Песнь Волхва

      Утро началось с криков. Свят подскочил и начал оглядываться по сторонам, определяя, откуда идет шум. Кричали на улице, оттуда и был слышен гул голосов. - Степан, что случилось? Но ответа не последовало, и, быстро одевшись, врач выбежал на улицу. Вдалеке виднелся дым. Пожар! Мозг еще не успел прореагировать, а руки уже схватили сумку первой помощи. Свят побежал в сторону пожара, и чем ближе он подбегал, тем страшнее становилось, он уже знал, чей это дом. Был здесь не раз. Люди бегали туда-сюда, носили ведра воды из реки, что была за дорогой. Добежав до дома, он начал оглядываться, но Милена не видел. Дом был объят пламенем, а из окон валил дым. Страх охватил парня так же быстро, как безумный огонь свою жертву в виде деревянного строения. Со страхом пришло и предчувствие еще одной скорой беды. - Ой, дурень… Дурень! Смага как разрослось! - причитала старушка, которой оказалась бабка Матрена, схватившись за сердце. - Вот нужны были ему эти травки?.. Угорел наверное давно. - Он внутри?! - тут же крикнул Свят. - Да! За травами своими пошел! - ответил Драгомир, пробегая мимо с ведрами. - Долго он, не дай Бог язвенъ. - Ой, беда... Беда... Что ж мы теперь без знахаря делать-то будем? - почти прослезилась баба Нюра, все крепче прижимая Аленку, что спряталась в ее длинно юбке. От слов бабки Святу стало дурно. Нет... нет... Только не это! А в голове проносились разные картины с самым неблагоприятным развитием событий. Врач сильно привязался к знахарю за то недолгое время, что тут пробыл, и представлять, что больше его не увидит, было жутко. Бросив сумку на землю, он побежал к дому. Сняв рубашку и обмакнув в воду в ведре, что кто-то из молодых парней нес к дому, врач обмотал вокруг рта и прыгнул в одно из окон, где не было огня. Он все это делал, повинуясь непонятному инстинкту. Обежав комнаты, где еще не было огня, он заметил Милена. Тот лежал почти около двери, обняв большую сумку. Наклонившись и пощупав пульс, врач выдохнул с облегчением, есть, но слабый. Значит, не успел еще задохнуться. Свят с большим усилием взвалил Мила на себя и понес, шатаясь и спотыкаясь. Тряпка, что врач держал у рта, оказалась на полу, пришлось идти далее без нее. Дышать уже было трудно, а дым становился все темнее. И, казалось, что окно так далеко, и им не успеть. Знахарь был тяжелый, а огонь подбирался все ближе, чего не нельзя сказать о дыме, который уже во всю проникал в легкие. Кое-как дотащив Милена до окна, он выкинул того через окно, поблагодарив Бога, что окна были низко. Подхватив сумку, что прижимал к себе знахарь, выпрыгнул следом. И в тот же момент рухнула крыша. Земля сотряслась, в воздух поднялись клубы дыма и песка, а Смерть пролетела мимо. Свят шокировано огляделся, к ним подбежали люди и оттащили подальше от горевшего дома. Найдя глазами сумку, врач вырвался из рук односельчан и побежал к ней. Найдя лекарства и набрав их в шприц, он пошел к Милену. Его было необходимо привести в себя, чтобы он откашлялся. Схватив очередное ведро воды, он плеснул на знахаря и тут же к его лицу поднес нашатырный спирт. - Да он круче Супермена! - охнула Аленка, стоя неподалеку. Это самоотверженность потрясла ребенка, хотя, наверное, и не только ее. Тем не менее, улучшения состояния знахаря не было. Мил только еле дернулся, но в себя не пришел. Свят сделал укол в вену - необходимо было очистить кровь от яда. Около него уже толпился народ, врач крикнул двух мужиков и сказал, что знахаря надо срочно нести к нему в дом. Там и оборудование есть, и лекарств больше. Тут какое-нибудь былиё из мелиссы, девясила и полыни не поможет. Мужики не растерялись, соорудив что-то вроде носилок из плаща и палок, понесли Милена. А врач убежал вперед, необходимо было еще подготовить аппарат АН-8, чтобы прочистить легкие. В очередной раз вспомнил благодарным словом своего начальника за то, что тот прислал столько техники, которой в обычных деревнях и в помине не было. Знахаря принесли через 10 минут. Уложив его на кушетку и поставив капельницу, врач нацепил ему маску с кислородом. Через час он сменил настройку на аппарате и, поставив очередную капельницу, сел на пол рядом с кроватью. Было страшно то, что он не приходил в сознание, это плохо, может быть отек мозга. Об этом думать не хотелось, тут, конечно, много техники, да и он знает не мало, но с отеком мозга он не справится, будет нужна больница и невролог. Но вот довести мужчину до стационара они не смогут, слишком далеко. - Мы, это, на улице. Если что - зови! Абие придем! - сказали Святу местные и вышли. Было слышно, как народ столпился на его крыльце. Свят взял руку мужчины и притянул к щеке. - Пожалуйста, очнись. Прошу, не оставляй меня одного. Ты же сильный, борись... И, не придумав ничего лучше, он лег рядом, благо, кушетка была большая, скорее кровать напоминала по размерам. Милен даже не шелохнулся, лежал словно мертвый, только грудная клетка, что чуть вздымалась, опровергала эту ужасную мысль. Врач лежал рядом, одной рукой обнимая знахаря, и молился. Было страшно опять остаться одному, Милен уже занял место преданного и дорогого друга в сердце, и оно не хотел с ним расставаться. Друзей у парня не было никогда, были только приятели. Было страшно подпускать к себе кого-то близко, ему еще в детдоме объяснили одну простую вещь - предать может каждый, и чем он будет к тебе ближе, тем больнее тебе будет. И после того, как он был предан его лучшим другом Костиком, он больше не верил никому. Так было легче. И вот теперь, когда он, наконец, поверил человеку, которому ничего не надо было от него, и который искренне о нем заботился, того захотела забрать сама Смерть. От чувства потери, от несправедливости жизни... Он больше не хотел терять. В комнате появился Степан и словно неожиданно прозревший начал озираться. - Хозяин... хозяин... что с тобой? Почему Милен лежит здесь? - Где ты был, когда был мне нужен? У Свята началась истерика, хотелось найти виновного и отыграться на нем за свою беспомощность. - Ты... ты... Убирайся! Не хочу тебя видеть! - Хозяин, что случилось? Нас-то с Зорькой почему-то вынесло на другой уровень, и мы никак не могли вернуться. А теперь я чувствую, что ей плохо. Хозяин, не молчи... Но парень не мог говорить, слезы текли из глаз, и он сильнее прижимался к знахарю. Домовой исчез и появился только минут через пять. Он был взволнован, весь в саже. - Хозяин, прости меня, что не успел... Я не знал, не чувствовал, будто кто-то отрезал тебя от меня. Прости... Прости. Но Святу было все равно, что говорил домовой. Внимание привлекло что-то страшное и жуткое. Он вдруг увидел черное пятно в груди знахаря, и оно расползалось по всему телу. Потянувшись, врач начал вытаскивать черноту, она была липкая и противная. Он тащил ее, а она сопротивлялась, будто приросла к мужчине. Парень не сдавался, и когда последний кусок вытянул, заметил, что знахарь стал лучше выглядеть, пропала та бледность, что делала его похожим на покойника. Врач с облечением заснул рядом с пациентом. Проспал врач недолго, судя по ощущениям. Посмотрев на Милена, он с облегчением понял, что тому легче. Лицо стало явно розовее, грудь поднималась чаще, и, послушав пульс, врач понял, что тот в норме. Встав с кровати, он прошел в гостевую, а там были слышны всхлипы. Степан сидел не печи и рыдал. Иногда было непонятно, что именно из себя представлял его невольный сожитель: заботливого старичка, одинокого духа иди преданного друга. Стало стыдно, вспомнив, как он говорил с домовым, парень подошел к нему. - Степочка, прости меня не хотел я тебя обидеть... Не плачь... Прости меня. - Говорить получалось с трудом. - Я... Я заслужил. Я плохой домовой. Не достойный. Но она не виновата... - Степа, кто не виновата? Степа, ответь! - Зорька. Она... Она тает. Спаси ее, пожалуйста, прошу! Рота даю, все сделаю! - Так, стоп, объясни все по порядку. - Зорька умирает, дом сгорел, сиречь ей негде жить! Хозяин, прошу, я уйду, только ее спаси, пожалуйста! - И домовой опять зарыдал. Свят смотрел на своего домового и не понимал, что надо сделать. Объяснять же ему никто ничего не планировал. Собравшись, решил сходить на место пожара, знахарь все равно раньше завтрашнего дня не проснется. Зайдя к нему и проверив, что все нормально, поставил еще одну капельницу и ушел. Людей на улице уже не было. Дойдя до дома Милена, он заметил, что пожар потушили, но от дома ничего не осталось. Тут ему показалось, что он слышит плач, и чем ближе подходил, тем отчетливее был звук. Плач доносился из центра пожарища, и врачу ничего не оставалось, как пойти на звук. - Зорька! Зоречка, ответь, скажи мне, что делать, я помогу! - прокричал он, что было сил. Плач прекратился, а около Свята появилась домовая. Зорька была красивая девушка в ладном ярко-алом сарафане в белой рубахе и в лаптях. Но такая же низкорослая, как и Степан. Девушка плакала, её зарёванное личико было уже красным. - А ты действительно поможешь? Ты спасешь меня? Не ври, бо блядь чувствую. Аз не хочу исчезать! Я только влюбилась... - и домовая опять заревела. - Помогу-помогу... Только скажи, как? - Сними ботинок и кинь около печи. Зрети, вон там труба. И произнеси заговор: "Хозяин-батюшка, соседушка-матушка, пойдемте с нами вместе хозяевать". Придешь же домой, кинь около печи и скажи: "Хозяин-батюшка, соседушка-матушка и все четыре угла, принимайте, будем вместе хозяевать". - Ты правда меня возьмешь, да? - Зорька, конечно возьму, - с улыбкой произнес парень, - Мил-то теперь, наверное, со мной будет жить, хотя я этого у него не спрашивал. - Знаю, но сейчас ему лучше, мне так худо было, я чувствовала, как он уходит, он велел позаботиться о тебе. Святу сразу стало легче и спокойнее на душе, за него никто никогда не переживал, а Мил даже на пороге смерти просил домовую о помощи. И принятое решение о том, что он должен жить с ним, показалась правильным. В конце концов и для деревни хорошо, когда и врач, и знахарь недалеко. Так если один не помог, так к другому сразу обратиться можно. Сделав то, что сказала домовая, он пошел домой. Как только были сказаны нужные слова, он увидел Зорьку на печи. Домовой кинулся ему в ноги и зашептал: - Спасибо… спасибо тебе, хозяин. Теперь я могу выполнить твою волю прощай! И домовой начал таять, врач смотрел на него и понимал, что это неправильно. Но не знал что делать, а от домового уже осталась только дымка. - А ну, отставить развоплощаться, ты мне нужен! Мой дом твой дом Моя семья твоя семья Живи со мной в радости Живи со мной в горе Помогай мне во всем От ныне и на всегда. Домовой появился и с удивлением посмотрел на Свята. - Ты меня простил? - Да, а теперь принимай хозяйку новую, да помоги ей устроиться. Домовой просиял довольной улыбкой и поспешил к домовице. А Свят решил им не мешать, он сразу понял, в кого влюбилась домовица Мила и поэтому был рад, что принес ее в дом. В кровати не спалось, и он пошел к знахарю. Устроившись рядом, врач провалился в сон. А Глотик с Курицей, расположившись на крыльце, удивленно наблюдали за рыжеволосой девицей, которая стояла возле покосившегося забора и зло сгрызала ноготь на большом пальце. - Что уставились? - прошипела она, повернулась в сторону своей обители и отправилась по дороге. Упала. Что-то не по-русски громко произнесла, встала и исчезла в темноте.