Ангел с красными глазами

      Мои ноги стали ватными, сразу после того, как мы ступили на площадку. Сердце готово выпрыгнуть из груди, уж очень долго я ждала этого момента! Но тут, зажегся свет. Довольно таки яркое, радужное сияние распространилось по всему помещению. Я протёрла глаза и просто не поверила им… Ведь не смотря на то, что снаружи башня выглядела мрачно, внутри она искусно украшена льдинками, сквозь которые проходил свет из маленьких окон, словно прожекторы! Сима держал меня за руку и выглядел немного сбитым с толку. Видимо ожидал увидеть решетки, гробы и висельников, запертых тут черт знает сколько лет назад. — Серафим… Я… — Смотри какая огромная глыбина! — иногда я удивляюсь ему, потому что мой ангел-хранитель, как его мне представили, должен оберегать меня, а не я его. Он помчался к объекту радости, поскользнулся и шлепнулся, прокатившись немного вперед. Как пингвин, я попыталась аккуратно добраться до Симки и подала ему руку помощи. — Я не могу представить как Саймон все это делает, как долго он это делает, наверное! Это так здорово! Почему ты не восторгаешься? Эй, Элис… — Потому что я кое-что заметила. Видишь, там, внутри этого айсберга кое-что есть. Я уверена, что мне не кажется. Он недоверчиво покосился на самый большой кусок льда, который переливался всеми цветами радуги. Мы подошли ближе. Именно в тот момент я поняла, почему Ледяной король не хотел нас сюда впускать. Во льдах была скована красивая женщина. Она на удивление хорошо сохранилась, судя по ее одеждам. Ее каштановые волосы мягкими прядями струились, отливая перламутром, что пропускал через себя лед. Ее белоснежное лицо, чуть посиневшее от холода, заставляло глаза верить в то, что еще молодость течет по жилам красавицы. Мое сердце начало стучать так сильно, словно пыталось меня уберечь от той же участи. Я сжала маленькие и тоненькие пальцы Серафима сильнее. В моей голове пронеслись мысли: «Если бы у меня было куда сбежать, я бы сбежала» — на тот момент я была уверена, что это мысли этой бедной, но прекрасной женщины. — Я думаю, она жива, — прошептал Сима. Я кивнула, не в силах что-либо сказать, пораженная до самых потаенных недр моего рассудка. — Если будешь так все остро воспринимать, скоро станешь похожей на Джеффа. — А… Эм… Джефф? А, я… — Не забывай, я все-таки необычный человек. И мне свойственно знать о чем ты думаешь. — Я забываю про это временами… — промычала я. Мои мысли сбились в одну кучу. Я даже не могла предположить в таком беспорядке какую-нибудь дельную мысль. — Я чувствую ее волны жизни, то есть слышу ее сердцебиение. Он не собирался убивать ее. Видимо… Она просто была помехой. — Но в чем?! — А еще мы можем быть уверены в том, что эти дневники, — Он кивнул на тетрадки в толстом переплете стиснутые у меня в руках. — Ее. — Не… Может быть… — Получается, что она жила как раз здесь. И, возможно, дама писала как раз про эти окна, задернутые шторами, что не пропускали свет. И действительно к покрытым инеем и паутиной окнам прилипли затвердевшие от вечного холода куски полотна. Сима посмотрел на меня несколько взволновано и внезапно обнял. Его проявления чувств всегда спонтанны. Но я всегда могу быть уверена, что он самый верный мне друг. Эта теплота, которую он дарит мне, топит мне сердце. — Мы можем поговорить с кем-то об этом, — задумчиво протягивает он спустя минуту. — Но точно не с Саймоном. — Почему? Мне казалось, что разговор с ним был бы кстати. — Это может быть опасно для нас с тобой, для Джеффа, для все ребят. — Для тебя в особенности. Мне кажется, что здесь замешен мой брат. Я решила уйти отсюда. Мерзкие, слизкие эмоции потекли у меня по глотке. — Во льдах сомнения утопающий мир падет, Любуясь вратами грехов, безумие сощурит глаза. Погибнет любой, кто внутрь этого ада пойдет, И на могиле бойца с цветков упадет свежая роса. Когда-то был каждый из нас полон сил, Готов был пойти напрямик, Но тела хранитель давно уже сгнил, Погиб священный тот лик, — Я могу поклясться, я слышала! Слышала стихи, слышала мелодичный голос и почему-то точно знала — это была именно она, прекрасная женщина, таинственная дама скованная во льдах. Я обернулась и умоляющим взглядом посмотрела в Симины глаза. Они были пустые, полные непонятной мне печали и какого-то раскаяния. — Серафим, я тоже это слышу. — Он не оставит тебя и теперь я могу предположить почему. — Я… — Ты — угроза. Слишком близкая к ней, — он указал на женщину. — Она та, которая всем мешала, которая хотела сделать все по-другому. Из-за нее многие сложили свои жизни на алтарь. И знаешь, теперь она хочет, чтобы ты сделала все остальное за нее. Потому что ты ближайшая к ней сейчас.