не отметить про себя, какой тонкий запах мыла и порошка исходит от одежды или же тела. От одной подобной мысли защекотало легко где-то в области живота. Взгляд Ривая невольно упал на ключ на груди Эрена, чуть поблескивающий от огня в камине. Капрал подцепил его пальцами и принялся задумчиво рассматривать, чуть оттягивая на себя и заставляя мальчишку склониться ниже. Йегер чуть дернулся, когда чужая рука потянулась к верёвке и покрутила медный ключ в тонких пальцах. Он чуть наклонился вперёд, на натяжение. Теперь лицо надзирателя было совсем близко. По спине новым диким табуном пробежали мурашки. Юнец сжал упрямо губы и вздернул брови, терпя это насмешливое и ядовито-скептическое поведение. — И ты убежден, что в том подвале хранятся ответы на все вопросы? — вглядевшись в зелёные глаза, протянул Ривай, крутя в пальцах ключ. — А что, если там хранится всякий бесполезный хлам? Ведь такое вполне может быть. Что ты будешь чувствовать при таком раскладе. Наверняка ты и сейчас ужасно зол на своего отца, который пропал неизвестно куда, оставляя все вопросы без ответов. — Не смейте говорить ничего про моего отца! — губы исказило неприятное и агрессивное выражение. Он будто бы скалился как забитая собака. Брови нахмурились, а в глазах заплясали бесы. Йегер не терпел, когда заикались о его родных и друзьях. Он очень не любил, когда били Армина, или что-то говорили Микасе. Но если разговор касался его родителей, то в венах стремительно закипала кровь. Эрен еле сдерживался, чтобы не подскочить и не уйти с глаз долой. Но если он уйдёт, то будет самым последним неудачником. Он проиграет. — Не надо… ничего говорить о моем отце. Я сам потерян, и понятия не имею, что там. Но я верю! Верю, что там будет спасение, я что-нибудь узнаю, и человечеству станет лучше. Мы сможем победить. А.. Вы, верите? — Эрен почти выдавил из себя столь тихий вопрос и посмотрел в серые глаза капрала уже более спокойно, тем самым присмиряя себя. Ривай даже не пошевелился, выслушивая яростные слова Эрена, но где-то в глубине души вновь почувствовал уважение по отношению к нему. Этот мальчишка так искренне верил в невиновность того, кто бросил его пять лет назад, и не позволял никому другому отзываться плохо о своём отце, что это невольно восхищало. То была не глупая и безотчётная вера, нет. Скорее надежда, которую ничего не могло сломить. Капрал всё продолжал вертеть в пальцах ключ, в задумчивости невольно подтягивая к себе всё ближе. Произнесенные слова всё ещё крутились в голове, отдавались эхом в ушах. «Главное знать, что есть те, которые верят в тебя и всегда ждут…» Его удивляло то, как среди всей этой жестокости и разрухи Эрену удалось сохранить свои самые лучшие качества. Немногим это удавалось. Обычно война и тяжелые условия словно покрывали сердце каменной оболочкой, и оно больше было не в состоянии испытывать самые простые и элементарные человеческие чувства. На их место приходили цинизм, холодная расчётливость, скептицизм и подозрительность — в этом суровом мире не было места мягкости и человечности. Но этот мальчишка… Удивляло то, как он умудрился не растерять свою душу. — Да, Йегер, кажется, что твоей веры хватит на целый отряд, и даже останется ещё, – с лёгкой усмешкой на губах, произнёс Ривай, качая обречённо головой и встречаясь взглядом с глазами Эрена. Он был сейчас так близко, что можно было различить небольшую ссадину на кончике его носа (а может, это был след запёкшейся крови). Он мог уловить его немного сбившееся дыхание — отчётливый признак волнения. И почему-то отстраняться совсем не хотелось. — Да, я тоже верю, — задумчиво произнес Ривай, чуть помедлив. — Должно же быть хоть какое-то объяснение всем этим странностям. И, я думаю, твой отец хоть что-то, да знает об этом и хочет передать тебе, — добавил он, нахмурившись. — Но нужно будет очень сильно постараться, чтобы добраться до этого подвала. Хотя с твоей прытью и упорством, Йегер, с этим проблем не возникнет, не так ли? И у твоего титана тоже, я так думаю. — Я вступил к вам по собственному желанию. Только так я смогу выбраться за стены. Не подумайте ничего... — юноша понизил голос до полушёпота, и зыркнул грубо, — но я единственный из всех здесь, кто хочет добраться до этого чёртового подвала. Остальным плевать. — Гаркнув опрометчиво, Эрен ненавистно дёрнулся. — Если я захочу — а я захочу — я разорву хоть сотню титанов на своём пути. Я достигну своей цели любыми способами, — юноша весь напрягся. Мальчишка был чуть ли не в ярости, и чувствовалось, что слова слетали с его языка ещё до того, как он успевал задуматься над их смыслом. Как будто бы он хотел поддеть капрала, заставить его кипеть от еле сдерживаемой злости. Но Ривай успел заранее просчитать эти его неумелые уловки и лишь усмехнулся в ответ на гневную тираду мальчишки. — Твое счастье, если под «всеми» ты не подразумеваешь наш отряд, который так любезно взял над тобой шефство. И это после того, как с тобой пытались разделаться, посчитав безмозглым чудовищем и угрозой для человечества, — с расстановкой произнес капрал, натягивая цепочку еще сильнее. — Насколько ты знаешь, все здесь заинтересованы в изучении титанов, для того, чтобы потом с ними разделаться. На твоем месте я бы не был так опрометчив в высказываниях. Капрал был почти уверен в том, что мальчишка выпалил это всё, не подумав как следует, но его следовало поставить на место. В этот вечер Ривай увидел на его лице почти весь спектр эмоций. Не хватало только… «А почему бы и нет? Просто из любопытства. Тем более эти разговоры уже порядком утомили», — мысль, пришедшая в голову, не показалась абсурдной и нелепой. Скорее наоборот — это казалось до удивления уместным и логичным. И эти чуть озлобленное лицо и сверкающие глаза так невозможно манили. Усмехнувшись, Ривай протянул руку, запуская ладонь в волосы на затылке, и притянул к себе ещё ближе, касаясь поцелуем чужих губ, и, не встретив сопротивления, протолкнул язык глубже, ероша и чуть оттягивая волосы. Это было чертовски странно, но не менее приятно. Юноша ничего не успел толком сообразить. Сердце внезапно, как по команде залпа, застучало так, что готово было разорвать рёбра и вырваться наружу, всё тело как-то скрутило, повисло в мареве, глаза полезли на лоб от бешеного удивления. Мозг отказывался принимать ситуацию как реальную. Что делал Ривай — одному богу было известно. Эрен охнул тихо в чужие губы, а после, без промедления, робко поддался, не соображая и не давая отчет своему действию. Губы капрала были теплые, слегка пересохшие, они казались напористыми и безбашенными, коим захотелось вторить. Юноша с толикой осторожности положил руки на талию капрала, одёргиваясь на рывок и пытаясь повторить за действиями. Он неумело приоткрыл губы, отвечая прикосновению и выдыхая шумно. Странно. Очень странно. Это было неправильным, оба мужчины и оба... Разговор шёл к этому? Йегер понимал собственные чувства к Риваю: он уважал его, ценил, стремился быть таким же, как он отчасти, он ему нравился как просто сотоварищ. Хах, просто сотоварищ? Отчего же тогда так приятно сейчас поддаваться его рукам и целовать столь непрошенные губы, которые всегда были сомкнуты в молчании? Движения мальчишки были робкими и неумелыми, но он всеми силами пытался поспеть за Риваем, невольно повторяя движения губ и шумно выдыхая в коротких перерывах. Всё это начинало понемногу распалять — капрал уже чувствовал характерное томление внизу живота. Немного прикусив чужую губу, он одёрнул Эрена на себя и чуть развернулся, впечатывая его в стол и обнимая за спину, прижимаясь сильнее. Правда, для этого ему пришлось немного приподняться на носки, но в этот момент Ривая это волновало в самую последнюю очередь. Он уже давно не чувствовал эту поразительную легкость в голове — все тревожные мысли куда-то исчезли, осталось лишь ощущение чужого тела под ладонями, которое было совершенно не против посягательств на него. Юноша весь задрожал от чужих рук, что так внимательно, но как-то с толикой издёвки трогали тело. Разум резко затуманился, мысли превратились в густой сумбур. Эрен не мог себе толком представить, как бы выглядел Ривай-хейчо, будь он ласков, внимателен и спокоен, да и тем более, если бы он кого-то, эм... целовал? Юноша совсем потерял равновесие и душевное спокойствие, напоминая сам себе чёртов поезд, который пошел под откос с крутого обрыва. В его обыденное пространство нагло и властно вторглись, заставляя стремительно и беспрекословно подчиниться. Обычно в это самое пространство вторгались лишь для того, чтобы устроить взбучку, треснуть и пнуть, но никак не проворачивать подобные действия. Не целовать. Голова бешено закружилась от долгого и глубокого поцелуя. Эрен всё никак не мог понять, что они делают, но он ощущал мягкую, тёплую патоку по всему телу, тепло внизу живота, которое растекалось как парное молоко, отдаваясь мурашками. Было достаточно приятно, всё это будоражило и даже было в новинку. Йегер не смог не заметить, какие всё-таки были сильные руки у капрала, но в тоже время чересчур внимательные и неуклонные. Он ожидал чего угодно от старшего по званию, но только не это. Прикусив нижнюю губу и чуть её оттянув, Ривай прервал поцелуй, продолжая оглаживать спину, спускаясь к пояснице. Широко лизнув чужую шею, он медленно выдохнул, переводя дыхание и пытаясь выровнять сердечный ритм. — Что, Йегер, понравилось? — тихо произнес на ухо капрал, вновь зарываясь пальцами в чужие волосы. — Ведь это был твой первый поцелуй, да? — чуть усмехнувшись, добавил он, нарочно чуть потираясь телом. Парнишка совсем потерялся, смутился и зарделся, как помидор, наверняка до самых ушей и шеи, а после, шумно выдыхая, посмотрел испуганно на мужчину, облизывая рефлекторно влажные губы. Его внезапные вопросы заставили сердце трепыхаться в груди, как раненная птица в терновнике. Эрен попытался хоть как-то успокоить себя и всё подрагивающее тело, считая в уме до десяти, но всякий раз, когда чувствовал прикосновения и поцелуи Ривая на своем теле, весь счет сбивался к чёрту, не доходя и до цифры 5. Йегер не отпускал руки с чужой талии, рвано пожимая пальцами за бока, с каждым глухим выдохом. Он просто не знал, что делать. Стоило ли вырваться и убежать, или стоило остаться, ни в коем случае не проиграть, да и… о чём игра вообще? Если бы кто-нибудь сейчас бесцеремонно вломился в кухню, то точно бы уже не вышел оттуда живым. Но, видимо, в такой час все уже спали, и никому бы не пришло в голову обследовать помещения. А это значит, что никто им не мог помешать, как минимум до утра. В голове вдруг промелькнула шальная мысль не заканчивать всё это лишь на поцелуе, а пойти немного дальше. Тело Ривая отзывалось приятной истомой на тело Эрена, да и вряд ли бы он мог сейчас вот так всё прекратить. Влажными губами поцеловав мальчишку в шею, он скользнул ладонью по его груди, медленно оглаживая. — Йегер, а ты когда-нибудь был с девушкой? А с мужчиной? — хрипло прошептал Ривай на ухо, обнимая крепче. Почему-то ему казалось, что ответ Эрена будет отрицательным — уж слишком робкими были его движения, слишком нерешительными. — Я… - с губ слетел томный и нервный вздох. Изумрудные глаза зажмурились, голова быстро замотала в стороны, давая отрицательный ответ. — Н-нет. Зачем Вы вообще спрашиваете это? — Юноша оцепенел на месте, стараясь не двигаться. Внизу живота очень сильно затянуло и, кажется, брюки стали уж слишком узкими. Неспешно целуя шею Эрена, Ривай скользнул ладонью ниже, оглаживая живот и останавливаясь прямо над кромкой брюк. Ему казалось, что он уже чувствует этот жар, исходящий от тела — мальчишке явно уже хотелось большего, но в силу своей неопытности тот, видимо, не мог разобраться в своих ощущениях. Чуть прикусив кожу на шее, Ривай выправил чужую рубашку из брюк, забираясь ладонями под одежду и поглаживая кожу, которая словно пылала под его пальцами. — Зачем я спрашиваю? — произнес вполголоса капрал, прослеживая кончиками пальцев ребра, словно перебирая их. — Я просто хочу узнать, что тебе уже приходилось чувствовать. Неужели у тебя совсем ничего не было? Жадно поцеловав в шею и оставив на коже небольшое красноватое пятно, Ривай переместил ладони на чужой ремень, торопливо расправляясь с замками. После одного поцелуя уже было понятно, что только им дело не ограничится. Было бы сущим преступлением заканчивать всё вот так. Да капрал бы и не позволил Эрену скрыться так просто. Деловито расправляясь с ширинкой, он жарко зацеловывал шею, сильнее вжимая мальчишку в кухонный стол. Было слышно только их сбивчивое дыхание, неясный шорох одежды да потрескивание камина. Становилось всё жарче с каждой секундой, и Риваю хотелось уже сбросить к чертовой матери все эти тряпки. Юноша сконфузился. Он сдавленно ахнул и как-то несдержанно простонал, чувствуя как внизу живота саднит, а в области груди томно щемит. Мурашки забили всё тело, а в глазах немного потемнело от резких приятных ощущений. Ему бы и в голову не пришло быть совсем рядом с Риваем. Не пришла бы и более пошлая мысль. Мужчина был безумно близко, снова и снова. Эрен вымученно постанывал и принимал поцелуи, стыдливо, но в тоже время бессовестно толкаясь в чужую ладонь и не отвечая ни на один заданный в спешке вопрос хейчо. Поймав себя на ненасытной мысли «получить большее» он зарделся и зажмурился. Внизу живота всё стягивало, сердце в очередной раз громко стучало, боясь выпрыгнуть из груди. В голове творился сумбур. Приказ дать ответ должен был последовать сразу, но Эрен упёрто молчал, выдыхая горячий воздух в сторону с тихими стонами. Ладонь Ривая юркнула за пояс и огладила член сквозь ткань белья. Приспустив низ, капрал обхватил и неспешно огладил его по всей длине, внимательно следя за чужой реакцией. Ему самому уже было невмоготу, но Ривай стойко терпел, впитывая чужое возбуждение, чувствуя его, как свое собственное. И вдруг он резко двинул рукой по члену, одновременно с этим широко облизывая чужую шею и собирая капельки пота. Казалось, Эрен был даже не в состоянии произнести и звука — он то и дело сдерживал подкатывающие стоны, и сколько Ривай ни пытался вырвать их своими настойчивыми движениями, ничего не получалось. Только изломанные брови на раскрасневшемся лице говорили хоть что-то о его эмоциях, и только по ним капрал мог судить, хорошо ли мальчишке, или нет. Хотя, как же ему ещё могло быть? Ривай тихо фыркнул, пряча ухмылку в изгибе чужой шеи и продолжая настойчиво её терзать жаркими поцелуями. Собственное желание из острого перешло в более размеренное — оно уже ощущалось не так сильно, но всё равно требовало какого-то выхода. Но он будто бы испытывал себя таким образом на выдержку, ведь потом и ему так или иначе достанется своя толика внимания. Но сейчас в его руках был Эрен – горячий и возбужденный, старательно подавляющий стоны, совсем близко, ближе, чем когда-либо можно было представить. Все вопросы капрала так и остались без ответа, но он и так знал все ответы наперед — нет, конечно же, нет. У Эрена никого и никогда не было, и это поцелуй был первым для него. И теперь он никогда его не забудет и наверняка будет вспоминать длинными ночами, прокручивая в голове всю эту сцену. Ривай был уверен в этом, потому что сам испытывал те же чувства, и от этого он распалялся ещё сильнее. Хоть это и было странно, запретно и практически немыслимо, но в то же время и до безумия желанно. — Ох, пожалуйста, что Вы… ах, хейчо. — Стало изрядно жарко. И спустя несколько рваных движений Эрен не выдержал подобных мыслей о продолжении и шепота, содрогнулся и поймал разрядку. Чёртов девственник, который не умел держаться. Ему было до жути стыдно. Он боязливо и постыдно посмотрел в серые глаза капрала и поджал губы, внутри что-то ёкнуло. Этот мужчина настоящий мефистофель. Такому не грех было душу продать. Может, он уже продал? Ривай понимал, что это для мальчишки в новинку, что ещё немного, и он точно бы получил разрыв сердца от пережитых ощущений. И поэтому, когда Эрен кончил лишь спустя каких-то десять минут, капрал нисколько не удивился, а лишь потянулся за новым поцелуем, дабы прервать поток всех этих бессмысленных извинений. Странное дело — его совсем не приводило в ярость и ужас, что его рука в этот момент была испачкана в чужой сперме. Отчего-то это казалось таким правильным и не приносило абсолютно никаких неудобств. Но он решил подумать об этом на досуге — сейчас перед ним стояла более насущная проблема в виде стояка. И с этим нужно было что-то делать, ибо в голове уже начинало мутиться от жара и желания. Разорвав поцелуй, Ривай быстрым взглядом окинул стол и потянулся за салфетками, тем самым прижимаясь к Эрену ещё сильнее. Он не сомневался, что в этот момент Йегер сумел в полной мере оценить, насколько сильно хочет его капрал. Вытерев руку, Ривай взглянул на мальчишку, отмечая раскрасневшиеся от поцелуев губы, и невольно облизнул свои. А затем резко развернул Эрена спиной к себе, чуть нагибая над столом и потираясь бедрами о чужую задницу. Йегер ощетинился и, потеряв равновесие, упал на локти, ударяясь о жёсткий грубый стол. В голове проносились подростковые пошлости. Он ни за что бы не подумал, что поцелуй будет с мужчиной, а не девушкой, но быть с кем-то до этого не получалось, либо совесть не позволяла, либо он просто не нуждался в этом. Микасу он считал исключительно подругой детства или даже сестрой. Девочка натерпелась за свое отрочество, пришлось как-то вытягивать, но линию дружбы он не пресекал никогда, не было необходимости. Чувства были абсолютно братские. И это его порядком настораживало, ибо от близости с Риваем внутри все заходилось смятением. Поза смущала, все уши и шея давно раскраснелись, как и лицо, а из глаз будто бы вот-вот побегут слезы. Йегер не соображал ни черта, чувствуя, как сзади упирается что-то очень крепкое. Он сипло выдохнул, морщась, жмурясь, и прогибаясь в пояснице. В паху снова запульсировала кровь от невыносимого возбуждения. Ладони мужчины обжигали своими касаниями к коже и заставляли подчиниться. Юноша не выдержал, тихо срывая с влажных искусанных губ глухие стоны. — Йегер, разве тебе не хочется чего-то большего? — жарко выдыхая в шею, хрипло прошептал капрал, забираясь ладонями под рубашку и оглаживая грудь, потеребил соски. — Ведь тебе всё ещё жарко, я же это чувствую, — добавил он, одной рукой торопливо расправляясь с ремнем на брюках. Ривай слышал, как в ушах стучит кровь от подкатывающего желания. И он почти не сомневался, что это испытывает не только он один. Пальцы с трудом расправились с ремнем на брюках — было довольно тяжело на несколько секунд взять себя в руки и перевести дыхание. Нестерпимо хотелось чего-то большего, но где-то на периферии сознания маячила назойливая мысль, что для Эрена это первый раз, и нужно как-то немного поумерить свой пыл, чтобы в конечном счете не навредить мальчишке. Ривай высвободил свой член и облегченно вздохнул, оглаживая его по всей длине и прижимаясь грудью к чужой спине, пытаясь коснуться губами шеи. Всё это временами казалось таким немыслимым и непонятным, что порой создавалось ощущение, будто бы он все это наблюдает со стороны. Будто все это какой-то странный сон, наваждение. Он беспорядочно осыпал поцелуями чужую шею, оглаживая кожу под рубашкой, всем телом чувствуя чужое нарастающее возбуждение. Йегер не знал, куда себя деть, он то одергивал собственные нелепые стоны, то кусал руки, закрывая ими пунцовое лицо. Он еле держался, чтобы снова не кончить, но это было безумно тяжело. Ощущать и слышать капрала «таким» было невозможным, слава богу, что он не видел его сейчас, иначе бы вовсе скончался на месте. Ривай понимал, что эти губы до этой ночи не знали поцелуев, что никто не касался его тела так, как это делал сейчас он. Что никто не доводил его до оргазма — и от этого капрал возбуждался ещё сильнее. От осознания этого у капрала немного сносило крышу, а кровь в ушах начинала стучать еще громче. Почему-то хотелось, чтобы с этого дня это право закрепилось только за ним. Будто бы таким образом Ривай решил пометить Йегера, как свою собственность. Свою и ничью другую. И эта шальная мысль заставляла его мозг почти кипеть, ибо тело уже сводило от жгучего желания. Ривай напёр сильнее, вжимая мальчишку в стол и оглаживая его тело ладонями. Не долго думая, он без всяких промедлений коснулся ладонью чужой шеи и провел кончиками пальцев до подбородка, обводя трепещущие губы, с которых то и дело срывались жаркие вздохи полустоны. — Давай же, Йегер, постарайся, — сбивчиво прошептал Ривай, прикусив слегка чужую мочку. — Для своего же блага, — добавил он, проталкивая пальцы глубже и чуть царапая язык. Юноша зарделся до кончиков ушей, когда почувствовал у себя во рту чужие холодные пальцы. Стало совсем душно, спёрто. Эрен ещё раз убедился, что капрал истинный дьявол: забрать первый поцелуй, развратить, раздеть и взять в свои руки, растягивая сладкую пытку. Разве не бесовщина? Капрал вдруг на мгновение представил, как эти же самые губы и язык ласкают его член, пусть и неумело, но с отчаянным и исступленным старанием. Этот образ вызвал головокружение. Ривай провел ладонью вниз по животу и нащупал член, который вновь был в полной готовности. Видимо, Эрен не на шутку завелся, раз почти сразу оказался готов ко «второму заходу». Капрал невольно усмехнулся и обвел головку чужого члена, вырывая сдавленные стоны. Мальчишка громко охнул от чужого прикосновения к члену и весь выгнулся. Он уже не мог сдерживаться, жмурясь и мотая головой. Эрен передернулся, опаляясь о тело капрала. Кажется, сейчас он чувствовал легкую и мелкую дрожь его тела, но ему было мало, хотелось большего. Намного большего. Он старательно и пошло-неумело облизывал пальцы, представляя на их месте совсем другую часть хейчо. Внизу живота с новой силой всё скрутило. — Ты же хочешь этого? Конечно же, хочешь, — бездумно произнес Ривай, хрипло и томно нашёптывая на ухо и сдерживаясь из последних сил. — Я... ха, да, я хочу, — ум зашел за разум, уже было плевать. Неизведанное состояние и необъяснимые ощущения взяли верх, заставляя подчиниться. Хватило капрала ненадолго — Эрен вдруг начал что-то нашёптывать исступленно, и вот тогда-то Ривай не выдержал. Вытащив пальцы, он приспустил собственные форменные брюки и рвано огладил член, чуть сжимая его у основания. А затем, вновь прижавшись грудью к чужой спине, — ох, как же хотелось избавиться от этой такой ненужной сейчас одежды! — он толкнулся в узкое горячее тело, хрипло простонав сквозь зубы от тесноты. Ривай с силой сжал чужие бёдра, но потом, опомнившись, ослабил хватку, резко входя до конца и останавливаясь, чтобы перевести дыхание. Он огладил ладонями чужой живот и грудь, а потом скользнул ниже, принимаясь ласкать чужой член. — Йе-егер, — хрипло прошептал капрал, принимаясь двигаться, постепенно набирая темп и попутно повторяя движения ладони на члене. — Эрен, — произнес он ещё тише, шумно выдыхая в чужую шею. Йегер шумно-опьянело простонал от знойного перевозбуждения, когда на удивление для себя услышал томное и еле различимое собственное имя. Ему казалось, что сейчас к чёрту обрушится небо на голову и погребёт всё под собой. Дыхание перехватило от тугого внезапного проникновения. Глаза судорожно зажмурились, выпуская солёную влагу в уголках, тело всё скрутило непонятной острой то ли болью, то ли истомой. Внутри было горячо, блять, слишком горячо. Он чувствовал собственный стояк, стыдливо утыкаясь лбом в деревянную поверхность. Тихо сопел и поскуливал от нещадной рези в пояснице. На мгновение ему даже перехотелось продолжать, ведь это и вправду было больно. Но с другой стороны, раз у него стоит, а в груди колется от мурашек, значит, это того стоило. — Ривай… хейчо… — с губ слетел чувственный шепот. Йегер попытался расслабиться. Чуть подождав, пока боль немного стихнет, он двинул бедрами назад, тем самым насаживаясь на член. Словно откуда-то издалека Ривай услышал смутный отзвук своего имени — не извечное «сэр» и «капрал», а именно имя. В его жизни было не так много людей, которым была дана эта привилегия. И сейчас он даже не мог понять, какие чувства вызывает это у него. Было ужасно непривычно слышать свое имя от Эрена, того, кто раньше боялся подойти к нему ближе, чем на пять метров. Когда мальчишка двинул бедрами навстречу, Риваю показалось, что сейчас он точно свихнется от непреодолимого желания. Но он все ещё продолжал зажиматься, то ли от боли, то ли от непривычности ощущений. — Хей, Йегер, расслабься, — сбивчиво произнес он на ухо Эрену, снова замедляя темп и протяжно оглаживая чужой член, дабы хоть как-то отвлечь от неприятных ощущений. — Ну же, давай. Он чувствовал чужую боль, как свою; чувствовал, как сжимается тело Эрена от боли и непривычности ощущений. Ривай мог бы наплевать сейчас на всё это и просто отдаться безотчетному порыву, но что-то сдерживало его от этого шага. Вместо этого капрал оглаживал теплую кожу, шаря ладонями под одеждой. Ласкал вздыбившиеся соски и скользил пальцами по рёбрам. И в тот момент, когда он почувствовал, что тело Эрена чуть расслабилось, он чуть двинул бедрами, входя плавно и не до конца. Эрен лихорадочно вздохнул, набирая больше воздуха в грудь, будто в последний раз. Выдохнул, зажмурился и снова вытер тыльной стороной ладони соленую влагу. Он замер на мгновение, перебирая про себя ощущения и осязания. Ему вдруг стало ещё жарче, от осознания чего-то плотного, горячего и пульсирующего внутри: Ривай был внутри, и именно так, что теперь можно было дышать одним воздухом на двоих. В очередной раз, как обезумевший, растерял остатки здравого смысла и через боль прогнулся в пояснице, двинув бедрами назад. Огладив ладонями подрагивающее от возбуждения тело, Ривай задрал чужой верх до лопаток и принялся осыпать спину беспорядочными поцелуями. Языком он слизывал мелкие капельки пота с кожи, чувствуя чуть солоноватый привкус на губах. Подхватив чужую ногу под коленом, капрал заставил закинуть ее на стол, тем самым раскрывая по максимуму. От этой откровенной позы он почти готов был кончить, но смог сдержать себя в руках и не спустить, как подросток. А затем, вытащив член почти до конца, он тут же резко вошел в тело, дурея от тесноты и того, как чужие мышцы сжимали его плоть. Ривай тут же задвигался в размеренном и плавном ритме, надрачивая в такт чужой член. —Х-хейчо... ах, — вскинув бедрами, Йегер нахально прогнулся в пояснице, заставляя Ривая протолкнуться ещё глубже. И, казалось бы, ещё вытерпел, но слишком тяготило возбуждение — Эрен весь изогнулся, изливаясь на стол. Он дрожал и метался под телом, всё ещё рефлекторно толкаясь бедрами навстречу. Тихо захлёбывался собственными неясными, глухими стонами. Еле слышно, туманно мямлил имя и вжимался телом в поверхность, чувствуя томящее тепло и чужую бешеную дрожь. Потеряв остатки разума, Ривай вышел из жаркого тела и резко перевернул обмякшего мальчишку на спину, склоняясь ниже и запуская ладонь в чуть влажные волосы. – Скажи мое имя, – прошептал он в самые губы, влажно целуя в губы и тут же отстраняясь. – Эрен. Было чертовски непривычно звать его по имени. Оно перекатывалось на языке тихим рокотом, почти рычанием, но в нем была и своеобразная мелодичность. Имя хотелось произносить снова и снова, но Риваю хватило сил только для того, чтобы бездумно повторять одну и ту же фразу: — Ну же, скажи мое имя, — хрипло произнес он, вновь входя в тело и принимаясь тягуче двигаться. Не отрываясь, капрал смотрел Эрену в глаза, отмечая каждую эмоцию. Самое его лицо было сейчас каким-то незнакомым, но в тоже время и изученным вдоль и поперек. Толкнувшись в последний раз, Ривай наконец кончил, хрипло простонав и впиваясь жадным поцелуем в губы Эрена — как и хотел, как и желал всё это время. Йегер не соображал, что делал, лишь прикрыв глаза, дабы не ощущать крутого головокружения, поддался напористому поцелую Ривая. Он схватился за рукава белой рубашки и весь обмяк. И вправду было жарко и душно. Спёртый воздух смешал в себе запах удовольствия и порока, прибавляя к головокружению очередное помутнение рассудка. Попытавшись избежать затянувшегося поцелуя, Эрен чуть отстранился, шумно выдыхая и тут же глотая новую порцию воздуха. Он не отпускал рук Ривая и пытался разглядеть его лицо сквозь пелену помутнения, а потом до него дошло, что просил капрал. Эрен всегда хотел назвать его иначе, не именно «капрал», а хотя бы просто Ривай, но язык не поворачивался. Юноша отвел взгляд и тихо шепнул, вслушиваясь в чужое томное сердце. — Я... я не могу, я не могу сказать это. Ривай коротко хмыкнул, услышав ответ Эрена. Он был почти уверен в том, что у мальчишки не хватит духу на такое — даже после того, что произошло между ними за этот последний час. Капрал даже и не мог предположить, что бы заставило Эрена назвать его по имени. Этой чести удостаивались немногие — хватило бы буквально пальцев одной руки, чтобы перечислить всех. Но этот мальчишка был первым, кто вот так просто отказывался от этой привилегии. Что ему мешало? Уважение? Страх? Какие-то свои собственные причины, которые тот не хотел озвучивать? — Не можешь даже сейчас, Йегер? — проведя кончиками пальцев в мимолетной ласке, протянул Ривай. — Ведь это же так просто. Ривай вглядывался в зелёные глаза Эрена, подернутые едва заметное поволокой — следы недавно пережитого наслаждения всё ещё читались в расфокусированном взгляде. Он цеплялся за рубашку капрала, как за спасительную соломинку, будто бы боясь упасть. В каком-то непонятном порыве, Ривай протянул руку и коснулся чужих взъерошенных волос, запуская в них пальцы и в неожиданной ласке проводя по макушке. Он до сих пор помнил, как смачно и изощрённо избивал Эрена тогда, в зале суда. А сегодня он будто бы таким образом искупил свою вину — ласковые движения, немного нервные, на границе с грубостью, но всё равно такие незнакомые для Ривая, который привык к резкости и жестокости. Было до невозможности непривычно касаться кого-то, не стремясь принести боль. Медленно и изучающее трогать чьё-то тело, а не оставлять на нём ссадины и синяки. Целовать чужие губы, а не разбивать их в кровь ударами кулаков. Ласково пересчитывать пальцами рёбра, а не ломать их расчетливыми и сильными пинками. Капрала едва ли можно было назвать чутким и отзывчивым — он думал, что уже давно растерял все эти качества, да и вряд ли когда-нибудь их имел. Но сегодня… Сегодня он почувствовал, что что-то резко развернулось у него внутри на сто восемьдесят градусов. И в этом было кое-что доселе незнакомое, но оно томилось где-то в солнечном сплетении. И виной всему был этот мальчишка.