Всё, что он знает

      Я беру телефон. И кладу его. Потом беру его. А потом кладу. Беру его. Его кладу. И т.д и т.п. и т.д. Запавшая кнопка Repeat. Поцарапанный диск. Заевшая пластинка …       Я всё утро собирался духом. Даже накатил две чашки сверх кофеинового кофе Брайана, что, если серьёзно над этим поразмыслить, было не самой разумной идеей с моей стороны. Косяк помог бы лучше, но Брайан не признаётся, где прячет заначку с травой, и даже, если б он и раскрыл этот «страшный секрет», я бы всё равно его не свернул. Я однажды попытался, но здоровски облажался. Хорошо хоть Брайан был уже достаточно обкурен, поэтому моя икебана из марихуаны вызвала у него только приступ неудержимого смеха.       Я беру телефон.       И кладу его.       И что я только себе думаю? Брайан либо заржет, либо заорет, если я решусь на это.       Так, отставить панику! Он сам приказал мне это сделать, поэтому, если и поперхнётся своей кристальной водой Альпийских ледников, виноват в этом будет он сам. Ну, или Альпийские ледники …       - Давай-ка, — убеждал он. — Ты можешь. Я ж тебе показывал, как это делается. Такой талант как ты в силах ухватить суть.       Суть-то я ухватил. Вот каким боком эту суть к практике пристроить — уже проблема.       Чёрт.       Я попробовал отрепетировать перед зеркалом, как обычно делаю перед школьными презентациями. Презентации зеркало ещё терпело, а эти мои потуги – нет.       - Привет, Брайан, — мурлыкал я своему перекошенному отражению. — Я тут всё утро думаю о твоём … твоём … члене …       А дальше этого, если честно признаться, никак. Всё дело в том, что я никогда не произносил слово «член» вслух. «Болт», «дружок», «хрен», да что уж там, даже «пиписька» — с этими словами никогда никаких проблем не было. На хуй я тоже всегда посылал отменно, без ненужных пауз. Но вот как-то «член» звучит гораздо откровеннее и эротичнее, чем все эти «агрегаты», «приборы» и «херы». А у Брайана — определённо «член», а не какая-то там «торпеда», «сосиска» или «вершина пурпурного гриба» (трижды тьфу на Бена с его китайскими трактатами). Это у моих одноклассников «пистоны», а у Брайана — «член», длинный толстый, неподдающийся в своём великолепии описанию простым земным языком. Он не «встаёт», он «наливается». Нажмешь на венку у основания, и почувствуешь каждый удар сердца. Охватишь крепко всей ладонью, и головка нальётся насыщенным бордовым цветом. Погладишь, и влага выступит во впадинке. Оближешь от плотного края за яичками до верхушки, скользкой от предэакулята, и он качнётся, маня поглотить его до самого корня. И, когда ты это сделаешь: он скользнет горячим по губам, раздразнит рецепторы вкусом секса, поманит насыщенным, земным запахом разврата.       Так о чем-то, бишь, я? Ааа, точно! Подведем черту, подобьём итог: у Брайана определенно «член», а я, оратор-неудачник, не могу произнести это слово без глупого хихиканья.       Подпрыгиваю до потолка, когда злосчастный телефон начинает звонить, напоминая, что вторая кружка кофе была явно лишней. Я беру его.       - Ну, и?       Это Брайан, и он, как обычно, раздражен и нетерпелив.       - Чего ну, и? — глубокомысленно отвечаю, хотя прекрасно понимаю, чего именно «ну, и».       - Ну, и ты собираешься заставить меня кончить в мои семейники или нет? Я специально напялил хлопковые, сверхплотные, чтоб всё впитали и спасли мои костюмные брюки от «криминальных» пятен. А они, блядь, топорщатся, трут, в них, нахрен, жарко. И я не согласен так страдать за зря.       Я прикусываю губу, чтоб приглушить нервный смешок, который грозится разрушить всё ещё до того, как я приступлю к процессу.       - Хм, а ты … a сейчас подходящий момент?       - Естественно, подходящий. Я б не позвонил, если б что-то могло помешать. Давай начинай сеанс, пока Боб и Брэд не вломились в дверь с очередным дерьмовым прожектом.       - Боб, Брэд и Брайан, — умничаю. — Похоже на квартет Брадобреев, поющих а капелла, только вот четвёртого вам не хватает. В офисе есть кто-нибудь по имени Бак, чтоб это исправить?       - О чём ты там бормочешь?       На этот раз нервный смешок ускользает из заслона плотно сжатых губ, и мне так стыдно, что я готов сам себя утопить, повесить, распять, отравить, четвертовать, расстрелять, удушить и даже гильотинировать.       Он вздыхает.       - Помочь начать?       - Нет, сам справлюсь, — глубоко вдыхаю. — Готов?       - Мне точно нужно на это отвечать?       - Да, нет. Это я сам у себя поинтересовался.       Он смеётся, и моя нервозность немного спадает. Но глубоко вдохнуть ещё раз мне всё-таки не помешает.       - Я сижу на той кушетке. Ну, ты помнишь, на той, на которой я кормил тебя мороженым и всё ёрзал, чтобы умоститься поближе к твоему … твоему… кхм … твоему       - Моему чему? — интересуется. — Члену, что ли?       - Ага, правильно. Спасибо. Так вот, я таки умостился, а твой … член теперь прямо между моими ягодицами, ну, как хот-дог в булке.       - Ммм, горячо получается, — одобряет он. — Мой член явно заинтересовался.       - Погоди, мне нужно создать правильный мысленный образ. — протестую я. — иначе не поймёшь, о чём я говорю.       - Ясно, Пикассо. Ну, твори.       - Он такой твёрдый, что я никак не решу отсосать ли или оттрахать себя им.       - Трахай.       - Хорошо. Ок. Без проблем. Как скажешь. Вот, я приподнимаюсь на коленях, так чтоб суметь направить его, когда буду медленно насаживаться. Ой, кстати, я ничего не сказал про презерватив, потому что у меня в голове мы им не пользуемся. Я знаю, что, наверное, следовало бы его навоображать, но …       - Матерь Божья! Это ж сексуальная фантазия, а не урок полового воспитания!       - Но мы ж всегда пользуемся презервативами, что, к слову, очень даже хорошо, потому что я, вроде как, боюсь венерических заболеваний. Я видел картинку в Википедии с парнем, у которого весь этот самый был покрыт, типа, нарывами …       - Если не перестанешь болтать про прыщи, трубку повешу через пять секунд.       - Ой, прости. Да, прыщ — это как-то не очень сексуально получается, правда ведь …?       - Раз …       - Подожди! Не вешай. Я правда-правда это сделаю, Брайан … Брайан? Ты тут?       - Да, но ненадолго.       - Здорово, спасибо. Хм, на чём я остановился?       - Ты мне на член насаживался. Да так глубоко, что мог почувствовать во рту вкус моего предэакулята.       - Ага, именно так. Ну, вот я опускаюсь на твой … член, а ты кладёшь руки мне на попу и начинаешь задавать темп движений, которому я с радостью подчиняюсь. Он очень большой, твой … член, и немного больно, но мне это нравится. Помнишь, ты говорил, что боль — это часть секса. Ты прав. Мне нравится то, как твой член раскрывает меня. Я хочу его весь, полностью, потому что мне это в кайф. У меня тоже стоит, и я ощущаю, как ты резко толкаешься в меня …       - Блядь! — произносит он. — Процесс пошел. Теперь набирай обороты.       - …, а я насаживаюсь тебе навстречу, потому что так сильно хочу твой … член. Ой, я забыл сказать, что смазки очень много. Мне нравится, когда её много. Скольжу и хлюпаю … Упс, это, наверное, совсем не сексуально?       - Вообще-то было. До твоего вопроса, — говорит он, слегка задыхаясь.       - Ок, класс … хм, в общем на твоём … члене так много смазки, что он скользкий, и им легко себя трахать. Ты так возбуждён, что я уверен, что вот-вот кончишь …       - Как-то рановато мне кончать, не думаешь?       - Брайан, это моя фантазия.       Он смеётся:       - Ну, продолжай, фантазер.       - Твоя грудь порозовела. Всё твоё тело пылает, и это заводит потому, что я знаю, что я - тот, из-за кого это всё происходит. Я наклоняюсь и целую тебя. Твой язык наполняет мой рот. Он на вкус как мороженое. Не могу насытиться поцелуем. Ты такой вкусный. Твой язык всегда вкусный, что странно, учитывая сколько ты куришь …       - Но-но, полегче.       - Прости, в общем, мы целуемся, и ты трахаешь меня. Настолько классно, что я знаю, что в этот раз кончу без рук. Знаю, что так можно: я же видел, как ты так сумел, и это было, кстати, ну очень горячо. У тебя тогда ну, уж очень сильно стоял, и ты двигался так, словно был внутри меня, а твой … член охренеть как сексуально шлёпал тебя по животу. Ну и развратно же это выглядело! А потом ты кончил. Кстати, ты всегда так обильно кончаешь. Как только из тебя столько выходит с учетом, что кончаешь ты раз по сто на день. Я прям завидую. Есть какой-то секрет, который ты мне не раскрываешь? Может, нужно йогурт литрами есть?       Тишина. Сложно сказать, хорошо это или плохо. Я так нервничаю, что у меня даже не стоит, и это, наверное, нехороший знак для хорошего секса по телефону. Время выдать что-нибудь действительно охуительно развратное.       - Время переключить режимы, ты ведь не против? — спрашиваю и не жду ответа, более того, если б я его и получил, то это было бы неожиданно. — Вот мы уже на полу, ты на коленях, опираешься грудью о кушетку. Я сбрасываю на пол пару подушек, потому что он, зараза, твёрдый, а я не хочу, чтоб у нас потом коленки болели. После этого я сажусь за тобой так, что твоя задница как раз на уровне моего лица. Я раскрываю тебя и начинаю вылизывать там, где ты обычно лижешь меня …       - Вылизывать где? Произнеси это.       - Ну, ты ж сам знаешь. Я вылизываю твой сфинктер …       - Неправильно, Солнышко. Моя задница это тебе не иллюстрация к учебнику по анатомии. Ты мне дырку лижешь, д-ы-р-к-у. Продолжай.       - Ну, раз так. Я лижу твою д-ы-р-к-у и пытаюсь проникнуть в неё языком. Ты такой сжатый, но я продолжаю потому что … потому что …       - Потому что …? Хочешь попробовать меня на вкус?       - Да, очень. Честно-честно, потому что мечтаю, что однажды ты разрешишь мне это сделать на самом деле. Это реально заводит, и каждый раз, когда я это себе представляю, я готов кончить прямо в штаны.       - Ну? У тебя встал наконец-то?       Че? А как он узнал, что у меня не стоял? Он это, типа, секс-прорицателя, что ли? Гадает по членам, предсказывает по смазке, наводит порчу по профилю на порно сайте?       - Ага, встал. У меня всегда встаёт, когда я думаю о римминге с тобой. Хочу, чтоб ты извивался так же, как извиваюсь под тобой я. Вот и сейчас я пытаюсь проникнуть в тебя языком, и наконец-то ты открываешься для меня, совсем чуть-чуть, но всё же. Я уверен, что тебе хорошо, потому что ты издаёшь просто божественные звуки. Ты двигаешься, держась за кушетку, и всё, что мне остаётся — замереть, позволяя тебе самостоятельно насаживаться на мой язык …       - Палец вставь, — тихо и хрипло произносит он.       Ух, ты! Сработало! Я его завёл! Ай, да я! Ай, да молодец!       - Вставил?       - Ага, толкаюсь ним в тебя. Он проскальзывает легко благодаря слюне и твоей открытости. Начинаю очень медленно двигать им внутрь и наружу, и ты снова издаёшь тот самый звук. А потом я нахожу ту точку, от прикосновения к которой всё твоё тело начинает сотрясаться, я надавливаю на неё несколько раз, пока не чувствую, что ты на пределе, и тебе нужно кончить. Вынимаю палец, ты перемещаешься на кушетку и разводишь ноги, чтоб я мог разместиться между ними. Начинаешь надрачивать себе, а я присасываюсь к твоим яйцам, что нелегко, потому что они уже плотно поджались в предоргазме. Я провожу языком между ними, прижимаюсь к ним так плотно, как только могу, заставляя их хоть чуточку раздвинуться. Кожа натянута, и это так заводит. Ты умоляешь меня взять одно из них в рот, и я повинуюсь; потом втягиваю второе, перекатываю языком. А ты не перестаешь дрочить так, что рука накрывает только головку твоего … члена, позволяя ей скользить внутрь и наружу твоего кулака. Ты близок к тому, чтоб спустить. Я отодвигаюсь, чтобы удобнее было накрыть твои яйца ладонью одной руки и вдвинуть палец другой в твой зад …       Он стонет и бормочет что-то типа «О, Боже», задыхаясь от нехватки воздуха.       Я — на седьмом небе! Я заставлю его кончить! Это произойдет уже скоро! Я просто не могу поверить!       - Мне нужно трахнуть тебя, — просит он. В его голосе звенит сумасшедшая настойчивость. — Боже, Джастин, Мне нужно тебя трахнуть.       У меня начинается и резко проходит приступ головокружения, потому что это — «блядская, блядь, блядь!».       - Ок. Мы поднимаемся и идем к подлокотнику кушетки, я перегибаюсь через него. Ты становишься позади и врываешься своим членом …       Блядь! Я наконец-то произнес это!       - … резко и начинаешь безжалостно вбиваться в меня.       - Каково это? Каково это ощущать мой член внутри?       - Это так … Боже, это невозможно описать. Ощущаю, что мне одновременно и слишком много его и слишком мало. Чувствую, что сколько б я под тобой не кончал, всё равно жажда твоего члена остаётся со мной. Он заставляет меня ощущать боль от проникновения и ненасытное желание большего одновременно. Он такой большой, кажется, что я не смогу принять его весь …       - Но принимаешь … Ты принимаешь всё, что я даю и даже больше …       - Кажется, что мои яйца вот-вот взорвутся, но я не хочу пока кончать. Хочу, чтоб ты меня трахал вечно. Хочу, чтоб ты трахал так, что я потеряю сознание … Твою мать! Брайан, я больше не вытерплю …       - Помоги себе, — хрипит он. — Хочу услышать, как ты кончаешь от моего члена в твоей заднице.       Это всё, что мне нужно. Я умащиваю трубку между шеей и подбородком и тянусь вниз, чтоб расстегнуть ширинку. Мои пальцы неуклюжие от возбуждения, и я целую вечность воюю с замком, но вот мой «прибор» свободен, и я начинаю дрочить его так, словно это происходит в последний раз в моей жизни. Говорить связно я больше не в силах, но прижимаю трубку так, чтоб Брайан услышал, как я помогаю себе спустить. Я снова и снова повторяю его имя и это короткое сочетание букв толкает меня всё ближе и ближе к разрядке. Когда я наконец кончаю, всё, что срывается с моих губ — это сдавленное поскуливание, а когда волна наслаждения спадает, черные пятна мелькают перед глазами. Секундой позже я слышу, как Брайн издает три рваных хрипа, а потом длинный болезненный стон. Он только что кончил. Я знаю точно. Такие звуки не сымитируешь.       - Твою ж мать, — произносит он, когда дыхание наконец восстанавливается. — Я кончил в штаны, Солнышко. Семени так много, что, боюсь, мои супер семейники не справятся. Отличная работа! Для первого раза очень даже неплохо.       Я закрываю глаза и откидываю голову на спинку стула. Чувствую, что мой «дружок» опять начал реагировать. У меня встаёт уже от мысли о том, как Брайан доводит себя до кульминации, даже не расстёгивая штанов при этом. Мне судьба теперь дрочить на этот «светлый образ» до конца своих дней!       Брайан всезнающе посмеивается. Все-таки он секс-прорицатель, твою мать!       - Член в покое оставь, — выдает. — Я переношу свою встречу с Бобом и Брэдом и еду домой, чтоб отодрать тебя до потери сознания. Когда я войду в дверь, хочу увидеть тебя в кровати абсолютно голым с задранным к верху задом и широко расставленными ногами. Хочу только приспустить штаны и всё. Понял?       - Понял, — скалюсь в ответ.       Понять-то я понял, но это не означает, что я не передёрну ещё разочек, пока воспоминания о нашем разговоре всё ещё так свежи и отличненько проигрываются в моей памяти, как в плеере с заевшей кнопкой. Слава Богу, мне всего восемнадцать, и у меня встаёт со скоростью света.