Песнь Волхва

Милен приходил в себя тяжело. Голова болела ужасно, да и глазам было больно. Попытавшись пошевелиться, он с удивлением понял, что сковывает его движения отнюдь не немогота, а врач, который спит рядом и имеет привычку обнимать что-либо во сне. Свят крепко обхватил Милена. Будить парня не хотелось, было очень хорошо и спокойно в этот момент. На душе давно так спокойно и умиротворенно не было... После гибели жены и дочки знахарь считал, что жизнь кончилась. Пил он долго и много. Жить тогда не хотелось вообще. Но только, видно, у судьбы были иные планы на него. Однажды в очередной раз надравшись вдрызг, Милен перепутал автобусы и приехал в эту деревню. Постучал в первый попавшийся дом, чтобы попроситься переночевать, и остался тут насовсем. Тогдашний знахарь Пересвет хотя и был уже стар - передвигался медленно, опираясь на дивно изрезанный причудливыми узорами посох, говорил тихо, не торопясь, а глаз, казалось, вообще не открывал - не побоялся впустить к себе пьяного незнакомца. Чудной - думалось Милену. По утру принял он из рук хозяина дома напиток и выпил, и эта подозрительная жижа в стакане почти убил его. То время знахарь не любил вспоминать, тогда казалось, он горел живьем. Три дня он испытывал ужасную боль, боролся буквально за каждый вздох, хотя до этого мысли о суициде были чем-то привычным. Ближе к ночи его отпустило, и он заснул. А вот с утра увидел свою первую нечисть - верного друга и постоянного сожителя знахаря. Домовой был тоже стар, как и сам хозяин, но куда более поворотлив и ловок. Неподдельный интерес проснулся в приезжем. И с того момента Пересвет начал его учить. Но душа - это одно, а вот нестерпимая боль - другое. И вот, лежа сейчас рядом с врачом и чувствуя себя также плохо, он улыбался. И сам не понимал почему. Просто казалось, что он очистился от своего горя. Нет, он не забыл свою семью, но воспоминания больше терзали как раньше, вызывали лишь теплую улыбку о давно минувшем. Милен, зная, что своими терзаниями им там делает хуже, все равно не мог пересилить себя. И вот этот парень, что лежит рядом, подарил ему покой. Вспомнились сразу его обеспокоенные глаза, там, около дома. За него никто не беспокоился уже давно, всем в селе было нужно только что-то от него. И никому не было дела до него самого. И вот появился он и перевернул его жизнь. Буквально заставил вновь чувствовать себя живым. Почувствовав, что врач начал просыпаться, Мил притворился спящим. Свят полежал немного и встал с постели, но знахарь чувствовал, что тот не ушел. А потом около уха раздалось: - Живи, только живи, прошу, не оставляй меня. От этих слов по телу пробежались мурашки, и этот тон, которым он просил, как будто Милен ему очень важен и без него Святу по-просту не жить. А самое главное, он чувствовал страх, исходивший от врача. Иногда у него бывало такое, иногда он мог перенимать на себя исходящие от других сильные эмоции. Лба коснулись губы, и послышались удаляющиеся шаги. Мил еще какое-то время лежал и приходил в себя после слов врача. Вдруг на груди появилась Зорька и заплакала. Так умильно это смотрелось, что знахарь погладил по голове свою домовушу. - Ну ты чего сырость-то развела? - За тебя дурака переживала, вот дались тебе эти травы? Чуть не умер ведь и Свята чуть за собой не утащил. Милен сел на кушетке и посадил Зорьку себе на колени. - По порядку, пожалуйста, причем тут Свят? А сам сидит весь, напрягся, было неприятно слышать, что он мог причинить вред парню. - Ну как же, ты же был за чертой почти, помнишь, просил позаботиться о нем? - Нет, не помню! - Это потому, что ты был за чертой почти, ты умирал, и если бы не врач, то перешел бы ты черту этой ночью. Он вытаскивал болезнь из тебя, только не так просто вытаскивать с того света, у него аура была порвана сильно. Но с утра почему-то восстановилась, хотя мы всю ночь со Степанам пытались придумать, как его лечить. А он вона как взял и восстановился. Вот уж диво-дивное! И домовица исчезла, видно, все, что хотела сказать, сказала. Попытавшись встать, знахарь пошатнулся. Сил почти не было, все как тогда, много лет назад. Он тогда почти неделю чувствовал себя ребенком, учившимся ходить. Уронив стул, нечаянно задев его непослушной ногой, поднял шум. Свят влетел в комнату, напряженный и встревоженный и, быстро оценив обстановку, подхватил мужчину под мышками, закинул его руку на шею себе и повел того в сторону туалета. А то, что надо именно туда, он не сомневался, врач столько вчера в него воды влил, что знахарю точно надо в нужник. Милен ощущал себя двояко, с одной стороны было стыдно, что он так слаб, что не может сам ходить (самостоятельность и собственная твердая рука были его принципами), а с другой стороны забота была приятна. Доведя мужчину до дверей Свят сразу ушел. Он прекрасно понимал мужчину, что тому не просто принимать его помощь, этого он уже насмотрелся в больнице. Вечерние рассказы медсестер о таких вот гордых и независимых, лишенных возможности делать что-либо самим, потрясали своим драматизмом. О том как сломались сильные были разговоры. А с мужчинами всегда было сложнее всего. Они - опора, жесткий костыль семьи или группы людей, всегда пытаются все делать сами, пытаясь не показывать свою слабость. Потому-то Свят и решил, что обратно тот потихоньку дойдет сам. Зайдя в гостевую, врач увидел сладкую парочку, те сидели на печи и держались за ручки. Так они классно смотрелись, что настроение поднялось. - Степан, найди мне длинную толстую ветку, желательно без сучков, и нож для резки. Следующие три часа врач был занят тем, что вырезал на посохе орнамент. Хотелось, чтобы это была не просто палка, на которую Милен будет опираться, но и красивая вещь, чтобы было приятно ее держать в руках. Закончив с посохом, он пошел к знахарю. Тот уже спал, поставив около кровати подарок, врач ушел. Кинув последний взгляд на мужчину, он закрыл дверь. И был очень собой доволен. Но вдруг заболела голова так, что перед глазами запрыгали черные точки. Врач чуть не упал. Каким-то шестым чувством он понял, что надо быть рядом с Миленом. Вчера после лечения, самому врачу было очень плохо, но с утра он проснулся полным сил. Вернувшись обратно, Свят лег рядышком на кушетке, пытаясь не разбудить знахаря. И тут же провалился в сон и не почувствовал, как мужчина притянул его к себе поближе и тоже уснул.

***