Мать моя Орочимару! У меня прям дежавю!

      Цунаде внимательно выслушала отчёт команды Наруто, вернувшаяся буквально только что. Плевать на эту принцессу, её больше заинтересовала и встревожила весть о необычном человекоподобном мутанте. Чакры не ощущалась совсем, но сила, ловкость и, несомненно, скорость были на невероятном уровне. А ещё оно умело пользоваться леской, метать сюрикены и ставить странные печати, превращающие даже опытного бойца в бессознательную тушу.       Теперь можно и приступить к повествованию о том самом таинственном секрете Цунаде, что она так боялась раскрыть Наруто. Причина не такая уж и неожиданная, но весьма важная для Героя Пяти Наций. Ну, реакция у него действительно была бурная и далеко не положительная. Практически сразу после смерти Данзо началась Четвёртая Великая Война Шиноби, там было не до разборов архива Корня. Да и после войны тоже, хотя этим и занимались, но спустя рукава. Также часть особо важных документов самоуничтожилась, когда Шимура испустил дух. Но его связь с Орочимару смогли доказать. Одно из многочисленных убежищ Белого Змея накрыли, благодаря некоторым обнаруженным в штабе Корня бумагам. Логово было заброшено, но, просмотрев отчёты и проведя подробное расследование, выяснилось, что здесь активно занимались проведением опытов над остатками клана Узумаки. Наруто, который добился того, что лично прочитал все отчёты, с трудом сдержался. Иначе Резиденцию пришлось бы собирать по кусочкам, как и большую часть деревни. Описание жестоких экспериментов, которые, в большинстве своём, закончились весьма плачевно, пыток ради секретов клана… Ни один из тех, кого пытали, не раскололся. Похоже, что они действительно не знали, но всё равно не сказали бы ни слова, даже если бы владели необходимой информацией. Вполне в духе Узумаки, хотя печати о молчании и неразглашении никто не отменял. Так называемые мастера фуиндзютсу были просто криворукими дилетантами по сравнению даже с самым бездарным Узумаки.       Время летело быстро и стремительно. Миссия за миссией, миссия за миссией, редкие передышки, когда Наруто, Шикамару и Саске собирались вместе и ели в Ичираку или немного выпивали в баре. Иногда они стояли возле памятника, где были выгравированы имена героев, того самого, где всегда можно было найти Какаши. Но это было не так уж и часто, герои войны не любили лишний раз ворошить болезненное прошлое.       Таинственный пушистый враг-мутант не появлялся. Но состояние Наруто оставляло желать лучшего. У него были серьёзные проблемы со здоровьем. Чакра контролировалась с трудом, тело отказывалось слушаться, часто по вечерам поднималась температура. Сам Узумаки постоянно кашлял, чуть ли не задыхался. Он заметно осунулся и похудел, а после насильственного принятия пищи (сам блондин не хотел есть вовсе) его вырывало всем, только что съеденным. В итоге товарищам Джинчуурики всё это надоело и его положили в больницу. Цунаде всерьёз забеспокоилась и подняла на уши весь госпиталь. Однако причины и саму болезнь определить не смогли. Такого раньше не случалось. Да и невозможно припомнить последний раз, когда Наруто болел. Иногда лежал с ранениями (после поступления в АНБУ – ни разу, ведь Курама всё залечивал), но уже через пару дней ходил как новенький, за это время предпринимая великое множество попыток сбежать. У Героя Пяти Наций было отменное здоровье, ведь он, – во-первых, Узумаки, во-вторых, Кьюби но Джинчуурики. На вопросы, почему этот самый Кьюби не может его вылечить, парень разводил руками. Он неоднократно спрашивал об этом своего рыжего друга, но тот тоже не мог дать вразумительного ответа.       На самом же деле вся загвоздка была в той странной то ли печати, то ли каком-то символе на левой лопатке, что Наруто поставил тот загадочный пушистик с нечеловеческой скоростью. Она тянула чакру и непосредственно жизненную энергию, но о её существовании Узумаки и Курама успешно позабыли. Одно из свойств этого символа – блокировать воспоминания о самом факте его присутствия, а также вообще создавать в голове кашу и путать мысли. А Наруто никому не говорил о знаке на лопатке, поэтому, когда забыл он и Девятихвостый, эта информация полностью канула в лету.       Дни складывались в недели, а недели – в месяцы. Вот уже полгода Герой Пяти Наций лежал в больнице Конохи, а его состояние оставалось плачевным. За это время он осунулся ещё больше, стал настоящим скелетом. Кашлял всё больше. Иногда кровью. Цунаде уже готова была волосы на себе рвать. Всё её искусство медика было бессильно. Она просила помощи у всей Пятёрки Великих Стран, но те не знали, что это за болезнь, а медики тоже ничего не могли поделать. Некоторые внутренние органы Наруто отказали, не то, что ходить, он даже еле-еле садился. Каждое утро ирьёнины со страхом заходили в его палату, боясь увидеть горизонтальную полосу и ровный писк аппаратов, говорящие об остановке сердца. Казалось, что Узумаки гнил заживо. Волосы стали светлее – он поседел. Таинственная печать тянула всё больше сил, но о её существовании никто не знал. Кураме тоже досталось. В подсознании он теперь тоже выглядел скелетом, обтянутым облезлой шкурой. Большую часть чакры он отдавал, чтобы поддерживать в своём носителе жизнь, также таинственный символ тянул энергию и из него.       Палату кандидата на пост Рокудайме Хокаге круглосуточно охранял отряд АНБУ. Они никого не подпускали к нему, кроме Саске, Шикамару и Цунаде, а также врачей. Но их всех тщательно проверяли, даже главу деревни. Учиха и Нара, одни из последних друзей Узумаки, дико бесились из-за такой нелепости и несправедливости жизни. После всего, что Наруто пришлось пережить, он теперь мучительно умирает, хрен знает от чего. Саске хотел использовать Изанаги, пожертвовав одним глазом, что, по сравнению с жизнью друга, было просто ничтожно малой ценой. Но Лис постоянно его отговаривал, яростно сверкал потускневшими глазами, а после своей пламенной речи всегда заходился в приступе кровавого кашля.       Спустя пару недель Наруто, и так походивший на живой труп, стал бредить. Ему чудились погибшие друзья, родители, часто мелькали воспоминания о Пейне, который разрушил его деревню, о Мадаре, Обито, Джуби. Сцены гибели товарищей повторялись всё чаще. Ему снились кошмары, он говорил во сне и кричал. Его вопли посреди ночи нехило пугали всех в округе. Цунаде лично несколько раз вскакивала прямо с кровати, растрёпанная и несобранная, и спешила в больницу. Затем Узумаки стал страдать лунатизмом. Так как он и двигаться-то не мог, особой опасности не было, но во время таких ночей в нём находились силы, чтобы сесть и начать выдёргивать из тела разные трубки и отключать от аппаратов. Вот это было уже смертельно опасно. Жизнь блондина зависела от этой аппаратуры. И из-за этого перед сном на него ставили парализующую печать и даже приковывали к кровати ремнями, для надёжности.       Спустя ещё несколько дней галлюцинации стали преследовать Наруто и наяву. Всё началось с обычного забывания тех или иных событий. Например, забыть, что именно Итачи, а не кто-то другой, уничтожил клан Учиха. Но затем ситуация усугубилась. Он мог смотреть на навестившего его Саске и видеть воскрешённого Мадару. И это ещё самый невинный пример. Был ещё случай, когда Узумаки, увидев Цунаде, закричал не своим голосом о том, что улитки-ниндзя, обладающие мутированной Кейракукей, хотят призвать из параллельного мира Джуби в его полной форме, и ей, Пятнадцатой Хокаге, Сенджу Цундере (именно Цундере, заметьте), нужно срочно собрать совет Шести Каге и остановить приближение конца света. Годайме, услышав весь этот бред, стоило ей переступить порог палаты, чуть не упала на ровном месте. Это было бы смешно, если бы не было так трагично и печально. Герой Пяти Наций сошёл с ума.       Иногда у Наруто были моменты, так сказать, просветления. Он снова становился самим собой, но ничего не помнил о том, что делал или говорил во время приступов безумия.

***

POV Наруто

      Я бежал, бежал со всех ног, пытаясь скрыться, но оно преследовало меня. Я торопился как мог, но, казалось, совсем не сдвинулся с места. А оно настигало. Темнота обволокла всё вокруг, тени тянулись ко мне, чей-то шёпот обещал мир и покой, но нутром я чувствовал, что нельзя верить этому тихому голосу.       Прикосновения теней были холодными и липкими, вызывающие омерзение, заставляющие передёргиваться от неприятных ощущений. Ками-сама, что такого я сделал? Признаю, на моём счету много грехов, но неужели этого достаточно для такого наказания?       – Наруто, проснись! – чей-то голос разбудил меня и выдернул из кошмара. Вовремя. Мне постоянно снится этот сон, поэтому я знаю, что дальше ничего приятного не будет.       Еле-еле разлепил глаза и попытался сфокусироваться. Неудачно. Всё вокруг размыто, словно я вновь оказался в том самом кошмаре, который видел несколько дней назад. Наконец, мне удалось прояснить взгляд. Увидев своего гостя, чей голос и разбудил меня, я вздрогнул. Передо мной стоял мёртвый Гаара, который погиб на Четвёртой Войне. Кожа бледная, одежду заливает кровь, глазницы пустые, повсюду ужасные ожоги, ведь умер-то он от прямого попадания Огненного Шара.       – Я пришёл за тобой, – прошелестел он хриплым голосом. – Мы все погибли, а ты остался жив. Нечестно.       Если бы не слабость и боль во всём теле, я бы помотал головой, пытаясь прогнать жуткое видение. Бабуля Цунаде говорила мне, что всё это – галлюцинации. Это не по-настоящему. Надо просто сосредоточиться. Успокойся и возьми себя в руки, Узумаки! Гаара умер почти пять лет назад. Труп не может просто встать и пойти. Его тело давно должно было разложиться. Но это не Эдо Тенсей. Это галлюцинации. Сейчас пройдёт.       – Наруто? – снова окликнули меня.       Я открыл глаза, которые минутой ранее зажмурил, пытаясь прогнать навязчивый образ ожившего мертвеца, снова с трудом сфокусировал взгляд и, наконец, смог разглядеть живого и нормального Саске, который с заметным беспокойством смотрел на меня.       – Ты в порядке? – снова спросил он. – Слышишь меня?       Я растянул потрескавшиеся губы в широкой улыбке и прохрипел:       – Я не так плох, чтобы не разглядеть такого теме, как ты.       – Если бы ты не был болен, я бы врезал тебе, добе, – фыркнул Учиха, закатив глаза, и присел на стул возле моей койки.       Саске всегда был замкнутым. Даже после возвращения в Коноху он по привычке предпочитал скрывать свои истинные эмоции. Лишь иногда позволял себе ухмылки, грозные оскалы или смешки. Фырканье и фирменное хмыканье не в счет. А ведь он столько всего пережил, причём в раннем детстве. Стоп… Что именно случилось? У него вроде кто-то умер. Чёрт, опять эти приступы склероза! Постоянно забываю что-то важное…       – Наруто?       Упс. Саске всё это время что-то говорил, но, судя по всему, заметил мой отрешённый взгляд.       – Что? – рассеянно откликнулся я, поднимая на него взгляд. К слову, зрение совсем ухудшилось, уже не могу.       – Не спи, усуратонкачи, – ответил Саске, сориентировавшись.       Но я слишком хорошо его знал. Губы поджаты, в непроницаемых для большинства людей черных глазах я могу прочитать тревогу. Но он, как всегда, предпочёл скрывать свои чувства. Ведь весь его клан вырезали. Вот, вспомнил! И сделал это… э-э-э… Ладно, не суть, тебайо.       – Не сплю я! – притворно возмутился я, но потом прижал руку ко рту и зашёлся в приступе кашля. Слава Ками, в этот раз крови не было.       – Ты в порядке? – вновь произнёс Ястреб.       – Не дождёшься, я не помру и не уступлю тебе пост Хокаге! – немного невпопад ответил я, почему-то вспомнив о том, как Саске заявился на поле битвы во время Четвёртой Войны и заявил, что хочет возглавить деревню Листа.       – Это мы ещё посмотрим, Узумаки, – мой товарищ вновь спрятал тревогу за насмешливой ухмылкой.       Я только недавно заметил, что навещающие меня друзья (в основном это были только Шикамару и Саске, с другими я был не особо близок) редко ко мне прикасались. Хотя это неудивительно. Я же такой бледный и костлявый. Не видел себя в зеркало, но даже мне самому моя же кожа кажется тонким бледным листочком. Кстати, а почему я в больнице? Вроде, уже давно. Болею чем-то. Тебайо, опять не могу вспомнить.       – Ладно, я пойду, – вздохнул Учиха, заметив, что я витаю в облаках.       В ответ я лишь рассеянно кивнул, вновь забыв, что Саске вернулся в деревню, и теперь гадал, почему он здесь, да еще и в форме АНБУ.

End of POV Наруто

***

      Вечером, когда врачи зашли на осмотр, Узумаки Наруто, Кьюби но Джинчуурики, главный кандидат на пост Шестого Хокаге, капитан АНБУ, Герой Пяти Наций и человек, на которого равнялся каждый, был мёртв, как минимум, два часа. Вся аппаратура была отключена, даже капельницы.       – Он и правда мёртв, – тихо произнёс ирьёнин, проверяя пульс.       Одна из медсестёр выронила бумаги, что держала в руках. Другая зажала рот рукой, сдерживая рыдания.       – Надо доложить Цунаде-сама, – сдавленно произнёс ещё один парень.       – Кто-то всё отключил… Куда смотрели АНБУ? Какая мразь убила Наруто-сама?!       Смерть была зарегистрирована девятого октября. На следующий день Наруто исполнилось бы двадцать два года.

***

      Узумаки не чувствовал ничего, кроме холода, хотя его присутствие скорее отмечал краем сознания, не ощущая его в полной мере. Вокруг было очень темно, хотя Наруто казалось, что эта тьма отличается от той, к которой он привык за все годы своей жизни. «И светло, и темно». Довольно абсурдная мысль, но разуму парня, что функционировал как-то медленно и вяло, она показалось крайне точной для описания этой тьмы. А вот все остальные чувства пропали. Узумаки ничего не слышал, и это ощущение скорее походило на полное отсутствие звуков, нежели на то чувство, когда у тебя в ушах что-то вроде ваты, и оно мешает тебе расслышать что-либо. Своего дыхания Наруто тоже расслышать не мог. Кроме этой «и светлой, и темной» тьмы ничего видно не было. Наруто даже собственного тела не видел. И ничего вокруг тоже. Хотя, более логично было бы предположить, что вокруг ничего и нет. «А я… а я есть?». Увы, ответа на этот вопрос не было. Ощущение тела в пространстве, ощущение собственного тела тоже пропало вместе с остальными чувствами.       Прошло довольно много времени… или же нет. Наруто не мог с уверенностью сказать. В этом месте, в этом очень странном месте, время текло как-то не так. Казалось, что прошло много часов, но при этом какое-то смутное подозрение внутри настаивало, что могла пройти всего одна минута. Или секунда. А может, и того меньше.

***

POV Наруто

      Так странно… Странное место, где нет ни времени, ни чего-либо другого. Странное ощущение пустоты. Тут, повторюсь, ничего нет… А я? А я есть? И вообще, кто это «я»? Кто я? Что происходит?       – Забавный ты, Герой Пяти Наций, – раздался чей-то вкрадчивый голос с нотками смеха.       Кто здесь? Обращаются, видимо, ко мне. Значит, я – Герой Пяти Наций? Но что это значит? Это ведь не имя. Но странно, что я знаю, что это не имя. Я, вроде как, не знаю ничего. Очень странно.       – Эти придурки всё-таки убили тебя, – продолжал голос. И, чёрт подери, по нему нельзя было определить, кто говорит. Мужчина или женщина. Жуткое ощущение, что говорят и мужчина, и женщина одновременно, но голос-то один… А ещё казалось, что он раздаётся отовсюду сразу. – Я ведь говорил, что не стоит пытаться решить проблему таким способом, но нет же… Ладно, сболтнул тебе лишнего, хотя ты всё равно ничего не понял, – вот это он в точку. – Итак, внимательно слушай, что я тебе сейчас скажу. Ты завис тут, на Грани. Ты умер. Но я могу отправить тебя в одно место. Там тебе будет довольно хорошо, не беспокойся, – мне показалось, или его голос стал каким-то ехидным? – Просто придётся немного поднапрячься вначале, а потом станет легче. Ты, главное, не спались, вроде так современные люди говорят… В общем, удачи тебе. А в подарок я отправлю с тобой твоего друга. Может, нескольких, если повезет. Крепись, дружок.       Я не успел ничего ответить. Даже подумать что-либо по этому поводу. По мозгам словно ударили чем-то тяжёлым, а потом всё вернулось. Я вспомнил, кто я. Узумаки Наруто, Кьюби но Джинчуурики, Герой Пяти Наций и бла-бла-бла. Сиротская жизнь, бытие шиноби, уход лучшего друга из деревни, битвы, тренировки, клятва, встреча с родителями, война, победа, траур, странная болезнь, сумасшествие и смерть. Так, что это у нас происходит?.. Этот странный тип, что тут был (а был ли он здесь на самом деле?..), сказал, что я умер и завис на какой-то Грани. Значит, та болезнь убила меня. Вот чёрт…       Что там ещё сказали? Меня куда-то отправят, сначала будет тяжело, а потом всё пучком. И со мной отправят какого-то друга. Ладно, будем разбираться с проблемами по мере поступления. Больше ни о чём подумать я не успел. Какая-то сила потянула меня вперёд. Или не вперёд. Я не мог точно сказать так же, как и не мог сказать, каким образом почувствовал, что меня куда-то потянуло, ведь своего тела я всё еще не чувствовал. Рывок. Ещё один. Неожиданно все чувства вернулись, на мгновение оглушив меня. Слух. Я слышал пиканье каких-то приборов. Нюх. Я уловил горьковатый запах медикаментов, что в больнице так мне осточертел. Осязание. Я вновь чувствовал своё тело. Я лежал на чём-то, кожей чувствовал нечто вроде простыни или покрывала. Зрение. Я резко распахнул глаза и несколько секунд пытался сфокусироваться. Затем смог разглядеть серый потолок с едва заметными трещинками. Ах, как приятно вновь иметь хорошее зрение! Во время своей болезни, что меня и сгубила, зрение, как и всё остальное, значительно ухудшилось. Я долго фокусировал взгляд и вообще плохо видел. А тут, с непривычки, такая благодать.       Я глубоко вздохнул, и этот вздох, это чувство, показалось мне непривычным после пребывания там. На Грани. Несколько секунд я ничего не предпринимал, осознавая реальность происходящего. Итак, я на чем-то лежу. Пикают приборы и пахнет лекарствами. Скорее всего, это больница. Неожиданно моё внимание привлёк какой-то звук. То ли всхлип, то ли приглушенное восклицание. Я посмотрел влево и с неверием уставился на сидящего рядом человека.       «Орочимару мне в матери… – шокировано подумал я. – Это же… не может быть. Этого просто не может быть!». ________________________________________ Изанаги (яп. イザナギ) — техника, с помощью которой пользователь может перенести себя в иллюзию, что позволяет ему контролировать границу между иллюзией и реальностью. Кейракукей – система циркуляции чакры